Как только он явился на работу в восемь утра, зазвонил телефон.
– Назаров? – спросили сухо на другом конце провода. Не привыкший к такому бесцеремонному обращению, Роберт Ренальдович не успел даже удивиться, как голос в трубке продолжил. – Вот что, уважаемый господин начальник, вы меня понимаете: лето, прелести природы, красивые девушки… О! – в трубке деланно хихикнули. – А для всего этого нужны деньги.
– Не пойму, к чему вы клоните?
– Поймете, будьте спокойны, уважаемый, как там вас, господин. Договариваемся так: вы отсчитываете нам 150000 зелененьких. Только не пугайтесь, у вашей шарашкиной конторы валюта есть, не тратьте, пожалуйста, попусту драгоценные минуты на препирательства. – Голос, сопровождаемый раздражающим хихиканьем, продолжал: – А мы возвращаем ваши документы. Видя, как вы страдаете из-за каких-то потрепанных бумаг, мы сами тут уж чуть не плачем.
У Назарова на некоторое время отнялся язык. Он почувствовал, как внутри у него поднимается негодование, но он старался сохранять спокойствие.
– Хорошо, допустим, я найду такую сумму. А каким образом вы собираетесь ее получить? Может быть, назначить вам время приема? Велю секретарше приготовить кофе. – Назаров не мог удержаться от того, чтобы не съязвить.
– О нет, уважаемый господин! Не стоит так беспокоиться! Договорились, ждите телефонного звонка. – Трубку положили. Назаров хотел было еще кое о чем спросить, но не успел. В расстроенных чувствах стал ходить из угла в угол. Больше всего раздражало то, что он ощущал свое полное бессилие перед свершившимся фактом. Хочешь не хочешь, остается только ждать, другого выхода у него нет. Деньги придется найти, так как на этих документах конфиденциальная информация, и если они пропадут, а хуже того – попадут в чужие руки‚ последствия будут непредсказуемы. Чьих же рук это дело? Доступ к этим документам со стороны посторонних лиц был абсолютно исключен.
На поиск денег ушло значительное время. Такую сумму просто так из кармана не вынешь. Валюта им понадобилась, видите ли. Пришлось вывести деньги из производственного оборота, неся при этом убытки.
В свой кабинет он вернулся уже когда день клонился к вечеру, уставший и обессиленный. Но самое огорчительное было в том, что в его отсутствие кто-то звонил и отказался от выкупа. Но в записке, переданной секретаршей, ни адреса, ни имени не оказалось. Выходит, день пропал даром, это еще можно пережить, но печальнее другое: он не сумел вернуть то, что само шло к нему в руки.
Назаров посмотрел на часы – скоро пять. Он встал из-за стола и подошел к окну. Неизвестно, сколько времени Роберт Ренальдович простоял здесь, скрестив руки на груди, но внезапный скрип стула заставил его обернуться. В дальнем углу кабинета, прямо против него, сидел, закинув ногу на ногу, молодой человек. Он немигающим взглядом смотрел на Назарова. От этого взгляда у Назарова, казалось, мурашки побежали по спине, но он, стараясь побороть свое смущение, обратился к нему:
– Простите, а как вы проникли в этот кабинет? Я же велел никого не впускать.
Незнакомец промолчал. Он продолжал сидеть спокойно в прежней позе.
– Или у вас ко мне есть срочное дело?
Наконец странный посетитель заговорил.
– Да, безотлагательное дело. Если я не ошибаюсь, Роберт Ренальдович?
«Ах, вот ты, оказывается, кто, черная твоя душа! Ради денег готовы проникнуть даже в щель…»
– Так, вы, молодой человек, значит, за деньгами? – Хотя Назаров сдерживал себя изо всех сил, ему стоило больших усилий, чтобы не разразиться гневом. – Сначала документы положите на стол. Пока я их не увижу, дальнейший разговор просто бессмыслен.
– Здесь речь о документах пока еще не идет. Мы постараемся их найти, деньги можете обратно вернуть. А пришел я сказать вам лишь об одном: не ждите Азалию ранее, чем дня через два-три, лучше ей пока в городе не показываться. – Молодой человек умолк.
Назаров лихорадочно думал, как заставить незнакомца вернуть ему эти бумаги. Роберт Ренальдович не сразу смог вникнуть в сутъ услышанного, что речь идет прежде всего о его дочери, и он быстро пришел в себя:
– Азалия? Причем тут Азалия? Где она?
Но молодого человека на стуле уже не было.
7
Из легковой машины, остановившейся у дома, первым выскочил Альфред. Пока он, как жужжащий слепень, стремительно скрылся в подъезде, из машины, не спеша, показался Плешивый. По правде говоря, Савелий в настоящий момент чувствовал себя как мышь, лапка которой попала в капкан. Спасаться бегством нет смысла, другого выхода он придумать не может. Надо было бы остановить машину подальше, но Альфреда уговаривать нет смысла – ему дорога каждая минута. Он даже не думает о том, что так можно быстрее угодить в капкан.
Савелию ничего не оставалось делать, как последовать за Альфредом в подъезд. Тот, войдя в раж, переворачивал все вверх дном в комнате Азалии. Сам беспрерывно что-то бормочет про себя.
– Куда она успела их сунуть, негодная девка?! Ведь и прошло-то всего минут десять. – Почесав затылок, он снова принялся ворошить вещи. – Ладно еще, эти не взяла, я как знал, засунул их поглубже. Для житья-бытья можно будет урвать деньжонок. Та-ак. Погоди‚ погоди… – Альфред буквально выволок Плешивого из ванной комнаты, куда тот устремился. – Та деваха ведь больше никуда не заходила. В ее комнате нет, только здесь и может быть!
Через некоторое время на пол с грохотом полетели пачки мыла и разные коробки. Как видно, Альфреду не были знакомы иные методы поиска. И в самом деле, весь этот разгром завершился воплем, какого Савелию еще не приходилось слышать.
– Нашел! Нашел, черт побери! Вместо того, чтобы весь день болтаться где попало, надо было сразу искать здесь!
Альфред с диким блеском в глазах от радости, спотыкаясь о распотрошенные коробки‚ пулей вылетел из ванной комнаты.
– Савелий! Скорее тащи сюда сумку, он там, в спальне. – Пока тот вразвалку вернулся с черным кейсом‚ Альфред успел просмотреть документы. – Все в целости и сохранности! Ну, братан драгоценный, придется тебе выложить денежки. Теперь уж просто так не отделаешься!
На глаза Альфреду, у которого они блестели, как у кошки в темноте, попались часы.
– Скоро шесть! Быстро сматываемся отсюда, пока те не вернулись! – Он рванулся к двери, но остановился и положил документы сверху на кейс, что лежал на полу. – Стереги! Глаз не спускай! В холодильнике я заметил початую бутылку коньяка. Они и так богачи, с собой прихватим. – Альфред, еле сдерживаясь, чтобы не запеть, направился на кухню. Похоже, своим нежным голоском он боялся распугать домового.
Что до Савелия, то он, в тысячный раз раскаиваясь в том, что связался с Альфредом, остался возле кейса.
– Только мухи и могут унести твои никчемные бумаги, – бормотал он с закипающей злобой. А сам в это время уже который раз проверял дверные замки – а их было ни много ни мало аж целых три – все были заперты. А то мало ли что…
Савелий не успел завершить начатую фразу – прямо сквозь противоположную стену появилась, как в тумане, некая фигура. Постепенно она обрела очертания человека. У Савелия отвисла челюсть, и он совершенно растерялся. А в это время призрак не спеша взял лежавшие сверху бумаги, просмотрел их и, повернувшись, так же тихо исчез в том пространстве, откуда появился. Когда он скрылся с глаз, Савелий, придя в себя, заорал благим матом.
– А-а-а-ай!
– Что стряслось? – Из кухни, держа в одной руке бутылку коньяка‚ выскочил Альфред. – Ты чего орешь во всю ивановскую?
– А… а… привидение! Призрак!
– Какой еще призрак? Ты чего несешь?
Савелий вместо ответа присел на корточки и обхватил голову руками. Увиденное только что потрясло его. Как ни старался Альфред растрясти его, ничего путного от подельника он так и не услышал.
8
Перед лесной сторожкой сидит юная девушка. Весь ее вид говорит о том, что здесь она посторонняя – время от времени она опасливо озирается вокруг. Если не заметно ничего тревожного, она продолжает сидеть, прислонившись к дереву.
Оставаться вне дома ее попросил молодой хозяин. Вначале девушка удивилась, не понимая, зачем это нужно. Но, когда Айвар, спокойно улыбаясь, сказал: «Все будет хорошо, а пока так нужно», она согласилась. Она смутно начинала понимать, что этот странный парень таит в себе какую-то загадку.
Прошло достаточно времени. В душе девушки начала зарождаться тревога. Допустим, Айвар пытается решить эту проблему, но почему тогда он скрывает это от нее? Если человек хочет помочь, то такие дела не вершатся ведь тайком.
Поодаль проходит дорога. Погоди, уж не по той ли дороге ее привезли сюда Альфред со своим подельником? Может бьггь, она выведет ее к городу? Вспомнив, как Тарзан отодрал у дяди штанину, а затем как они разбежались, голося от испуга, девушка улыбнулась. За это короткое время собака уже привыкла к ней. И Мохнатика она не боится. В таком случае, можно потихонечку отправляться в путь.
Азалия поднялась. Оглядела подворье. Никаких изменений не было заметно. Тарзан, чуя ее намерение, стал виться вокруг нее.
– Не хочешь отпускать? – Девушка погладила собаку по спине. Та раза два тявкнула. – Ты будто разговаривать умеешь. Я пойду, Тарзан, так надо.
Собака, виляя хвостом, забегала то спереди, то сзади. Азалия грустно посмотрела на нее, но, ничего не сказав, направилась к тропинке. Она ласково обернулась на Тарзана, который, повизгивая, метался между ней и домом. Действительно, умная собака! Не зря Айвар разговаривает с ней, как с человеком. Вспомнив Айвара, девушка остановилась. Удобно ли будет вот так просто уйти, даже не попрощавшись? Парень же не причинил ей никакого зла. Кроме того, производит впечатление порядочного человека и обещал помочь. Или лучше вернуться? Она не успела ведь еще далеко уйти. От того, что скажет хорошему человеку «до свиданья», язык не отсохнет.
Увидев, что девушка возвращается, Тарзан радовался и прыгал вокруг и ластился к ней. Но когда она направилась к сторожке, произошло невероятное – собака запрыгнула на крылечко, повернулась задом к двери и приперла ее. Она напоминала разъяренного зверя. Испугавшись того, что такая приветливая собака преобразилась в мгновенье ока, девушка остановилась и сочла за благо отступить. Да, собака не желает пускать ее в дом! Отступая назад, девушка ударилась о березку позади. Это привело ее в чувство – даже не испытывая боли, она бросилась бегом к знакомой тропинке. Боялась, что собака начнет преследовать ее, но та, с виноватым видом посматривая на девушку, устроилась в тени березы.
Девушка не помнила, сколько времени она бежала по узкой лесной тропинке. Преодолев значительное расстояние, она выбилась из сил и остановилась, прислонившись к раскидистой сосне. Эх, с каким удовольствием она заснула бы здесь. Но нельзя – скоро опустятся сумерки. А как провести ночь в глухой лесной чаще? А может, она зря ушла из лесничьей сторожки? Не был же он похож на дурного человека. А сейчас, когда наступает ночь, куда ей деваться? Азалия в растерянности закрыла глаза.
А когда она вновь открыла их… напротив нее стоял Айвар. Такое же приветливое лицо, черные кудрявые волосы, пронизывающий взгляд. Только будто чего-то не хватало в его облике – или широкой улыбки или еще чего-то – сказать трудно. Забыв, что она только что убежала от этого человека, девушка искренне удивилась.
– Айвар! Как вы меня нашли?
– Я чувствую себя словно созданным для того, чтобы отыскивать тебя в лесу, милая моя.
– Но все же… Вы бежали за мной?
– Нет, шел пешком. Видишь, какой у меня широкий шаг. – Парень перешел под тень березы. Девушка не успела заметить, что при свете заходящего солнца его тело не отбрасывало тени. – Ну что, умница моя, наверное, ты не намереваешься среди ночи оставаться в лесу. И хватит меня бояться. Защиту, которую ты не нашла у родного дяди, я тебе обеспечу. Верь мне…
– Да я вас и не опасаюсь, Айвар. Только вот…
– Знаю, о чем ты хочешь сказать. Тебя удивило то, что было велено дожидаться вне дома. Так было нужно. Как-нибудь я тебе обо всем расскажу, а теперь не время. Пойдем домой, Азалия, уже ночь настает. – Айвар хотел сказать еще что-то, но чуя, что девушка еще не отошла от шокового состояния, незамнетно сунула какой-то рулон бумаги в рукав. Это были документы, которые лишили покоя и сна многих людей.
Когда Айвар с девушкой дошли до сторожки, возле нее с хозяйским видом бродил только Тарзан. Завидя их, он стал проявлять безудержную собачью радость, прыгая вокруг них. Как бы извиняясь за недавнее поведение, он особенно ласкался к Азалии.
– Азалия, у тебя очень усталый вид. Сходи, если не трудно, вниз к ручейку и освежись. Тарзан, проводи Азалию, слышишь?
«Я-то слышу. Только девушка на меня в обиде. Из-за того, что я не пустил ее в дом».
– Девушка на тебя зла не держит. Так ведь, Азалия?
– На такую умную собаку разве можно долго обижаться?! Пошли, Тарзан. Я скоро, Айвар.
Когда девушка скрылась из виду, Айвар, облегченно вздохнув, посмотрел в окно. Там, на кровати, в совершенно неподвижной позе лежало тело Айвара. Девушка, конечно, не могла знать, что если бы она вошла в дом и обнаружила его, то Айвар бы погиб.
9
Савелий пришел в себя только в машине.
– Скажешь или нет, куда ты дел документы? – Альфред был разъярен. Каждый раз, вспоминая, что мешок с деньгами, который был уже почти у них в руках, бесследно исчез, он приходил в ярость.
Тот, как круглый дурачок, протер глаза, ощупал голову. Видимо, пытался выяснить, не отрасли ли на его лысине густые волосы после только что случившегося события.
Альфред, вне себя от злости, крутил баранку то в одну, то в другую сторону, и машина дергалась. К тому же он готов был крепенько потрясти Савелия за несуществующую бороду. От этой плохо управляемой чертовой колесницы шарахались и безропотно прижимались к краю дороги даже большегрузные КамАЗы.
– Не з… не знаю, Альфред. – Савелий, наконец, заговорил. Заикаясь и спотыкаясь на каждом слове, он пытался что-то объяснить. – Двери ведь были зап… заперты. Сам проверял. Вошел сквозь стену, не поверишь. Человек… человек – нечеловек, вроде похож на мужика. Я и застыл, не зная, что делать. Он схватил документы… снова вышел сквозь стену и был таков.
– Ты эти сказки детям рассказывай. Куда девал бумаги? – Альфред остановил машину на обочине. – Не скажешь – обижайся на себя. Хочешь тайком от меня денег заработать? Не выйдет! Если обнаружится, что бумаги были у тебя, добра от меня не жди.
– Ты что… Что я буду делать с ними? В этом я не разбираюсь.
Альфред замолчал, не зная, что делать дальше. Савелий – человек простоковатый, он и сам не верит, что этот примитивный тип способен на такие поступки. А то, что он клянет его, так это больше для острастки. Видя его состояние, Альфред окончательно убедился, что Савелий к этой истории отношения не имеет. Тогда чьих же это рук дело? Двери были заперты, это уж точно. То, что в квартире, кроме них, никого не было, ясно как божий день. Но факт есть факт – документы опять пропали. Между тем они должны были бы сегодня потрясти этот денежный мешок. Наверняка, позвонили, и теперь все ждут появления этих документов. А их нет – они сгинули… Вспомнив о Стасе, который ждет его сейчас, Альфред вконец расстроился. Да, эти люди не любят, когда с ними играют в кошки-мышки. И сейчас уже трудно предсказать, чем это все может обернуться. В кейсе естъ еще одна часть этих документов. За них кое-какие деньги выколотить можно, но лучше будет, если это дело чуть-чуть отложить.
– Ну ладно, не серчай, друг Савелий. Это я не сдержался. А сейчас отвези меня в аэропорт. Мне нужно удрать отсюда поскорей. Как можно быстрее. Иначе мне – хана. Понимаешь?
Савелий, привыкший к его грубым выходкам, от скупых теплых слов растаял, как от редких солнечных лучей среди ненастного дня.
– Сей момент! Это мы организуем.
Стоило Савелию сесть за руль, как чертова колесница вроде как опять стала нормальной машиной.
До самого аэропорта разговоров не было. Если Альфред был озабочен тем, как бы ему замести следы, то Савелия мучила мысль, что уготовано его бедной головушке.
Не успела машина остановиться, Альфред выскочил из нее и поманил спутника.
– Давай, выходи скорее. – Найдя укромное местечко, чтобы не быть у всех на виду, Альфред, наклонившись к Савелию, прошептал ему на ухо. – Могут выйти на наш след. Мы сейчас между двумя капканами. Во-первых, как только станет известно об исчезновении той девчонки, нас могут замести в любой момент. Во-вторых… – Сказать об этом, видно, у него язык не повернулся. Он понимал, что не признающие законов люди, если речь идет о деньгах, выжмут все, если даже для этого понадобится высосать твой костный мозг – это уж точно. Он перешел на шепот. – Если будут спрашивать обо мне – ты ничего не знаешь и ничего не видел. Мы с тобой встречались только утром, понял? А теперь иди. Нет, постой! Поможешь мне купить билет. Сейчас лето, сам знаешь. – Сказать-то он сказал, но все-таки Альфреда терзали сомнения. А если выйдут на Савелия и развяжут ему язык? А впрочем, все равно, не будет же он ждать их в аэропорту, свесив ноги. Как говорится, его и след простыл – и дело с концом.
Потолкавшись в очереди около часа, им удалось купить билет. Правда, для этого Савелию пришлось поплакаться и сыграть роль сироты. Если бы он мог себя со стороны наблюдать, то и сам, ей-богу, расплакался бы. Оказывается, в нем умер великий артист! К сожалению, Альфред, который в это время в состоянии крайнего беспокойства бегал взад-вперед, был непростительно лишен такой возможности.
Необыкновенный талант Савелия смогли по праву оценить не только люди из очереди, которые словно осы облепили маленькое окошечко кассы, но даже и восседавшая за этим оконцем толстенная мадам с важностью царственной особы. В итоге наш герой со счастливым видом и вожделенной бумажкой в зубах прорвался сквозь толпу людей, готовых затоптать друг друга. Увидев его сияющее, как майское солнце, лицо, женщина-кассирша с удивлением подумала о том, что матушка бедного сироты, возможно, вновь ожила.
– Ладно, друг Савелий‚ выручил ты меня. Век не забуду, – сказал окрыленный Альфред. Однако не стал уточнять, сколько минут вмещает в себя в данном случае это понятие «век».
Убедившись, что Альфред спешным шагом удаляется от него и уже вышел на летное поле, Савелий облегченно вздохнул. «От одного трутня избавился, а все дальнейшее покрыто мраком неизвестности. Может быть, скрыться в деревне у старушки-матери? Можно отлежаться и на даче. На семь-десять дней надо скрыться с глаз. Рано или поздно – все равно выследят».
С такими мыслями Савелий открыл дверцу своей легковушки. А когда поднял голову, он увидел рядом с собой человека в темных очках.
10
Утренний туман расходился неохотно. Как бы ни старался он стелиться по земле, рано или поздно белая пелена сойдет на нет. Айвар, прислонившийся к березе и погруженный в свои думы, сделал из этого наблюдения свой вывод – да, всему свое время. Дела, которые должны совершиться в молодости, человек не может откладывать на старость. И ему уже пора возвращаться к людям. Тоскующая по шумной жизни его душа просилась в большие города, в необъятные степи. Возникает лишь вопрос – а сможет ли он жить там?
Вчерашнее происшествие с девушкой не выходит у него из головы. Если бы не помешал Тарзан, Азалия обязательно зашла бы в избу. А в таком случае… в таком случае двойник Айвара не смог бы никогда вернуться в свое тело. Вот ведь как получается…