Москва, люблинcкий воздух, поздний вечер, пасмурно, туманно. Среди пакетов, пластиковых стаканчиков и прочего мусора, вынесенного за день волнами людского моря к подножию гипермаркета «Билла», возвышается одинокой белой скалой здание недавно открывшейся частной клиники «МедСемья». На его фасаде – красочные рекламные растяжки со счастливыми белозубыми парами, которые только что прошли УЗИ, только что сделали МРТ головного мозга, сдали анализы крови и мочи, проверились у андролога и аллерголога и убедились, что у них все в порядке, и можно спокойно брать потребительский кредит на 20 лет в таком же аккуратном белом здании банка напротив.
На улице пусто, накрапывает дождь, торговцы разбирают свои палатки и запихивают в машины непроданный товар. Из метро, прикрывшись пожухлым номером «MINI», семенит, насколько позволяют тонкие неустойчивые шпильки, девушка в маленьком салатовом платье. Ее пухлые губы и мокрые пряди на лбу выигрышно блестят в свете рекламного табло на фасаде клиники, по которому движется бегущая строка: «ОМОЛОЖЕНИЕ – ГОЛЛИВУДСКАЯ ВОЛНА – БОТОКС». Ярко-красные буквы, мерцая, переворачиваясь и разлетаясь на частички в дешевой анимации из 90-х, неостановимо бегут сквозь дождь, туман, ветви, провода, обострившиеся запахи несвежих овощей, мочи, табачного дыма и перегара: «ОБОРАЧИВАНИЕ ПЛЕНКОЙ – КРИОТЕРАПИЯ – ЛАЗЕРНОЕ ОТБЕЛИВАНИЕ КОЖИ».
На горизонте, за рядами типовых свежеотшпаклеванных многоэтажек, светится недремлющее лого рынка «Москва», над которым возвышаются полосатые бело-красные трубы Люблинского литейно-механического завода, перемигивающегося с нефтяным факелом Капотни в десяти километрах к юго-востоку, как королевства Гондор и Рохан в преддверии величайшей битвы народов Средиземья со злом.
Девушка бежит по зебре, не дождавшись зеленого, с одного берега широкой волнующейся Краснодарской улицы на другой, от клиники «МедСемья» к клинике «МедСи», с фасада которой на нее смотрят другие белозубые пары, тоже счастливые и влюбленно трущиеся щеками и носами, скачанные жадным дизайнером из фотобанков и беспощадно растянутые вместе с защитным водяным знаком. Возможно, этих пар уже нет, возможно, они давно развелись из-за домашнего насилия или умерли от СПИДа и последствий алкоголизма, не успев выплатить ипотеку – а, может быть, все еще живут вместе: муж в растянутой майке, жена с обвисшей грудью, она входит в квартиру с промозглой улицы, таща сетки с продуктами из супермаркета, он сидит за компьютером, окруженный пустыми банками из-под энергетика и пакетами из-под семечек, она бросает:
– Зай, ну че, есть там че-нить из банка, купил кто-нить наши фотки?
– Не, нихера, – отвечает он, не поворачиваясь. Все его внимание сосредоточено на экране, где нарисованный трехмерный крупье нарисованной трехмерной лопаточкой сгребает фишки, и нарисованные трехмерные люди в как бы коктейльных платьях и пиджаках как бы напряженно смотрят на как бы вращающуюся рулетку.
– Если хочешь есть, я принесла замороженные чебуреки, можешь разогреть, – говорит жена, наклоняясь к нему и прижимаясь щекой к его щеке.
Он вздрагивает и отстраняется, выскальзывая из ее незавершенных объятий.
– Не могу, я занят, щас турнир.
– Ну, как закончишь, – отвечает она по дороге в свою комнату, где ее ждет старенький ноут и двести баннеров, которые осталось прокликать за сегодня, чтобы заработать ежедневные 0,000001 биткоина.
– «Аппаратная коррекция фигуры в клинике „МедСемья“», – читает она очередную рекламу, узнавая себя на фото. – Твою-то мать, зай…
«Блефаропластика под общим наркозом», – читает на бегу промокшая девушка в салатовом платье. За ее спиной – белое здание клиники, красное мерцающее табло, под ногами – недавно нарисованная зебра, белые полоски, красный фон, как на Кипре, где надо смотреть сначала направо, а потом налево, где, вообще-то, можно и не бежать и не прикрываться журнальчиком, а можно просто опустить крышу кабрио, опустить веки и расслабленно отпустить тормоз.
Рядом с рынком «Москва» отпускает тормоз и втапливает газ в пол водитель заниженной девятки, уверенный в себе и в том, что он один на дороге, и мчится навстречу девушке и зебре, навстречу Кипру и Голливуду, уместившимся в одной маленькой мокрой голове, навстречу красному, белому и салатовому, зеленому и черному, смешанным в отражении на поверхности одной густой трехмерной дождевой капли, замедленно смахиваемой дворником, – и, вроде бы, по всем законам физики, он успевает проскочить, и, по всем законам жанра, она бежит не останавливаясь, но тут на коленях замедленно жужжит и мигает телефон, который говорит, что, кажется, у вас есть новое сов-па-дение, и, кажется, какое совпадение, эта милая губастая девушка всего в одном километре от вас, интересно, где, замедленно растягиваются губы в улыбке, возвращаются к дороге и расширяются зрачки, – отправить сообщение, спрашивает телефон, или продолжить поиск? От-пра-вить со-обще-ние илипродолжитьпоискудалитьизпарнетпричинывсмятку—