Утро было рассветное. Мутное. Бледные лучи солнца почти не видно, лишь едва освещённый горизонт.
По улицам тянулся туман. Промозглый и сырой. Он пробирался даже сквозь тёплый плащ и кусал не хуже аркаранских мошек, заставляя меня ёжиться и кутаться сильнее. На плече у меня была походная сумка, в руках – баул побольше. Я перекладывала его из руки в руку, когда становилось тяжело. Хотя много вещей в нём не было, но руку оттягивал. А всего-то там амулеты, немного одежды и яйцо, спрятанное на самом дне и закутанное в мой платок. Оставить в домике я его не могла, слишком много усилий приложила, чтобы оно жило. Если с ним что-то случится, то я себя не прощу. Ведь я уже чувствую жизнь того, кто из него вот-вот вылупится. А как же мне самой интересно увидеть малыша! Кто он? Птица или зверь? А может, змейка какая? В любом случае, когда яйцо вылупится, тот, кто в нём сейчас находится, будет совершенно беззащитен. Я должна быть рядом. Не могу бросить малыша, кем бы он там ни был.
Натянув на голову капюшон плаща, я быстро пересекла площадь и остановилась у ворот дворца. И хотя рассвет уже озарил улицы домов, за решёткой всё так же стояла тьма. Глухая и непроницаемая.
Голем находился на своём месте. Увидев меня, он растянул жутковатую улыбку на фарфоровом лице.
– Госпожа Алиша прибыла, – сказал он кому-то в темноту.
Ворота медленно открылись, пропуская меня. Я юркнула в них, проговаривая про себя: «Не смотреть в глаза голема. Не смотреть». И не смотрела. Тёмное отродье проводило меня взглядом в спину.
Я торопливо пересекла тускло освещённую аллею.
Вопреки той тишине, которая встретила меня здесь вчера, у дворца царила суматоха. Слышались приглушённые голоса девушек, приказы стражей, стук колёс, проверяемых возницами. Окрики лакеев. Извозчики торопливо снаряжали коней. У каждой повозки находилось по нескольку стражей, внимательно следящих за происходящим.
Я вышла к площади у крыльца и остановилась.
Здесь стояло много экипажей и крытых повозок. Мрачные големы сгружали сумки. Помогали девушкам садиться в кареты. Те настороженно оглядывались по сторонам. Некоторые были чересчур бледные. Кто-то, наоборот, пытался держаться гордо и независимо, даже покрикивал на големов. Но даже в этих криках чувствовалось напряжение испуганных девиц. Они не знали, куда едут и что их ждёт. Одна из девушек заметила меня, и на её лице появилось удивление. Что-то вроде: «А она что здесь делает?» Я отвернулась. Ну уж точно не с вами в невесты к Сиятельным еду. Так, на прогулку, проводить вас, выдать замуж, если повезёт, и домой, с золотым договором в руках. Именно этот договор меня больше всего и держал.
Я стояла с двумя сумками в руках, смотря по сторонам. Ещё вчера здесь было пусто и темно. Сегодня множество народу. И откуда только взялся? И яркий свет фонарей, освещавший площадь перед замком.
Куда мне идти?
– Доброе утро, госпожа Алиша.
Я оглянулась на голос и увидела стража, направляющегося ко мне. Я узнала его. Хорошо сложенное тело, мужественный профиль. Мужчина был всё так же строг, как и в нашу вчерашнюю встречу. Тёмный взгляд устремлён перед собой. Волевой подбородок и тонкие морщинки у губ. Такого трудно забыть, особенно в свете его поистине доблестного поступка. Мой неожиданный спаситель.
У меня даже сердце как-то сразу по-другому начало биться. Чуть быстрее, что ли. Я постаралась поправить локоны, выбившиеся из-под капюшона. На душе стало светло. Неужели он едет с нами?
– Доброе утро, господин Рэй Слай, – подумав, я откинула капюшон и наградила стража улыбкой.
– Капитан Рэй Слай, – сдержанно поправил он, подошёл ко мне ближе, капюшон накинул обратно и забрал из рук большую сумку. – Не стоит оголять голову, здесь прохладно, – сказал без каких-либо эмоций, устремил взгляд куда-то в сторону. Оттуда к нам навстречу уже спешил голем. Капитан отдал ему мою сумку: – Упакуйте вместе с вещами девушек. – После этого повернулся ко мне: – Вам, госпожа Алиша, приготовлена лошадь. Пройдёмте за мной.
Я удивлённо моргнула. Лошадь? Я не еду в экипаже? То есть ведьму решили не баловать. Ну ладно, не пешком, и то замечательно. Понятно, чего уж тут. Там-то невесты Сиятельных лордов. А я… Я сопровождающая их ведьма. Мне отдельный экипаж не положен.
Но капитан тут же добавил:
– Будете ехать рядом со мной во главе колонны.
Рядом с ним! Настроение у меня заметно улучшилось. Хотя мысль, что целый день я проведу верхом, не радовала. Но хоть какая-то плюшка. Я смогу поговорить с капитаном и разведать, что за люди такие шахкары. Может, даже удастся узнать, откуда пришли и за что воюют. Зачем им наши девушки на отбор, своих не хватает? А повезёт, так выясню, есть ли у капитана дама сердца. Хотя я была уверена, что есть. Не может такой мужчина оставаться один. И семья у него, наверно, уважаемая. И сам он уважаемый шахкар. Вон выправка какая и взгляд уверенный. У мелкого капитанишки такого взгляда не будет. Но ведь я хоть и ведьма, а сердце у меня вполне обычное, человеческое, мало того, женское. Внимание капитана вчера для него стало бальзамом. И в этом свете мужчина казался мне примером благородства и мужественности.
Видела, как ему отдавали честь другие стражи, когда мы проходили мимо. Он отвечал лишь лёгким кивком и, не замедляясь, шёл дальше. Я украдкой следила за каждым жестом капитана. Никогда, ни один мужчина не вызывал у меня такого интереса. А этот ещё и неизвестный с другого мира, с другими повадками и понятиями, вдвойне любопытно узнать всё о нём.
Мы прошли мимо повозок, обогнули телегу со скамьями (видимо, в ней будут големы) и свернули за угол.
Здесь, у фонтана, стояли несколько мирно переговаривающихся стражей, держащих за уздцы чёрных норовистых коней. Явно породистых. С тонкими, но жилистыми ногами, блестящей шкурой и чёрными глазами. Кони покосились на нас и начали нервно грызть удила.
Мужчины тут же повернулись, едва капитан вывернул из-за угла, и вытянулись в струнку, отдавая честь.
– Вольно, – глухо произнёс мой провожатый. И, не обращая внимания на меня, семенящую позади, приказал: – Приведите коня госпоже Алише.
Я с восторгом посмотрела на капитана. Неужели мне выделят одного из чёрных красавцев, что здесь гарцуют? Но восторг мой заметно угас, как только я услышала позади себя чуть насмешливый голос:
– Госпожа. – Я повернулась. Там стоял молодой страж. Он с трудом сдерживал улыбку, протягивая мне уздцы некогда белой, а сейчас серовато-грязной лошадки с мутными невыразительными глазами. Лошадка оказалась низкорослая, с худым крупом и жидкой гривой. Вид её был больной, и, судя по всему, несчастное животное уже давно не ходило под седоком. Она на ногах-то чудом стояла.
Лошадка растерянно переминалась с копыта на копыто и пыталась ухватить мою руку мягкими губами. Животное явно не понимало, зачем её оседлали и почему все посмеиваются, глядя на нас. Я потрепала её за морду.
«Успокойся, хорошая, – не шепнула, а дала ей понять, смотря в глаза. – Потерпи чуть-чуть. Мы им всем покажем, что значит ведьма. Ты у меня ещё о-го-го будешь! Эти умоются. Потерпи, хорошая моя».
Решили, значит, вояки повеселиться над местной ведьмой. Будет вам веселье.
И ведь капитан рядом стоит, прикрыв рот рукой. А в глазах смех. За капитана особенно обидно. Не ожидала. Ну ладно. Сейчас посмотрим.
Я подошла к фонтану, ведя за собой лошадку. Сунула руку в наплечную сумку, нащупывая дающую сил травку, отломила несколько веточек, кинула в воду. Туда же направила природную магию. Вода всегда была одной из сильнейших стихий для возрождения сил. Прикрыла глаза, ловя потоки. Внезапный ветерок скользнул между моими пальцами и поднял в фонтане маленький вихрь. Я наклонилась, собрала чуть земли у ног и кинула в фонтан. Потянула ближе свою кобылку. Она испуганно шарахнулась от вихря, но тот опустился, снова становясь лишь водами фонтана. Вот только теперь они чуть искрились магией, став синими-синими, словно ночное небо.
– Пей, милая, пей, – шепнула я.
Лошадка доверчиво взглянула на меня, наклонила голову и коснулась губами прохладной воды.
Я же в это время провела рукой по спутанной гриве. Та под моими пальцами выпрямлялась, сплеталась в косу. Я вела дальше ладонью по выпирающим рёбрам. Грязная шерсть заблестела, становясь чистой, белоснежной. Круп расширился, рёбра расправились, пришлось щёлкнуть пальцами, подзывая одного из стражей, чтобы ослабить ремни седла.
Тронула хвост – тот стал густым, длинным, собранным в толстую косу.
Вояки стояли, открыв рты.
«Вот вам, глупые. Нашли над кем посмеяться. Животные и природа – моя стихия».
Лошадёнка, чувствуя в себе перемены, замерла, но морду от воды не подняла. И тогда ласковые струи потянулись к копытному и выше над его холкой, словно зонт, раскинулись над животным и рухнули вниз. А когда вода стекла, перед нами стояла живая бодрая лошадь с уникальными синими глазами, данными ей стихией воды. С широкими ноздрями, нервно вбирающими воздух, который теперь даст ей скорости. И чёрными копытами, способными удержаться на любой земле.
Лошадь наконец-то подняла голову и посмотрела на меня лукавым взглядом. Я приникла лбом к её морде, шепча силовые заклятия. Внешний вид – это одно. Но лошадёнка ко всему не привыкшая и давно жившая в жутких условиях, ей нужны силы для того, чтобы выдержать влитую в неё магию стихий. А потом та разойдётся по телу, и моя белая ещё фору даст вашим породистым. Я снова сунула руку в сумку, достала дополнительной травы. Я же ведьма, много куда ходить приходится, усталости не миновать. Да и здесь в путь далёкий собираюсь. Но волшебной травки не пожалела и с лошадёнкой поделилась. Она взяла траву с моей ладони, осторожно прожевала и довольно задним копытом о камни аллеи стукнула.
– Хороша! – присвистнул один из стражей.
Я немного отошла, любуясь делом своего колдовства. Действительно, хороша стала лошадёнка. Мускулистая, жилистая, с блестящей шкурой и задорными синими глазами. Выглядела как хорошая скаковая кобылка.
Я едва усмешку сдержала, видя, как парни затылки почесали, сравнивая своих вороных с моей белой.
Подошла к лошадёнке, та постаралась меня ласково губами тронуть, издав тихий хрипящий звук. Судя по всему, благодарность.
– Ласковая, – сказала я ей и тут же решила: – Звать тебя буду Лаской. Уж больно ты нежное животное.
Словно соглашаясь, лошадёнка кивнула головой. После чего я перекинула через седло дорожную суму и легко заскочила в него сама.
Направляясь к экипажам с девицами, бросила взгляд в сторону капитана. Тот стоял, с интересом смотря на меня. А мне, уезжающей, вслед донеслось поддерживающее улюлюканье других стражей. Я на них высокомерно взглянула и глазами колдовскими сверкнула. Ласка же издала бодрое ржание и вскинула гордо голову. Кто-то из них аж воздухом подавился, другие восхищённо присвистнули.
Ну что, съели! А то смотри-ка, посмеяться над ведьмой решили. Лошадь ей больную подсунули. Мы с Лаской ещё вам покажем. Скажите спасибо, что я в хорошем настроении не делаю пакостей. Всё закончилось вполне чинно-мирно.
И как же мне хотелось такой же восторг, что у вояк, увидеть на лице капитана. Появилось необъяснимое желание, чтобы он тоже восхитился моими умениями. Вместо этого капитан Рэй одним махом влетел в седло чёрного коня и, более не обращая на меня внимания, хмуро приказал:
– Выдвигаемся!
Медленно процессия двигалась только в стенах города. Едва выехали за ворота, как движение заметно ускорилось.
Я ехала рядом с капитаном Рэем. Ласка бодро перебирала ногами и косилась по сторонам своими удивительными синими глазами. У неё довольно блестели глаза, она счастлива потряхивала гривой. А я была просто рада за животинку. Да и вообще меня радовал просыпающийся день. Тем более встречала я его в лесу. Я всегда любила природу, и она отвечала мне взаимностью. А вот капитан, судя по напряжённому лицу, нет. Он внимательно всматривался в лес за гранью тропы и не сходил с неё ни на шаг. Иногда его лицо становилось совсем хмурым. Он оглядывался, взор останавливался на тенях деревьев. Мне казалось, что он там что-то видит. Я тоже смотрела, но не видела ничего пугающего. Просто тени. Капитан дёргал за уздцы своего коня и торопливо направлял его дальше.
Уже давно потерялись за горизонтом флаги башен, а капитан даже не пытался со мной заговорить. Что ж, я поддерживала молчание. Давно поняла: если не спрашивают, сама лишний раз рот не открывай. И, вообще, избегай разговоров. Меньше всего других интересует твоё мнение.
В детстве, находясь в приюте, я не раз ловила на себе косые взгляды мальчишек и девчонок. Тогда многие из них с интересом расспрашивали обо мне. А когда узнавали, что я умею пользоваться природной магией, просили показать. Я, не подозревая зла, показывала простые вещи и рассказывала о своей странной силе. Тогда ещё не понимала, кто я на самом деле. И уж тем более я не думала, что ведьмовские способности могут стать причиной моих несчастий.
Вспоминать, как на меня устроили гонения в стенах приюта, не хотелось. После того как одна из моих «подруг» вдруг заболела ветрянкой, все уверенно решили, что это дело колдовских рук. Именно тогда впервые прозвучало злое и жгущее душу, словно клеймо: «Ведьма! Проклятие!»
Никого не тронуло, что ведьме от роду шесть лет и она попросту ещё не способна кого-то проклясть.
Ребята привязали меня к железной кровати и били: кто тонкими мокрыми ветками, кто руками. У кого-то хватило злобы и на пинки. Били долго. С остервенением, пытаясь выбить дух.
Полуживую меня вырвала из рук озверевших детей мать-настоятельница. Не ругала, не жалела, но жить заставила. Ночевала рядом, меняла повязки и омывала по нескольку раз в день.
Я отлежалась в лазарете и вернулась. Вот только больше у меня не было ни друзей, ни подруг. Я углубилась в познание себя и своей колдовской натуры. Часами просиживала в самом дальнем углу двора сиротского дома. Вслушивалась в природу, изучала, как реагирует на мои слова та или иная птица или зверь. А немного узнав, начала мстить. Тихо. Никому ничего не говоря.
Теперь бывшие друзья зачастую на ровном месте били коленки и ходили с разбитыми носами от внезапно открывшихся дверей. Девчонки цеплялись за ветки косами, выдирая клоками волосы. На них нечаянно гадили голуби. И совершенно внезапно нападали собаки.
Мать-настоятельница хваталась за голову. Обвинить меня никто не мог, доказательств не было. Всё, что могла сделать монашка, это утащить меня в молитвенную комнату, там закрыть и заставить весь день стоять на коленях перед алтарём Ясноликой, моля о прощении и покаянии.
Молиться я молилась. За мир, природу, всех живущих и благочестивых. А вот прощения и покаяния от меня так никто и не услышал. За что? Дети сами меня обижали. Я всего лишь отвечала. Не более.
А какими взглядами они встречали меня, выходящую из комнаты! Торжествующими – вот, мол, поквитались с ведьмой. Ведьма проходила мимо, гордо подняв голову, а ночью снова пробовала ворожить. Выуживала знания по крупинкам из находящегося во мне колдовства. А утром кто-то обязательно поскальзывался на чистом полу или снова получал по лбу от двери.
Но всего этого было мало. Я чувствовала, что могу намного больше. Вот только как пользоваться своей силой, не знала.
Чудо случилось, когда мне исполнилось двенадцать.
В город приехала ведьма.
Откуда я узнала? Она сама увидела меня.
Дело было на городской ярмарке, куда я сбежала из монастыря, чтобы посмотреть приезжий театр. И мне даже удалось пробиться к первым рядам через толпу громкоголосых ребят. Показывали сказку про девушку, что была прислужницей у богатой дамы. Потом всех пригласили на бал, и в конце она оказалась невестой принца. В этом ей помогла фея-крёстная. Сказка была красивая, даже несмотря на то что костюмы явно повидали уже многое, были блеклыми и кое-где заштопанными. Даже бальный наряд не блистал. Но хуже от этого постановка не стала. На протяжении всего показа в нескольких шагах от меня стояла привлекательная темноволосая женщина. На плечах её был красивый цветной платок. А глаза огромные, чёрные. Губы алые. Я таких женщин никогда не видела. Она стояла, пристально рассматривая меня. А едва постановка закончилась, та подошла ко мне.
– Здравствуй, маленькая ведьма, – сказала она тихо мне на ухо. – Хочешь леденец?
Леденец я хотела. Но было страшно. Женщина была незнакомая. А нам много раз мать-настоятельница говорила: к чужим не подходить. Вот только от этой женщины тянуло чем-то таким… родным, что ли. Близким. Как будто мы были знакомы давно и вдруг расстались, а потом нечаянно встретились. А ещё она знала, что я умею колдовать!
– Не бойся, маленькая ведьма, – она одарила меня ласковой улыбкой. – Я такая же, как и ты. Идём, я куплю тебе сладость. А потом мы направимся ко мне, и ты расскажешь, кто ты и откуда здесь.
Любому другому я бы отказала и бежала бы прочь, только пятки сверкали. А с ней пошла.
Домик Дарлен, так она представилась, оказался за чертой города. Немного через поле, у речушки. Там она угостила меня сладким пирогом и ароматным чаем, после чего спросила, кто я и как здесь оказалась. И внимательно выслушала.
Правда, рассказывать мне особо было нечего. Жила с бабушкой, та умерла. Меня отправили в город в сиротский дом при монастыре. Там я и живу.
Женщина слушала мою историю и улыбалась. А когда я закончила, спросила:
– Но ты же знаешь, что ты ведьма?
Я не знала.
– Я умею немного колдовать.
– Ты слышишь звуки природы. Ты слышишь их куда лучше, чем все, кого ты знаешь. А она слышит тебя. Ты уже пробовала воспользоваться своей силой?
Я кивнула.
– Откуда вы знаете? Вы тоже ведьма?
Дарлен встала и подмигнула мне. Провела рукой по моим волосам. В комнате пронёсся ветерок, и они заплелись в тугую косу.
– Я тоже ведьма, – сказала женщина. – У тебя никого нет, и у меня никого нет, будем держаться вместе. Прими меня в крёстные тётушки.
И я согласилась. Потому что чувствовала её доброту ко мне.
С того момента в моей жизни многое изменилось. Я часто сбегала из приюта к ней в гости. Она учила меня колдовству и ведьмовству. Рассказывала о стихиях и природе, показывала, как общаться с животными. Вместе мы ходили в поисках трав в указанные сезоны. Дарлен обучала меня, какие слова говорить при сборе. Учила, как заговаривать, проклинать, порчу наводить и снимать. Отвороты с приворотами показывала. И каждый раз, помимо знаний, она покупала мне леденец или сладкую булочку. Я не видела добрее человека. Не знала ни тогда, ни потом никого, кто с такой любовью относился бы ко мне.
Ровно до того страшного дня.
Дня моего пятнадцатилетия.
Сначала я ощутила дым. Он принёсся ко мне с дуновением ветра. Тревожный и злой. Трепал мои волосы, дёргал и тоскливо подвывал.
Я с тяжело бьющимся сердцем вскочила и, не обращая внимания на монашек во дворе, пытающихся узнать, что случилось, выскочила из монастыря и понеслась к дому Дарлен. Я никогда так не бегала. Не видела людей и улицы, бежала, ведомая ветром. Не обращая внимания на камни, впивающиеся в тонкую подошву заношенных туфель. И, только выскочив за околицу, замедлилась.
Поле молчало. Это было страшное молчание природы. Прощающееся. Задержавшее мгновение перед тем, как навсегда расстаться.
Я поняла, что произошло, едва ступила на поникшие травы. И дальше шла, уже едва дыша, боясь нарушить тоску, витавшую в воздухе.
Дарлен я увидела, когда приблизилась к домику. Женщина лежала у порога. Она была мертва. А ещё вернее, полностью магически истощена.
Я закричала. Не помня себя, кинулась к ней. Всхлипывая, пыталась влить собственную силу, но безуспешно. Не верила в происходящее и не понимала, что могло убить названную тётушку. Ведь я знала: она сильная. Она очень сильная ведьма. А ещё любимая и любящая. Самый родной мне человек. Единственный родной. Она понимала меня, а я её. Словно всю жизнь мы жили вместе. И мне казалось, что так и будет.
Но вот же она лежит, прикрыв веки, которые никогда уже больше не откроются. Её ласковый взгляд никогда не коснётся меня. Не прозвучит нежный певучий голос:
– Ты моя маленькая ведьма.
И губы не коснутся моего виска.
Я сидела, обняв её, раскачиваясь из стороны в сторону. Гладила её спутанные волосы, целовала лицо. Нет большего горя, чем потерять единственного родного тебе человека. Я прижималась к ней и рыдала.
А потом ветер опутал нас, и я услышала последнее наставление ведьмы:
«Берегись тех, кто придёт из тьмы. А они придут. Помни всё, чему учила. Забери все амулеты и книги из моего дома. Ты хорошая девочка. В моих книгах есть сильные заклинания. Они тебе понадобятся. И знай, я очень тебя люблю, моя маленькая ведьма».
И, забрав этот последний выдох, ветер взвился вверх.
Зашумел в горести лес. Послышался вой волков, провожающих душу Дарлен в последний путь.
Я плакала. Не было конца моему горю. Плакала, пока ветер не опутал нас. Тело ведьмы осыпалось прахом и пропало. И тогда я плакала, впиваясь пальцами в землю у самого порога ставшего мне родным дома. Для меня больше не было ни времени, ни мира, ни меня самой. Я забылась прямо здесь.
Кто-то ткнулся в меня мокрым носом. Я подняла лицо. Было уже сумрачно. На меня смотрел серый пушистый зверёк. Коснулся лапкой моей головы, словно говоря:
– Вставай. Нужно идти.
С трудом, но я встала. Плохо соображая, зашла дом. Собрала все книги и амулеты в мешок и вышла. Едва отошла на пару шагов, как дом посерел и пропал. Только сейчас я поняла, что Дарлен скрыла его ото всех, кроме меня. И он только ждал, когда я приду и заберу завещанное ведьмой. Развернулась и пошла через поле.
Крик птиц раздался неожиданно. Предупреждающий и резкий.
Повернулась.
Со стороны леса шли двое. В чёрных плащах с глубокими капюшонами, полностью скрывающими лица. Остановились, увидев меня.
– Ведьма?! – голос, словно шелест ветра перед бурей. Пугающий и тихий. Но я его слышала. Вся превратилась в слух.
– Не похоже. От неё тянет святостью.
Один из неизвестных направился ко мне. Я не видела его лица. Но кожей ощущала, что взгляд направлен на меня. Тяжёлый и давящий. И я вдруг очень чётко поняла: это они! Они убийцы!
Слёзы и злость застили мне глаза. «Уничтожу! Тех, кто посмел прикоснуться к моей тётушке, кто одним своим визитом осквернил эту землю».
Уверенно призвала силы. Наивная. Едва настроилась, как неизвестный остановился. Вскинул руку. Что-то зашелестело у кромки леса.
Порывисто повернулась. Там, в тенях вековых елей, серой дымкой открылся портал. Из него вышли трое. Такие же, как незнакомцы, в чёрных плащах, скрывающих тела и лица. Все уверенно двинулись ко мне.
Уже нанеся первый колдовской удар, я поняла, что передо мной не люди. А если и люди, то обладающие просто колоссальной магией. Незнакомой. Тёмной. Такая нашим магам и не снилась. Откуда только они взялись?!
В меня полетели заклятия пострашнее всего моего колдовства.
В тот день я впервые работала с настоящими боевыми чарами и чёрным-пречёрным ведовством, таким, от которого кровь стыла в жилах. Уложила троих, отправив проклятые мною души в чёртово пекло. В царство Темноокой. Надеюсь, она оценила.
А потом появились ещё трое.
Как я осталась жива, не понимала. Призвала природу, животных, птиц. Меня, едва дышавшую, услышали. Лес зашумел, из его чащи вырвались дикие звери. С неба коршунами упали стаи разъярённых пернатых.
Меня спасли. Сквозь лесные порталы провели.
Следы заметала, тропы путала. Как вернулась обратно в монастырь, не помнила. Вошла и рухнула на руки поражённым моим видом сёстрам. Неделю я пролежала в лазарете под пристальным присмотром матери-настоятельницы. И снова она сидела рядом, заставляя меня жить.
Уже потом я узнала, что к монастырю приходили странные люди в плащах. Узнавали, нет ли у них молодой ведьмы. Монахини меня не выдали. Мало того, пристыдили: мол, с каких пор ведьм по монастырям ищут. Незнакомцы ушли. А матушка заставила меня потом месяц Ясноликой молиться, чтобы даже духу тёмного при монастыре не было. Но за всё это время она ни разу не попрекнула меня и не назвала ведьмой. Мало того, часто приговаривала:
– У богов свои тропы. Не нам решать, кто ты. Мы лишь следуем их заветам. Если ты пришла к нам, значит, так было решено богами. И мы в ответе за тебя.
Наверное, именно тогда я начала одинаково сильно почитать и Ясноликую, и Темноокую.