Когда была издана моя первая книга, я была уверена, что нашла все существующие важные документы, касающиеся детских и школьных лет Вацлава Нижинского. Но я заблуждалась. При работе уже над второй книгой я обнаружила ещё несколько архивных свидетельств, о которых совершенно необходимо рассказать моим читателям.
В РГИА, в фонде № 498, опись 1 – я обнаружила протоколы Конференций Театрального Училища, которые считала утерянными.
И вот протокол Конференции от 20 мая 1898 года гласит: «Бурмана Анатолия и Розай Георгия оставить на испытание ещё на 1 год, вследствие невыяснившихся способностей».
А это означает, что когда Вацлав Нижинский пришёл в Театральное Училище на своё первое экзаменационное испытание 20 августа 1898 года и вызвал восхищение у экзаменаторов своим уникальным телосложением и своим прыжком, Анатолий Бурман и Георгий Розай уже год были на испытательном сроке и были оставлены на испытание ещё на один год. И, видимо, ещё раз проходили экзамен перед комиссией. И именно этим фактом, что Бурман и Розай были второгодниками из-за отсутствия способностей, и объясняется та ненависть, с которой они начали относиться к талантливому новичку Нижинскому с первой же минуты его нахождения в Училище. В этом и есть причина жестокой травли, которой сразу же начал подвергаться Вацлав, особенно со стороны Георгия Розая, который был старше Вацлава на два года.
Конечно, Анатолий Бурман в своих воспоминаниях не сознаётся, что поступил в Училище не одновременно с Нижинским, а на год раньше. А это значит, что и Бурман, и Розай трижды оставались на второй год за время обучения в Училище, а не дважды, как Нижинский. И Бурман учился 9 лет, так же, как Вацлав (Бурман перепрыгнул из нулевого класса сразу во второй), а Розай – 10 лет, на год дольше Вацлава.
И трудно даже представить, через какие испытания пришлось пройти 9-ти летнему Вацлаву, чтобы выстоять среди своих неспособных одноклассников-второгодников (там же ещё был Лукьянов на три года старше). Каким стойким характером он должен был обладать, какая сила воли у него должна была быть, чтобы продолжать учиться в таком враждебном окружении, где над ним постоянно издевались и даже били все вместе и чтобы никому не жаловаться, даже дома. И при всех этих обстоятельствах, всё равно, Вацлав учился лучше Бурмана и Розая даже по общеобразовательным предметам (см. школьные ведомости в книге I). А через три года они чуть не убили его…
Как это в корне не соответствует образу Нижинского как слабовольного, зависимого маменькиного сынка, который прочно вошёл в научный обиход благодаря его соратникам и биографам.
***
Из протокола Конференции от 20 мая 1900 года, пункт 6: «Открывающуюся в женском отделении Училища, после выпуска, вакансию имени балетмейстера Дидло перевести временно, с разрешения его сиятельства, господина в должности Директора Императорских Театров, в мужское отделение Училища и зачислить на неё ученика Нижинского Вацлава, находящегося в крайней бедности и выказывающего в течение двух лет ученья хорошие способности и примерное прилежание».
Эти несколько строк из официального документа показывают нам истинное положение дел в семье Нижинских – крайняя бедность. Они доказывают, что Бронислава сильно кривит душой, когда рассказывает о сытных школьных обедах, которые, якобы Вацлаву давала мать с собой в Училище и о том, что у них, якобы была прислуга. Не было никакой прислуги и еды почти не было. И Вацлав фактически голодал, так как матери нечего было дать ему с собой кроме кусочка хлеба с кусочком сыра на весь день. А значит Томаш фактически бросил свою семью на произвол судьбы. Зарабатывая огромные деньги, он, видимо, оплачивал только аренду квартиры, но Бронислава не сознаётся в этом.
И ещё мы узнаём, что для способного и прилежного ученика Нижинского Вацлава была открыта специальная вакансия, чтобы зачислить его на неё. Так как, видимо, перед ним в очереди стояли неспособные ученики и на всех вакансий не хватало. И из-за хорошей успеваемости и бедности ему дали стипендию балетмейстера Дидло, на которую, видимо, и жила впроголодь семья.
И оказывается ученик Нижинский был способным и прилежным, а не «тупым, плохо обучаемым, апатичным и безвольным», как это с лёгкой руки историков балета введено в научный оборот для потомков.
***
Из протокола Конференции от 18 мая 1907 года следует, что удостоены:
I степени – Эрлер Алексей, Гончаров Леонид, Христапсон Андрей – за отличное поведение, очень хорошие успехи в науках и танцах
II степени – Нижинский Вацлав – за отличное поведение, очень хорошие успехи в науках и отличные в танцах
Запись загадочная. Но какое можно сделать предположение: видимо из-за того, что в обход правил Училища, воспитаннику Нижинскому было разрешено пересдать экзамен по истории, ему не хотели давать награду первой степени, а присудили награду второй степени, что и было записано в протокол конференции. Но, вчитавшись в формулировки описания степеней, которые фактически утверждают, что вторая степень выше первой, было принято решение наградить Нижинского тоже первой наградой, так как в итоге, кроме аттестата, он получил похвальный лист и книги в подарок.
***
И ещё об одном открытии я хочу рассказать. Я до последнего надеялась, что всё же найду свидетельство, что жестокое преступление, которое было коллективно совершено против Вацлава Нижинского его одноклассниками, в результате которого он получил тяжелейшую травму, пробыл в коме пять суток, а затем заново учился есть, сидеть, ходить и которое отбросило его развитие, по меньшей мере, на один год назад, не осталось безнаказанным. Но тщетно. Я не нашла ничего. Никаких записей, никаких выговоров. Никто не был наказан ни из учителей, ни из воспитанников. Вы можете возразить, что, возможно, Конференции Театрального Училища не собирались по подобным случаям. Однако это не так.
Протокол Конференции Театрального Училища от 31 августа 1906 года свидетельствует, что в августе 1905 года воспитанник Пётр Яковлев заболел сифилисом. В связи с этим происшествием было собрано несколько консилиумов с участием педагогов, врачей, священников. Подробно записаны речи всех участников заседаний с аргументами «за» и «против» разрешения дальнейшего обучения выздоровевшего Яковлева. Но, в итоге, Яковлев был отчислен.
И этот протокол Конференции показывает, что тяжелейшее умышленное травмирование воспитанника Нижинского, которое стало кульминацией его многолетней травли со стороны одноклассников, не являлось для Училища событием, которое было необходимо выносить на всеобщее обсуждение и осуждение.