Я потянулся за очередным пакетом и приставил его ко рту. Пару минут сидел так, ожидая извержения желудка, но, кажется, на этот раз пронесло. Закрыв глаза, я убрал руку с пакетом ото рта и откинулся на высокую спинку сиденья, оснащённую удобным подголовником.
– Бедный, – тихонько пробормотала Ирина, но обострённый до каких-то невероятных величин слух позволил мне прекрасно расслышать её бормотание. На покрытый потом лоб легла холодная, влажная тряпица, и я только не застонал от наступившего сиюминутного облегчения.
Приоткрыв один глаз, покосился на вставшую передо мной на колени девушку, которая такой восхитительно прохладной рукой провела по щеке. Интересно, а ей вообще не противно прикасаться к провонявшему перегаром, потом и хрен знает, чем ещё, куску определённой субстанции, какой я являюсь на данный момент.
– Шампанского? – я едва успел поднести пакет ко рту и оттолкнуть Иру, потому что находиться рядом со мной, когда я блюю, это уже слишком. А эту улыбчивую сучку, которая мне только что шампанского предложила, я буду убивать медленно, отрезая по маленькому кусочку кожи и скармливая свиньям! Как ни странно, но от весьма яркого представления пыток прислуживающей в самолёте девушки, мне даже полегчало. – Я ведь серьёзно предлагаю, – в голосе этой дряни прозвучало сочувствие. – Нет лучшего средства от похмелья, чем глоток алкоголя.
Я снова резко поднёс пакет ко рту, а когда спазмы, которые вот уже некоторое время были весьма болезненные, потому что в желудке даже желчи уже не осталось, прекратились, простонал.
– Убери её отсюда, а то я за себя не ручаюсь. И ты её даже в качестве умертвия не сможешь здесь в качестве экзотической прислужницы оставить, потому что нечего будет поднимать. Хотя в том случае ты здорово на зарплате сэкономишь, так что я подумаю.
– Снежана, уйди, – тихо сказала Ира, забирая мерзкий пакет и сунув мне в руку чистый. Подумав, она сменила компресс у меня на лбу, принося очередное облегчение.
– Да я же как лучше хотела, – теперь в голосе фигуристой Снежаны звучала обида. – Ну, мучается же бедненький.
– Просто уйди, ради всего святого, – Ира немного повысила голос, и девица, фыркнув, удалилась, старательно покачивая бёдрами, хотя кто здесь и сейчас сумел бы по достоинству оценить её тыл, лично мне было не совсем понятно.
– Почему мы просто не остались в отеле? – я снова закрыл глаза. – Самый отличный способ прийти в себя, было остаться в отеле.
– Потому что уже была составлена полётная карта. А что-то менять в последний момент не слишком поощряется, – вздохнула Ира. – Я же не знала, что ты настолько плохо болеешь.
– А почему ты не болеешь? – я открыл глаза и посмотрел на неё обвиняюще.
– Так, вино было действительно хорошее, – она слабо улыбнулась. – Да и закусок много. У меня немного голова поболела с самого раннего утра, но обычное обезболивающее всё убрало на раз. А вот тебе, похоже, даже пробку нельзя нюхать. Я слышала о таких людях. У них какого-то фермента в организме не хватает.
– Это несправедливо, – пожаловался я непонятно кому. И надо же меня было попасть в это тело, для которого два бокала вина – это максимально возможная норма. А ведь надо было полагать, на свадьбе у Вольфа, у меня от пары глотков в голове зашумело. Правда, я списывал этот эффект на другие причины. Надо было всё же лучше прислушиваться к своему организму.
– М-да, – глубокомысленно произнесла Ирина. – С другой стороны, ты только представь, как будет довольна твоя жена. Тому, что ей абсолютно непьющий муж достался. – В ответ я поднял руку с пакетом, но, через минуту передумал. Кажется, снова пронесло.
– А я говорил, что эта авантюра может плохо закончиться, я предупреждал, – самолёт тряхнуло, и я схватился за голову, которую едва не разорвало от сильнейшей головной боли. В прошлый раз мне так плохо не было. Наверное, здесь присутствует накопительный эффект, и в следующий раз я просто сдохну без всяких прелюдий. А ведь, казалось, что всё обойдётся, ведь так неплохо началось.
***
– Господин Нобиломо, позвольте представить вам Константина Керна и его очаровательную спутницу… эм, – Армен вопросительно посмотрел на Иру.
– Ирина Лейманова, – быстро представилась она.
– Да, точно, – Армен картинно хлопнул себя по лбу. – Конечно же, Ирину Лейманову. Вот дурья башка, совсем от волнения не смог вспомнить этот божественный цветок, который вырос в клане, которому сейчас принадлежит «Ундина».
– О, сеньорита, – господин Джакомбо оказался хлыщём, лет под тридцать. Высокий с хорошей фигурой опытного бойца, черноволосый со жгучими чёрными глазами. И смазливой рожей. К тому же он, как оказалось, прекрасно говорил по-русски с необычным акцентом. В общем, он мне с первого взгляда не понравился. В отличие от Иры, которая посмотрела на него с благосклонностью, особенно когда он начал целовать ей ручки. – Я в полном восхищении. Абсолютном. И хочу пригласить вас в солнечную Италию. Я просто уверен, что вы по достоинству оцените мои виноградники, а они ответят вам взаимностью. Помните, как в притче про царя Соломона, который любовался юными девами, уснувшими под виноградными лозами, и кисти винограда касались упругой девичьей груди… – так с этим пора было заканчивать, иначе он сейчас договорится. А моей репутации убийство этого гада может слегка повредить.
– Господин Нобиломо, я так рад с вами познакомиться, вы просто не представляете. Моя мать является ярой поклонницей вашего таланта винодела. Она просто обожает ваши вина, – я буквально оторвал его от Ирины, которая уже слегка покраснела и довольно глупо хихикнула. – Когда я ей расскажу, что мне посчастливилось с вами познакомиться, она меня будет упрекать только в одном, почему я не нашёл способа сообщить ей, что в одном из наших отелей проходит конференция, на которой вы являетесь председателем. – Джакомбо попытался вырваться, но я держал его за плечо стальной хваткой, не заботясь о том, что делаю больно. При этом я улыбался и нёс откровенную чушь. Хотя мама действительно любит его кислятину. Я, правда, не пробовал, но уверен, что это просто мерзость, а не вино. – Ирина, думаю, будет очень невежливо, если мы не познакомимся с другими участниками конференции, уделив всё своё время только господину Нобиломо, – прикинув, что отвёл этого растлителя благородных девиц достаточно далеко, я оставил его в сторонке потирать руку, а сам быстро вернулся к Леймановой. Положив её руку на свой локоть, я потащил её в сторону довольно приличной кучи людей, которые в это время что-то обсуждали, не обращая на нас никакого внимания.
– Это было нечестно с твоей стороны, – прошептала Ира, старательно улыбаясь при этом участникам конференции, которых я бесцеремонно перебил, стремясь представиться каждому и представить Иру. – Зачем ты увёл от меня Джакомбо? Может быть, это моя судьба?
– Если он твоя судьба, то никакие мои действия не смогут помешать вам воссоединиться, – прошипел я, пытаясь понять, Ирина пытается меня поддеть, или ей действительно понравился этот хлыщ?
– Господа, сегодня Давид превзошёл сам себя, – провозгласил вернувшийся в зал Армен. Он шёл впереди целой роты официантов, тащивших подносы, заставленные различными маленькими закусками. Это были именно закуски, которые должны были подчеркнуть вкус различных вин, а не выступать едой. Я прикинул, сколько мне надо их съесть, чтобы насытиться, и слегка приуныл. А есть-то хотелось. Едва моего носа коснулись витающие вокруг запахи, желудок сразу же напомнил, что его давно не кормили.
Закуски разложили на столах. Стульев никому не предложили, зато предложили сразу какое-то вино. Я прослушал, чьим именно вином открывалась сегодняшняя попойка, которую называли для приличия дегустацией.
– Ира, ты не забыла, зачем сюда пришла, – первый же бокал ударил в голову, и я наклонился к ней, проведя кончиком пальца по плечу.
– Нет, не забыла, – она улыбнулась и пригубила из своего бокала. – Скоро можно будет уйти. Всё равно здесь, кроме Нобиломо, никто не говорит по-русски, а чисто номинально ты всех уважил. – Она посмотрела мне прямо в глаза, и я ощутил, что она уже и думать забыла про этого итальянца, который позволил себе делать ей неприличные предложения.
Вот только уйти нам сразу не удалось, потому что какому-то умнику стукнуло в голову затеять игру: каждому раздали заранее приготовленные бокалы с вином, в одном из которых было налито творение его виноградников. И нужно было понять, а не тебе ли попался заветный бокал. Там даже какой-то приз полагался.
Именно этот бокал стал для меня роковым. Самое главное, я помню, хоть и через пелену алкогольного тумана всё, что происходило в этот вечер. Это не то чтобы меня как-то успокаивало, но какое-то моральное удовлетворение я всё же сумел получить.
– Керн, – Ира подошла ко мне, прервав мой философский спор с каким-то пожилым французом. Спор был весьма продуктивным, хотя ни он, ни я не знали языков друг друга, но умудрялись отлично друг друга понимать. – Керн, мне скучно, – сообщила она, пытаясь сфокусировать на мне взгляд. Ты же обещал меня развлечь.
– Да? – я глубокомысленно задумался. – И что же я обещал сделать, чтобы тебя порадовать?
– О-о-о, – она закатила глаза и захихикала, но потом внезапно стала серьёзной. – Я знаю, как всех развлечь. – Сказала она и по залу пронеслась волна призванного дара. У Леймановой был только один дар и до моего затуманенного мозга очень долго доходило, как именно она решила «развлечь» гостей. К счастью, всех уже наклюкались до той кондиции, когда даже волна дара смерти не произвела особого впечатления.
Ресторан был подготовлен специально для проведения так называемой дегустации. Столы сдвинуты к стенам, так, чтобы участники конференции могли перемещаться по освободившемуся пространству. Собственно, никто даже сразу не понял, что прямо посреди залы появилось семь маленьких уродливых существа. Ну а сами шишиги, которых притащила сюда воля некроманта, тоже поначалу ни черта не поняли и растерянно озирались по сторонам. Дошло до них, что они оказались среди людей одновременно со мной. Я даже протрезвел, когда понял, что натворила Лейманова. Но даже сейчас я не мог не восхититься её силой – призвать спонтанно восставшую, имеющую физическое воплощение… Я так не смогу. И не смог бы, будучи Зелоном. Я эту дрянь могу только уничтожить, вот только как это сделать в зале, заполненном пьяными людьми?
А шишиги тем временем добрались до стола с закусками. Первый бутерброд полетел в толпу и приземлился прямо на голове Нобиломо. Я даже затормозил возле него любуясь. Но, тут раздался голос Армена.
– Да что же это творится, а? Да что это за мерзкие твари? Как же так можно с едой поступать, а? Это же не еда, это же произведение искусства, которое надо в рамку поставить и любоваться. Давид уже, наверное, совсем умирает и ему нужен целитель. Кто-нибудь, помоги… – его крики прервал метко брошенная какой-то шишигой закуска, которая попала прямо ему в рот. Армен чуть не подавился, но вовремя сориентировался и принялся тщательно пережёвывать корзиночку, заполненную чем-то невероятно вкусным.
Я же никак не мог пробиться к столу, потому что участники конференции были заняты – они выясняли друг с другом отношения, периодически присоединяясь к тварюшкам и забрасывая оппонента тем, что под руку попалось.
Шишиги, почувствовав во мне угрозу, старались держаться подальше. В конце концов, я плюнул на попытки подобраться к ним, и призвал сразу три дара. Взметнувшиеся из-под пола гибкие ветви, извиваясь, сбили их в одну кучу, и исчезли, уступая место обжигающему магическому огню, который не давал нежити вырваться из ловушки. Вот сейчас я подошёл поближе и просто, и незатейливо произнёс формулу изгнания. Громкий вой горящих тварей заставил всех замереть на месте. Через полминуты страшные звуки стихли и пламя потухло, не оставляя следов на драгоценном мраморе.
Участники конференции принялись недоумённо оглядываться, пытаясь понять, что стало причиной свалившегося на них безумия, которое умело наслали на них веселящиеся твари.
– Где это некромантка хренова? – прорычал я, осматривая зал в поисках Ирины. Я всё ещё чувствовал себя протрезвевшим и злым, а в голове засела занозой мысль, что сейчас я утащу её в номер и устрою настоящее веселье.
Ирина нашлась под столом. Куда она юркнула, чтобы спастись от летящих во все стороны закусок, да так и уснула там.
Вытащив совершенно несопротивляющееся тело из-под стола, я впервые за этот вечер осознал, что ничего мне сегодня не обломится. Перекинув Ирину через плечо, я довольно ровно вышел из зала и вынес её на улицу, где сгрузил в машину под укоризненными взглядами водителя. Ну а я-то здесь при чём? Я тоже думал, что буду её развращать, а не спаивать.
Постояв посреди пустого холла, покачиваясь с пяток на носки, я целенаправленно повернул в сторону ресторана.
Зал уже привели в порядок, а закуски заменили. Какие молодцы, надо им премию на Новый год выписать. Схватив первый попавшийся бокал, я вылил его содержимое в глотку.
– Ну, и как тебе моё вино, дружище? – я вперил мутный взгляд в покачивающегося Нобиломо. Похоже, он уже забыл про Ирину, но я-то даже в таком состоянии помнил, как он к ней яйца подкатывал.
– Ничего, – я кивнул. Вино было действительно прекрасное. – Но наше лучше.
– Ваше? – он нахмурился, пытаясь вспомнить, что он знает про вино Кернов.
– Ну да. Армен, иди сюда, – я махнул рукой. – Скажи, что наше вино самое лучшее!
– Наше вино даже сравнивать нельзя ни с чем. Это амброзия, настоящая пища богов! Самые прекрасные девушки снимают грозди с лозы, помогая себе таким пением, что птицы замолкают! – и Армен поднял вверх указательный палец.
– Вот! Я подтверждаю, что птицы замертво просто падают, когда девы петь начинают, – и я ополовинил следующий бокал.
– Быть не может, чтобы никому не известное вино было лучше моего, – насупился итальянец.
– Что? Да я поспорить готов, вон на виноградник, где птицы, того… Армен, подтверди. – Управляющий тоже конкретно так запивший стресс, соображал ещё хуже меня.
– Я сейчас принесу вино, и пускай собравшиеся устроят непредвзятый суд, – возвестил он.
– Да если ваше вино победит, я вам виноградник, что на Сицилии отпишу! Именно там вот это вино делают, – и Нобиломо, показал на мой бокал. Я пожал плечами. У меня не было виноградника вообще нигде, да я и не собирался ничего ставить на кон. А уж что он там себе навоображал, это его личные трудности.
Армен же в это время притащил несколько печально знакомых бутылок, и начался суд, к которому с небывалым энтузиазмом за каким-то хером я тоже присоединился. Не помню, через сколько бутылок единогласно победил Армен. Причём сам Нобиломо проголосовал за него. Хотя лично я уже плохо соображал, какое именно вино пью. Оно всё мне казалось одинаковым.
– Армен, – еле ворочая языком проговорил я. – Проследи, чтобы господин председатель всё отписал, а потом отошли моим юристам. – После этого я опустился на пол, сунул под голову свёрнутую куртку и, накрывшись Ириным пальто, которого хватило только плечи прикрыть, я захрапел.
Проснулся я оттого, что меня пытались поднять, а в мозг пробивался злой голос Иры.
– Да помогите мне, в конце концов. Эту пьяную свинью надо в самолёт ещё засунуть! И почему никто не догадался его в номер поднять? Он что так и спал на полу? – я несколько раз проваливался в сон, из которого вынырнул, только когда самолёт начал набирать высоту. И вот тут-то почувствовал, насколько ужасным может быть похмелье.