Минут пять безуспешных попыток достучаться до чёрствых незнакомцев проходят как в тумане. Я в полном отчаянии, слёзы градом льются по щекам, а сердце колотится, как у загнанного зверька.
– Вещи! – выкрикиваю, запоздало вспомнив про угрозы хозяев квартиры.
Вылетаю в дверь подъезда и с ужасом смотрю, как из окна и в самом деле летят мои вещи и документы.
Кажется, такого унижения в моей жизни ещё не было, а главное, за что?
Принимаюсь собирать свои пожитки, прижимая к груди папку с самым важным: медицинский полис, диплом об окончании колледжа, немногочисленные фотографии.
– Я не понял! – уже знакомый голос снова возмущается за моей спиной, но мне не до него сейчас. Даже не думаю оборачиваться и выслушивать, что по мнению Мирона Сергеевича снова делаю не так.
Неужели не видит, что не до него мне сейчас?
– Я просил не об этом! – рявкает грозно. – Что значит, не твоих рук дело? – наконец, понимаю, что мужчина разговаривает не со мной.
Поворачиваюсь вполоборота и краем глаза замечаю, что Красногорский с кем-то беседует по телефону.
– Я понял, – произносит сухо и опускает трубку. – Что стряслось? – а вот это уже точно мне.
– Так не видно? – выдавливаю сквозь слёзы. – Ваших рук дело? – предполагаю чересчур смело.
А что? Мирон Сергеевич давит на меня по поводу брака, по телефону ругается с кем-то, кричит, что просил о чём-то другом. Вот о чём? Неужели так низко мог поступить, выгнав меня из квартиры в такой непростой день?
– Что? Нет! Откуда такие мысли? – деланно возмущается, а я вдруг чувствую, что к горлу подкатывает тошнота.
Уже четвёртый час дня, я с утра ничего не ела, и предчувствую, что второй обморок не за горами.
Не оставляю попыток собрать вещи, которые почему-то упорно вываливаются из обессилевших рук, а спиной чувствую прожигающий взгляд мужчины.
– Лиль, – неожиданно мягко обращается ко мне Красногорский, аккуратно берёт под локоть и поднимает, вынуждая оставить бессмысленную затею. – Может, уже прекратим этот театр абсурда и поговорим, как взрослые цивилизованные люди.
– Это цивилизованные люди делают всё, чтобы загнать другого человека в ловушку? – машу рукой на окна своей съёмной квартиры. – Признайтесь, Мирон Сергеевич, что вы всё подстроили, чтобы у меня просто не осталось выбора, – всхлипывая, размазываю слёзы по щекам.
– Я. Ничего. Не делал. Клянусь.
– Не верю, – отчаянно мотаю головой, чувствуя, что нахожусь на грани истерики.
– Твоё право, – пожимает широкими плечами. – Я предлагаю тебе помощь, в ответ прошу о маленькой услуге: всего лишь побыть моей женой какое-то время. Разумеется, только на бумаге.
– И всё? Только штамп? – уточняю, уже практически готовая согласиться на условия Красногорского.
Мне жить негде, маму с Машкой привести некуда, одежда верхняя, и та в квартире осталась. Почему-то куртку мою выбрасывать в окно хозяева не торопятся, неужели самим приглянулась?
– Только штамп, – клятвенно заверяет мужчина и открывает передо мной дверь лимузина. – Сядь, погрейся, перекуси, в конце концов, там полно еды.
Да, в автомобиле достаточно закусок и фруктов, только вот по пути к дому, где я снимала квартиру, мы с Мироном Сергеевичем ругались и спорили, не до перекусов было как-то.
– А вещи? – всхлипнув, взглядом указываю на груду тряпок под окнами квартиры.
– Там есть что-то важное?
– Моя одежда… – не успеваю договорить, потому что неожиданно к нам подходит молоденький парень в форме полицейского, представляется, показывает документы.
– Я сам разберусь, всё, не мёрзни, – Мирон буквально заталкивает мня в салон автомобиля, захлопывает за мной дверцу, а сам разговаривает со стражем правопорядка, периодически отвлекаясь на телефон.
Спустя несколько минут к мужчинам присоединяются возможные хозяева квартиры, что-то объясняют, размахивают какими-то бумажками. Не удивлюсь, если мужчина и женщина сказали правду, а вежливый риелтор и впрямь оказался аферистом.
С Мироном они, разумеется, разговаривают иначе: не трогают его своими ручищами, как меня некоторое время назад. Я не доверяю Красногорскому, но сейчас нахожусь в таком состоянии, что даже рада спрятаться за его широкой спиной и не участвовать в разборках.
Мне действительно нужно хотя бы просто перекусить, поэтому я переключаю всё своё внимание на бар с едой и напитками.
Красивая подсветка, ёмкости со льдом, шампанское. Только алкоголь меня сейчас интересует в последнюю очередь, я и без него себя отвратительно чувствую, а вот завёрнутые в пищевую плёнку маленькие бутерброды из чёрного хлеба я планирую использовать по назначению.
Разворачиваю один и пытаюсь съесть, но из-за волнения мне кусок в горло не лезет, может хоть сок выпить смогу? Выбираю апельсиновый, наливаю в бокал и едва успеваю допить, как дверь лимузина открывается и внутрь салона усаживается босс.
Я специально сразу села поближе к противоположной стороне кожаного дивана, чтобы не оказаться потом рядом с мужчиной. Благо, размеры автомобиля позволяют держаться на приличном расстоянии от собеседника.
– А мои вещи? – удивлённо округляю глаза, когда машина трогается с места.
– Вещи? – морщится брезгливо. – С пола? Не глупи, я куплю тебе новые, – машет небрежно рукой.
Тяжело вздыхаю, но сил на истерику не осталось. Одежда – не самая моя большая потеря на сегодня, тут бы место для ночлега найти и родственников успокоить. Уверена, мама будет в шоке, когда узнает, что жить нам теперь негде.
– Не хотел тебя огорчать, но ты действительно попалась на удочку мошенника, – произносит тем временем Красногорский. – Я сделал фото договора и отправил его знакомому юристу, единственное, что можно сделать – это попытаться подать в суд на того парня, который с тобой заключал договор. И то, у тебя даже заявление вряд ли примут, потому что документ составлен в корне неверно.
Поверить не могу, что так влипла. Повелась на выгодное предложение, низкую стоимость аренды и бонус в виде полного комплекта мебели и техники.
– Честно? – вздыхает мужчина. – Я бы на твоём месте не тратил попусту время и просто согласился на моё предложение.
– То есть, наплевать на справедливость и…
– Лиль, – взмахом руки останавливает меня, – дай договорить. Просто послушай, – добавляет вкрадчиво. – Ты сейчас очень нуждаешься в помощи, твоим родным нужно где-то остановиться. Я… – задумчиво проводит по небритому подбородку, – я скован обстоятельствами, из-за которых не могу пока оформить развод.
– Да что за обстоятельства такие! – эмоционально взмахиваю руками, которые тут же безвольными плетьми опускаются на пышную юбку платья.
Я выжата, как лимон, мысли в голове спутаны, а вместо мозга – гречневая каша.
– Для тебя это так важно? Или всё-таки помощь с квартирой важнее? – мастерски увиливает от ответа, мгновенно надавливая на болевые точки.
Да, мне нужна помощь, и разумнее всего сейчас задвинуть гордость куда подальше и согласиться на предложение Красногорского.
В конце концов, что мне с того штампа в паспорте? Не мешает жить никак, да и не говорит мужчина, что это навечно, мало ли, что у него там за проблемы такие. Я хоть и работаю в банке, всё же про мир богатых людей практически ничего не знаю, но уверена, причуд и заморочек у них полно.
– Хорошо, так и быть, я согласна повременить с разводом, – озвучиваю вслух принятое решение, и босс тут же звонит своему помощнику и поручает найти квартиру.
– Всё будет сделано в лучшем виде, твоих родных после банкета проводят, а ты сможешь позвонить и убедиться, что я выполнил свою часть сделки, – улыбается добродушно.
Выглядит так, будто с его души камень свалился, неужели настолько рад тому, что я, наконец, согласилась?
– А почему я могу позвонить, разве мне нельзя жить вместе с мамой и Машей? – не до конца понимаю мужчину, неужели он поможет близким, а меня выгонит на улицу?
В целом, у мамы есть деньги с продажи хаты, и можно было бы самим обойтись, но за пару часов найти приличное жильё, не имея при этом никаких связей, я вряд ли смогу.
– Вместе с мамой? – удивлённо вскидывает брови. – Ну, что ты, нет, ты будешь жить в моём доме, – припечатывает таким категоричным тоном, что становится не по себе.