Да, есть такая организация – «Хрисви Агви». Короткие стрижки, устрашающие татуировки, факелы и вскидываемые в приветствии руки. Партия эта, конечно, очень «правая». И даже – «православная». Но при этом – почитает Гитлера и ведёт свою родословную из тех же структур, что и он. Дело, в том, что «Хрисви Агви» означает «Золотая Заря». Это название ложи, в которой «блистали» личности наподобие Алистера Кроули. Так что когда лидер «православной» партии Никос Михалолякос пишет о человеческих жертвоприношениях в честь бога Пана – не стоит удивляться. И тому, что идеал партии это древняя Спарта, – тоже.
В начале XX века из «Золотой Зари» произошло общество Туле, членом которого был Рудольф Гесс… Кстати, в августе 1987 года, на следующий день после смерти этого нацистского преступника, активисты ещё только нарождающейся «Хрисви Агви» распространяли в Афинах листовки с фразой «Рудольф Гесс бессмертен».
Маршрут от «Золотой Зари» до Гитлера, пришедшего к власти именно на волне кризиса, понятен. Не тот ли путь запрограммирован и для «Хрисви Агви»? Во всяком случае, её риторика аналогична гитлеровской. Обывателю она всё более симпатична: если власти не желают ограничить прибытие в страну нежелательных мигрантов, то это обещают сделать правые. Доказательства решимости налицо: пырнуть ножом какого-нибудь «нигера» им ничего не стоит.
Между прочим, восходящая над Грецией «Заря» уже имеет около двух десятков депутатов в парламенте. На фоне экономических неурядиц столь «национальной» партии ныне симпатизирует каждый пятый грек. И что характерно, за неё голосует половина полицейских [21—2].
Так что мировая закулиса, озабоченная сменой греческой национальной самоидентификации, на такое «православие» сделать ставку может вполне.
Вообще волнения молодёжи начинаются в Греции каждый год. Всегда – 28 ноября, в день падения хунты «чёрных полковников». И хотя у власти теперь совсем другие политические силы, странная традиция осталась: молодежь забрасывает полицейские участки камнями и творит прочие безобразия. Стражи порядка привыкли – смотрят на всё это довольно равнодушно. Но на этот раз шальная (или провокационная) пуля убила студента. И всё приобрело другой размах. (О, роль «шальных пуль» в истории – отдельная тема!).
Мы слушаем своего товарища и размышляем. Всё же вытравить греческое православие, которое сильно даже на бытовом уровне, будет не так уж и просто. Один из сопаломников рассказал, как однажды познакомился с настоящим сиромахой – скитающимся монахом, словно сошедшим со страниц старой книги «Письма Святогорца». Он подошел на улице в Салониках и просто сказал: «Помолитесь о патриархах, епископах и обо мне, многогрешном Софронии. И о моих родителях… У вас деньги есть?» (Попрошайка? – мелькнула мысль). Спутник, который знал этого восьмидесятипятилетнего старца, сказал: «Если скажешь, что денег нет, он отдаст тебе всё, что ему подали, вынимая из карманов беспорядочно скомканные бумажки. Прежде отец Софроний был насельником Есфигмена. А потом Протат выгнал его с Афона: на пароме чем-то обидел двух толерастов из Германии. Мало кто знает: когда этот благообразный старик идёт по улицам города, он постоянно держит молитву Иисусову… Отшельник среди многолюдства.
Улыбка из мира иного
Итак, всей Греции внушают, что монахи «жируют». Объедают всю страну. И на самом Афоне я слышал упреки в адрес Ватопеда: дыма без огня, дескать, не бывает. Говорят, там, где прошёл киприот, даже лукавому греку делать нечего. Так вот эти самые киприоты, обосновавшиеся в знаменитой обители, и крутят деньжищи!
Впрочем, банки, деньги, вертолёты – антураж. Антиватопедские атаки нацелены, конечно же, на духовную сердцевину. В том числе – на авторитет духовника обители. Старца, подвизавшегося на Афоне с середины сороковых годов, ученика Иосифа Исихаста.
Один из святогорцев рассказывал мне, как, оказавшись в миру, случайно увидел, что по телевизору показывают фильм про Иосифа Ватопедского. Подсел к экрану поближе… И был немало смущен. Геронту обвиняли чуть ли не всех смертных грехах. Честно говоря, сказал мне монах, фильм был сделан настолько качественно, с такой профессионально смонтированной «убедительностью», что в сердце просочилось сомнение. Тот самый едкий «дым», которого без огня не бывает.
Мой сопаломник отзывается на этот рассказ так: «Наговорить можно всё что угодно. Надо просто увидеть старца, почувствовать его сердцем – и тогда наветы разлетаются в прах. Я однажды сподобился побывать у отца Иосифа. Пришёл к нему вместе с группой молодых греков, которые оживленно беседовали между собой в пути и продолжали разговаривать, когда уже пришли, не обращая внимания на смиренно сидящего монаха. И вдруг опомнились: как ты, старец? Опершись на палку и глядя куда-то ввысь, он ответил: „Вот сижу и жду, когда откроется дверь, чтобы уйти“… Глаза у него – небесной глубины. Потом едва заметная улыбка мелькнула в его словах. Рукой он показал на полку с книгами и сказал: „Это я написал!“ Смысл монашеского юмора я понял так: вот мы гордимся содеянным, забывая, что всем обязаны Богу. Для меня это были очень своевременные слова. Вообще я получил от него то, что было просто жизненно важно для моей души».
Да, старцы Афона – не только греческое, это вселенское достояние.
Через пару недель после нашего очередного возвращения с Афона, оттуда пришло сообщение: старец Иосиф скончался. Произошло это 1 июля 2009 года. Я перекрестился и вздохнул. Многие, наверняка, заплакали.
А потом мне прислали удивительную фотографию. Предыстория её такова. Геронта умер, надо полагать, мучительной смертью – легочная недостаточность. От нехватки кислорода лицо потемнело. Рот приоткрылся. Некоторые советовали: лучше накрыть его какой-нибудь тканью с головой, чтобы не смущать многочисленных гостей, которые уже начали собираться на похороны. Сначала так было и сделали. И все же через сорок пять минут после отшествия игумен Ефрем благословил, чтобы лицо открыли. Тогда все с изумлением увидели: оно просветлело, рот закрылся. Фотограф навел объектив и запечатлел чудо. Старец Иосиф улыбнулся!