«Наука должна быть весёлая, увлекательная и простая. Таковыми же должны быть и учёные.»
(Пётр Капица)
О том, какими были наши далёкие предки, учёные делают выводы только на основе археологических находок и на исследовании уклада жизни современных затерянных племён, живущих первобытно-общинным строем.
Но мы всё же рискуем предположить, что в своём стремлении хоть как-то упорядочить окружающий его мир, древний человек объяснял стихийные силы природы действиями живых существ, присутствующих в них или стоя́щих за ними; так же он, вероятно, объяснял и явления само́й жизни. Если человек или животное живёт и двигается, это, полагал он, происходит только потому, что внутри него сидит маленький человек или зверёк, который им движет. Этот зверёк в животном, этот человечек внутри человека есть душа. Активность животного или человека объясняется присутствием этой души, а его успокоение во сне или в смерти её отсутствием. Так как смерть является постоянным отсутствием души, предохраниться от неё можно, либо закрыв душе выход из тела, либо, если она его покинула, добившись её возвращения. Дикари принимали множество мер предосторожности, для достижения важнейшей цели – не дать душе навсегда расстаться с телом. [1]
Крайне маловероятно, что древнего человека занимали вопросы функционирования нервной системы. Но о существовании нервов наши далёкие предки, вероятно, имели представление. Так, в некоторых племенах практиковалась пытки, в которых нервные волокна жертвы наматывались на палочки. Это вызывало непроизвольные движения частей тела. Дикарей очень развлекали такие танцы.
Бо́льшую часть летописной истории люди помещали разум – а вместе с ним и душу – не в мозг, а в сердце. Например, при подготовке мумий к загробной жизни жрецы Древнего Египта целиком сохраняли сердце в ритуальном сосуде; в то же время извлечённый мозг выкидывали или пускали на корм для животных, а пустой череп заполняли опилками или смолой. (И это не было проявлением пренебрежения к умершим, они считали мозг любого человека бесполезным.)
Египтянам же принадлежит и первое из дошедших до нас описание мозга. Оно приведено в «папирусе Э. Смита». Здесь движение мозга в открытой ране сравнивается с «кипящей медью». Древние египтяне заметили, что повреждение мозга вызывает болезненное состояние других частей тела (например, паралич конечностей), и, таким образом, положили начало естественнонаучным представлениям о мозге.
Большинство древних греческих мыслителей считали самым возвышенным о́рганом сердце. Аристотель, например, полагал, что оно имеет толстые сосуды для передачи сообщений, в то время как у мозга они тонкие и слабые. Кроме того, сердце расположено в центре человеческого тела, как подобает командующему, а мозг находится в ссылке на вершине. Сердце первым развивается у человеческого эмбриона, оно сильно реагирует на эмоции, когда бьётся быстрее или медленнее, в то время как мозг внешне бездействует. Из чего делался вывод, что сердце является вместилищем наших высших способностей. (Сегодня Аристотеля мы почитаем в большей степени за изобретённый им систематический стиль мышления, чем за его нейроанатомические идеи.)
Вопрос природы сознания волновал человека всегда. Только вплоть до новейшей истории предметом исследования оставалась Душа. О Сознании начали говорить лишь тогда, когда связали мыслительные процессы и чувства с мозгом.
Некоторые врачи и в античные времена имели своё, собственное мнение о вместилище разума. Вероятно, они просто видели достаточно много пациентов, которые получали сходные ранения в голову и после этого утрачивали какую-либо высшую способность, чтобы считать это совпадением. Поэтому они допускали, что именно мозг определяет внутреннюю сущность человека.
Предположение, что нервные стволы являются путями, по которым передаются влияния от мозга к мышцам и в обратном направлении, также было сформулировано в эпоху античности. А идею о локализации мыслей в головном мозге впервые в истории знания выдвинул врач и философ Алкмеон Кротонский (VI в. до н. э.).
Гиппократ (460 – 377 г до н. э.) – «отец медицины» выступавший как представитель материализма в медицине, как и Алкмеон, считал, что о́рганом мышления и ощущения является мозг. Он оставил после себя одно единственное рассуждение о функции мозга и природе сознания. Оно было включено в лекцию, которую Гиппократ читал собранию медиков, занимавшихся эпилепсией. Вот отрывок из этой лекции: «Некоторые люди говорят, что сердце является о́рганом, которым мы думаем и которое чувствует боль и волнение. Но это не так. Людям следует знать, что от мозга, и только от мозга, проистекают наши удовольствия, радости, смех и слёзы. Посредством его… мы думаем, видим, слышим и отличаем уродливое от прекрасного, плохое от хорошего, приятное от неприятного… По отношению к сознанию мозг является посланником». Гиппократ утверждает: «Мозг является интерпретатором сознания». В другой части своего труда он просто отмечает, что эпилепсия происходит от мозга, «когда он не в норме». [2]
В Александрии в III в. до н. э. некоторое время было разрешено вскрытие трупов «безродных людей». Это способствовало важным открытиям, связанным с именами двух александрийских врачей – Герофила и Эразистрата.
Герофил в труде «Анатомия» подробно описал твёрдую и мягкую мозговые оболочки, части головного мозга, и особенно его желудочки (четвёртый из которых он считал местом пребывания души), проследил ход некоторых нервных стволов и определил их связь с головным мозгом.
Эразистрат так же хорошо изучил строение мозга, описал его желудочки и мозговые оболочки. Он впервые разделил нервы на чувствительные и двигательные (полагая, что по ним движется душевная пневма, которая обитает в мозге) и показал, что все они исходят из мозга. Мозговые желудочки и мозжечок он определил как вместилище душевной пневмы, а сердце – центр жизненной пневмы.
Все эти анатомо-физиологические све́дения объединил и дополнил римский врач Клавдий Гален (II в. н. э.), автор сочинения по медицине, анатомии, физиологии, которое стало настольной книгой врачей вплоть до XVII века. Галену принадлежат открытия, связанные с выяснением строения и функций головного и спинного мозга: «…врачами точно установлено, что без нерва нет ни одной части тела, ни одного движения, называемого произвольным, и ни единого чувства».
Гален описал все отделы головного и спинного мозга, семь (из двенадцати) пар черепно-мозговых нервов, 58 спинномозговых нервов и нервы внутренних органов. Он широко использовал поперечные и продольные сечения спинного мозга в целях исследования чувствительных и двигательных расстройств ниже места, сечения.
Исходя из учения Платона о пневме, Гален считал, что в организме «пневма» обитает в различных видах: в мозге – «душевная пневма» (spiritus animalis), в сердце – «жизненная пневма» (spiritus vitalis), – в печени – «естественная пневма» (spiritus naturalis). Все жизненные процессы он объяснял действием нематериальных «сил», которые образуются при разложении пневмы: нервы несут «душевную силу» (vis animalis), печень даёт крови «естественную силу» (vis natu-ralis), пульс возникает под действием «пульсирующей силы». (vis pulsitiva) и т, п. Подобные трактовки придавали идеалистическое содержание кропотливо собранному экспериментальному материалу Галена. Он правильно описывал то, что видел, но полученные результаты трактовал идеалистически.
Главными техническими достижениями того времени были водопровод и канализационная система, основанные на принципах механики жидкостей. Поэтому едва ли можно считать случайным убеждение Галена, что в мозгу важную роль играет не само его вещество, а заполненные жидкостью полости. Сегодня эти полости известны как система мозговых желудочков, а выделяющаяся в них жидкость – как цереброспинальная (спинномозговая) жидкость.
Мозг по Галену действует как некое мистическое целое, рассылающее и принимающее духовные послания. Гален считал, что все физические функции тела, состояние здоровья и болезни зависят от распределения четырёх жидкостей организма: крови, флегмы (слизи), чёрной жёлчи и жёлтой жёлчи. Каждая из них имеет специальную функцию: кровь поддерживает жизненный дух животного; флегма вызывает вялость; чёрная жёлчь обусловливает меланхолию, жёлтая – гнев.
Представления Галена так глубоко проникли в научную мысль Запада, что на протяжении почти полутора тысяч лет роль этих основных жидкостей в функционировании мозга и других органов по существу не подвергалась сомнению. Вплоть до середины XVII века считалось, что по нервам распространяется некая субстанция, подобная жидкости или пламени.
С VIII по XII века большое количество научных исследований проводилось на Востоке, куда переместились основные философские школы из Греции и Рима. Это была эпоха социально-экономического расцвета Халифата, огромной империи от Индии до Пиренеев, которая образовалась в результате арабских завоеваний. Культура этого государства впитала достижения многих населявших его народов, а также эллинов, индусов, китайцев.
В то время в халифате были разрешены не только отличные от ислама религиозно-философские воззрения, не запрещалось и проведение естественно-научных исследований, в том числе изучение работы органов чувств и мозга.
Арабские мыслители считали, что изучение сознания должно основываться не только на философских концепциях о душе, но и на данных естественных наук, прежде всего медицины.
Так, известный учёный того времени Ибн аль-Хайсам (965—1039) сделал ряд важных открытий в области психофизиологии восприятия. Его научный подход к о́рганам зрения примечателен первой в истории попыткой трактовать их функции исходя из законов оптики. Важно было то, что эти законы считались доступными опыту и математическому анализу.
Примечательны рассуждения и другого известного арабского мыслителя – Ибн Сины (латинизированное имя – Авиценна, 980—1037), который стал одним из самых выдающихся врачей в истории. В своих философских трудах Ибн Сина разработал так называемую теорию двух истин, которая имела огромное значение для развития наук в средневековый период. В теории двух истин доказывалось, что существуют две независимые, как параллельные прямые, истины – вера и знание. Поэтому истина знания, не входя в соприкосновение и противоречие с религией, имеет право на собственную область исследований и на собственные методы изучения человека. Соответственно, складывалось два учения: о душе – религиозно-философское и естественно-научное. [3]
Арабская научная мысль оказалась своеобразным хранителем научных традиций Античности, которые развила и продвинула не только на Востоке, но и в Западной Европе. [1]
В период Средневековья в научной жизни Европы воцарилась схоластика (от греческого «схоластикос» – школьный, учёный). Этот особый тип философствования («школьная философия»), господствовавший с XI по XVI век, сводился к рациональному, использующему логические приёмы, обоснованию христианского вероучения. В схоластике имелись различные течения, общей же была установка на комментирование священных текстов. Фактическое изучение предметов и явлений, исследование реальных проблем подменялись трактованием священных текстов.
А что было в период между веками античности и XI веком? Учёные эпохи Возрождения назвали этот период «тёмное время» потому что сами мало знали о нём, а мы вслед за ними говорим «тёмное средневековье» и скромно пролистываем несколько столетий.
Интеллектуальное наследие Аристотеля, проникшее-таки в Европу в XII веке католическая церковь вначале запретила, но затем принялась «осваивать», адаптировать соответственно своим нуждам. С этой задачей наиболее тонко справился Фома Аквинский (1225—1274), учение которого позже было канонизировано в папской энциклике как истинно католическая философия и получило название томизма (несколько модернизированного в наши дни под именем неотомизма).
Фома Аквинский утверждал, что человек не является только самой душой и что душа есть форма тела, а не самостоятельная субстанция – это была наиболее смелая, наиболее рискованная часть его философии. Но он показал, что эту позицию удаётся согласовать с христианством и что христианство не требует ни бестелесного спиритуализма, ни дуализма души и тела, ни независимости души. Вопреки исходной позиции, Фома защищал идею психофизического единства человека. Хотя этот взгляд имел античные источники, идущие от Аристотеля, по своему духу он был наиболее передовым. [3]
В средние века католическая церковь использовала идеалистические стороны учения Галена, связав их с богословием. Так возник галенизм – искажённое, одностороннее понимание учения Галена. Опровержение галенизма, восстановление истинного содержания учения Галена, а затем и исправление ряда ошибочных положений этого учения потребовали многих столетий.