Попробуйте сравнить себя сегодняшнего с собою же, но только пятнадцатилетней давности, если возраст, конечно, позволяет. Вам придётся признать, что вы сегодня говорите на другом языке. Нет, разумеется, вы по-прежнему говорите по-русски. Но это уже другой русский.
Во-первых, мы стали говорить быстрее. Дикторы в начале эпохи радиовещания говорили со скоростью 80 слов в минуту. Темп речи современных ведущих – 120 слов в минуту. Может быть, пока я пишу об этом, они стали говорить ещё быстрее. Впрочем, ничто не мешает вам взять часы и самим засечь время.
А во-вторых, сегодня мы используем те слова, которых в нашем языке не было раньше: кластер или валидатор, например. А некоторые слова, наоборот, мы теперь не употребляем. В нашей жизни больше нет уличных телефонов-автоматов и «аськи» (ICQ), а вслед за ними из нашей речи ушли и эти слова. А бывает, что слова меняют своё значение. Что означает слово «двушка»? Двухкомнатную квартиру? А ещё несколько десятилетий назад оно означало двухкопеечную монету, с помощью которой можно было позвонить по телефону-автомату.
Я заметила, что сама я говорю как минимум на трёх русских языках. Не удивляйтесь!
Когда я выступаю публично, я говорю на литературном языке и лишь иногда включаю в речь «модные слова», профессионализмы и разговорные формы, чтобы сделать моё выступление более ярким, динамичным и живым.
Когда я говорю с друзьями, это уже другой русский язык. Чтобы моя речь была тёплой и эмоциональной, я добавляю в неё шуточные «неправильности», использую отдельные слова из сленга и просторечий. Но некоторые из них, например «словить», я не употребляю никогда!
Ну и, конечно, профессиональный язык. Вы же знаете, что почти все профессии используют свой собственный язык, свой «профессиональный жаргон», включающий и термины, и «свои» словечки. А профессий у меня несколько – вот я и владею несколькими профессиональными жаргонами.
Знаю, люди старшего поколения недовольны ни приходом новых слов, ни повышением скорости речи. Но что делать? Язык отражает нашу жизнь. Постоянные изменения и бешеный ритм XXI века просто не оставляют иного выхода.
Кстати, иногда от скорости речи зависит ни больше ни меньше как исход военных действий.
Известно, что американские учёные, проанализировав статистику боев с японцами во Второй мировой войне, обнаружили: несмотря на равенство сил, войска США побеждали чаще. Причину своих побед они нашли… в речи американских командиров. Их приказы были короче и быстрее. И дело вовсе не в том, что японцы многословны. Просто в английском языке средняя длина слова составляет пять букв, а в японском – тринадцать.
Вам, конечно, интересно узнать, помогает ли язык нашим военным или же мы крепки только силой духа? В русском средняя длина слова оказалась равной семи буквам. Однако проведенные полевые исследования показали, что, управляя боем, наши командиры переходят на мат. Информативность речи сразу же возрастает в два-три раза.
Язык живой, он меняется. В нём постоянно появляются новые слова, а старые иногда уходят, а иногда наполняются новым смыслом.
И раньше слово «пост» имело много значений: 1) должность; 2) военнослужащие, осуществляющие охрану или наблюдение; 3) место, в котором осуществляется дежурство; 4) ограничения в употреблении пищи и других благ. А теперь это означает ещё и сообщение в соцсетях (от английского post – размещать, публиковать). Интерсно, что на заре появления соцсетей в России многие использовали слово «постинг», а не «пост», чтобы не путать с другими значениями этого слова, но в итоге в языке закрепился более короткий вариант. А «постинг» сейчас означает действие, опубликование постов. Так что мы теперь не только «занимаем пост», «держим пост», «стоим на посту», но и «пишем посты».
А ещё мы можем «постить», «запостить», «перепостить» – к английскому глаголу мы добавляем приставки и спрягаем его по правилам русского языка, а значит, оно уже почти обрусело.
Любопытно сравнить, что человек пишет о себе в резюме сегодня и что писал раньше.
Устраиваясь на работу в советское время, люди в качестве достоинств указывали о себе следующее: трудолюбивый, аккуратный, дисциплинированный, исполнительный. А в конце была непременная приписка: «морально устойчив, политически грамотен».
Сегодня акцентируют внимание на другом: адекватный, позитивный, коммуникабельный, креативный. А моральная устойчивость, похоже, стала и вовсе каким-то анахронизмом.
Почему всё так изменилось? Да потому, что в обществе изменились ценности!
Чем чаще обсуждают психическое нездоровье населения, тем больше ценится норма, то есть адекватность или даже вменяемость. Нам говорят: «Я тебя с ним познакомлю – он вполне вменяемый!» И мы понимаем, что с рекомендованным человеком можно разговаривать о деле.
Теперь представьте, что подобную рекомендацию услышал бы кто-то три десятка лет назад. Он подумал бы, что речь идет о человеке, лечившемся в клинике неврозов и чувствующем себя после лечения вполне сносно. Разумеется, ни о каком деле он бы с ним говорить не стал, разве что мог просто поболтать о жизни.
Сегодня мы чаще подвержены депрессиям. Мы хотим избегать «токсичных» людей и отношений. И потому характеристика «позитивный» очень ценится.
В эпоху коммунальных квартир и отсутствия Интернета никаких проблем с общением люди не испытывали. Сегодня такая проблема есть. Не то что встретиться, а просто позвонить для человека иногда становится испытанием. Я знаю семьи, где домочадцы, находясь в одной квартире, общаются друг с другом в Вотсапе. Жена пишет мужу: «Еда на столе». Он отвечает: «Иду». Словом, характеристика «коммуникабельный» приобретает вес.
«Русский язык, – полагает доктор филологических наук Алексей Шмелёв, – скептически относится к получению выгоды. И в этом смысле он один из немногочисленных в европейском ареале».
Однако в XXI веке положительное звучание приобрели словосочетание «успешный человек» и слово «карьера».
В общем, слова, как и люди, способны неожиданно взлететь по карьерной лестнице и оказаться «в цене». Например, слова «беспредел», «мочить в сортире» и «кошмарить» из лагерного жаргона (тюремного арго) перекочевали в документ МИДа и в речь президента.
Кстати, одно-единственное слово показало, насколько внимательно народ слушает президента: носители русского языка в массовом порядке заглянули в словари. И это уже прекрасно! Обращение к Далю и Ушакову позволило нам убедиться, что глагола «кошмарить» у мэтров русской словесности нет. Есть только существительное «кошмар», трактуемое как «сон с ощущением удушья». Зато в Словаре тысячелетнего русского арго под редакцией Грачёва слово «кошмарить» прописано. Его первое значение – «создавать невыносимые условия для заключённого».
Слава богу, прошли времена, когда государственные деятели нашей страны читали «по бумажке» свои многочасовые доклады, изобилующие канцеляризмами и прочей неудобоваримой лексикой.
Современные политики и публичные люди, напротив, порой перенасыщают свою речь эмоционально окрашенными словами, жаргонизмами, а то и вовсе ненормативной лексикой.
Хорошо бы найти золотую середину!
Тех, кто недоволен новым смыслом слов, я могу успокоить разве что афоризмом Виктора Степановича Черномырдина: «Сроду такого не было – и вот опять то же самое!» Какой гениальный подтекст!
Да, ТАКОГО не было, но меж тем было другое – аналогичное тому, что сейчас.
Во все времена слова наполнялись новым смыслом.
Корней Иванович Чуковский вспоминал, например, как знаменитый юрист, академик Кони, восставал против употребления слова «обязательно» в значении «непременно». Вы, наверное, удивлены. А какое же ещё может быть значение у этого слова? Анатолий Фёдорович Кони требовал, чтобы слово «обязательно» значило только «любезно, услужливо». «Представьте себе, – говорил он, хватаясь за сердце, – иду я сегодня по Спасской и слышу: “Он обязательно набьёт тебе морду!” Как вам это нравится? Человек сообщает другому, что кто-то любезно поколотит его!»
Или такой пример. Сегодня мы желаем друг другу счастья, полагая, что это самое объёмное пожелание, включающее в себя и любовь, и здоровье, и благополучие. А два века назад это слово не было столь безукоризненным. «Счастье» было чем-то весьма сомнительным – сродни шальному везению, воровству у судьбы. У Даля, в частности, мы найдём такие значения этого слова: рок, случайность, желанная неожиданность. Полководец Суворов говаривал: «Сегодня счастье, завтра счастье – помилуй бог, а ум-то где?»
Слово «бюджетный» раньше означало «относящийся к бюджету» (как правило, государственному). Люди восклицали: «Не разбазаривайте бюджетные средства!» А вот теперь, слыша слово «бюджетный», мы всё чаще думаем про имеющий умеренную, низкую цену товар. Слово «пилить» когда-то относилось только к работе с пилой. Потом в ход вошло выражение «пилить бюджет» – здесь речь идёт об использовани нечестными чиновниками средств госбюджета не по назначению, а для личного обогащения. А потом слово «пилить» или «запилить» приобрело новое, позитивное значение – «делать, организовывать, программировать, создавать». Запилить можно разные полезные вещи: видео, текст, программу, новый продукт или даже целый проект.
Нельзя ненавидеть язык за новый смысл слов. Его вообще нельзя ненавидеть. Язык – зеркало нашей жизни, в котором отражаемся и мы сами.
Не разбивайте зеркало – это плохая примета!
Сумасшедший ритм жизни заставляет нас экономить время буквально на всём. Язык под нас подстраивается и тоже стремится к упрощению.
Помните детскую загадку: «“А” упало, “Б” пропало, что осталось на трубе?» Давайте выясним, что происходит, когда слово в целях экономии теряет не только буквы, но целые слоги, а то и сразу несколько!
Существует такой термин – «гаплология». Haplos в переводе с греческого – «простой». Гаплология – это упрощение слова, при котором усекается один из соседних одинаковых слогов.
Так, «знаменоносец» давно стал «знаменосцем», «минералология» – «минералогией». Любопытно, что само слово «гаплология» при этом свой «лишний» слог не потеряло.
Мы говорим «такси», а не «таксомотор», «кино», а не «кинематограф», «метро», а не «метрополитен». Компьютер превратился в «комп», фотография – в «фото», «нормально» – в «норм». Все эти слова сократили конец XX – начало XXI века. Блюстителям норм языка это не нравится, но ведь слова в процессе своего развития сокращались всегда!
Экономия в языке достигается и путем усечения одного слова в словосочетании. Нам достаточно «докладной». При этом «записка» мы уже не произносим. Мы говорим, что пишем «курсовую», а слово «работу» не добавляем. Спортивные комментаторы ограничиваются словом «запасной». При скорости их речи им некогда добавлять «игрок».
А бывает и так, что два слова сливаются «в объятии» – и рождается третье. «Новорождённое» слово похоже на каждого из «родителей». От одного ему достаются первые слоги, а от другого – последние. «Магнитофон» плюс «радиола» – получилась «магнитола». «Электрический» + «автобус» – «электробус».
Поистине незаменимы при образовании усечённых слов суффикс «к» и окончание «-а».
«Наличка» – наличные деньги. «Косметичка» – сумочка для косметики. «Самоволка» – самовольная отлучка. «Кругосветка» – кругосветное путешествие. «Дублёнка» – дублёная куртка. «Газировка» – газированная вода. «Кофеварка» – кофеварочная машина. «Оборонка» – оборонная промышленность. «Гречка», «пшёнка», «манка», «овсянка». Они заменяют нам гречневую, пшённую, манную, овсяную крупу. «Наливка», «запеканка», «тушёнка» – этот ряд можно продолжать и продолжать.
Вы скажете, что подобные слова используются только в разговорной речи. Пока да! Но лингвисты уверяют, что ещё на нашем веку они могут быть признаны литературной нормой. Ведь слово «открытка» сегодня ни у кого не вызывает сомнений. А это тоже сокращение, про которое мы уже забыли. «Открытка» – открытое письмо, то есть письмо, которое можно пересылать по почте в открытом виде. Почти за 150 лет существования открытки люди привыкли к такому сокращению. И мало кто уже помнит, что «электричка» произошла от «электропоезда». Это слово пока не стало литературным, но слово «электропоезд» мы уже забыли, а электричка живёт в нашей речи.
Иногда превратиться в одно слово может целое предложение. Не верите? А вот вам и пример – «беруши». Это слово на законном основании прописалось в словарях как существительное, имеющее форму только множественного числа. Не каждый сразу и сообразит, что это сокращенное предложение: «Берегите уши».
Берегите уши! В том числе и от неграмотного потока слов!
Нормальная человеческая речь невозможна без хлёсткого бранного словца. Чего не скажешь в сердцах! Нервируют нас – вот и нервные мы! А если потом остановиться, выдохнуть и подумать: «А что это я такое сказал?!»
Что же означают употребляемые нами сегодня в запальчивости слова? И такие ли уж они нехорошие?
«Зараза». Слово вполне литературное. В скобках можно было бы поставить, как это делается в словарях, – (медицинское). Но если произнести это слово в определённом контексте и с определённой интонацией, обращаясь к женщине, она вряд ли расценит его как комплимент. Популярная когда-то песенка кабаре-дуэта «Академия» тоже не оставляет в этом никаких сомнений:
Ты отказала мне два раза,
«Не хочу!» – сказала ты,
Вот такая вот зараза
Девушка моей мечты!
Девушка его мечты, наверное, обиделась на слово «зараза». А зря! Каких-то 250 лет назад это слово было комплиментом – синонимом «прелести» и «очарования».
В доказательство я приведу две стихотворные строчки поэта XVIII века:
С Сореной мне расстаться!
Не зреть её очей! Не зреть её зараз?!
Очевидно, «заразить» означало «сразить наповал» – в данном случае, видимо, красотой!
Хорошо, когда знаешь первоначальный смысл слова. Теперь, по крайней мере, клеймом «зараза» нашу женскую красоту не очернишь!
Ну-с, дорогие мужчины! Какие у вас там есть ещё в запасе оскорбительные слова? Знаменитое «мымра», так запомнившееся нам по фильму «Служебный роман»?
Сейчас узнаем, что оно означает. Открываем словарь Даля. Находим: «мымрить – безвылазно сидеть дома». Может быть, «мымра» – это тоже комплимент, означающий, что женщина домовита, хорошая хозяйка? Но нет! «Мымрой» стали называть нелюдимого, скучного, угрюмого человека – чаще всего женщину.
Однако что это такое получается? Как ругательство, так адресовано женщине?! Позор!
А вот оно и следующее слово – само вырвалось!
Итак, «позор». В былые времена оно означало «спектакль», и ничего больше. А слово «позорищный» – «к спектаклю относящийся». Позже слово «позор» приобрело более общее значение и стало синонимом слова «зрелище».
Находим у Баратынского: «Величествен и грустен был позор пустынных вод, лесов, долин и гор».
Впрочем, в некоторых славянских языках, например в болгарском и сербском, слово «позорище» до сих пор означает «зрелище».
Модными бывают не только одежда, фильмы, рестораны, но и слова. Модные слова – явление почти социальное. Людям кажется: употреблять их – значит не быть выброшенными на обочину жизни, значит быть яркими и современными, быть «в тренде», «в теме».
«Я люблю, когда мода выходит на улицу, но не допускаю, чтобы она приходила оттуда», – говорила Коко Шанель. С языком дела обстоят иначе. Выпущенное однажды кем-то «в люди» новомодное словцо подхватывается уличной толпой и уже «с улиц» активно внедряется в нашу речь. Иногда такие слова язык «пробует» и отказывается от них, а иногда русский язык подстраивает такие слова «под себя», и они приживаются, становясь частью языка.
Старшее поколение говорит «очень хорошо», среднее – «классно» или «клёво», молодое – «огонь!», а подростки – «офигенно». Вот еще синонимы, выбирайте для себя: «великолепно», «супер», «бомба», «найс».
Какое выражение предпочтёте лично Вы: «абсолютно точно», «однозначно» или «стопудово» или ещё какое-то?
Интересно, что жаргонное слово «круто» получило развитие, теперь есть «крутяк» и «крутямба».
Молодёжный жаргон – это игра, маска, желание переиначить мир на свой манер, а ещё показать – «я свой»! Главное в этом явлении – уйти от обыденности.
Как же родителей раздражает в детях их «птичий язык», то есть жаргон, на котором они говорят. Однако злиться на него – всё равно что злиться на дождь или снег! Молодёжный жаргон был, есть и будет!
Папы и мамы, бабушки и дедушки, вспомните! В дни вашей молодости ведь были свои «словечки» – какие-нибудь «чуваки» и «чувихи», которые где-то там «хиляли». А вместо «нормально» вы сами говорили «нормалёк» или «нормуль». И вслед за секретаршей из фильма «Служебный роман», увидев что-то очень хорошее, вы восклицали: «Отпад!»
«Жаргон» или «сленг»? Разные источники дают разные варианты. Некоторые считают, что жаргон может быть только у людей, объединённых профессией или чем-то ещё. А просто новомодные словечки – это сленг. Будь то жаргон или сленг, но порой на нём начинает говорить вся страна, вне зависимости от возраста.
Вот жаргонные «денежные» слова: «керенки» – денежные знаки, выпущенные правильством Керенского в 1917 году. «Колокольчики» («деникинки») – это тысячерублёвые банкноты Вооруженных сил под командованием белого генерала Антона Деникина с изображением Царь-колокола (времена гражданской войны начала XX века). А «бориски» – денежные купюры, выпущенные при Борисе Ельцине в 1990-х. Раньше миллиард называли «арбузом», а теперь «ярдом».
Были жаргонизмы, касающиеся алкоголя. Сейчас уже никто и не помнит, что «петля Горбачёва» – это очередь в винный магазин во время антиалкогольной кампании. «Андроповка» – водка «Московская», цена на которую была снижена в 1984 году, во время пребывания Юрия Владимировича Андропова на посту генсека КПСС. Так стоит ли осуждать молодёжь?
Поколения меняются каждые 15–20 лет, а с ними меняется и жаргон. Новое время рождает новые слова. Иногда они уходят так же быстро, как появились. Всего лет 10–15 назад мы использовали слова: «Серафима» – SIM-карта, «Емеля» – e-mail. Вы, наверное, эти слова уже и забыли? Мобильный телефон называли «мобильник». А теперь всё чаще – просто «телефон», потому что почти все телефоны, которые мы используем, – мобильные.
Молодёжный жаргон – это настолько серьёзно, что филологи выпускают специальные словари, а родители, психологи, преподаватели их покупают.
Кстати, замечательного лингвиста Максима Кронгауза молодёжный жаргон не раздражает. Он пишет: «А я, например, завидую всем этим “колбасить не по-детски”, “стопудово” и “атомно”, потому что говорить по-русски – значит не только “говорить правильно”, как время от времени требует канал “Культура”, но и с удовольствием, а значит, эмоционально и творчески (или, может быть, сейчас лучше сказать “креативно”?)». Так что мягче и добрее относитесь к языку потомков. В худшем случае – пусть вам будет «пако рабана», или «по барабану», или «фиолетово» – в общем, безразлично.
«Мы говорим не «штормы», а «шторма» —
Слова выходят коротки и смачны:
«Ветра» – не «ветры» – сводят нас с ума,
Из палуб выкорчевывая мачты», —
пел Владимир Семёнович Высоцкий в фильме «Ветер “Надежды”».
Да, моряки, как и представители многих других профессий, меняют окончания слов. Кулинары говорят «соуса», косметологи – «крема». Хотя правильно «соусы» и «кремы».
Ещё один способ образования жаргонных слов – смена ударения. Моряки говорят «компАс», хотя правильно «кóмпас». Нефтяники говорят «дОбыча нефтИ», хотя норма русского языка допускает только вариант «добы´ча нéфти». Сотрудники органов внутренних дел говорят, что дело «возбУждено», а преступник «осУжден», хотя дело «возбужденó», а преступник «осуждён». Напомню таже, что литературной нормой является «новорождённый», а не «новорóжденный», как любят говорить сотрудники медучреждений.
Третий вариант создания жаргонизмов – это образование производных от иностранных слов.
В среде предпринимателей и инвесторов редко кто «выступает с презентацией проекта», большинство «питчат». Новый бизнес-проект называют стартапом – от английского start up – «запускать». А предпринимателя, который этот проект придумал и начал, называют основателем или фаундером (от английского founder – основатель). Сама эта профессиональная среда называется венчурной (от аглийского venture – рискованное начинание).
Когда стартап привлекает деньги на развитие, то он «фандрайзит» (от английского fundraising – привлечение средств) или «поднимает раунд». Дело в том, что инвестиции привлекаются раундами. Но на профессиональном жаргоне раунд именно «поднимают».
Думаете, я описала все венчурные слова? Отнюдь! Я всегда стараюсь писать так, чтобы было понятно всем, даже если я пишу статьи для предпринимателей или посты в соцсетях. Но и мне приходится пользоваться терминологией – без слов «посевые инвестиции», «бизнес-ангел», «импакт-предприниматель» мне никак не обойтись. Но это уже не жаргонизмы, а «профессионализмы» – профессиональные термины. Так что, если хотите больше знать о среде предпринимателей-инноваторов, создающих наше с вами будущее, – на сайте aksenova.ru есть ссылки на мои статьи и профили в соцсетях – подписывайтесь и читайте!
Фраза «поднять раунд» показывает нам ещё один способ образования жаргонных слов – придание словам другого смысла или создание новых, «своих» слов.
Обратимся к ресторанному жаргону. «Горячка» – это вовсе не болезнь, это «горячие блюда» или «горячий цех». «Летник» – летняя веранда. «Запара» – это большая загрузка кухни и официантов, своего рода аврал. А «завести блюдо» – это значит внести новое блюдо в меню и в систему учёта.
Риелторы любят говорить «объект», а не «квартира», «здание» или «коттедж». И едут они не «показывать квартиру», а «на показ». «Распашонка» – это не детская одежда, а квартира с окнами на противоположные стороны. А «закладка» – не подумайте плохого – это помещение денег в банковскую ячейку до завершения регистрации сдедки.
Или прекрасное слово «физик». Думаете, это человек, который занимается наукой физикой? Не факт! Любой медик скажет, что «физик» – это физраствор, а любой сотрудник банка объяснит, что «физики» – это физические лица, а «юрики» – это юридические лица, а вовсе не мужчины по имени Юрий!
Не будем ставить в укор профессионалам, что они хотят узнавать друг друга по особым словечкам и речевым оборотам. Желание различать «свой – не свой» всегда было свойственно людям. К тому же «питч» звучит намного короче, чем «презентация проекта с целью привлечения инвестиций». А «летник» – короче, чем «летняя веранда».
Главное – чтобы мы не путали жаргонизмы, профессиональные термины и языковые нормы!
Мы иногда десятилетиями храним старые вещи. Вроде и не носим, а выбросить жалко. Вдруг пригодятся? И в самом деле, наступает момент, когда древний бабушкин ситчик становится остромодным и из него выходит дивный сарафанчик.
Так и некоторые слова язык выбрасывает на обочину, но настает момент, когда они внезапно напоминают о себе. И тот, кто их забыл, выглядит глупо и смешно.
Давайте вспомним некоторые устаревшие слова.
Русскую классическую литературу, к счастью, ещё никто не исключал из школьной программы. Дети по-прежнему изучают её и пишут сочинения. Сколько же неприятностей доставляют им устаревшие слова!
Например, невероятное количество казусов связано с женскими прелестями – ланитами и персями. Если помнить, что «перси» – это грудь, а «ланиты» – щеки, то можно умереть от хохота, читая в сочинениях, как «перси» «краснеют от стыда», «розовеют и румянятся от мороза», а «ланиты» «вздымаются от волнения». Однако не надо удивляться фразе: «Перси оказались стоящими у подножия скалы». Второе значение слова «перси» – «выступ городской стены, род бастиона».
А как прикажете понимать ребёнку фразу из «Мёртвых душ» Гоголя: «Позволь, душа, я тебе влеплю один безе»? Воображение подростка мгновенно рисует сцену: Ноздрёв бросает в Чичикова это вкусное пирожное. С Ноздрёва станется! Он такой! Но оказывается, речь идет всего лишь о поцелуе. «Безе» – от французского baiser – «поцелуй».
Ну а следующая филологическая загадка под силу разве что телевизионным знатокам: «Бутондамуры были самым замечательным украшением её лица».
Какие версии насчет «бутондамуров»? Маленький букетик, прикрепленный к волосам? Не угадали! «Бутондамуры» – это возрастные прыщи. Да, всего лишь! Но как красиво звучит! На месте сегодняшних производителей косметики я бы взяла на вооружение это слово.
Выражение, которое встречаем у Бунина: «Ты что же это, за пельки хватать?» Не подумайте чего неприличного. «Хватать за пельки» – то же, что «хватать за грудки».
Кстати, устаревают не только вполне литературные слова, но и сленговые. А они тоже порой встречаются в литературе и поражают своей меткостью. Пример из рассказа русского писателя и драматурга Петра Боборыкина: «С кем разговариваешь: с женой ли сановника или с горизонталкой?» Оказывается, «горизонталками» в XIX веке называли продажных женщин.
Жаль, что некоторые выражения ушли из нашей речи – очень уж они яркие, «вкусные». Сегодня мы говорим – «прошёл огонь, воду и медные трубы». А раньше бы сказали – был «и в мяле, и в пяле». «Пяло» – это то, чем раскатывали сукно. «Мяло» – то, чем мяли лён и кожу.
А вот дивное выражение для тех, кто ещё не оставил пагубную привычку давать и брать взятки, – «барашек в бумажке». В позапрошлом веке взятку называли именно так.
Мне кажется, можно вернуть в нашу разговорную речь милое выражение – «стреньбрень с горошком». В XVIII веке его употребляли, когда хотели сказать о чём-то нестоящем, чепуховом. В Словаре русского языка XI–XVII веков есть слово «брение».
Забавно, что приходится переводить с русского на русский, но сделаем это. «Брение» значит «глина», «грязь», «тина».
В словаре Даля «стреньбрень» пишется слитно, в одно слово, и толкуется как «хлам», «скарб», «ветошь».
У лингвистов есть предположение, что это «стреньбрень» образовалось от крика старьёвщиков: «Старьё берём!» Ну а горошек, видимо, был добавлен как «несерьёзный» продукт. Почему-то именно так к нему относились наши предки. Это видно из выражений «шут гороховый» или «чучело гороховое».
Да, сегодня возвращается мода на ретро. Вновь в цене и старинная мебель, и старинные украшения… Почему бы не вернуть цену и словам, возле которых в словарях стоит грустная пометка – «устарелые»?
Недавно слышала, как девушка просила продавца: «Дайте мне померить перчатки – вон те, без пальчиков». Прозвучало смешно. Впрочем, продавец её понял. Перчатки, в которых пальцы остаются открытыми, сегодня пользуются спросом. Ведь в них очень удобно и водить машину, и пользоваться телефоном. Только мы забыли, что такие перчатки называются «митенками».
Многие мужчины и женщины носят головной убор из дорогой ткани с отворотами из меха. Как его называют? Да никак! А ведь у него есть название – «мурмолка».
У молодых людей нынче в моде маленькие шапочки, обтягивающие голову. Мода ведь возвращается, и такие шапочки когда-то уже носили. А вот как они называются, забыли. Наверное, стоит напомнить юношам, что они носят чаплажки.
Если заглянуть в толковый словарик русского языка, изданный в XIX веке, то начинает казаться, что это словарь иностранных слов: так много непонятного!
Любителям пропустить рюмочку-другую мы подарим весёлое забытое словечко «опрокидонт». Читаем у Николая Лескова: «Вели скорее дать маленький опрокидонтик». Заодно добавим, что выпивку за чужой счёт называли «опитухой».
Ещё немного о питии. И сегодня можно услышать, как мужчины просят продать им шкалик спиртного. А сколько это – шкалик? Отвечаю: «Половина чарки». Вы спросите: «А сколько же содержимого в чарке?» – «1/10 штофа!» Опять непонятно?
Не буду вас больше мучить. Шкалик – это 0,06 литра, то есть 60 граммов. Содержимое чарки и штофа вы теперь без труда вычислите сами.
А как вам нравится выражение «порато баско»? Скажете, что-то итальянское? Отнюдь! Исконно русское! «Поратый» – бойкий, сильный. «Баский» – красивый, пригожий. Таким образом, «порато баско» означает «весьма красиво».
Порато баско сегодня на улице, господа!
Уверена, каждый родитель не раз укорял отпрыска: «Хватит тебе шляться без дела!» А что, если попробовать сказать, как встарь: «Хватит тебе слонов продавать!» Вдруг такая фраза не только детину рассмешит, но и заставит-таки взяться за ум?
Очень сочно звучит выражение «кока с соком». Встречаем у Николая Щедрина: «Город здесь хороший; как раз будущий муженёк коку с соком наживёт». «Кокой с соком» называли богатство, достаток. «Как есть у Фоки кока с соком, вотрётся Фока всюду боком!»
А уж если, не дай бог, ты промотал свое богатство, то о тебе говорили, что ты «проюрдонился» и «пробубенился».
Возвращение некоторых устарелых слов существенно обогатило бы наш язык. Смотрите, какой великолепный ряд синонимов у того же Николая Щедрина: «Он слыл фатюем, фетюком, фалалеем…» И все три слова обозначают нерасторопного, несообразительного человека.
Почему-то немецкое «шахер-махер» у нас прижилось. И мы по-прежнему говорим так о мошенничестве. А вот «цирлих-манирлих» забылось. Хотя иную жеманную девицу было бы не грех так назвать!
О манерном поведении чопорных барышень говорили и так: «она вся на симах», то есть на пружинах – как механическая кукла.
Теперь, когда мы стряхнули пыль с некоторых устаревших слов и выражений, они снова стали как новенькие! Право, хочется прямо сейчас пойти и влепить кому-нибудь один безе.
В конце концов, новое – это хорошо забытое старое! Ещё римский поэт Гораций сказал: «Многие из тех слов, которые уже исчезли, возродятся, а те, которые сейчас в почете, исчезнут».
Я желаю вам блеснуть в компании забытым словом, тем самым его возродив!