Дефицит гендерных данных возникает не из-за злого умысла. Это результат образа мысли, который складывался тысячелетиями. Говоря «люди», мы обычно имеем в виду мужчин. Такое отношение находит отражение во многих языках, где «человек» и «мужчина» – одно и то же слово, а названия большинства профессий и социальных ролей мужского рода.
В английском языке слово man – это и «человек», и «мужчина». Часто корень man становится частью сложных слов, например при образовании названий профессий. Так, если сложить fire (огонь) + man, получится fireman (пожарный), то есть человек этой профессии – мужчина по умолчанию, а женщины-пожарные – досадное недоразумение. Лишь несколько лет назад это слово начали заменять на гендерно нейтральное fireperson.
Словосочетание «работающая женщина» – тавтология. Все женщины – работающие, других женщин просто не существует. Просто им не всегда платят за работу.
По данным исследования McKinsey Global Institute (2015), во всем мире на долю женщин приходится 75 % неоплачиваемой домашней работы. Ежедневно они тратят на нее 3–6 часов, в то время как мужчины – 0,5–2 часа. В некоторых странах дисбаланс просто ужасающий: в Индии женщины тратят на работу по дому в среднем 5 часов, а мужчины – 13 минут. Гендерный дисбаланс отмечается с раннего детства: уже в 5 лет у девочек больше домашних обязанностей, чем у их братьев.
Даже в Скандинавских странах, мировых лидерах в вопросах равенства полов, все еще наблюдается значимый гендерный дисбаланс.
По данным Организации экономического сотрудничества и развития за 2011 год, датские мужчины, которые тратят на неоплачиваемую работу больше времени, чем в любой другой стране, до сих пор отстают по этому показателю от норвежских женщин, которые тратят на домашние дела меньше времени, чем женщины из других стран.
Рост доли женщин на рынке труда не сопровождается увеличением вклада мужчин в выполнение домашних обязанностей – просто увеличивается суммарная продолжительность рабочего дня женщин. Как показывают многочисленные исследования, проведенные за последние 20 лет, женщины выполняют большую часть неоплачиваемой работы независимо от своей доли в доходах домохозяйства. Ситуация, когда мужчина и женщина получают разную зарплату за одну и ту же работу, тоже никого не удивляет[1]. А с появлением детей положение женщины на рынке труда становится еще более уязвимым.
В США разница в оплате труда женщин и мужчин, имеющих детей, втрое выше разницы в оплате труда бездетных мужчин и женщин.
Рабочие места «не работают» на женщин. Офисы, производственные помещения и вся инфраструктура создаются для среднестатистических мужчин.
Когда Шерил Сэндберг в первый раз забеременела в 2014 году, она работала в Google. В своем бестселлере «Не бойся действовать»[2] она вспоминает, что тяжело переносила беременность – ее тошнило по утрам все девять месяцев, тело ужасно отекало, а ноги увеличились в размерах. Возле офисного здания располагалась огромная парковка. Шерил было нелегко добираться от своего парковочного места до офиса. В итоге она не выдержала и пожаловалась на неудобства одному из основателей Google – Сергею Брину. Брин сразу же согласился оборудовать специальные парковочные места для беременных у входа в здание, отметив, что никогда не задумывался об этом раньше. Сэндберг признается, что до беременности она и сама не задумывалась об особых потребностях женщин «в положении». До тех пор пока Шерил не забеременела, у Google просто не было нужных данных. Реальность такова, что для решения подобных вопросов нужна руководитель-женщина.
Случай, описанный выше, – скорее исключение из правил. В ситуациях, когда речь идет не о Google и не о женщинах топ-менеджерах, редко случается хеппи-энд. Проблемы женщин остаются только их проблемами. В руководстве компаний доминируют мужчины, поэтому в офисах устанавливают тяжелые двери, которые не может открыть женщина среднего телосложения. Стеклянные лестницы и зеркальные полы позволяют заглянуть женщине под юбку, а швы между плитами словно специально сделаны для того, чтобы в них застревали каблуки. Все эти досадные мелочи отравляют жизнь женщинам.