Сэди так сильно прикусила свой розовый акриловый ноготь, что он сломался. Она спрятала обломок в карман на дверце и стала мучительно соображать, что ответить.
«Куда направимся?» – спросил Уилл. Словно у нее был какой-то план.
Ее единственной целью было убраться как можно дальше от дворца так, чтобы ее никто не видел. И самым лучшим для нее было бы спрятаться где-нибудь и как-нибудь связаться с Хьюго. Извиниться, вымолить его прощение, заставить его признать, что хотя она выбрала самый неудобный момент, это было лучшим решением для них обоих.
– Комнату, – сказала она. – Чтобы там переночевать. Вот что мне надо.
– Превосходно. Вы имеете в виду что-то конкретное?
– Не совсем. Какое-нибудь тихое место. – Уединенное. Не там, где ее стали бы искать. – Где эти грязные мотели, которые показывают в американских боевиках?
– Простите?
Сэди взглянула на своего спутника, радуясь, что он снова смотрит на нее так, словно с трудом сдерживает недовольство. Его мимолетная улыбка, обнажившая идеальные зубы, смутила ее, чтобы не сказать больше.
Обычно она изо всех сил старалась, чтобы окружающие ее люди чувствовали себя с ней комфортно. Хьюго шутил, что ее стремление нравиться всем просто патология. Сэди хотела, чтобы все чувствовали себя счастливыми. Но при данных обстоятельствах было безопаснее соблюдать дистанцию. Проще воспринимать этого мужчину как средство передвижения, чем как набор ямочек на щеках, теплых рук и лучиков в уголках глаз, когда он улыбался. Особенно сейчас, когда она в таких растрепанных чувствах.
Она повернулась к нему.
– Ну, знаете, такой мотель, куда антигерой подъезжает на старом коричневом «кадиллаке». Убогий анонимный домик с плоской крышей, где старая женщина с сигаретой в зубах даже не отрывает взгляда от кроссворда, вручая ключи от номера прибывшим гостям.
Уилл посмотрел на нее и переспросил:
– С плоской крышей?
Странно, что он сфокусировался именно на этом. Эта деталь обычно щекотала нервы только ей. Обнаружив, что она долго смотрит в его темные глаза, Сэди перевела взгляд на свои фальшивые ногти. Один оторвался, осталось девять.
– Ну, вы знаете, такой приземистый. Словно его расплющил вес всего мира. Почему в Валлемонте нет таких мест?
– Потому что это Валлемонт, – справедливо заметил он.
Когда она была ребенком, это ее не радовало. После того как Хьюго уехал в школу-интернат, Сэди стала мечтать повидать мир, увидеть, какова жизнь за пределами мирной страны, в которой она родилась. И наконец, она смогла уговорить мать отпустить ее в Нью-Йорк на четырехгодичные актерские курсы.
Поначалу все было как в сказке. Прослушивания, подработка горничной в отеле, проживание в маленькой студии в Бруклине с тремя другими студентками. Ей нравилось ходить по улицам, где никто ее не знал. Ей нравились запах в метро, растрескавшиеся тротуары, сумасшедшая энергетика большого города. Это место было настолько отличным от Валлемонта, насколько можно было только вообразить себе.
Но постепенно она начала чувствовать себя одинокой. Блестящее, опасное, возбуждающее, уродливое и прекрасное приключение стало ей приедаться.
К концу года она начала понимать, что ей нужны были не шум и энергетика большого города, а контроль над своей жизнью. Именно это она любила в театре. Не саму игру, а знание того, что произойдет дальше.
Она продержалась еще один год, прежде чем вернуться домой и отказаться от мечты, за которую многие могли бы убить.
И вот она, эта страна с высокими холмами и зелеными пастбищами. С кристально чистыми реками, стекающими с покрытых снегом горных вершин. С городками, вымощенными булыжником, с солнечным светом и тихой, счастливой жизнью. Ее облегчение было невероятным.
И теперь опять – ей представилась редкая возможность, и она снова отказалась от нее.
– Если вам нужно пристанище, что скажете об этом местечке? – спросил Уилл, снижая скорость.
Вывеска «Ла Тьюлип» свисала с карниза убогого трехэтажного домика с остроконечной крышей и балконами по всему периметру. Ярко-красные цветы бугенвиллеи ковром покрывали старый грязный кирпич. Уилл свернул с дороги и остановил машину у входа. Потом вышел и взял с заднего сиденья мягкую сумку из черной кожи.
Сэди выпрямилась.
– Что вы собираетесь делать?
– Я собираюсь войти внутрь. И я не намерен оставлять свой багаж в открытой машине.
Сэди посмотрела через плечо назад. Легкий ветерок кружил осенние листья на мостовой. Маленькая коричневая птичка перепрыгивала с ветки на ветку росшего рядом дерева. И больше вокруг не было никого.
– Мы здесь не в криминальной столице.
Уилл проследил за ее взглядом, на минуту остановился, а потом, игнорируя ее, достал из машины большой квадратный серебряный чемодан и поставил его у своих ног.
– Вы идете?
– Но я не могу войти туда в такой одежде. Я выгляжу как…
Как девушка, которая бросила у алтаря самого завидного в стране холостяка. Ее скорее не узнают, если она будет голой, чем в этом платье.
– Что у вас в сумке? Или в вашем чемодане? – спросила она.
Уилл посмотрел на свой чемодан. Он был достаточно большим, чтобы она могла там уместиться. Сэди на мгновение задумалась, не попросить ли его спрятать ее там.
– У вас есть что-нибудь, что я могла бы взять у вас взаймы? Я сниму это в ту же минуту, как только войду в номер.
У него дернулся мускул на подбородке. Он, казалось, с трудом заставляет себя не смотреть ей в глаза. И тут Сэди осознала, что сказала.
Чувствуя, как краска заливает ее лицо и шею, она поспешно добавила:
– Я имею в виду, что найду какую-нибудь другую одежду. Завернусь в простыню, на крайний случай. А вы сможете вернуться к своим делам.
Ее рыцарь поневоле сделал глубокий вдох, и его темные глаза пригвоздили ее к сиденью. Потом, бормоча что-то себе под нос, он поднял кожаную сумку и поставил ее на водительское сиденье.
После этого он отошел от машины и остановился, повернувшись спиной к Сэди, чтобы дать ей возможность переодеться.
Внутри сумки она обнаружила дорого выглядевший черный вязаный свитер. Мягкий, как кожа младенца. И он восхитительно пах. Это был запах сандала, смешанный с запахом мужчины и свежего воздуха. Это был тот запах, который она почувствовала, когда Уилл вытащил ее из канавы и на мгновение прижал к себе.
Она откашлялась и отложила свитер в сторону. Порывшись в сумке, она обнаружила там спортивную куртку. И опять черную. А потом черные спортивные брюки. Этот парень любил черный цвет. Может быть, он был шпионом. Или фокусником. Или клинически депрессивным.
Она оглянулась через плечо и увидела, что он все еще стоит спиной к ней, засунув руки в карманы и подняв лицо к солнцу.
Даже в костюме было видно, что он сложен, как спортсмен: широкие плечи и бугристые мускулы рук и ног. Он казался ей сильным, уверенным в себе, сдержанным. Он был не самым покладистым из мужчин, которых она встречала, но, безусловно, он был в мире с самим собой.
Явно он не страдал депрессией. Наверное, просто любил черный цвет.
Она вытащила из сумки спортивный костюм, встала на колени и попыталась снять свое платье. Безуспешно. Она начала паниковать. Если она попытается снять его через голову, она запутается в кружевах и окажется в плену материи, как в смирительной рубашке.
Она закусила губу и посмотрела на небо. Оно было ярко-синим. Безоблачным. Такое счастливое зрелище. Сэди выругалась себе под нос.
– Эй, прошу прощения. Уилл. Мне нужна помощь.
Он повернулся.
– Помощь?
Она показала на миллион жемчужных пуговиц у себя на спине.
Теперь уже Уилл выругался себе под нос. Он подошел к машине.
– Что я должен сделать?
– Расстегнуть пуговицы. Начиная с верхней.
Сэди старалась не паниковать.
Уилл сделал глубокий вдох, потом его руки коснулись ее шеи, на удивление нежные. Он отвел ее волосы в сторону и расстегнул верхнюю пуговицу. Его теплый большой палец скользнул по ее коже, и Сэди почувствовала, как по ее телу побежали мурашки.
– Сэди? – спросил он, и его голос был низким и глубоким.
– Да, Уилл?
– На этой штуковине, наверное, не меньше ста пуговиц.
– Сто восемь, – уточнила она.
По одной в честь каждого года правления семьи Джиордано. Когда тихая свадьба, которую они с Хьюго планировали, стала превращаться в цирк, где даже количество пуговиц имело значение, она должна была положить конец этому и отменить все мероприятия.
Уилл сказал:
– Я хочу серьезно спросить вас: у вас есть еще что-то под платьем?
– Что-то?
– Э-э-э… белье?
До этого момента она не могла понять, какой у него акцент. Но сейчас он был чисто английским. Он казался таким очаровательно смущенным, что она не удержалась и спросила:
– Вы полагаете, что я нудистка?
Молчание. А потом:
– Ну да. Почему бы и нет?
– Нет, Уилл. Я не голая под платьем. Я надела белье.
– Рад это слышать. Вы планируете носить это платье в будущем?
– Как только эта штуковина будет снята с меня, я больше не захочу ее никогда видеть, не то что носить.
– Замечательно. Тогда приступим.
Он взялся руками за ворот ее платья и с силой разорвал материю. Пуговицы рассыпались и застучали по приборной панели, по рулю, по металлическому корпусу машины.
Когда верхняя часть платья сползла с ее плеч, Сэди глубоко вздохнула. Это был первый настоящий глоток воздуха за прошедшие часы. Даже дни. Может быть, недели. С того самого момента, как они с Хьюго ударили по рукам и решили пожениться.
– Спасибо, – сказала Сэди, освобождаясь от платья, пока она наконец не осталась в одном бюстгальтере, сорочке и чулках.
Уголком глаза она видела, что Уилл снова отвернулся.
Она поспешно надела на себя спортивный костюм Уилла. Опять этот запах. На этот раз к нему примешивался запах кожи и одеколона. Чем быстрее она снимет эту одежду, тем лучше.
Запихав платье под сиденье с большей силой, чем было необходимо, Сэди вышла из машины.
Когда ее босые ноги коснулись каменной мостовой, она вздрогнула от холода.
Брюки стали сползать с нее, и она несколько раз подвернула их на талии. Куртка надежно скрывала ее, доходя до середины бедер.
И наконец Сэди решилась взглянуть на себя в боковое зеркало. И буквально отпрянула в шоке. Ее волосы оказались в ужасном беспорядке. Щеки были обветренными и испачканными тушью для ресниц.
Лизнув свой большой палец, Сэди, как могла, стерла тушь. Потом стала вытаскивать шпильки из прически. Когда ее волосы рассыпались по плечам, она испытала неимоверное облегчение.
Она расчесала их пальцами и помассировала кожу головы. Потом привычным движением закрутила их в хвост. Больше она не была похожа на клоуна. Скорее на гота.
На гота с огромным обручальным кольцом на руке.
Она посмотрела на Уилла. Он рылся в своем серебряном чемодане.
Она снова взглянула на кольцо. Оно было до нелепости огромным. Большой сверкающий розовый бриллиант в оправе из розового золота. Но принадлежало ли это кольцо ей? Ни в коем случае.
Она вспомнила, какое лицо было у Хьюго, когда он с таким знакомым смешком вручил ей это кольцо.
«– Его дала мне моя бабушка. Это семейная традиция. Она велела мне передать его моей невесте. Мне очень жаль.
– Жаль чего?
– Оно выглядит на тебе нелепо.
– Спасибо!
– Я серьезно. Твои пальцы слишком тонкие, и оно похоже на кусок кирпича, который ты пытаешься удержать на руке. Сними его.
– Нет. Никогда. Ты помнишь, когда в первый раз попросил меня выйти за тебя замуж? Я помню. Тебе было семь лет, а мне четыре года. Тогда, будучи доброй женщиной, я не стала заставлять тебя жениться на мне. Но теперь я не спущу тебя с крючка. Это кольцо – символ. Если этот кирпич поможет нам обрести счастье, тогда это очень хороший символ».
Нарушая еще одно обещание, Сэди сняла кольцо с пальца. Оно снялось очень легко, безо всякого усилия, и это было еще одним знаком для нее.
Она быстро приспустила брюки, нашла ленточку, свисавшую с ее подвязки, и крепко привязала к ней кольцо. Потом она поправила брюки и куртку и сказала:
– О'кей, я готова.
Уилл повернулся к ней. Он окинул взглядом ее одежду (его одежду), ее босые ноги, ее волосы. Потом он посмотрел на шиньон из рыжих локонов, который она держала в руке. И тут его губы растянулись в улыбке. А на щеке образовалась ямочка.
Как и в первый раз, его улыбка была такой неожиданной и такой очаровательной, как солнечный лучик, пробившийся сквозь тучи, так что у Сэди сжалось сердце.
– Что? – спросила она.
Уилл указал рукой на вход в гостиницу.
– Я ничего не сказал.
Сэди натянула на голову капюшон куртки, а потом прошла мимо него, высоко вздернув подбородок.
– Вам и не нужно было ничего говорить.
Как только они оказались в вестибюле старой гостиницы, Сэди почувствовала выброс адреналина в кровь. Все ее попытки сбежать могут рассыпаться в прах прямо здесь и сейчас.
Она спряталась за спину Уилла, дыша через рот, чтобы не ощущать восхитительного запаха его одеколона. Его кожи. Его мыла. Чего бы там ни было.
– Сэди, – сказал он, слегка повернув к ней голову.
Его профиль был точеным. Высокий лоб. Нос настолько идеальный, что казался высеченным из мрамора. Намек на ямочку на щеке.
– М-м-м?
– Вы когда-нибудь слышали о таком пустяке, как личное пространство?
– Простите, – пробормотала она, подыскивая оправдание своему желанию прижаться к нему. – Я… я замерзла.
Если Уилл не поверил ей, он этого не сказал. Несомненно, он считал ее сумасшедшей, судя по ее поведению.
Когда они подошли к регистрационной стойке, Сэди, выглянув из-за плеча Уилла, увидела девушку, одетую в джинсы и простую розовую футболку, с длинными каштановыми волосами, завязанными в хвост на боку.
Девушка улыбнулась им.
– Здравствуйте! Э-э-э… мы не ожидали никого увидеть сегодня. Вся страна прилипла к телевизорам. Все ждут начала церемонии!
Она указала на монитор своего компьютера, и Сэди увидела на нем толпы народа, стоявшего по бокам улицы, по которой должен был проехать свадебный кортеж. Люди махали флагами и подбрасывали в воздух розовые лепестки пионов. Входные двери часовни были открыты, похожие на рот, готовый проглотить невесту целиком.
– Принц Алессандро такой красавчик, – сказала девушка. – Вам не кажется? Эти глаза. И этот голос. Он похож на героя романа. Подумать только, существует женщина, которая стала его героиней!
Сэди уткнулась лбом в плечо Уилла.
– Номер, – прошептала она. – Спросите про свободный номер.
Уилл откашлялся.
– Мы рассчитывали снять у вас номер.
Девушка моргнула, словно только что увидела Сэди, спрятавшуюся за спину Уилла.
Сэди поглубже надвинула на лоб капюшон и помахала девушке рукой. И замерла, с ужасом ожидая, что девушка узнает ее. Но та лишь кивнула ей и снова обратилась к Уиллу:
– Ясно. Вам повезло. Только что освободился номер в башне. Это наш лучший номер. Кровать с балдахином. Кухонька. Балкон с видом на дворец.
Сэди ужаснулась. Вид на дворец? Нет! Нет, нет, нет…
Должно быть, она сказала это вслух, потому что Уилл обернулся и спросил:
– Нет?
Сэди закусила губу.
– Боюсь, что это единственный свободный номер, – сказала девушка. – И вы вряд ли найдете другой в такой близости от дворца. Все номера у нас были зарезервированы еще несколько недель назад. Как только стала известна дата свадьбы. Принц Алессандро – всеобщий любимец. Когда объявили о его женитьбе, разбилось немало сердец.
– Правда? – спросил Уилл таким тоном, словно с трудом сдерживал смех. – Номер в башне нас вполне устраивает. Спасибо.
Несколько секунд все молчали. И тут Сэди сообразила, что Уилл ждет, когда она назовет свое имя и достанет деньги.
Она вздернула голову и еле слышно пробормотала:
– У меня сейчас нет при себе кошелька.
– Он остался в другом платье? – так же еле слышно пробормотал Уилл.
– Угу.
Уилл отвел руку назад, ненароком прикоснувшись к ее животу. Сэди ахнула.
Уилл словно окаменел.
– Сэди, – сказал он тихо.
– М-м-м?
– Кошелек у меня в заднем кармане.
– Да, простите.
Она отступила на шаг, давая Уиллу возможность достать кошелек. Когда он вынул из него сверкающую черную пластиковую карту, Сэди не то чтобы постаралась прочитать его имя на карте… Вовсе нет. Но она его прочитала.
«Доктор Уильям Дарси».
Доктор Дарси? Доктор чего? Имя Уильям подходило ему больше, чем Уилл. Уилл Дарси…
И тут Сэди окаменела.
Неужели это был тот самый Уилл Дарси – школьный друг Хьюго? Единственный, кого Хьюго хотел пригласить на свадьбу, когда они планировали, что она будет очень тихой и скромной?
Она смотрела на его спину, словно ожидая увидеть доказательства этого. Но его спина не выдавала никаких секретов.
– Осмелюсь ли я спросить, сколько стоит номер в такой момент?