Кувшинки влажно желтеют на воде, и Лена ощущает себя в абсолютном покое. Ровена права, сегодня придётся сыграть роль, предписанную социумом, иначе её жизнь никогда не будет принадлежать ей самой. Вот как сейчас. И непонятно совершенно, зачем она так долго загоняла себя в рамки, придуманные для неё кем-то другим.
– Рона, а ты никогда не жалела, что… ну, что всё так у тебя сложилось?
– Кое о чём жалела. – Ровена снова улеглась на воду, подставив лицо солнцу. – Помнишь, у меня в детстве кукла была большая, ходячая? Папа из Вильнюса привёз, в длинном платье, с кружевами, с длинными светлыми волосами и ресницами загнутыми? Мы тогда играли в принцесс, и я ей корону делала, и себе тоже… помнишь?
– Куклу твою? Конечно, помню. Завидовала люто, хоть бабушка и утверждала, что моя-то Маша лучше, она гэдээровская, а твоя – «отечественная», но твоя была большая и умела ходить… А при чём тут кукла? Снова эзотерика?
– Никакой эзотерики. – Ровена, лежащая на воде с закрытыми глазами, улыбнулась. – Она у родителей жила, а когда они переезжали, то кукла куда-то делась. Вот о ней я очень жалею, на Молотке ищу время от времени, но пока не нашла.
– Я же серьёзно спрашиваю. О чём-то фундаментальном, так сказать.
– Так и я тебе серьёзно. – Ровена опять улыбнулась. – Ленк, ну а толку жалеть о чём-то фундаментальном, чего ты уже никак не изменишь? Пока ты сожалеешь, твоя жизнь проходит.
Лена перевернулась на спину и попыталась улечься, но тут же хлебнула воды и закашлялась. Рука Ровены поддержала её, пока она откашлялась и снова смогла плыть.
– Тебя в Средние века сожгли бы как ведьму. – Лена ткнула Ровену пальцем в бок. – Помнишь, их водой испытывали? Вот так бросили бы тебя в реку, улеглась бы ты на волнах, тебя бы выловили и сожгли немытые монахи.
– На волнах так не лежится. – Ровена погладила пальцами лист кувшинки. – Лицо заливает. Только если маску надеть, чтоб в нос вода не попадала. А монахи… пусть бы они меня сначала поймали – в реке-то. Плавать тогда умели очень немногие граждане, да и мыться считали греховным занятием. Оно и понятно, мыла не было, а мытьё без мыла – занятие не то чтобы греховное, но зряшное практически… О, а это ещё что?
На берегу рядом с их пледом уселся какой-то парень. Ровена близоруко прищурилась, но без линз ничего не могла рассмотреть, зато Лена отлично разглядела. Парень был высокий, мускулистый, в синих джинсах, распахнутой бежевой рубашке с короткими рукавами и отчего-то босиком. Хотя на песке логично быть босиком, вот только обуви не видать рядом.
– У меня в сумке наши телефоны и ключ от машины. Не хватает ещё, чтоб их украли. – Ровена поплыла к берегу. – Ленк, не отставай.
Берег приближался, Лена опасливо рассматривала парня. Выйдя на мелководье, они побрели по тёплой воде. Лена поёжилась – она не любила конфликтов, а сейчас это вполне может случиться. Интересно, как только Ровена не боится? А ведь не боится ни капли.
Ступив на мокрый песок, они направились к расстеленному пледу. Парень сидел на песке, опустив голову на колени, лица не видно, но он очень крупный, мускулистые руки и хорошо накачанные плечи норовят разорвать ткань рубашки – хорошей, дорогой. Лена мысленно вздыхает – нет, это не пляжный воришка и не наркоман. Ноги его в песке, видно, что шёл он босиком. На левой ступне кровь, она сочится в песок.
– Едем домой, Ленк?
– Ага. – Она с опаской поглядывает на кучку их одежды. – Рона, там могут быть змеи… в шмотки могли заползти…
– Сейчас проверим. – Ровена достаёт из сумки телефон, выставляет мелодию и бросает вибрирующий и громко играющий тяжёлый рок аппарат поверх халата, который перед купанием выдала Лене. – Смотри, никого.
– Оно и понятно, от такого все микробы уже разбежались, не то что гадюки.
Ровена подала Лене халат и сама надела свой, парень сидел спиной к ним, опустив голову на колени. Он никак не отреагировал на их появление, и Лене кажется это странным, но какая разница, если надо просто поскорее уйти – от греха подальше.
– Эй, ты в порядке? – Ровена стряхнула с пледа песок и принялась складывать его. – Ты меня слышишь? Ты в порядке?
– Рона, может, он пьяный, идём…
– Может, и пьяный. – Ровена подала ей сумку и вернулась к парню. – Эй, с тобой точно всё в порядке?
Он медленно поднял голову – на Ровену глянули небольшие карие глаза со слегка расфокусированным затуманенным взглядом.
– Ты как, нормально?
– Не знаю. – Парень огляделся. – Где я?
– Ты на берегу.
– Я… понимаю… Город какой это?
– Да, трава тебе попалась хорошая. Александровск это. – Ровена тронула его за плечо. – Не вздумай лезть в воду, ты что-то принял, утонешь.
– Я… ничего не принимал. – Парень смотрел на Ровену растерянно и беспомощно. – Я… мне надо позвонить… – Он попытался встать, но его качнуло, словно сидел он не на песке, а на палубе корабля в шторм. – Чёрт… мне очень надо позвонить…
– Где ты живёшь? Как тебя зовут? – Ровена поддержала его, не давая ему упасть. – Эй, ты меня слышишь? Не отключайся!
– Я…
– Рона, кто-то сюда идёт.
Ровена кивнула и подтолкнула парня к зарослям ивняка, на ходу забросав песком следы крови.
– Рона…
– Тихо.
Лена поёжилась – ситуация какая-то странная, да это кто угодно может быть, сейчас лето, на берегу много людей тусит, у молодёжи каникулы, жара стоит адская. От одной мысли, что ей сейчас придётся втиснуться в свой костюм, Лену замутило.
По берегу прошли двое – и по тому, как они шли, молча, опустив головы, словно собаки, принюхивающиеся к следу, Лена вдруг поняла, что не с добром они здесь, и парень этот, похоже, от них сбежал. И, вполне возможно, что вляпались они сейчас в очень неприятную историю.
– Идём.
Ровена с усилием подняла парня и подтолкнула его в сторону полосы песка.
– Он же босиком! – Лена почти бежит к машине, раскалённый песок обжигает ей ноги. – Рона, он не пройдёт!
– Пройдёт. – Ровена почти тащила на себе парня, а он шёл с видимым усилием, но спокойно, словно его босые ноги и не обжигал песок. – Он под какой-то наркотой, она для него как анестезия сейчас. Да и выбора у него нет. Видишь, ссадины на руках, две тонкие полосы? Если они не от наручников, то я – папа римский. Нет, что-то нехорошее с ним стряслось, и бросить его здесь никак нельзя.
Добравшись до кустов, среди которых они спрятали машину, Ровена с облегчением вздохнула, открыла дверцу и толкнула парня на заднее сиденье. Он покорно сел, но его ноги были всё ещё на песке, и Ровена, дотронувшись до его ступней, сокрушённо присвистнула и полезла в сумку.
– Рона, что ты там копаешься, надо уезжать отсюда!
– Ноги ему надо остудить, пожгло песком.
Она открыла бутылку минералки и вылила её на босые ступни парня.
– Поранился где-то, вот глубокий порез, видишь? Раскалённый песок должен был ему адскую боль причинить.
– Сама говоришь, накачался он чем-то. – Лена отвернулась, чтобы не видеть манипуляций Ровены с ногами парня. – Ужасно…
– Да ладно, Ленка. Это ещё не ужасно. Вот родишь, тогда всё об «ужасном» поймёшь.
– Дурацкая манера – пугать нерожавшую женщину. – Лена раздражённо фыркнула. – Так и вовсе люди на Земле переведутся.
– Не переведутся, индусы и китайцы размножаются просто неистово. Непонятно, правда, зачем, но тенденция тем не менее в наличии.
Ровена бросила пустую бутылку под сиденье, помогла парню переместить ноги в салон, хлопнула дверцей, и через минуту машина уже летела по Набережной, рискуя нарваться на дорожных вымогателей, но Лене казалось, что едут они недостаточно быстро.
– Рона, мы куда?
– Ко мне домой, куда же ещё. – Ровена фыркнула. – Всё, планы псу под хвост. Но надо его как-то определить, не бросать же.
– Ну да.
Лена оглянулась назад. Парень сидел неподвижно, его карие глаза смотрели в одну точку, и взгляд был какой-то совершенно неживой, как и весь он, большой, наголо выбритый, тоже казался неживым, и только частое дыхание разрушало его сходство с трупом.
– Предложи ему пить, может, он хочет.
Лена достала из сумки тёплую банку.
– Степлилась кола совсем, а воду ты ему всю на ноги вылила. – Осторожно открыв её, чтобы шипучка не вырвалась наружу и не залила салон, Лена протянула банку парню. – Ты пить будешь? Гадость, конечно, но больше нет ничего.
Он молча взял банку и отхлебнул, закашлялся, потом снова отхлебнул и принялся жадно пить. Лену даже передёрнуло – так пить тёплую шипучку мог только человек, мучимый жаждой, а на берегу он воду из реки пить не стал отчего-то.
– Всё, приехали.
Машина зарулила во двор, ворота опустились, закрываясь за ними.
– Тимка сегодня у Карины тусит, явится вечером, так что выгружайтесь. Дьявол, песка натаскали… ну, ладно.
Они вытащили парня из салона и повели к дому. Ровена открыла дверь, и Лена застонала от наслаждения: уходя, Тимка оставил включенным кондиционер, и зайти в прохладный дом прямо с жары было всё равно что вырваться из ада под сень соснового, например, леса. Парень переступил порог, неловко качнулся, опершись о стену, попытался удержаться в вертикальном положении, но что-то в его организме подало ему сигнал выключения тревоги, и он молча сполз по стене.
– Ну вот, тащи его теперь… Ленка, да не стой ты, а помоги. – Ровена взяла лежащего под руки. – Бери за ноги, отнесём в гостевую спальню. Песок с него сыплется в прямом смысле слова…
– Рона, послушай, а если это бандит? Проснётся и прикончит нас обеих?
– Ну, значит, туда нам и дорога, раз мы такие дуры, что подбираем бандитов на берегах рек. – Ровена втащила незнакомца на кровать и подложила ему подушку под голову. – Ладно, Ленка, не бойся. Езжай домой, разбирайся со своим изменщиком – по всей строгости закона, а я уж тут сама.
– Ага, сейчас. – Лена порылась в пляжной сумке, отыскала свой телефон. – Перенесу встречи, не умрут же они там без меня. Дашь мне халат? Мне в душ надо…
– Возьми в шкафу, и полотенце тоже.
– Знаю я, где полотенца. – Лена с сомнением посмотрела на лежащего. – Рона, здоровый он, смотреть страшно. А вдруг маньяк?
– Сексуальный? Заманчиво…
– Тебе всё смех. – Лена фыркнула и вышла, заскрипела дверца шкафа. – Я зелёный халат возьму, ладно? Он на завязках.
– Да бери что хочешь, только душ надолго не занимай, я тоже хочу купаться.
Парень на кровати спал тяжёлым сном, и Ровене показалось, что дышит он как-то уж слишком часто, но тут ничего нельзя было поделать, разве что вызвать врача.
– Ах ты чёрт… А ведь это мысль!
Достав телефон, она набрала знакомый номер. Конечно, кузен не обрадуется её звонку, но делать нечего.
– Валь, это я.
– Рона? Что случилось? – Валентин отлично знал, что звонит ему она в самых крайних случаях. – С Тимкой что-то?
– Нет. – Она вздохнула. – Валь, ты не мог бы приехать ко мне? Тут у меня проблема, похоже. Не телефонный разговор…
– Травма? Болезнь? Отравление?
– Скорее последнее.
– Сейчас буду.
Ровена отложила телефон, думая о том, что неплохо было бы сейчас пойти под душ, вымыть голову, переодеться в чистое, да только в душевой кабинке Ленка. Можно, конечно, пойти в Тимкину ванную, но оставлять лежащего парня без присмотра ей отчего-то не хочется. И дышит он слишком неровно. В прямом смысле слова.
Ровена с интересом рассматривала гостя. Высокий, накачанный мужик лет сорока, с очень короткой стрижкой – если это вообще можно назвать стрижкой. И ведь не похоже, что он лысеет – просто носит такую причёску, а это очень большой минус в её глазах – либо он хочет казаться крутым до невозможности, хотя на вид он и так достаточно крут, либо он полный придурок. Нет, не похож, судя по недавнему короткому разговору, но что можно сказать о человеке, находящемся под воздействием какого-то вещества?
Ровена хмыкнула. Очередной глупый качок, мнящий себя пупом Земли. Что же он принял, а главное – зачем? Ведь он не похож на человека, которого кто-то мог заставить выпить что-то, но факт, как говорится, налицо. Да, лицо – загорелое, самое обычное: короткий прямой нос, сильная челюсть и небольшие глаза – карие, она разглядела. Один из тех мужчин, которых она и на пушечный выстрел к себе не подпустила бы, – куча глупого мяса, реагирующая только на первичные позывы.
Карманы у парня пустые, на теле нет никаких татуировок, но на сгибе локтя видны следы от инъекций. И тем не менее он не наркоман, потому что следа всего три. А на запястьях ссадины, словно от верёвки или наручников, они должны чертовски болеть, но парень так накачан наркотиками, что не ощущает этого.
– Во что же ты влип, дружище?
Ровена принесла таз с водой и помыла незнакомцу руки, потом ноги. Глубокая рана на левой ступне снова начала кровоточить, Ровена тщательно промыла её от песка сначала чистой водой, потом с марганцовкой, а после перекисью водорода, наложила заживляющую мазь. Точно так же обработала ссадины на руках, радуясь, что парень без сознания, потому что все эти манипуляции очень болезненны, если человек в нормальном состоянии.
В ворота позвонили, и Ровена невольно вздрогнула. Это либо приехал кузен, либо кто-то чужой, и этот чужой вполне может оказаться не слишком дружелюбно настроенным, потому что те мужики, что шли сегодня по берегу, были совершенно не похожи на отдыхающих.
– Валь, ты?
– Конечно.
Ровена открыла ворота из дома и с облегчением выдохнула: никогда ещё появление её кузена не было так кстати.
Валентин прошёл мимо клумб и вошёл в дверь, блаженно вздохнув.
– Как это ты догадалась кондиционер включить?
– Тимка не выключил, когда уходил, вот и мёрзну теперь.
– Тогда понятно. – Валентин разулся и взглянул на Ровену исподлобья. – Когда ты мёрзнешь, все нормальные люди чувствуют себя отлично. Что стряслось-то?
– Мы с Ленкой были на пляже…
– Посреди дня? Прекрасное, богоугодное занятие, а если вместо работы, так и вовсе роскошно получается. Красиво жить не запретишь. – Валентин возмущённо засопел. – Так что стряслось? Зачем я тебе столь срочно понадобился?
– Ты дашь мне договорить? – Ровена с трудом подавила желание обругать его прямо с порога. – Парень там был… мы его сюда привезли, потому что он, похоже, что-то принял и теперь дышит странно, я не знала, кому ещё звонить…
– Вы подобрали на берегу наркомана, и ты не нашла ничего лучше, как притащить его в свой дом?! – Валентин даже остановился. – Рона, ты с дуба рухнула?
– Валь, он не наркоман. Идём же.
Она буквально втолкнула кузена в комнату, и тот остановился как вкопанный, глядя на лежащего во все глаза.
– Пашка?!
Ровена поняла, что происходит нечто странное, но пока было очевидно только одно: Валентин знаком с её гостем и его нахождение здесь кузена отчего-то сильно радует.
– Пашка! – Валентин наклонился над лежащим, пощупал пульс, приоткрыл веко. – Следы от инъекций… срочно нужна токсикология… сердечный ритм неровный, ещё бы, накачали тебя, брат, знатно.
Он посмотрел на Ровену, и взгляд его стал очень непривычным – тёплым, радостным.
– Где ты его подобрала, говоришь?
– На берегу, Валь. Недалеко от «Совы» – ну, платного пляжа. Мы купались с Ленкой, глядим – а он около наших вещей сидит. Вот в таком виде, как сейчас. Босиком, кстати. Я сначала подумала, что пьяный, а потом решила – спрошу всё-таки, в порядке ли он, а то ведь в воду бы полез и утоп, если пьян. А у него один глаз на север, другой – на юг, и спрашивает, какой это город? У него рубашка вот эта кучу денег стоит, и джинсы тоже, то есть не похож он на наркомана или алкаша. Ну, вот я его и привезла – думала, пусть отоспится, а он так дышит… Валь, ты знаешь его?
– Ещё бы. Это Паша Олешко, мой хороший друг. – Валентин достал сотовый, потом, минуту подумав, поднял взгляд на Ровену. – Бери свой телефон, сейчас будешь звонить.
– Кому?!
– Рона, пожалуйста, хоть раз в жизни не спорь со мной, хорошо? Просто сделай то, что я прошу.
– Ну, ладно-ладно…
Озадаченная, Ровена выудила мобильник из кармана и вопросительно посмотрела на кузена.
– Вот номер. Там будет мужчина, зовут Александр Михайлович. Скажешь ему следующее: «Я нашла ваши потерянные ключи, можете заехать по такому-то адресу». И продиктуешь свой адрес.
– Валь, ты сдурел?
– Рона, послушай меня. Так надо. Ничего не спрашивай, просто сделай то, о чём я тебя прошу, потом объясню. Ну же!
– Ладно.
Чувствуя себя дура дурой, Ровена набрала номер и, услышав глуховатый голос на другом конце провода, или что там у этих сотовых, проговорила текст. В телефоне повисло молчание, собеседник, видимо, тоже завис, услышав этот феерический бред, Ровена уж совсем было решила нажать на кнопку «отбой», но голос вдруг сказал:
– Понял. Если я заеду в течение ближайших двух часов, это будет удобно?
– Конечно.
– Тогда скоро я буду у вас. Хорошо, что вы нашли ключи, мы обыскались уже.
Отложив сотовый, Ровена уставилась на Валентина, который снова склонился над лежащим, щупая его пульс.
– Это Ленка у тебя в душе?
– Ага.
– А нельзя её домой отправить? – Валентин тяжело повернулся, скрипнули пружины матраца. – Дело очень непростое.
– Мы вместе его нашли. Толку её отправлять домой, она всё знает.
– И разболтает. – Валентин вздохнул. – Знаю я её.
– Колоть ей смертельную инъекцию я тебе не позволю.
– Шуточки… – Валентин вздохнул. – Вот что у тебя за манера – из всего на свете устраивать балаган? Тут дело серьёзное, а ты…
– А что – я? Я привезла сюда твоего приятеля, вызвала тебя, позвонила невесть кому и произнесла какую-то ахинею, и я же устраиваю балаган? Что у тебя за манера вечно меня воспитывать? Ты мне кто, отец родной?
– Отца ты почти довела до инфаркта давно, как и мать!
– Тем не менее они оба живы и здоровы. А ты…
Парень на кровати снова часто задышал, и Валентин, схватив чемоданчик, с которым приехал, принялся перебирать какие-то лекарства.
– Знать бы, что тебе вкололи… Рона, когда он говорил с тобой, что ты заметила, кроме расфокусированного взгляда?
– Ничего, кроме того, что песок на пляже его не обжигал. Вернее, обжигал, но он вроде этого не замечал, а песок был горячий, ступни у него поранены чем-то, и на запястьях тоже раны.
– Вижу. Чем ты их обработала?
– Промыла водой с марганцовкой, потом перекисью залила, и вот… мазь наложила.
– Дай-ка свою мазь. Накупят всяких шарлатанских средств… – Валентин, скептически прищурившись, взял тюбик, прочитал состав и хмыкнул. – Что ж, всё правильно сделала, молодец. Боли не замечал, говоришь… а пил он много?
– Взахлёб, мы ему кока-колу дали, она тёплая уже была, но ничего больше не оказалось, я ему водой ступни охладила, так он колу пил так, словно жажда его мучила, а когда на берегу сидел, воду из реки пить не пытался – вот что странно.
– Он, скорее всего, не понимал, что там вода. – Валентин достал шприц. – Сейчас я возьму у него кровь, а ты поедешь в лабораторию, я позвоню, тебя будут ждать. Сделают токсикологический анализ и выдадут тебе лекарство, привезёшь. И позвонишь Ларисе, договоришься встретиться и объяснишь, что произошло, – но не вздумай по телефону болтать, только при встрече. Всё поняла?
– Поняла, что тут понимать-то… Валь, что происходит?
– Рона, недосуг болтать. – Валентин вручил ей пакетик со шприцем, полным крови. – Езжай сейчас же. И… спасибо, сестрёнка.
Ровена даже не нашлась, что сказать, так неожиданно прозвучала последняя фраза.
– Привет, Валь.
Ленка, вышедшая из душа, вся по-злодейски чистая и влажная, с любопытством заглянула в комнату.
– Лен, свари чего-нибудь пожрать. – Валентин снова что-то искал в своём чемоданчике. – Рона, поторопись, пожалуйста, время сейчас очень много значит.
Ровена сунула ноги в босоножки, схватила со столика ключи и вышла из дома – прямо в пекло. Машина завелась, Ровена открыла окна и выехала со двора. Шприц с кровью, упакованный в прозрачный пакетик, она спрятала в сумку, и теперь сумка лежала на переднем сиденье, словно бомба с часовым механизмом.
Остановившись на светофоре, Ровена посмотрела направо – на соседней полосе стояла маршрутка, битком набитая людьми, истекающими потом. Спрессованные в единую субстанцию, из которой выглядывали раскрасневшиеся лица, они цеплялись за поручни. Представив, что сейчас творится внутри этой душегубки, Ровена, удовлетворённо хмыкнув, тронулась. Хорошая вещь – машина. И отличная штука – лето. Непонятно, отчего граждане жалуются.