Ничем не интересуюсь, но всё знаю - читать онлайн

Карантин

Откуда ни возьмись, пришла эпидемия. Коронавирус. Появилось новое слово: «Пандемия».

Я не испугалась, потому что этот вирус где-то вне меня, как война в Сирии. Однако в телевизоре стали показывать больницу в Коммунарке и врачей, одетых как космонавты.

Коммунарка находится неподалеку от дачного поселка, в котором я живу-поживаю. От моего дома до больницы минут пятнадцать на машине. Если что – знаем, куда ехать. Однако не хочется перемещаться из уютного рая в дом скорби.

В Коммунарке уже обитает певец Лещенко с женой. Наверняка ему создали особые условия пребывания. Мне не создадут. Меня никто не знает в лицо.

Заболел известный кинооператор Валерий Шувалов. Его тоже никто не знает в лицо. Операторов не знают, они по другую сторону камеры.

Валерий позвонил своей подруге режиссеру Алле Суриковой и попросил: «Вытащи меня отсюда. Здесь плохо. Ко мне никто не подходит. Я умираю».

Алла, верный человек, тут же позвонила главврачу больницы. Представилась, попросила создать условия для Шувалова – он не такой, как все. Он талантливый, знаменитый.

Врач выслушал и сказал: «Перед смертью все равны».

Валерия все же куда-то перевели, но поздно. Он умер.

По телевизору сообщают количество заболевших и умерших. Счет идет на тысячи.

Приходит на память эпидемия гриппа испанка, унесшего Веру Холодную – звезду немого кино. Вертинский по этому поводу написал романс: «Ваши пальцы пахнут ладаном, а в ресницах спит печаль. Никого теперь не надо вам, никого теперь не жаль».

Замечательные слова. В чем содержание жизни: кто-то очень нужен и кого-то очень жаль. А смерть зачеркивает всякую привязанность и сочувствие.

В моем поселке никто не заболел, но я на всякий случай не выхожу за калитку. Сижу за забором. Иногда ближе к ночи выползаю на прогулку. Горят фонари. Пусто, как на луне. Красиво и таинственно. Оживают вампиры и тихо следят из-за деревьев. Выжидают.

Вдоль дороги заборы, скрывающие неслабые особняки, как в Голливуде.

Поселок утопает в деревьях. Преобладают ели, нагоняя мрак. Красиво. Сколько раз уже было так: луна, природа, красота, – пора привыкнуть и не замечать. Но глаз не замылился. Я каждый раз поражаюсь: велики дела Твои, Господи…

Карантин. Мэр Москвы запрещает выходить из дома.

У меня есть двадцать соток личного пространства. А как же выходят из положения те, у кого нет дачи?

Ко мне приехал родственник. Его цель: поменять зимние колеса на летние. Он держит колеса в моем гараже. Родственник ко мне не подходит, мы соблюдаем дистанцию. Приходится кричать. Я кричу:

– Как дела?!

– Лучше Коммунарка! – кричит он.

У моего родственника двое маленьких детей, жена и собака. Дети визжат, собака лает, жена лезет на стену. Жить в вакууме квартиры – испытание.

Я не чувствую вакуума. У меня достаточно личного пространства, но я испытываю недостаток общения. Оказывается, общение с себе подобными необходимо. Поэтому принято посещать больных. Происходит обмен энергиями. Это что-то вроде сквознячка, свежего воздуха. Необходимо проветривать помещение своей души.

Остается общение по телефону. У меня есть родня и две близкие подруги. Плюс вся страна.

Звонят даже из Америки. Благодарят. Я говорю «спасибо» и замолкаю. Я не знаю, что можно еще сказать незнакомому человеку.

Моя любимая дочь устает от моих телефонных посещений. Я это чувствую. Молодые и старые живут на разных скоростях. Ее тянет вперед, а я – тормоз. Мне кажется, что я все еще молодая, красивая и прогрессивная. Но я ошибаюсь. Я родилась в первой половине прошлого века. С тех пор мир изменился. Пришел интернет и все перевернул.

Изменилась мораль. То, что раньше считалось позором, а именно потеря девственности до свадьбы, сейчас называется «гражданский брак». Это нормально. Выросли, как грибы, гомосексуалисты. Раньше, даже при моей жизни, их сажали в тюрьму (Параджанов, например), а теперь это вошло в моду.

Много чего изменилось, не всегда в лучшую строну. Бесплатная медицина стала платной, бесплатное обучение стало платным. Лечение и обучение превратились в проблему. Зато упал железный занавес. Мир стал открытым. И выяснилось, что Запад не так лучезарен, как казалось раньше из-за железного занавеса.

Мои подруги – мои ровесницы. Мы дружим всю жизнь. Раньше у меня к ним была куча претензий. Мы выяснялись и ругались. Сейчас – ни одной. Только бы жили, только бы журчал в трубке их драгоценный голос. Они – мой спасательный круг, который держит меня на поверхности океана. А рядом тонет «Титаник» – некогда роскошный в огнях. «Титаник» – это и есть наша жизнь, прежде яркая, непотопляемая в страстях.

Иногда в трубке раздаются мужские голоса. Осколки прежнего сервиза.

Однажды позвонил незнакомый человек. Представился, намекнул на сватовство. Он вдовец, генерал и мой поклонник с давних времен. Единственное неудобство: у генерала рак поджелудочной железы, но он к нему привык. Зато у него генеральская пенсия.

Я сказала: «Надо подумать», и вежливо попрощалась. Зачем хамить генералу?

У меня поменялись вкусы. Раньше мне нравились мужчины интеллектуальные, высоколобые, желательно лауреаты Нобелевской премии, в крайнем случае, народные артисты. Возраст не имел значения.

Сейчас я с удовольствием слушаю группу «Лесоповал». Меня завораживает солист в блатной кепочке.

В моей жизни никогда не было таких персонажей. Другой круг общения. Не туда смотрела.

Возвращаясь с прогулки, я спрашиваю свою помощницу: «Мне звонили?» Она отвечает: «Никто вам не звонил, никому вы не нужны». Хорошее название для книги: «Никому вы не нужны», типа «Полковнику никто не пишет».

Полковнику не пишут, мне не звонят. Почему? Потому что не нужны.

Не нужны – и не надо. Раньше хотелось жить интересно. А сейчас хочется жить долго. Долголетие – это тоже победа.

Все удовольствия приносит тело: еда, секс, впечатления. На тот свет уходят без тела, значит, и без удовольствий. Что остается? Верующие говорят: душа. А что такое душа?

Главное не знать, а верить. Вера выше знания. Иначе зачем Богу было создавать такую сложную машину, как человек? Зачем протягивать его через года, через испытания, через любовь? Чтобы потом скинуть с древа жизни и затоптать? А куда деваются наши слезы, наше счастье, наш каждодневный труд?

Чем можно занять себя на карантине? Книги.

Чтение – это пассивное творчество. Но не всякое чтение. Есть книги, которые я читаю по восемь раз, и не надоедают. А есть писатели-классики, которых я не читала, и не тянет.

Лев Николаевич многословен, даже болтлив. У него встречаются предложения в семнадцать строчек. Бунин прочитал Анну Каренину и сказал: «Я бы ее переписал».

Лев Николаевич в восемьдесят лет рванул из дома. Почему?

Варианты: устал от жены. Они все время ругались. У Толстого толпа детей. Всех надо обеспечить. А Лев Николаевич под влиянием проходимца Черткова все свое литературное наследство завещал народу. На месте Софьи Андреевны я бы тоже взбесилась.

Второй вариант: поехали мозги. Но не похоже. Свою прекрасную повесть «Хаджимурат» Толстой написал в семьдесят лет. Он всю жизнь работал, тренировал мозги. Они не могли отказать.

Третий вариант: судьба. Такова была судьба: умереть на станции Остапово, прожив долгую жизнь. Тогда восемьдесят лет – большой срок. Сейчас – среднестатистический.

Впереди маячит эра ремонта. Научатся выращивать запасные органы – и человека начнут ремонтировать, как машины на станции техобслуживания. Заменять старые, изношенные части на новые.

Это, конечно, из области фантастики. Но и самолет когда-то был фантастикой (ковер-самолет), а теперь это средство передвижения. И страшно представить себе, что когда-то передвигались на лошадях.

Однажды моя внучка-школьница приехала ко мне на выходные. Ей задали внеклассное чтение. Надо было прочитать «Муму» Тургенева и «Кавказский пленник» Толстого.

Моя внучка ленилась читать и требовала, чтобы я прочитала сама, а потом пересказала ей близко к тексту. Я не смела ей противостоять, хотя это неправильно. Я вообще не умею воспитывать детей, проявлять строгость. Идти на поводу легче, чем противостоять.

Я стала читать «Муму». Довольно скучное произведение, как и весь Тургенев, но оно отражало быт и нравы того времени.

Моя внучка должна была написать отзыв о прочитанном. Она написала так: «Герасим был очень приятная особа».

Я сказала:

– Приятная особа – это дама из высшего общества, фрейлина при дворе. А двухметровый глухой, мычащий мужик – это совсем другое и требует другой характеристики.

– Какой?

– Сначала я за тебя читала, а теперь должна за тебя писать.

– Ладно, – согласилась внучка. – Я не буду писать.

– А как же задание? – встревожилась я.

– Дурак этот Герасим. Пошел и утопил любимого щенка. Я бы на его месте забрала собачку и ушла от барыни. Щенок лучше барыни. Почему нужно подчиняться плохому человеку?

– Тогда было другое время, – объяснила я. – Крепостное право.

Дальше настала очередь «Кавказского пленника». Герои рассказа Жилин и Костылин были взяты в плен и сидели в одной яме. Что значит сидеть в яме? Пленные там ели, спали и ходили в туалет. Скотское существование. Но они не утратили уважения и обращались один к другому на «вы».

От рассказа веяло гениальностью. Что такое гениальность? Это особая энергия, которая завораживает и подчиняет.

Гениальность требует служения, поэтому Лев Николаевич писал всю жизнь и создал несметное количество страниц. Ему было не трудно. Душа не могла насытиться. Так мать обслуживает своего родившегося ребенка.

Я достала девятый том Чехова.

Чехов беспристрастен. Он на стороне природы, а природе все равно, что происходит, – убийство или зачатие. Пусть каждый сам выбирает, чем ему заняться – первым или вторым.

В юности Чехов – мой Бог. Но возраст меняет сознание. То, что раньше потрясало, кажется наивным.

Я начинаю читать повесть «Рассказ неизвестного человека». Улетаю в пространство рассказа. Все так же, как и прежде, Чехов по-прежнему мой Бог.

На моей прикроватной тумбочке лежат очки и второй том Сергея Довлатова. В этом томе мои любимые сочинения: «Зона», «Заповедник», «Наши».

Сергей Довлатов умер в сорок девять лет. Чехов – в сорок четыре.

У Антона Павловича была наследственная чахотка, которая передавалась по мужской линии. Брат Ванечка умер в тридцать лет. Сестра Мария Павловна жила чуть ли не до ста.

Сергей Довлатов умер в машине скорой помощи. Санитары-мексиканцы понятия не имели, кто перед ними. Его привезли в больницу, но больница не приняла из-за отсутствия страховки. Пришлось везти в другую. Не довезли.

Как это жестоко и цинично: неужели деньги важнее целой жизни, и какой жизни?..

Довлатов не дожил до пятидесяти, потерял свою старость. А старость тоже нужна – подведение итогов. Но все же самое основное – четыре тома прозы – Довлатов успел написать.

Какой-то серьезный критик сравнил Довлатова с Достоевским. Это высокая оценка. Можно сказать, высшая.

Хочется вернуться к Чехову. Ранний Чехов писал под псевдонимом Чехонте. Этот период для Чехова как гаммы для начинающего пианиста. Пианист разрабатывает руку, набирается мастерства.

У писателя тоже свои гаммы. Чехов не мог сесть и сразу написать «Даму с собачкой». Потребовалось пять томов Чехонте.

Я недавно чистила шкафы, выгребла свои ранние рассказы. Набралась спортивная сумка. Читать невозможно. Из этих ранних строчек не проглядывался будущий писатель. Так, кое-где. Например, фраза «цыпленок с длинной, дряблой шеей был похож на спившегося орла»…

Чехонте стал Чеховым после того, как у него началось кровохарканье. Близкая смерть обостряет все, что заложено в человеке. Как писал Высоцкий: «Растет больное все быстрей…»

Ялтинский период Чехова – это его вершина. Невозможно себе представить, что автор ранних юморесок и автор повести «Мужики» один и тот же человек.

Пьесы Чехова – влияние Ольги Книппер. Она была актриса. Заинтересована в репертуаре театра.

Книппер жила долго, как черепаха. Она умерла в 1959 году. Мне тогда было двадцать лет. Мы могли бы пересечься при определенных обстоятельствах. Я приехала бы в Ялту и посетила бы чеховский дом, в котором проживали Мария Павловна и Ольга Леонардовна – сестра и жена Антона Павловича.

Чехов долго не женился. Длительный роман был у него с Ликой Мезиновой. Она была красивая и обожала Антона Павловича. Он любил, но предложение не делал, тянул кота за хвост. Лике надоело, и она сошлась с Игнатием Потапенко, тоже писателем. Писал много, но плохо. Они творили в одно время, но Чехов – классик, а Потапенко никто не помнит.

Этот любовный треугольник Чехов отразил в «Чайке». Лика – Нина Заречная. Потапенко – Тригорин. Однако Тригорин в пьесе – хороший писатель, а Потапенко – плохой. Деньги зарабатывал. Деньги были нужны. Жил на две семьи.

Судьба Лики не сложилась. Чехов от Лики отошел, Потапенко не женился. Бедная Лика села между двух стульев. В конце концов она вышла замуж за режиссера Санина и уехала во Францию. Умерла в Париже. Похоронена на кладбище Сен-Женевьев-де-Буа, где упокоены все русские. И Андрей Тарковский в том числе. Все рядом, на расстоянии вытянутой руки. Всё вмещается в двадцатый век.

В конце жизни Чехов женился на Ольге Книппер, которая играла в «Трех сестрах». Почему он не женился на Лике, а на Ольге – легко? У него уже не оставалось времени на раздумье, болезнь поджимала. К тому же у Ольги был талант, амбиции, материальная независимость. А Лика только «люблю люблю…». На одном «люблю» далеко не уедешь. И красота не поможет. К красоте быстро привыкаешь. Ольга имела постоянного любовника Немировича-Данченко. За глаза его звали «Невмерович Вральченко». Книппер понимала, что этого коротконогого Данченко не сдвинуть с места. Он был крепко женат. А стареть в любовницах обидно и унизительно.

Чехов женился за четыре года до смерти. Он умер в сорок четыре года. Ольга сопровождала его на лечение в Германию, но что за радость от умирающего? В Германии Ольга Леонардовна сделала себе зубы, не теряла времени даром.

Сестра Чехова, Мария Павловна, замуж не вышла. В молодые годы она была влюблена в Бунина, но безответно. Бунин не ответил взаимностью, поскольку Маша низкого сословия, а Бунин – дворянин. До старости Чехов не дожил. В Россию его гроб привезли в вагоне, в котором переправляли устриц. Кто-то из современников был возмущен этим обстоятельством. Дескать, Чехов ненавидел пошлость, а столкнулся с нею лоб в лоб, даже после смерти. Глупости. Нужен был холодный вагон, и только. При чем здесь пошлость?

Революция заставила многих творцов разменять свой талант на пятаки, а многих просто убила. Как бы выдержал Чехов этот режим? Размениваться бы не стал. Сидел бы в Ялте, разводил цветы.

Какие развлечения в карантине? Телевизор.

Молодежь телевизор не смотрит, они сидят в интернете. А третий возраст с удовольствием поглощает телевидение. В нем можно найти духовный корм и травоядным и хищникам.

Я стараюсь не пропустить интервью с Познером. Ему дают поздние часы, но кто хочет, тот дождется.

Владимир Познер – для думающих людей. Думающих меньшинство, поэтому Познеру выделяется неудобное время, большинство уже спит.

Итак, Познер. Голубая рубашка, голубые глаза, перстень на пальце, хорошие зубы – дорогая стоматология. Красавец.

Ему восемьдесят шесть, но Познер не старик. Он вполне сексуален. У меня есть знакомая. Она старая, глупая и некрасивая. При этом милая баба. Так бывает. Она мне говорит:

– Я бы за Познера вышла замуж.

Я отвечаю:

– Ждет он тебя. За ним студентки бегают.

– Какие студентки?

– Молодые, умные и хорошенькие.

Про студенток я ничего не знаю. Просто я люблю передачи Познера. Он вытаскивает для интервью интересных людей и через них открывает горячие проблемы сегодняшней жизни. Иногда собеседник ему неинтересен, но Познер никогда это не обнаруживает. Европейское воспитание.

Однажды его собеседником стал Эдуард Лимонов. Лимонов говорит образно и точно. Он сказал про Януковича: «Плохой политик, совсем плохой. Ну прямо как корова». Я тут же представила себе жующую корову, неповоротливую и тупую. Сравнение политика с коровой неожиданное, но точное.

Довлатов определил Лимонова как ничтожную личность. Эдичка не вызывает уважения. Чего нет, того нет. Уважения нуль. Презрения – море. Но при этом Эдичка Лимонов Большой писатель.

В его тексте пятьдесят процентов матерных слов, но они не мешают. Мат – это краска, которой Эдичка пишет свои полотна.

Он родился в Дзержинске Горьковской области. Детство и юность провел в Харькове, в районе, который называется Салтовка. Салтовка – дно, как Гарлем в Нью-Йорке. Настоящая фамилия Эдички – Савенко. Лимоновым он стал позже.

Из Салтовки Эдичка перебрался в Харьков с помощью первой жены Анны Рубинштейн. Из Харькова в Москву. Дальше Америка, Париж. Эдик хотел завоевать мир. В какой-то степени ему это удалось. Роман «Это я – Эдичка» стал бестселлером. Пронзительная история о любви и о потере любви. Так, как Эдичка, об этом еще никто не писал.

Что такое писатель? У писателя нет настоящей власти. Настоящая власть – в политике. Лимонов создал свою партию – «национал-большевистскую», сокращенно «нацбол». Захотел реставрировать Советский Союз. В социализме была однообразная еда, одежда и мебель. Но люди как-то спаяны, собирались на кухне. А теперь разбежались по углам, как собаки, и лают каждый из своего угла.

Эдичка хотел вернуть социализм с добавлением фашизма. Например: Россия – для русских. А остальных куда? Сталин и Гитлер знали куда. В рядах «нацболов» была в основном невостребованная молодежь: учиться не хочется, гормоны хлещут. Куда податься? Только в революцию под знамя Эдички.

Эдичка был женат шесть раз. Первая жена – Анна Рубинштейн. С ее помощью Эдичка перебрался из Салтовки в Харьков. Далее они вместе переехали в Москву, где Анна покончила с собой. Сошла с ума. Причин несколько. Первая – психическое нездоровье. Вторая – Эдичка. От него кто угодно сойдет с ума.

Анна была старше мужа на шесть лет, с фигурой «как мыльница». Эдичка хорошо к ней относился, но как женщина она его не интересовала.

Зарабатывал Эдичка шитьем. Шил брюки. Это был еще один его талант. Если бы Эдичка шил брюки в Париже, то Пьер Карден нервно курил бы в углу.

У меня была подруга, она носила потрясающие брюки цвета топленого молока. Надо отдать должное: у подруги была превосходная задница. Все вместе – брюки и задница – производили неизгладимое впечатление. Я спросила:

– Откуда у тебя эти брюки? Где ты их достала?

– Лимонов сшил.

– А кто это?

– Поэт. Стихи пишет.

Эдичка стал шить еще в Харькове, поскольку надо было на что-то жить. Анна Рубинштейн говорила ему: «Эдька, давай мы тебя обрежем…» Шитье – исконно еврейское занятие.

Эдичка жил в еврейской семье. Он говорил так: «Как хорошо, когда среди народа живет еще один народ».

Это правда. В моем поселке работают таджики. Ровно в четыре часа они стелют на землю легкий коврик, встают на колени и молятся. Смотреть на это очень приятно. Таджики не пьют, молятся и работают. Я могу повторить за Эдичкой: «Как хорошо, когда среди народа живет еще один народ».

Вторая жена Эдички – Лена, – модель и поэтесса. Ее девичья фамилия Козлова, поэтому ее звали Ленка-козлик.

Эдичка встретил ее и сошел с ума: юная, прекрасная, дорогая штучка. Она приходила к нему в съемную комнату, где-то в районе Новодевичьего монастыря, и они яростно совокуплялись. Страсть, ненасытность друг другом, любовь, в конце концов. Лена являлась с маленькой белой собачкой, это был шпиц. Бедный шпиц наблюдал сцену соития и нервно повизгивал. Ему тоже хотелось быть не свидетелем, а участником.

Лена влюбилась. Бросила мужа. Для Эдички это была первая победа над Москвой: мальчик из Салтовки, вор и шпана, уводит самую красивую девушку Москвы.

Лена писала интересные стихи, но на них никто не обращал внимания. Впереди Лены бежали ее сексуальность и власть над мужчинами. Она любила секс превыше всего, была предана сексу. Это главный смысл и главное наполнение ее жизни.

Эдичка и Елена решили, что им подвластен весь мир, они эмигрировали в Америку. Талантливые, красивые, наглые, уверенные в себе, они там никому не были нужны. Потекла бедная, безденежная, унизительная жизнь. Им оставалась только постель, но и это надоедает, в конце концов. Секс хорош как дополнение к интересной жизни, а не как самоцель.

Лена бросила Эдичку, стряхнула, как сопли с пальцев. Под конец сказала ему: «Ты – ничтожество».

Утрата любви для Эдички стала катастрофой. Он резал вены. Раны гноились. И чтобы как-то задержаться на этом свете, за что-то уцепиться, он написал роман «Это я – Эдичка». Страдания стали пусковым механизмом.

Эта книга о потери любви – искренняя, пронзительная, честная, нескромная. В книге много мата, но Эдичка Савенко – низкое сословие, чернь. Он и должен материться, и ему это нравится. Он так мыслит. Но не только. От книги поднимается большой талант, радиация таланта мощная.

Эдичка развратен, да. Но «талантливый человек в России не может быть чистеньким» (слова Чехова).

В дальнейшем Ленка-козлик вышла замуж за высокородного и богатого. Кто-то из знакомых видел его и рассказал, что на этом высокородном был пиджачок с бесчисленным количеством мелких пуговичек и сам он маленький и щуплый, как подросток. Больше ничего примечательного.

Третья жена Лимонова – Наташа Медведева, писательница и певица, можно добавить – алкашка и наркоманка.

Я познакомилась с ней в Париже на какой-то дурацкой писательской сходке, именуемой «фестиваль». Все эти писательские собрания – не что иное, как пустое времяпрепровождение. Они никому не нужны и ничего не дают. Талант как деньги: или он есть, или его нет. И никакие фестивали не помогут.

Ко мне была приставлена переводчица Наташа Медведева – высокая, красивая, каблуки двадцать сантиметров. По обуви можно было распознать русских. Француженки ходили исключительно в кроссовках. Заботились об удобстве, поскольку надо было много ходить. А русские жертвовали всем, лишь бы понравиться. Передвигались практически на цыпочках. На шпильках ноги длиннее, значит, больше шансов для знакомства.

Наташа сообщила мне, что она жена Лимонова. Я изобразила восторг и удивление, что соответствовало действительности.

– Я тоже написала книгу, – сказала Наташа, приравняв себя ко мне.

– Как называется?

– «Мама, я жулика люблю».

Название мне понравилось. Это первая строчка блатной песни. В Наташе было что-то блатное, отнюдь не писательское. Она работала певичкой в русском кабаке. Ее дружок цыган в порыве ревности потыкал ее лицо отверткой. Никаких следов не осталось. Французская медицина. А может, легко потыкал, поверхностно.

Однажды Эдичку познакомили с парижанкой средних лет. Для чего? Чтобы он какое-то время пожил за ее счет в обмен на сексуальные услуги. Эдичка был альфонс, к сожалению. Выживал, как мог. А может, и не к сожалению. Он был ТАКОЙ.

Эдичку привели в гости к этой женщине. Она была вполне мила и вполне интеллигентна. Но Эдичка вдруг вспомнил горячие щеки своей Наташки. Он страстно захотел ее увидеть и не стал задерживаться в гостях. Сказал, что у него дела.

Парижанка обиделась, но не показала виду. Единственно, слишком скоро отняла руку, прощаясь. Точная деталь.

Эдичка отправился к Наташе Медведевой. Она жила где-то на чердаке. Пришлось подниматься по железной лестнице.

Наташа открыла ему и сказала:

– Я не одна.

Эдичка вошел. Его ничто не могло удержать.

– Что, … захотелось? – спросила Наташка. Она все вещи называла своими именами. Полная свобода, никаких тормозов.

В Париже у них не было никаких перспектив. Перебрались в Москву.

Я увидела Наташу случайно по московскому телевидению. Она пела с каким-то второсортным ансамблем и любила ударника, о чем сообщила всему свету.

Эдика она бросила. Отзывалась о нем с пренебрежением, как и Ленка-козлик.

А Эдик Наташу любил. Она умерла рано, в сорок четыре года, что естественно при таком образе жизни. Лимонов посвятил ей стихи, в которых была фраза «мертвая моя»… В этих словах скорбь и любовь. Не везло Эдичке с красивыми женщинами. Причина – его выбор. Ему были неинтересны женщины обычные, порядочные. С ними скучно. Ему нужен был хаос, потому что он сам оттуда, из демонария.

Были еще две промежуточных жены: Елизавета Блезе и Настя Лысогор – школьница. Этих двух малолеток Эдичка приметил своим похотливым глазом и выхватил из армии нацболов. Полудети. Лолиты. А Эдичка – распутный старец, Гумберт. Разница с Настей Лысогор – сорок лет. Не он первый, не он последний. Живет одним днем. А зачем смотреть вперед? Если смотреть вперед, можно увидеть хвост кобылы, везущей за собою чей-то гроб.

Лена-козлик была недовольна появлением Наташи Медведевой. Несмотря на выгодное и вполне удачное замужество, она хотела остаться единственной музой Эдички. Все же Эдичка не просто эмигрант, а известный писатель, автор скандального романа, в котором он воспел ее прелести, называя все своими именами. Лена-козлик хотела славы, и она ее получила благодаря Эдичке. Слава сомнительная, но лестная. Эдик выделил Лену из толпы.

Наташа Медведева отодвинула Лену в прошлое. Это обидно. Эдичка оказался полигамным, как все мужчины.

Шестая жена Эдички – Катя Волкова, актриса, красавица. Она его тоже бросила.

Была сцена ссоры, когда Эдичка стал метать в жену стеклянные фужеры. Мать Кати сказала:

– Эдуард, вы ведете себя как хулиган, я вызову милицию.

Салтовка лезла из Эдика, несмотря на известность, на собственную партию, «национал-большевистскую».

Напрашивается пословица «Черного кобеля не отмоешь добела».

Катя Волкова родила Эдичке двоих детей. Не побоялась. Это вызывает уважение и благодарность. Пусть хоть что-то останется от Эдички кроме книг. Пусть живет на земле частичка его плоти.

Потерпев очередной крах с Катей, обиженный Эдичка сказал: «Взрослая женщина имеет опыт, как побитая собака. Надо брать щенков».

Эдик перешел на щенков, то есть на юных девочек. Он знакомился с ними по интернету. Как правило, они приезжали из Ленинграда. Эдичка встречал поезд рано утром. Возле него шла охрана. Можно себе представить: шесть часов утра, сумрак, угольный запах поезда. Престарелый Эдичка, на Украине говорят «пидстарковатый», идет на охоту, натянув поглубже шапку. Маскируется.

Встретив жертву, ведет ее в свою съемную квартиру, находящуюся в промзоне, в Сыромятниках. Далее он угощает подружку жареным мясом и дешевым вином и тут же, без пауз и безо всяких увертюр, ведет в спальню, и так далее и тому подобное.

Я не ханжа, но я не понимаю, зачем столько хлопот пожилому человеку?

Мне кажется, что Эдичка Лимонов слегка ку-ку. В юности он резал себе вены. Он пишет об этом в своей повести «Молодой негодяй». Эдичка обнажил вену, потом отвернул лицо и провел бритвой. Фонтан горячей крови омыл его щеку.

Эдичка попал в психушку, поскольку все самоубийцы – клиенты данного заведения. Нормальный человек не посягает на свою жизнь. Работает инстинкт самосохранения. А если не работает, значит, психика нарушена.

Второй раз Эдичка резал вены в Нью-Йорке, когда от него ушла Елена прекрасная.

И если посмотреть на всю жизнь Эдички, включая его «национал-большевизм», – все это одно большое ку-ку.

Нацболы – члены партии Лимонова – состояли в основном из молодежи. Оголтелый молодняк, не знающий, чем заняться, никому не нужный. Сила есть – ума не надо. Одна из политических акций – протест: Никита Михалков. Нацболы забросали его сырыми яйцами. Чем кончилось? Люди Никиты отловили революционеров и набили им морды, уже не яйцами, а кулаками. Еще одна акция протеста: захват какой-то канцелярии. Положим, захватили. А что дальше? Остались там жить? Все кончилось тем, что партию разогнали, Лимонова посадили, движение запретили.

Эдичка привык к любым условиям пребывания. Отсидел какое-то время и вышел. За ним постоянно следовал его талант. Эдичка писал свои книги. Талант был больше Эдички.

Во время интервью с Познером Эдик не знал, куда девать руки, клал перед собой, как школьник за партой. Иногда сдвигал в сторону. Был слегка раздражен и высокомерен. Познер смотрел на него с осторожностью.

Это было последнее интервью Эдички и последний месяц его жизни. Он умирал. Рак горла. Ему было трудно, практически невозможно, есть и разговаривать. Эдичка завещал похоронить себя в закрытом гробу, поскольку он похудел и плохо выглядел.

Эдичка считал, что его похороны повторят похороны Сталина, все человечество отправится проводить его в последний путь. Он ошибся. Пришла небольшая толпа. Если быть точной, триста пятьдесят человек. Присутствовали обе жены: Лена, вся в белом, и Катя, вся в черном. Как белая лебедь и черная. Эдичка был бы доволен.

У Познера Эдичка отстаивал свою правоту, но кому она нужна? Рак все сожрет – и правоту, и ошибки, и чувства.

Однажды Эдичка повез в Салтовку одну из жен, знакомить с родителями. Родители еще были живы.

Салтовка не изменилась, Эдик с ужасом глядел на свое убогое жилище и думал: «Какой был бы ужас, если бы здесь прошла вся моя жизнь…»

Талант и характер протащили Эдичку по всему земному шару: Харьков, Москва, Америка, Париж, Сербия, тюрьма, больница и в заключение Троекуровское кладбище. На могиле – крест и его настоящее имя: Савенко Эдуард Веньяминович. Он прожил семьдесят семь лет. Путь его был нелегок, извилист, но Эдичка познал и славу, и любовь. То и другое он ел полной ложкой.

Эдик не оставил после себя ничего материального: ни квартиры, ни денег. Он был революционер чистой воды.

После Эдички остались дети и книги. Книги – талантливы. Дети – прекрасны.

Телевидение – великое изобретение человечества. Там можно найти все, что угодно для души.

Я очень люблю канал «Живая природа». Я узнаю, как живут пингвины, как они оберегают потомство.

О слонах я узнала: для них очень важна дружба. Иногда слон выбирает человека, и тогда этот человек работает при слонах. Они не могут друг без друга. Настоящая, безграничная преданность.

Оказывается, хобот – это нос, сросшийся с верхней губой. Вопрос: зачем слону хвост? Ответ: чтобы слон не кончался внезапно.

Слон вполне уродлив: уши – лопухи, маленькие глазки, хобот. И тем не менее слон гармоничен. Его походка изящна, несмотря на пять тонн веса. По глазам видно, что слон умен. По некоторым данным, айкью слона соответствует среднему айкью семилетнего ребенка. И не дай бог слона разозлить. Затопчет.

Однажды была передача о волках. Волковед Бадридзе рассказывал о волчьих стаях. Бадридзе редко бывает дома, поскольку все время проводит в лесу, наблюдая за волками. Жена не стала с ним жить. Что за радость жить с человеком, которого никогда нет и которому волки интереснее, чем люди?

Бадридзе рассказал, что творится в стае, когда погибает ее член, особенно молодой волчонок. Какое горе, какой вой. Если бы люди это знали, никогда бы не подняли руку на волков. Волчья пара верна друг другу. В них много человеческого, когда хотят жрать – нападают.

Мы понятия не имеем о волчьей жизни. А это целая цивилизация.

У птиц своя отдельная жизнь. Они летят в теплые края в тридевятое царство, набивая костяные мозоли. Потом возвращаются обратно. Все непросто. Видимо, легкой жизни нет ни у кого. Я заметила: приземляясь, птицы выдвигают вперед ноги, как самолет шасси. Люди многое заимствуют у природы.

Камеры крупно снимают черепаху. У нее некрасивое лицо. Она таскает на себе свой дом. С одной стороны удобно, далеко не надо ходить. Голову втянула – и дома. А с другой стороны – непосильный груз, и его невозможно сбросить. С костяным панцирем не побежишь. Можно только ползать. Неудобства преобладают. Зато черепаха живет триста лет, в отличие от всех остальных, кто может бегать, прыгать и летать. Так что у черепахи свои козыри.

Хотела бы я жить триста лет? Конечно. Согласна все это время таскать на горбу неподъемную ношу? Согласна.

Второй канал каждый вечер показывает Владимира Соловьева.

В политике я не разбираюсь и не хочу вникать, потому что от меня ничего не зависит.

Владимир Соловьев умен и ловок. Ему верят и не верят, в зависимости от того, кто слушает. Доверчивые – верят. А те, кто поумнее, – сомневаются.

В студии Соловьева – разнообразные личности. Я выделяю Карена Шахназарова. Карен врать не будет. Он зарабатывает творчеством, поэтому независим. Его отец был видный политик Георгий Шахназаров. Карен унаследовал от отца способность к анализу. Он выражает свое мнение просто и доходчиво, никогда не орет как на базаре. Остальные вдохновенно вопят. Нет уверенности в себе. Считают: чем громче, тем убедительнее.

Карен красив. Я помню его молодым. Сейчас он мне нравится больше. Возраст ему идет.

Включив передачу с Соловьевым, я первым делом смотрю: мелькает ли в студии изящная седая голова Карена? Если нет, сразу переключаю. А если на месте, терпеливо жду его очереди. Дождавшись, впиваюсь глазами в экран. И внемлю. Должна же я быть в курсе событий своей страны.

Появилось новое имя: журналист Юрий Дудь. Молодой, ничего не боится. За спиной – крылья.

Я посмотрела его интервью с Никитой Сергеевичем Михалковым. Никиту голыми руками не возьмешь. Дудь наскакивал, как кузнечик, но Никита отщелкивал его двумя пальцами, как таракана.

Смотреть было очень интересно. Столкнулись молодость и зрелость. Никите – семьдесят пять лет, но стариком его не назовешь. Талантливый и богатый мужчина старым не бывает.

Юрий Дудь задавал неприятные вопросы, касающиеся фильма «Утомленные солнцем-2». Я не видела этого фильма, но слышала сдержанные отзывы. Творец не обязан работать ровно. Случается кривая: вверх и вниз, как кардиограмма. Даже сердце не работает ровно, а с перебоями.

И еще: с возрастом мозги не становятся лучше. Если посмотреть поздние фильмы мастеров, все они уступают ранним. Например: «Карнавальная ночь» Рязанова и «Карнавальная ночь-2», вышедшая не так давно. Небо и земля.

Гайдай вообще замолчал. И даже старый Феллини не мог вернуться на круги своя. В старости он снимал рекламу на тему: храните деньги в банке.

Талант дает Бог, и Он же забирает, никого не спросив.

Никита Сергеевич Михалков высказал это же мнение: талант не принадлежит человеку бессрочно.

Дудь сидел перед мастером, молодо задрав ногу, худой и гибкий и бесстрашный, с крепкими белыми зубами, как у волчонка.

Поединок кончился вничью. Никто не проиграл. Все были на уровне. Глядя на молодого журналиста, начинаешь верить в будущее своей страны. Есть на кого оставить.

Россия не оскудевает талантами. Во всех областях. И в музыке, и в политике, и в литературе. Кто-нибудь, да появится. И уже наверняка родился Лев Николаевич Толстой и великий реформатор Столыпин.

На некоторые вопросы Михалков отвечал уклончиво. Иногда врал, и правильно делал. Необязательно знать все. Должна быть дистанция между художником и толпой.

Канал «Культура» показывает чеховскую пьесу «Дядя Ваня», поставленную разными театрами, разными режиссерами и в разное время.

Режиссеры не слабые: Георгий Товстоногов, Лев Додин, Андрей Кончаловский, Олег Табаков. У каждого свое видение.

Может быть, телезрителям это неинтересно: изо дня в день смотреть одну и ту же пьесу. А мне интересно. Для меня эти спектакли пир духа (выражение Горбачева). Над Горбачевым смеялись. Произносили одним словом «пирдуха». Простоватый был мужик, Михаил Сергеевич.

Главные герои пьесы: дядя Ваня Войницкий и доктор Астров.

Астров – прототип Чехова: доктор, сажает леса, думает о будущем.

Дядя Ваня – интеллигент, живущий не так и не тем. Служит ложным идеалам. И прозревает запоздало. Это прозрение драматично. Треплев в «Чайке» стреляется. Дядя Ваня близок к самоубийству.

У Товстоногова дядя Ваня – Басилашвили. Астров – Кирилл Лавров.

Полное впечатление, что эти персонажи пришли на сцену из времен Чехова. Вторая половина девятнадцатого века. Они такими и были. Я верю всему, что происходит на сцене.

Дяде Ване сорок семь лет, и Басилашвили столько же. Он красив, умен, но пораженец.

Существует термин «синдром отложенной жизни». Это про дядю Ваню. У него именно отложенная жизнь, и другой не будет. Дяде Ване сочувствуешь всем сердцем. Его жалко и жалко себя. Потому что почти у каждого – отложенная жизнь.

В «Табакерке» героев играют Борис Плотников и Дмитрий Назаров. Плотников – дядя Ваня. Он лысый, некрасивый, необаятельный. Понятно, что героиня (Зудина) не может его полюбить, не может обнимать эту голову, лысую, как апельсин. Елене скучно слушать его признания.

Дмитрий Назаров – совсем другой Астров. Он высокий, широкий, как шкаф, но настоящий мужик. От него веет силой. Назаров очень убедителен. В чем-то он интереснее, чем Астров у Товстоногого. Лавров слегка картонный, а Назаров – живой. Легко понять Елену, которая «влюбилась немножко». Она так говорит, а на самом деле влюбилась по уши.

Постановка Андрея Кончаловского в Малом театре. Герои: дядя Ваня – Деревянко, Астров – Домогаров. Деревянко – замечательный актер, пластичный, востребованный. Но Деревянко – не дядя Ваня. Скорее – батька Махно, которого он играл в сериале. Деревянко моложе дяди Вани, у него совершенно другой характер, и он не может после всего, после пережитой трагедии, писать в амбарной книге: гречневая крупа – шестнадцать килограммов, подсолнечное масло – десять литров. У Деревянко гибкая молодая фигура, большие черные глаза, как у цыгана, пылающие страстью, – все это не вяжется с образом сломленного интеллигента.

Что касается Астрова-Домогарова – тоже мимо.

У Чехова Астров пытается соблазнить Елену (актриса Вдовина). Он ею восхищается, говорит: как она прекрасна. Что делает Домогаров? Он заваливает Елену и лезет ей под юбку, и бедная Вдовина сидит с растопыренными ногами, видны ее розовые панталоны.

Кончаловский решил ввести в пьесу краски современности. Возможно, кому-то это понравилось. Все-таки Кончаловский большой режиссер. Соню играет прелестная Юлия Высоцкая. Соня – племянница дяди Вани. Это очень выгодная роль, ей есть что играть. В конце пьесы Чехов пишет смирение, но Высоцкая играет тихую истерику. Кончаловский настойчиво внедряет что-то свое, хочет взломать стереотипы.

Театр Вахтангова. Постановка Римаса Туманиса. Дядя Ваня – Маковецкий, Астров – Владимир Вдовиченков. Вдовиченков такой же, как в телевизионных сериалах. Вышел из сериала, переоделся в костюмерной, и вот – Астров. Вариант неплохой, но не чеховский.

Маковецкий – это особая история.

Маковецкий – великий актер современности. Он останется в людской памяти. Время его не смоет. В конце спектакля дядя Ваня сломлен. Римас Туманис нашел потрясающий ход. Дядя Ваня сломан, как кукла, и Соня (Евгения Крегжде) ставит на место его руки, как бы собирает по частям. Маковецкий садится за стол, как робот, и пишет: шестнадцать килограммов гречки, десять литров подсолнечного масла… Да, он продолжает жить, но это тело без души.

Незабываемо…

Поразительно, как живуч Чехов. Он умер в тысяча девятьсот четвертом году. Больше ста лет назад. А его пьесы ставят все театры, и тема до сих пор современна: отложенная жизнь.

Все это про нас сегодняшних. Вечная тема.

«Первый канал» запускает мыльную оперу: любовная история Армена Джигарханяна. Народ прилипает к экранам, как будто показывают «Семнадцать мгновений весны». Это был первый в России сериал, поставленный гениальной Татьяной Лиозновой. Татьяну никто не знает. Все знают Штирлица и Мюллера.

Сейчас показывают историю любви Армена Джигарханяна. Сплетнический материал, а сплетни интересны всем, поскольку заменяют людям творчество. Сплетни – это анализ, а анализ – составная драматургии.

Итак, на экране Армен Джигарханян и его подружка Виталина Цымбалюк-Романовская.

Армену восемьдесят пять лет, дремучие седые брови, крупные вставные зубы. Знакомый голос. Обожание народа.

Виталина – молодая, изящная блондинка, локоны, невозмутимое лицо. Нарядная фамилия: Цымбалюк-Романовская, что-то вроде Миклухо-Маклай или Лебедев-Кумач.

Миклухо-Маклай, путешественник, открыл новые земли. Лебедев-Кумач оставил людям хорошие песни. А что дала Виталина человечеству? Ничего. А лично Армену – свои молодые объятия. Это немало, но никого, кроме Армена, не касается. Тем не менее вся страна в курсе интриги.

Виталина надолго задержалась возле маэстро.

Со стороны Армена это была любовь, можно не сомневаться. Армяне предпочитают блондинок. И не только армяне.

Со стороны Виталины это был бизнес, можно не сомневаться. Иначе зачем каждый вечер ложиться в постель со стариком, даже таким знаменитым и талантливым? Что, мало молодых? Много. Но с них нечего взять.

Для того, чтобы сделать сериал погуще, пригласили официальную жену Армена, ту, что записана в паспорте.

Обеспокоенная женщина прибыла из-за океана и уселась с главными героями. Жена – законная наследница. Наследственная масса под угрозой. Квартира уже уплыла.

Законная жена пребывает в третьем возрасте (от шестидесяти до девяноста), со следами красоты. Когда-то была красота в полном объеме, но это давно. Красота ушла, оставив следы.

Законная жена поносила Виталину последними словами. Виталина не реагировала, сидела с никаким выражением. Жена была в полтора раза старше и толще соперницы, из нее можно было выкроить две Виталины.

В чем преимущество законной жены? В том, что она законная, но они с Арменом давно проживают на разных континентах. Армен забыл, как она выглядит.

Виталина не отвечала на обвинения. Что можно ответить? И так все ясно. Одна молодая, другая старая. Одну Армен хочет, другую нет. Об этом не говорят, но все и так очевидно.

Я помню Армена молодым. Однажды он мне рассказал: случайно познакомился с молодухой, которая работала на Севере, плавала на сейнере, ловила селедку. Вернее, ловила не она, а только обрабатывала там же, на корабле. Адский труд.

«Интеллекта ноль, говорить не о чем, но тело…» – вспоминал Армен и замирал от воспоминаний.

Армен всегда ценил тело, и Виталина была для него как жемчужина с морского дна. Он, конечно, осознавал свой возраст, но имя, но талант… Однако талант – это днем и в театре. Талант обслуживает дух человека, а не тело. Видимо, Армен считал, что такие дополнения, как талант и популярность, покрывают разрушения возраста. Талантливый мужчина старым не бывает. Увы. Бывает и старым и мертвым. Только Ленин живее всех живых.

Драма Армена Джигарханяна очень точно отражена в стихах Михаила Лермонтова:

Точнее не скажешь.

Вот и Армен одиноко стоит, задумавшись глубоко. И скучает по своей золотой тучке.

Канал платит огромные деньги за каждую передачу. Канал платит за позор. Позор стоит дорого. Участники шоу соглашаются выгодно продать свою репутацию. Какая разница: что подумает какой-нибудь дядя Вася с кепкой? Зато на эти деньги можно жить год, если не слишком шиковать.

Вторая причина: пиар. Кто бы еще знал Виталину, кроме ее близкого окружения? Никто. А теперь знают все. Пиар открывает многие двери.

Виталине слегка за сорок, половина жизни пройдена. Осталось столько же. Пожелаем ей удачи.

У Булата Окуджавы есть хорошие строчки: «Как умел, так и жил. А безгрешных не знает природа».

Эти слова можно отнести к каждому, и к Виталине в том числе.

Армен Джигарханян умер.

Ему было восемьдесят пять лет.

Умер он в одиночестве, в тоске и в разлуке. Сдержанная Виталина плакала и смотрела вверх, чтобы слезы затекали обратно.