Вечером в пятницу я приехала на вокзал и сразу увидела своих.
– Ну, красавцы! Все такие загорелые, – отвесила я групповой комплимент.
Возможно, я вижу девчонок своим внутренним зрением, поэтому они для меня всегда молоды и прекрасны. Но я хочу верить, что мы и правда пока не похожи на старушек.
Лет двадцать назад мне казалось, что после тридцати ты неизбежно проваливаешься в дряхлость. Сейчас я уверена, что вся жизнь еще впереди – она вот-вот начнется, только надо немного подождать. Мои лучшие годы маячат на пороге! Карьерный взлет, насыщенная личная жизнь, счастье полной ложкой – все это обязательно придет, тогда и заживем!
Мы принялись обниматься и лобызаться. Отчего меня не оставляет ощущение, что ребята уже дождались своих лучших годочков, а мои где-то задержались?
– Все в сборе! – проорала Скрипачева. – Электричка через семнадцать минут!
Я оглядела компанию. Помимо меня, бывшей старосты и хозяйки дачи я насчитала семь человек.
Наша неразлучная троица – Вера Петренко, Люба Перфилова и Надя Семенюк. В начальной школе нас всех веселил тот факт, что в одном классе учатся Вера, Надежда и Любовь. Нас тогда вообще очень многое веселило, особенно шутки, повторенные дважды, трижды, миллионожды… Девочки сдружились. Никакие семейные обстоятельства не смогли разрушить почти тридцатилетние отношения. Ничего удивительного, что они и сейчас держатся рядом.
Чуть поодаль Ирка Овсянникова увлеченно строит глазки троим нашим одноклассникам. В школе ее считали странноватой и обидно звали «психичкой». Справедливости ради, надо отметить, что Ируся не всегда адекватно вела себя. Она чересчур эмоционально реагировала на замечания учителей и подколы ребят. Ничего не стоило завести ее – она загоралась, как сухая спичка! И не поверите, кем она стала! Ирина у нас – консультант-психолог. Она занимается семейными проблемами, ведет беременных и помогает деткам с энурезом и прочими проблемами. Насколько я знаю, она действительно неплохой специалист, но мне до сих пор очень сложно воспринимать ее, как душеведа. Я-то помню, как она могла кинуться на обидчика с кулаками и разорвать его учебник.
Впрочем, я к ней всегда относилась тепло. У всех есть недостатки, и это не мешает им быть хорошими людьми.
– Ирочка, а ты у нас сейчас замужем? – ласково поинтересовался Вадим Пучков, маслянисто блестя похотливыми глазенками.
А вот Пучкова я всегда недолюбливала как раз за его «казановость». Он, почему-то, перманентно был уверен в собственной неотразимости и вел себя соответственно. Так же, как и Денис Солодухин, который сейчас тоже пытается распушить остатки хвоста.
Годы не пощадили Дениса – он обзавелся пузом и вторым подбородком, но, похоже, до сих пор считает себя невероятно сексуальным. Иначе как объяснить то, что он попытался игриво ухватить меня за задницу?
Я ловко увернулась и перевела взгляд на третьего одноклассника. Рядом с этими двумя ощипанными петухами он смотрелся настоящим инопланетянином.
Женька Басс носил очки с первого класса, хорошо учился и не бил портфелем девочек. Хилый отличник имел все шансы стать изгоем, но, по какой-то причине, к нему хорошо относились и учителя, и ребята.
Вот и сейчас он не реагирует на пошловатые шутки Ируси, растерянно улыбается и, иногда, поправляет очки.
Мне не слишком понятно, каким ветром его всегда заносило в компанию. Было ли ему интересно? В беседах он не участвовал, алкоголь практически не употреблял, а уж про танцы и прыжки через костер я даже и упоминать не буду.
– Где Дудкина? – требовательно спросила я у Дашки. – Она не придет?
– Лучше бы спросила, где Пономаревы! – укорила меня Скрипачева. – Они же тоже обещали поехать.
– Хорошо, раз ты настаиваешь – где Пономаревы? И Дудкина.
– Мишка с Наташкой с утра уехали в Турцию! Вместе со всеми детьми! – радостно возвестила одноклассница. – По горящей путевке. Прикинь, как повезло – зашли в торговый центр купить мелким шмотья, а купили тур за какие-то смешные деньги.
Овсянникова оставила мужиков в покое и повернулась ко мне:
– Светка приедет c Вованом и Пашкой на машине.
– С каким Вованом? – растерялась я. – С Бойченко, что ли? Я думала, он по контракту служит где-то…
– Его перевели сюда, еще весной, – просветила меня Аня. – Наша электричка!
Несмотря на самое пиковое время – вечер пятницы, в электричке почти не было народу, лишь пара бабулек с ведрами дремали под гулкий стук колес.
Иногда мне хочется купить билет в купе от края до края родины и обратно, чтобы гарантированно выспаться. Не знаю почему, но шум железной дороги действует на меня как самое сильное снотворное, а если забраться на верхнюю полку, то можно не просыпаться совсем.
К сожалению, ехать до дачи всего минут сорок. За это время не получится выспаться – только душу травить. Зато можно поболтать с ребятами и полюбоваться на потрясающий вид из окна. Время пролетело незаметно.
– Привет, любимая дачка! – радостно поприветствовала я место, где прошло немало душевных вечеров. – Сколько лет, сколько зим!
– Два! – уточнила Дашка. – Два года тебя тут не было.
Я решила промолчать. Скрипачева, конечно, права, я действительно избегала встреч, но воспитанный человек не станет постоянно тыкать носом. Тем более, что вопрос был риторическим. И обращалась я не к ней.
– Так, – потер ладошки Солодухин. – Хватит ля-ля, накрывайте поляну! А мы пока мангал растормошим! Он там же, где и всегда?
Аня молча кивнула и вынула из огромного рюкзака клеенчатую скатерть.
Через полчаса все уже было готово. Я взяла свой стакан и пошла осматриваться.
– Какая красота! – не удержалась я, увидев потрясающие розовые кусты. – Давно обзавелись?
– Что ты! – махнула рукой Аня. – Только в этом году позволили себе такую роскошь. Бабушка в полном восторге. До этого сажала только георгины да флоксы. Я давно ей говорила: «Посади розы!», а она все не верила, что они будут цвести. Думала, вымерзнут при пересадке. Сама знаешь, в начале лета погода переменчивая. А они с конца мая цветут не прекращая! Даже снегом их не побило совсем. Да и сколько его там выпало-то в мае, снега этого? Но не знаю, что с ними будет следующим летом…
– На зиму придется выкопать, – с видом знатока резюмировала Вера. – У меня мама так в прошлом году оставила и все – прощайте, розочки.
– Если укрыть еловыми лапами, то ничего им не будет, – вступила со своим экспертным мнением Надя. – Мои так викторию укрывают.
– Розы – не виктория! – отрезала Петренко.
– Но и не орхидеи! – не осталась в долгу Семенюк.
– Ну-ну, девочки, не ссоримся, – примиряюще обняла их за плечи Люба. – Бабуля не вчера родилась, сама разберется! Интернет ей в помощь!
– Кому первый шашлычок? – выскочил Пучков. – Ирусенька, тебе?
– Хозяйке дачи, конечно, – встряла я. – За гостеприимство и щедрость. Если бы не Анютка, то мы бы вообще не собрались.
– Ну что ты, – засмущалась интеллигентная Еремина. – Если бы не Дашута…
– Конечно! – с готовностью подтвердила Скрипачева. – Кто вас всех собирал? Все на мне, на мне одной! Еремина только место предоставила.
– Я давно Вежина! – возмутилась Аня.
– А я Савченко! – с вызовом перебила скандалистка Скрипачева. – Только кому до этого есть дело? Я тебя десять школьных лет знала как Еремину, этих матрешек – Петренко, Перфилова и Семенюк, Ируся навсегда Освянникова, а Липка – Хрусталева. Хоть по тысяче раз переженитесь, я буду звать вас так, как привыкла!
Одноклассницы загалдели, выясняя отношения. Я отошла в сторону.
– Хрусталева, шашлык будешь? – растерялся Вадим.
Я покачала головой:
– Извини, но я не ем мясо. Ты на него налепи бирку с надписью «Прекраснейшей» и кинь девкам. Хоть шоу посмотрим, пока Дудкина едет.
– Что тут происходит? Опять бабские разборки? – нарисовался Денис и вдруг протяжно завыл. – И да начнутся и-и-игры!
– Ага, – легкомысленно зевнул Пучков. – Одна Липка, как всегда, стоит в стороне. Не пьет, не курит, не поет и не танцует. Еще и мясо не ест!
– И чего ты на шашлыки приперлась? – невежливо тряхнул вторым подбородком Солодухин.
– На тебя, красавца, полюбоваться. Кого ждешь? Мальчика или девочку? – не менее хамски отреагировала я.
Солодухин расхохотался:
– Молодец, Хрусталева! В обиду себя по-прежнему не даешь! Оп-па! Пашка едет!
Это было правдой, машина подъехала к воротам, и ребята радостно вывалились с приветственными криками.
И почему я не хотела приезжать на эти встречи? Ведь нет ничего лучше, чем провести выходные со старыми проверенными друзьями.
Светка бросилась мне навстречу и заключила в объятия. Как же мне не хватало общения с людьми, которых я знаю всю свою сознательную жизнь!
За чередой приятных хлопот и веселыми перебранками мы не заметили, как наступил вечер.
– Девоньки, я с вами посижу? – выпалила, присаживаясь рядом, Аня. – Чего-то умоталась я! Или вы секретничаете?
– Ага, – кивнула я. – Тебе косточки перемываем. Шучу! Садись с нами, отдохни от Дашки. Послушаешь рассказы «руссо туристо» из Таиланда.
– Я уже давно не «туристо», – шутливо надулась Светка Дудкина. – У меня даже глаза чуть-чуть раскосыми стали и загар не смывается. Кстати, а Машка Жукова где?
Аня отвела глаза в сторону:
– У нее дела. Она очень хотела пойти, но в последний момент передумала.
– Блин! – разозлилась Дудкина. – Ну, сколько можно? Я уже тысячу раз извинилась, предложила за мой счет на месяц съездить в Тай! Хоть в отеле, хоть дикарями!
– Какие дикари? – перебила я. – Она же химик! Английского не знает совсем. Школьная программа не в счет! Извините, девочки, но в реальной жизни эту чушь, которой нас учили, никто даже не поймет. Поэтому Машка на конференции только с переводчиком ездит.
Аня улыбнулась:
– Мы в прошлом году ездили на Самуи. Моего английского нам хватило выше крыши.
– Верно, – кивнула Дудкина. – Объясниться сможет, руками помашет – и ладно. Кстати, девочки, надумаете эмигрировать – звоните в колокол. С радостью возьму к себе агентом. Будете русским инвесторам показывать объекты. Квартиры там недорогие, спрос есть всегда.
– Сказочница! – усмехнулась я. – Пойду лучше огурчиков принесу, пока вы тут планы по обогащению разрабатываете.
– И пару помидорок захвати! – крикнула мне вслед Анюта.
Через пятнадцать минут я вернулась, таща с собой тарелку с салатом, пару пачек сухариков и пучок кинзы. Возле столика стояла, чуть покачиваясь, пьяная Скрипачева. Она делала какие-то нелепые движения в такт музыке.
– Вот! – гордо провозгласила я, кладя зелень на стол. – Светик-семицветик, помня о твоей любви к этой вонючей траве, я нарвала тебе листиков и даже их помыла.
Света широко улыбнулась:
– Спасибо за заботу, но я уже не могу смотреть ни на кинзу, ни на имбирь!
– Пропадет добро! Сожру сама, чтоб врагам не досталось, – пробубнила Дашка и запихала пучок целиком себе в рот.
– Ты же не ела ее никогда, – возмутилась я. – Я ее Свете принесла!
– Ты оглохла? – с набитым ртом промычала Скрипачева. – Она не хочет. А мне уже пофигу! Я бы сейчас и кошачьим кормом закусила!
– Я правда не хочу, – Света успокаивающе положила руку мне на плечо. – В Таиланде все либо острое, либо пряное, либо приторное. Я на родине отрываюсь – ем гречку, оливье, окрошку… там-то даже картошка сладкая!
– Лав ми лайк ю ду, – фальшиво пропела Дашка прямо мне в ухо. – Эх, жаль Жукова не приехала, мы бы с ней спели!
Света всплеснула руками:
– Ну, что мне сделать? В ножки ей поклониться?
– Да забей, – отозвалась я. – Пусть дуется, пока не повзрослеет.
Война Жуковой и Дудкиной длится уже двадцать лет и выглядит довольно странно – Машка старательно воюет со Светой, которая то извиняется, то предлагает помощь, то делает вид, что все и так хорошо.
Началось все на новогодней дискотеке в девятом классе. Жукову тогда угораздило влюбиться в Солодухина, а тот, на удивление, раз за разом приглашал на «медляки» скромную Дудкину. Машка, одетая в супер-мини юбку и блестящий топик, оголяющий внушительную для девятиклассницы грудь, скрипела зубами у стенки, пока Денис старательно обнимал плоскую Свету, которой это внимание было совершенно не нужно.
У нас не было принято разбираться после дискотек, поэтому Света спокойно добралась до дома, не подозревая, что Машка открыла на нее охоту. А после каникул начался форменный кошмар – вылитый на стул клей, выдранные страницы в учебнике, залитые компотом в столовой тетради – Жукова не останавливалась ни перед чем.
Света предпочитала не связываться и не провоцировать обозленную одноклассницу, но та словно с цепи сорвалась. Похоже, она уже даже забыла, с чего все началось, потому что на Солодухина она больше не смотрела. Целью ее жизни стало доведение Дудкиной до белого каления.
Светкиной выдержке и смирению мог бы позавидовать буддийский монах – настолько философски она переносила все происходящее.
Мы пытались образумить Машу, но та злилась еще сильнее, и мы, в конце концов, отстали, решив, что ей просто надо перебеситься.
Наступило лето, и плацдарм опустел. После каникул, как мы и надеялись, все забылось, и Машка перестала гадить Дудкиной и даже стала с ней здороваться. Все, включая учителей, вздохнули с облегчением.
А зря. Перемирие продлилось недолго – в ноябре объявили конкурс талантов, где Света, вполне заслуженно, получила второе место, великолепно исполнив что-то очень трогательное на раздолбанном школьном пианино, а Маша не вошла даже в десятку со своей пантомимой.
Почему-то никто уже не удивился, когда Жукова налетела с обвинениями на Дудкину.
– При чем тут Светлана? – изумленно спрашивала наша классуха у Маши, покрасневшей от душившей ее злобы. – У нее был музыкальный номер, а у тебя – театральный. Вы по баллам даже не близко шли! Добро бы, она тебя на один балл в конце конкурса обошла, так ведь ты сразу плелась в хвосте! А Света окончила музыкальную школу с отличием.
Разумные доводы не только не убедили Жукову, но еще сильнее ее разозлили. Пакости начались снова.
Дудкина по-прежнему не реагировала на травлю, чем заслуживала всеобщее уважение и еще больше бесила Машку. Кстати, со всеми остальными Мария была весела и приветлива.
Финал трагикомедии случился летом на вступительных экзаменах. По странному совпадению и Маша, и Света подали документы на журналистику. Вряд ли я кого-то удивлю, сообщив, что поступила только Света. Машка, сильно не дотянув до проходного балла, снова нашла виноватого. Очевидно же, что это снова оказалась Дудкина?
Абсурдность ситуации никого не удивила – все уже привыкли. Правда, никто так и не понял, зачем Жукова, которая не отличала ямба от хорея и ненавидела сочинения, выбрала филологическую специальность.
В итоге, Жукова поступила на химфак. Теперь она высококлассный химик, настоящий профессионал с огромной зарплатой и постоянными заграничными стажировками. В семейной жизни у нее тоже все хорошо – образцово-показательный муж и отличница дочка.
Думаете, Машка успокоилась? Как бы не так! По-моему, она стала ненавидеть Дудкину еще сильнее.
– Знаешь, – вздохнула Светка. – Я думаю, она не пришла, потому что ей передо мной стыдно. Сколько она делала гадостей, сколько распускала сплетен и слухов… Должна же у нее быть совесть, правда?
Я кивнула:
– Непременно. Только мне не очень понятно, почему ты до сих пор перед ней извиняешься и белым флагом машешь, вместо того, чтобы раз и навсегда поставить ее на место.
– И чего я этим добьюсь? Еще большей ненависти? Зачем будить лихо, пока оно тихо?
– Тихо? – возмутилась я. – То есть, компот, вылитый тебе в портфель – это пример того, каким тихим бывает лихо?
– Детская шалость, – неконфликтно улыбнулась Света.
– Ребенку, вообще-то, на тот момент уже пятнадцать стукнуло. В прежние времена, девочек в таком возрасте замуж выдавали!
– А кое-кто до сих пор не замужем, – саркастически встряла в беседу Скрипачева. – Сидят, такие правильные! Одна по заграницам шляется, другая мастером-ломастером работает. А мужикам вы нахрен не нужны!
Из темноты вынырнула Аня:
– Дашута, тебе лучше прилечь! Пойдем, провожу.
– Ага, щаз! – противно захихикала Скрипачева. – Нет уж, посижу в курятнике. Одна живет у моря, потому что на родине ей места нет, другая никогда моря не видела! Что, Хрусталева, завидно?
– Не понимаю тебя, – удивилась я. – Кому и почему я должна завидовать?
Она хитро прищурилась.
– Тоже, небось, хотела бы по заграницам разъезжать? Только не зовут, да? Карьера переводчика полетела коту под хвост! Почему, а? Семьи-то у тебя тоже нет! Что мешает?
– Я просто не хочу работать переводчиком.
– Не смеши! – безапелляционно отрезала Дашка. – Хотела бы – да не возьмут! Ты теперь способна переводить только бабушек через дорогу! Где та умница-отличница, которую ставили в пример всему классу?
Злые слезы навернулись мне на глаза. Так и знала, что идти на встречу одноклассников – дело гиблое. Пьяная Скрипачева хотя бы высказалась в лицо! Представляю, что обо мне говорят за спиной. И ведь не поспоришь – она права. Обычно люди либо меняют карьеру на семью, либо с головой уходят в работу и добиваются успеха. А многие так и вовсе успевают одерживать победы на всех фронтах. Одна я, как всегда, в лузерах!
– Так, дорогая, пойдем-ка приляжем! – настойчиво повторила Еремина.
Она обняла противную скандалистку за плечи и увела. Света засмеялась:
– Некоторые люди никогда не меняются. Как была язвой, так и осталась. Не бери в голову эту ерунду, она не со зла, просто характер дурацкий.
– Да я все понимаю, – я смахнула слезы и улыбнулась. – Она просто перепила. Утром даже не вспомнит, что несла.
– Девки! – появился Денис, тряся пузом. – Долго тут сидеть будете? Танцы-шманцы начались, быстро в хоровод!
Мы с Дудкиной переглянулись и одновременно встали.
– А почему бы и нет? – широко улыбнулась она. – Скинем двадцать лет с плеч!