– Какого черта вам здесь нужно?
Было семь часов утра, действительно слишком ранний час для того, чтобы оказаться именно здесь, в громадной шербрукской конюшне. Утро – туманное, мокрое и облачное – как нельзя более подходило к их мрачному настроению… В помещении стояли любимые Дугласом запахи – сена, льняного масла, кожи и лошадей. Она огляделась в полумраке и не увидела никого из работавших здесь конюхов. На Дугласе были штаны из оленьей кожи, темно-коричневое пальто и высокие ботфорты, которые не мешало бы почистить. «Усталый, небритый и страшно раздраженный», – отметила про себя Александра. Тому, кто его не знал, он мог сейчас показаться неряшливым и не умеющим себя вести грубияном. Но, на ее пристрастный взгляд, он смотрелся замечательно.
– Я хотела прокатиться, милорд.
– Быть может, после яркого света зрение обманывает меня, но что-то я не вижу в стойлах ни одной новой лошади. Где же та лошадь, на которой вы хотели прокатиться? Или это не лошадь? Однако хоть я и показал себя ослом во всей этой истории, на мне ездить не удастся.
Помолчав с минуту, Александра ответила довольно спокойным голосом:
– Мистер Мак-Колэм разрешал мне кататься на Фанни, пока вас здесь не было.
– Фанни – кобылка моей сестры.
– Я знаю. Она очень послушная лошадка, и ездить на ней – одно удовольствие. Я умею обращаться с лошадьми, милорд. Вы можете не беспокоиться за Фанни. Может быть, вы предпочитаете, чтобы я каталась на другой лошади?
Он хмуро смотрел на нее.
– То есть своих лошадей вы сюда не привели?
– Нет.
Отец продал большинство их лошадей два месяца назад, чтобы как-то выкрутиться. Это было еще до предложения Дугласа и до того, как он узнал, что и обеспечения зятя не хватит для спасения Клейборн-Холла.
– Я вижу, вы в костюме для верховой езды, хотя он и не новый и даже не по моде последних лет. Но тем не менее ваш отец и этот низкий ворюга, по-видимому, снабдили вас необходимым гардеробом на некоторое время, до тех пор пока вам не удастся вытянуть из меня побольше. Я не ошибся?
– Не знаю. Я не думала об этом.
Дуглас только фыркнул, и в ответ раздалось ответное фырканье из ближайшего стойла.
– Это Гарт, – сказал бесстрастно Дуглас. – Так, значит, вас не волнуют меха, ленты, кружева и прочие женские штучки?
– Нет. Разумеется, за исключением тех случаев, когда это необходимо.
– Не представляю, чтобы Мелисанда не интересовалась красивой одеждой, украшениями и другими побрякушками, которыми женщины завлекают мужчин, чтобы потом обвести их вокруг пальца. Не думаю, чтобы вы отличались от остальных представительниц вашего пола.
– Мелисанда – красивая женщина. Ей нужны красивые вещи, и она нужна им…
– Ха! Да ей ничего не нужно! Она будет прекрасна, даже если только прикроется своими волосами.
От этих слов у Александры сжалось сердце, но лицо ее по-прежнему выражало безмятежную приветливость.
– Наверно, вы правы. Так как бы вы хотели, чтобы я поступила, милорд?
– Я бы хотел, чтобы вы уехали отсюда и чтобы все, что происходит здесь, оказалось ночным кошмаром, от которого я завтра очнусь.
Александра изо всех сил продолжала держать улыбку на лице. Ей хотелось закричать, или ударить его, или упасть на колени и разрыдаться.
– Я имела в виду другое. Хотите ли вы, чтобы я каталась на Фанни, или чтобы я взяла другую лошадь, или чтобы я не каталась вовсе на ваших лошадях?
Дуглас провел рукой по волосам. Он с удивлением смотрел на эту маленькую особу, про которую все говорили, что она его жена. На ней была довольно безвкусная шляпка, из-под которой выбился длинный непослушный локон. Лицо было очень бледным, зато осанка была гордая, как у королевы. Какого необычного оттенка у нее волосы, подумал он. Цвета старинной розовой меди. Да в общем, ему-то не все ли равно. Он не знает ее и не хочет знать.
Дуглас длинно выругался.
Аликс продолжала молча смотреть на него.
– О черт, да идите же! Садитесь на Фанни, и я посмотрю, как вы ездите и можно ли вам ездить на ней и дальше.
Мистер Мак-Колэм, пятидесятилетний мужчина, стройный и ловкий, как двадцатилетний юноша, с лицом цвета крепкого чая от постоянного пребывания на солнце, стоял у входа в конюшню и отдавал приказания младшим конюхам, когда граф и Александра вышли из конюшни. Недавно Мак-Колэм женился на хорошенькой двадцатидвухлетней вдовушке и потому все последнее время пребывал в прекрасном расположении духа.
– Доброе утро, милорд, – весело приветствовал он графа.
Дуглас ограничился едва заметным кивком головы. Все кругом предатели, распалял себя он. Вот и этот тоже. Разрешил какой-то самозванке разъезжать на кобылке Синджен. Даже Холлис, его старый друг, похоже, благоволит к ней. Не говоря уже про Тони, которого просто надо пристрелить.