– У них лица какие-то отталкивающие, – недовольно поморщился Феофанов, разглядывая свои измененные изображения на экране монитора.
– Зато второй раз никто не взглянет, – парировала я.
– Ну почему вы так хотите меня изуродовать? – взмолился Феофанов.
– Потому что нельзя быть красивым таким, – буркнула я.
– А может, сделать из меня кавказца? Я смогу сыграть эту роль, – неожиданно предложил Феофанов и продекламировал с отвратительно фальшивым акцентом: – Эй, дарагой, слышыш, сколко сэйчас врэмень, вах, вах?
– Да-а, – протянула я, посмотрев на него долгим взглядом. – Вершина актерского мастерства. Знаете, что с такими кавказцами делает милиция?
– Ах да, милиция, – поник Феофанов. – Совсем позабыл об этом.
– Короче, делаем из вас старика, и баста, – твердо сказала я. – У меня уже готово пенсионное, так что нечего тут разглагольствовать, время поджимает.
Я разложила на своей кровати одежду, приобретенную за наличные у соседа с первого этажа. Сегодня в восемь утра я зашла к этому вредному старикашке и предложила сделку, от которой он не смог отказаться.
– Уж не надеетесь ли вы, Евгения Максимовна, что я надену это тряпье? – сварливо спросил Феофанов, узрев наряды доперестроечной эпохи.
– Наденете, наденете, – пообещала я и добавила: – Девяносто девять процентов стариков одеваются подобным образом. Кстати, парика для вас у меня нет, и седину придется наносить химическим способом, да и прическа у вас слишком аккуратная, будем исправлять.
– Слушайте, это уже чересчур! – Феофанов с паникой в глазах схватился за свои ухоженные волосы. – Я протестую!
– По вашей милости я ввязалась в ваши разборки с женой, готовые в любую минуту перерасти в смертоубийство, а вы еще протестуете! – Меня начинали злить капризы клиента. – Хотите расторгнуть договор и оказаться на улице?
Мое замечание здорово испугало Феофанова. Больше с его стороны я не слышала ни намека на недовольство. Превращение архитектора в пожилого мужчину заняло немногим более часа. Хорошо, что тетя Мила ушла в гости к своей подруге Марии Александровне, иначе бы она в секунду догадалась, что я надуваю ее с архитектором. Феофанов одевался, а я в это время перевоплотилась сама. Мне потребовалось гораздо меньше времени, чтобы загримироваться, так как образом «серой мышки» я пользовалась часто и уже набила руку.
Одетый в оливкового цвета пожеванный матерчатый плащ с круглыми блестящими металлическими пуговицами, Феофанов крутился перед зеркалом в прихожей, ужасаясь своему виду.
– Наденьте шляпу и перчатки. И возьмите вот это, – велела я, подавая ему деревянную трость.
– Какая тяжелая! – удивился архитектор, когда трость едва не выскользнула у него из рук.
– Стальной сердечник можно использовать как оружие, а со стороны будет казаться, что вы настолько слабы, что еле держите свою палочку, – пояснила я. – И не забывайте горбиться, шаркать ногами и кашлять. Старайтесь меньше разговаривать. Косите под глухого, страдающего маразмом старика.
– Постараюсь, – неуверенно сказал Феофанов.
– Не надо стараться, сделайте это, – резко сказала я. – Так, еще это, – на нос архитектора были надеты очки в толстой роговой оправе. – Вы еще плохо видите.
– В общем, моральный и физический инвалид, – вздохнул мой подопечный с грустью.
Я велела ему попрактиковаться, походить с тростью, привыкнуть к одежде. Сама же двинулась на кухню собрать в дорожную сумку немного припасов. Кто знает, когда теперь удастся поесть по-человечески. В сумку я положила также гримировальный наборчик, так как понимала, что придется не раз поправлять внешность и себе, и клиенту.
– Мне ваши вставные зубы очень мешают, – пожаловался Феофанов, трогая рот.
– Не прикасайтесь к лицу! – рявкнула я, засовывая в сумку аппаратуру для прослушивания, несколько микрофонов, передатчиков, мини-камер и других шпионских штучек, впрочем, не занимающих в багаже много места. В качестве средств защиты я выбрала метательные ножи, замаскированные в многочисленных пряжках пояса. Револьвер сунула в двойное дно дорожной сумки вместе с комплектом химикатов и парочкой запасных удостоверений. Баллончики с газом и электрошок я бросила в сумку вместе с вещами. Посмотрела на часы – половина десятого, время выступать. Одевшись, я взяла из шкафа зонтик, проверила нажатием кнопки, как из упора выскакивает игла, затем заправила его сильнодействующим снотворным.
– Ты прямо как на войну собираешься, дочка, – по-старчески дребезжащим голосом сказал Феофанов, проковыляв в комнату.
– Надо быть готовым к любым неожиданностям, – сказала я, глянув в последний раз в зеркало. – Идем.
На маршрутном такси мы доехали до банка почти на окраине Тарасова. Феофанов остался сидеть на лавочке перед девятиэтажным домом, а я пошла к банку, сжимая зонтик в руках. Прошлась сначала мимо, будто прогуливаясь, затем ровно в десять приблизилась к банкомату. Я сняла деньги в два приема так, чтобы в суммах не было нулей до десятков рублей – некруглые суммы труднее вычислялись. Вернувшись за Феофановым, я застала рядом с ним какую-то бабку. Феофанов пытался никак не реагировать на нее, зябко ежился, покашливал и смотрел прямо перед собой, словно никакой бабки поблизости не существовало.
– Отец глухой, плохо видит и плохо соображает, – пояснила я старушке. – У него разжижение мозга последней стадии.
– Батюшки! – всплеснула руками бабка, с состраданием посмотрев на архитектора. – А выглядит таким крепким.
– Папа, пошли! – гаркнула я Феофанову в лицо и потянула его за руку. Он вздрогнул от неожиданности, закряхтел, как заводящийся трактор, и медленно поднялся на дрожащие ноги.
– На демонстрацию, товарищи, флаги не забудьте, – проговорил он дрожащим голосом.
Эта фраза повергла бабку в печаль.
– Точно, тронулся, – вздохнула она.
– Папа, пойдем, – поторопила я архитектора. Походкой мертвецки пьяного кавалериста, широко расставляя негнущиеся ноги, Феофанов зашаркал за мной.
– Не переигрывайте, – шепнула я тихо.
– А? Не слышу, – проскрипел Феофанов, окончательно вжившийся в роль.
Неторопливо мы добрели до автобусной остановки, расположенной в квартале от банка, подождали минут пять и сели в автобус четвертый номер – его маршрут совпадал с направлением нашего пути, конечной точкой которого был маленький городок Карасев, рядом с Тарасовом.
В автобусе я развернула газету с частными объявлениями, выискивая в рубрике «Сдается жилье» квартиру или дом в Карасеве. Парочку приемлемых вариантов я обвела карандашом. Феофанов потянул у меня из рук страничку с анекдотами, но получил по рукам в напоминание о собственной близорукости. На звонок по первому телефону из газеты мне ответила некая Галина Владимировна, рассказала подробно о достоинствах своего дома.
– Удобства во дворе? – прервала я поток слов.
– Нет, мы пристроили к дому теплый туалет и сауну, – с гордостью ответила хозяйка.
– Диктуйте адрес, – велела я и записала информацию в блокнот.
По второму телефону ответил мужской голос. Хозяина однокомнатной квартиры на третьем этаже пятиэтажного дома звали Павлом. В квартире имелась газовая колонка, что мне не понравилось. Лучше уж тогда брать дом. Для порядка я записала и этот адрес.
– Конечная, – объявил водитель. – Оросительный канал.
До Карасева оставалось еще пять километров. Я специально разбила путь на несколько отрезков. Так труднее его проследить. Мы вышли из автобуса и подошли к обочине. Поправив берет, я подняла руку в надежде, что кто-нибудь из водителей попутных машин пожалеет старика и девушку, съежившихся под холодным осенним ветром. Синяя «Волга» снизила скорость, однако когда шофер повнимательнее разглядел меня, то прибавил газу и умчался прочь, обдав нас облаком выхлопных газов. Я разочарованно опустила руку и сурово взглянула на Феофанова.
– Хватит ваньку валять, – потребовала я. – Немного взбодритесь, а то нас никто не подберет.
Рядом взвизгнули шины. Я обернулась, подумав, что нас настигли преследователи. Опасения оказались напрасными. Рядом с нами притормозил какой-то навороченный «Запорожец» с эмблемой «Мерседеса» на капоте, перед радиаторной решеткой самодельные защитные дуги. Салон этого мутанта сотрясали вопли Сереги про «черный „бумер“». Тонированное стекло опустилось, и какой-то раздолбайского вида парень предложил подвезти нас до самого Карасева. Радостные от такого везения, мы рванулись к машине. С визгом покрышек и прокрутами «Запорожец» рванулся с места. Представившийся Стасом парень врубил музыку погромче и стал подпевать. За «Черным „бумером“» последовала «Песня про слесаря шестого разряда», далее «Бой с тенью». В заключение, рисуясь, Стас продемонстрировал нам рацию, притороченную к приборной доске. Она ловила все переговоры милиции, ГАИ и даже военных. Затем вновь грянули спортивные частушки. «Запорожец» мы покинули на центральной улице Карасева оглохшие напрочь. Я сунула Стасу в руку полтинник, но он с обиженным видом вернул его обратно.
– Что, мало? – спросила я.
– Два глухаря! – прокричал Стас. – Говорю же, с убогих денег не беру, – пояснил он и умчался на своем «Запорожце».
– Что ж, займемся шопингом, – предложила я Феофанову, показав на магазин одежды.
– Вы еще больше хотите меня изуродовать? – вздохнул Феофанов.
– Хотелось бы, конечно, но не буду, – ответила я. – Во всем нужно знать меру. – Я пригляделась повнимательнее и произнесла: – Выбрить бы вам лысину на макушке, мама родная бы не узнала.
– Нет! – воскликнул Феофанов. – Только через мой труп.
– Тише, без резких движений, – зашипела я. – Вы что, хотите провала нашей операции?
– Бриться не стану, – категоричным тоном заявил архитектор.
– Как хотите, – пожала я плечами.
Мы вошли в магазин, и на нас сразу обратились оценивающие взгляды продавцов. Очевидно, наш прикид навеял на них скуку. Одна из продавщиц зевнула и отвернулась, уставившись в окно. Вторая, худая и юркая, решила проследить, чтобы мы чего-нибудь не стибрили. Феофанов подобранной для него одеждой остался более-менее доволен, сказал только что-то про стиль колхозника. Но я ему возражать не стала, хорошо хоть возмущаться не стал.
После магазина мы двинулись по объявлению навестить частный дом Галины Владимировны со всеми удобствами. Находился он недалеко от магазина на Коммунистической улице, извилистой и заваленной хламом. Прыгая через лужи, мы добрались до заветного дома пятьдесят пять. Звонка ни на калитке, ни поблизости не наблюдалось, поэтому я крикнула, максимально напрягая голосовые связки:
– Эй, дома есть кто живой? Хозяева, отворяйте!
Феофанов забарабанил кулаком по двери, а потом, помогая мне, повернул ручку двери, и она неожиданно открылась.
– Ну что, войдем? – спросил архитектор.
– Эй, есть кто живой? – крикнула я еще раз, осматривая двор на предмет собачьей конуры.
Конуры не было, и потому, прекратив орать, я вошла. Феофанов проследовал за мной.
Из дверей дома появилась хозяйка, полная женщина лет пятидесяти. Приветливо улыбаясь, она махнула нам рукой:
– Проходите, проходите. Вы же по объявлению?
– Да, по объявлению, – кивнула я.
Со стороны послышался шорох. Я резко развернулась, однако увидела лишь черное размытое пятно, метнувшееся к Феофанову. Сердце кольнула ледяная игла страха. В руку скользнул метательный нож, но бросить его не пришлось, так как я поняла, что опасности для жизни клиента нет. Это была всего лишь здоровенная немецкая овчарка, которая вела себя вполне дружелюбно.
– Фу, Джеки, – заорала на нее хозяйка дома, хватаясь за совок для мусора, валявшийся на крыльце. – Пошла, пошла!
Собака, гавкнув, ретировалась, а затем легко перемахнула через забор из сетки-рабицы и скрылась на соседнем участке.
– Извините, это овчарка соседей. Сколько раз им говорила, чтобы привязывали.
– Это что же получается, мы снимем дом, а эта зверюга будет нас каждый день навещать? – возмущенно спросила я.
– Нет, что вы, – смущенно засмеялась хозяйка, – я сейчас соседям задам по первое число, и про собаку вы больше не вспомните.
– Хорошо бы, – прохрипел Феофанов. – Я старый человек, и мне нужен покой.
– Извините, – скорчила страдальческую гримасу хозяйка. Ее честные голубые глаза молили о прощении.
Я незаметно осматривала дом и прилегающий к нему участок. Что ж, лучшего варианта не найти. Сразу навскидку можно было наметить два пути отхода в случае вторжения незваных гостей с центрального входа. Кроме того, хорошо держать оборону, если нас окружат. Все пространство вокруг дома хорошо просматривалось.
– Прежде чем отказываться, подумайте, – сказала хозяйка, поймав меня за руку в коридоре. – В нашем городе вы найдете дешевле только грязную комнатушку в общаге с соседями-алкоголиками.
– Вы сказали про предоплату за три месяца, а если нам что-нибудь не понравится? Мы потеряем деньги? – спросила я, высвобождая локоть из цепких пальцев хозяйки. – Мы не настолько богаты.
– Я верну деньги! – пообещала хозяйка.
– Галина Владимировна, давайте мы заплатим за месяц, а если в течение двух недель не будет никаких проблем, доплатим еще за три, – предложила я. – Так, по-моему, справедливо.
По глазам хозяйки я видела, что она борется с собой.
– Или мы пойдем дальше. А вы, я уверена, легко найдете новых клиентов, – небрежно бросила я.
Тут-то Галина Владимировна и сдалась. Получив деньги, она протянула нам ключи и пообещала наведаться на следующий день и проверить, как у нас дела. Жила она вместе с дочерью рядом, на соседней улице в доме умерших родителей. Мы попрощались, и она ушла.
– По-моему, вы опростоволосились, – с видом заправского торгаша сказал Феофанов. – Заплатили пять тысяч, да еще придется платить за газ, воду, свет, а в доме из мебели одна рухлядь – черно-белый телевизор да холодильник, работающий как самолет на взлете.
– Конечно, не отель «Риц», но, думаю, привыкнете. – Порывшись в сумке, я нашла средство для снятия грима, губку и дала все это Феофанову. – Вот, умойтесь, дома ходить в таком гриме не рекомендуется.
– К черно-белому телевизору я вряд ли привыкну, – проворчал архитектор.
– Еще голову помойте, – крикнула я ему вдогонку.
– Как я буду умываться, вода только холодная, – проорал Феофанов из ванной комнаты.
– Сейчас потеплеет, – пообещала я, поджигая колонку, – только не закрывайте воду, когда умоетесь, иначе будете оплачивать сгоревший АГВ.
Потом мы пообедали, а покончив с обедом, я наложила архитектору облегченный вариант грима – приклеила усы, узкую бородку, с помощью накладок изменила форму носа и подбородка. В волосах Феофанова после помывки исчезла большая часть седины, нанесенной специальной краской. Оставшаяся же на висках и у корней волос делала Феофанова старше на десять лет.
Он надел брюки со свитером, что были куплены в магазине.
– Что ж, довольно прилично, – заключила я. – По виду или учитель, или какой-то научный сотрудник развалившегося НИИ. – Так будете ходить днем. А если в мое отсутствие кто-нибудь появится, вставите контактные линзы, чтобы изменить цвет глаз, и только после этого открывайте, – сказала я, протягивая Феофанову футляр с линзами. – Запомните, вы сын Семена Николаевича, я – его дочь, повезла отца в город в больницу.
– Какого Семена Николаевича? – не понял архитектор.
– Старика, которым вы недавно были, – терпеливо объяснила я. – Я Надежда, его дочь. Вот ваши водительские права на имя Опарина Александра Семеновича. Вы – учитель в школе номер двадцать два города Тарасова. Возьмите и выучите хотя бы свою фамилию.
Феофанов взял водительские права со своей фотографией, повертел в руках, а затем спросил с тревогой в голосе:
– А куда вы собираетесь ехать, Евгения Максимовна?
– Я собираюсь съездить в Тарасов, выявить источник опасности, угрожающей вам, и устранить его, – ответила я, надевая берет.
Мои слова сразили архитектора наповал.
– А как же я? Останусь дома один? Вдруг меня найдут? – В голосе Феофанова была нескрываемая паника.
– Спокойно. В течение нескольких дней мы тут в безопасности, – заверила я клиента. – Единственный человек, который знает, что вы ко мне обратились, – это Неделькина. Ни она, ни тот человек, который ей меня посоветовал, не знают моего настоящего адреса. Сим-карту на телефоне я сменила. Чтобы проследить наш путь от стоянки до дома тети Милы, преследователям придется перетрясти всех водителей, занимающихся частным извозом в этом районе. Да и если водители нас опознают, то это им вряд ли поможет. Помните, мы проходили значительные расстояния пешком? Проследить наши перемещения практически невозможно. Дом я сняла по липовым документам. Расслабьтесь, сидите дома, и ничего не случится.
Феофанов некоторое время осмысливал услышанное, просчитывал что-то в уме и наконец не без ехидства сказал:
– Значит, расслабиться? А вы не подумали, что, проследив мой звонок Неделькиной, они выйдут на нее, а она назовет вашу фамилию? По фамилии проверят, где вы прописаны, и возьмутся за вашу тетю.
– Кто вам сказал, что я прописана у тети? – оборвала я архитектора. – У меня еще ум за разум не зашел, чтобы так ее подставлять.
– А где вы прописаны? – не унимался Феофанов.
– Это не ваше дело, – отрезала я. – Если я говорю, что вы здесь в безопасности, то так оно на самом деле. Вы что возомнили о себе? Думаете, за вами охотятся все спецслужбы мира, а передвижения отслеживаются со спутника?
– Нет, но… – Феофанов попытался вяло возразить.
– Знаете, что я скажу, – доверительным тоном произнесла я, – соблюдая все меры предосторожности, вы можете прожить в Карасеве до глубокой старости.
– Ну уж нет! – испуганно воскликнул Феофанов.
– Совершенно согласна с вами, поэтому и поеду в Тарасов, – кивнула я. Архитектор больше не возражал, но попросил оставить ему что-нибудь для защиты.
– Если мало трости со стальным сердечником, то воспользуйтесь кухонным ножом или топориком для разделки мяса, – посоветовала я, – только не переусердствуйте.
– Очень смешно, – скривился Феофанов, раздосадованный моим нежеланием вооружить его.
– Так, Виктор Арсентьевич, хотелось бы услышать ваш домашний адрес, – попросила я, раскрыв блокнот…
Перед отъездом в Тарасов я с полчаса побродила по округе, изучая местность. В небольшом книжном магазинчике мне приглянулась карта города Карасева, а также открытки с видами города. У мельницы я заметила автобусную остановку. Стоявшие там двое мужиков объяснили, что до Тарасова недавно пустили маршрутное такси. Они как раз его и ждали. Я присоединилась. Ожидание оказалось долгим, но в конце оно было вознаграждено появлением раздолбанной обшарпанной «Газели» без номера с вывеской «Карасев – Тарасов-центр». Опередив мужчин, я забралась на переднее сиденье и всю дорогу вспоминала свой «Фольксваген», который в данный момент по воле судьбы-злодейки брошен с разбитым стеклом и помятым капотом на какой-то захудалой стоянке.
От центра Тарасова до дома Феофанова я добралась на такси. Элитный четырнадцатиэтажный дом стоял на берегу Волги, и, по моим прикидкам, квартиры в нем стоили никак не меньше полутора миллиона рублей. Становилось ясно, почему его жена хочет любой ценой оттяпать жилплощадь. Кроме квартиры, у Феофанова имелась дачка на Волге и катер. Мой взгляд скользнул по подъезду. Входившие в дом жильцы пользовались своим ключом. Кроме того, за стеклянными дверями сидел охранник. Ключ же Феофанова сгинул вместе с утерянным бумажником. Однако даже с ним я вряд ли прошла бы мимо охранника, знавшего всех обитателей дома в лицо.
Достав сотовый, я набрала домашний телефон Феофанова.
– Алло, слушаю, – ответил мне женский голос.
– Здравствуйте, вас беспокоит диспетчер аварийной службы горгаза, – сказала я в трубку строгим официальным тоном. – Извините за беспокойство, но вы не могли бы сказать, газовая плита какой фирмы у вас установлена?
– А вам это зачем? Что случилось? – с испугом спросила Анжела.
– Скажите, какая фирма, и я поясню. Очень мало времени. Ситуация экстренная, – с давлением проговорила я.
– «Сименс». Да что случилось?! – с беспокойством воскликнула жена Феофанова.
– Фирма «Сименс» выпустила партию бракованных плит, – пояснила я. – С течением времени во время эксплуатации в корпусе накапливается газ, затем при розжиге происходит взрыв. Сегодня по городу произошло пять таких случаев. Плиту надо немедленно проверить, чтобы не случилось трагедии.
– Какой кошмар! – выдохнула в трубку Анжела.
– Сейчас немедленно пройдите на кухню и проверьте, нет ли запаха газа, потом проведите обмыливание соединений и сопел горелок.
– Да вы рехнулись! – воскликнула в ответ Анжела. – Я к ней близко не подойду. Сейчас позвоню брату, пусть сам с ней разбирается.
– Да не переживайте так, – ободряюще сказала я, – у нас в вашем районе работает бригада, я передам, и к вам подойдет специалист. У вас в подъезде есть кодовый замок?
– Нет, у нас домофон. Пусть ваш работник покажет охраннику снизу свои документы, и его пропустят, – ответила Анжела. – Как он будет выглядеть, опишите.
– Это девушка в спортивной куртке, в берете и очках.
– А, девушка, – как мне показалось, с облегчением вздохнула Анжела.
– Да, молодая, но способная. Через минуту подойдет, – пообещала я и спросила: – А не знаете, какая плита у соседей?
– Нет, мы здесь недавно живем, – ответила Анжела, – может, мне лучше выйти из квартиры, пока ваш специалист не придет?
– Не надо, просто не заходите на кухню.
Выключив телефон, я быстро зашагала к освещенному подъезду. Как бы Анжела не начала что-нибудь подозревать и не позвонила брату, тогда затея с проникновением в дом накроется медным тазом. На домофоне я выбрала кнопку с номером семь, вдавила, потом немного отступила, ожидая ответа, так, чтобы моя физиономия попала в камеру, нацеленную на входящих.
– Кто это? – раздался из домофона искаженный голос.
– Это горгаз, меня послали по вашему вызову. – Я старалась сделать голос высоким и чтобы в нем звучала робость.
– Хорошо, что быстро приехали, – отозвалась Анжела, – входите.
Дверь открылась. Я прошла в вестибюль. Камера наблюдения, которую мне удалось заметить, была нацелена прямо на меня. Пришлось срочно поправить берет, скрывая детали внешности.
– Вы к кому? – окрикнул меня мрачный охранник.
– Я по вызову, – ответила я, приближаясь к его столу. Мое удостоверение заставило охранника поморщиться. Он аккуратно вписал фамилию в журнал и поставил время.
– Что-то не так? – обеспокоенно спросила я.
– Нет, – сухо ответил охранник. – Распишитесь.
Я расписалась. Мне вернули удостоверение и позволили пройти к лифту.
Поднявшись на второй этаж, я нажала на кнопку звонка седьмой квартиры. Анжела приоткрыла дверь на цепочке и с минуту рассматривала меня. Не зная, что делать, я показала удостоверение и промямлила: «Горгаз».
– Вы одна? – Вопрос Анжелы заставил меня изобразить на лице удивление.
– У нас людей не хватает. Послали одну, но вы не думайте, я справлюсь, я уже почти год работаю, – проговорила я, поправляя очки.
Наконец Анжела впустила меня в квартиру и, как только я вошла, закрыла дверь на все запоры.
– Если бы послали мужчину, я бы точно не впустила, – неожиданно призналась она.
– Вы не любите мужчин? – удивилась я, снимая обувь.
– Нет, – невесело улыбнулась Анжела, и я отметила, что она довольно милая. Миниатюрная блондинка с ярко-синими глазами, хрупкая, женственная. Да, у Феофанова губа не дура.
– Понимаете, недавно ко мне пришли двое мужчин, сказали, что коллеги мужа, что с ним случилось несчастье. Когда я открыла, то они ворвались, затолкали меня в ванную и устроили погром. – Рассказывая это, Анжела передернула плечами. – Я думала, мне конец.
– Что-нибудь украли? – участливо спросила я, понимая, что мне сообщается важная информация.
– Нет, просто устроили погром, – вздохнула Анжела. – Пойдемте, я провожу вас на кухню.
Я пошла за ней. На кухне Анжела повернулась, посмотрела на плиту, на меня, и в глазах ее возник страх.
– А где ваши инструменты? – спросила она дрогнувшим голосом.
– Я не ремонтник, я только проверю, – поспешила я успокоить Анжелу. – Нужны вода и мыло.
– Вот вода, вот мыло. – Анжела указала на мыло и пустила воду в мойку.
– Отлично, – сказала я, взяла из сушилки столовый нож, при помощи него вскрыла крышку на плите, поснимала горелки.
Анжела внимательно следила за моими действиями.
– Их поймали? – спросила я, разводя в тарелке мыльный раствор.
– Кого? – не поняла Анжела.
– Тех, кто на вас напал. – Я посмотрела на нее с сочувствием. – Не знаю, что бы было, если бы ко мне так ворвались. Я, наверное, сразу бы умерла от разрыва сердца.
– Я тоже чуть не умерла, – проговорила Анжела. – Представляете! Ванна, темнота, и они все там крушат. В газетах постоянно описывают подобные кошмары.
– Ужас! – сказала я.
– Конечно, ужас, – подтвердила Анжела. – Руки до сих пор трясутся.
– Не понимаю, а зачем они у вас все крушили и ничего не украли? – удивленно спросила я.
– Да муж, сволочь, послал мордоворотов, чтобы выгнали меня из квартиры или чтобы я сама сбежала, – с горечью сказала Анжела, и в глазах ее заблестели слезы. – Не дождется он, ясно! – закричала она с обидой. – Половина этой квартиры куплена на мои деньги, мне брат одолжил. Я не…
Не договорив, Анжела разревелась, и я принялась ее утешать. Вскоре жена Феофанова взяла себя в руки и, отстранившись, со всхлипом сказала:
– Извините, в последнее время столько всего навалилось. Иногда сижу дома одна и начинаю плакать.
Я в две минуты закончила спектакль с обмыливанием.
– Все в порядке. Ваша плита исправна.
Анжела спросила об оплате.
– Это бесплатно, – ответила я.
– Давайте я вас хоть чаем напою, – предложила Анжела. – Если вы не торопитесь, конечно.
– Нет, не тороплюсь, у меня конец смены.
Мы познакомились. Я назвалась Светой. За чаем я плавно подвела разговор на мужа Анжелы, то есть Феофанова.
– У меня парень работает участковым. Хотите, я ему скажу, и он разберется с вашим супругом, – состроила я из себя саму наивность.
Анжела устало улыбнулась:
– Не стоит, Света. У меня у самой брат полковник милиции. Он с ним разберется.
– Почему же ваш муж так к вам относится? – спросила я, разворачивая обертку шоколадной конфеты.
– Сама не знаю, – вздохнула она. – Все было так хорошо, а потом я узнала о его изменах.
– Он вам изменял? – Я сделала вид, что не поверила. – Вы такая красивая, а он…
– Самое поганое, что я узнала об этом последней, – зло сказала Анжела. – Уже все знали, а я как дура витала в облаках. Сказали – не поверила. Наняла детектива из агентства, все подтвердилось. Я рассказала все брату, а когда Витя пришел домой – выгнала его. Через некоторое время он позвонил, сказал, что придет мириться. По голосу было понятно, что он пьяный в стельку. Брат разорался, узнав про звонок, сказал, что отвернет ему голову. Но, по счастью, Виктор не пришел. Зато потом пришли его головорезы. Я просто не ожидала от Вити такого!
– Может, это не он их прислал? – предположила я. Феофанов у меня никак не вязался с человеком, способным нанять громил, чтобы кому-то угрожать. У меня на глазах двое парней с фальшивыми удостоверениями, вооруженные до зубов, стремились во что бы то ни стало потолковать с архитектором наедине. Эти же парни навестили Анжелу. На кого же они работали? Вот вопрос.
Подумав, Анжела покачала головой:
– Кто же еще их мог прислать? Никита тоже считает, что это Виктор пытается меня запугать.
– А что, если ваш брат на работе перешел дорогу каким-то влиятельным дельцам теневого бизнеса? – озвучила я мысль, возникшую внезапно. – Точно! А они решили воздействовать на него через родственников. Если вашего брата расспросить, то он может дать парочку имен. Он знает людей, способных на такие «наезды».
– Никита никогда не станет разговаривать со мной о работе, а с тобой, Света, и подавно, – серьезно сказала Анжела. – Скорее он даже отругает меня, что я разоткровенничалась тут.
Я промолчала, но подумала, если мне взяться за расспросы Никиты, то он откроет мне душу, надо только хорошо попросить.
– Во сколько ваш брат приходит домой? – спросила я, уже прикидывая, какие методы применить к нему.
– Ой, – вскрикнула Анжела, – у Никиты сегодня день рождения! Юбилей!
– Надо же, – улыбнулась я, – наверное, отмечает сейчас с друзьями.
– Да нет, они должны прийти сюда. Я заказала ужин из ресторана. Стол уже накрыт. Надо кое-что разогреть к их приходу в микроволновке. – Анжела вскочила, посмотрела в окно за моей спиной, потом на часы.
– Они сейчас придут сюда, ваш брат и его друзья? – переспросила я.
– Да, Никита весь отдел пригласил, – улыбнулась Анжела.
С целым отделом по борьбе с наркотиками встречаться не хотелось, поэтому я засобиралась уходить.
– Господи, как хорошо, что вы, Света, пришли, а то я одна тут с ума схожу, – сказала мне на прощание Анжела. – Может быть, оставите номер сотового, будем иногда перезваниваться.
Я не успела открыть рот, как в дверь настойчиво позвонили.
– Это Никита! – обрадовалась Анжела, будто ребенок, дождавшийся родителей с работы.
Я не разделяла ее радости, так как понимала, что моя история с взрывающимися плитами может зародить в душе Никиты и его коллег подозрение.
Я торопливо схватила сапоги, принялась натягивать. Тем временем Анжела открыла дверь. От ее радостного визга у меня заложило уши.
– Никита! С днем рождения! – Жена Феофанова повисла у брата на шее. Мне, застегивающей на сапогах «молнии», были видны ее болтающиеся босые ноги да начищенные до блеска итальянские туфли сорок шестого размера и форменные брюки Никиты.
– Спасибо, спасибо, Анжелочка! Три раза уже сегодня поздравляла, – раздался надо мной рокочущий голос Никиты. – А что, у нас гости? – Я выпрямилась и посмотрела Никите в лицо.
– Я из горгаза, проверяла у вас газовое оборудование. Все в порядке, кажется. Не буду вам мешать, пойду. – Казавшийся квадратным Никита одно мгновение изучал меня веселыми ярко-синими, как у сестры, глазами. За это мгновение я успела увидеть много деталей. Лапища Никиты сжимала красиво оформленный букет цветов. На пальце массивное кольцо с несколькими прозрачными камнями, похожими на бриллианты. Из-под распахнутого кителя виднелся табельный пистолет в кобуре. В воздухе витал аромат спиртного, по-видимому, на работе выпивали. Никита был старше сестры лет на двадцать.
– А где остальные? – спросила Анжела, заглядывая Никите за спину.
– Сейчас идут, что-то там у машины задержались. Затевают, гады, недоброе, – с улыбкой сказал он, внимательно рассматривая меня. То ли специально, то ли случайно, но он стоял в проходе, не давая мне смыться. Ситуация накалялась.
– Представляешь, Никита, сегодня по всему городу плиты газовые взрывались. Ты что-нибудь слышал? – подлила масла в огонь Анжела. – Есть пострадавшие? Ты что-нибудь слышал?
– Нет, – задумчиво произнес Никита и перестал улыбаться. – Девушка, предъявите документы, пожалуйста.
Несмотря на выпитое, он оказался чертовски сообразительным. Если бы по всему городу действительно что-нибудь взрывалось, то в милиции об этом узнали бы первыми. За пять минут новость бы облетела все управление. Может, Никита и догадался, что я не та, за кого себя выдаю, однако он не смог предвидеть, как я буду действовать. Быстрый, словно бросок змеи, тычок в солнечное сплетение, удар по ногам и удушающий захват. Анжела застыла на месте с открытым ртом и выпученными глазами, глядя на то, как брат трепыхается в моих руках. Мне было ее жаль, только просидеть определенное время в обезьяннике мне не хотелось. Неизвестно еще, ограничилось бы дело лишь сидением.
Двери лифта отворились, и на лестничную площадку ворвалась толпа товарищей Никиты. Первый нес в руках чучело головы лося, очевидно, подарок юбиляру. От вида своего начальника в бессознательном состоянии и меня, обхватившую его за грудь, они остолбенели, ничего не понимая. Выпитое во время репетиции юбилея мешало остроте восприятия. Собрав все силы, я рывком затащила тушу Никиты в квартиру, опустила на пол, а затем захлопнула входную металлическую дверь перед самым носом гостей.
– Никита, – жалобно пропищала Анжела.
– С ним будет все в порядке, – пообещала я. – Быстро в ванную!
– Вы хотите нас убить? – пролепетала Анжела, готовая упасть в обморок.
– Нет! – рявкнула я. – В ванную!
Жена Феофанова повиновалась и влетела в ванную. Туда же я затащила Никиту, который уже начал подавать признаки жизни. Я заперла дверь на защелку, а сама бросилась в гостиную. Взгляд скользнул по огромному, празднично накрытому столу.
Выскочив на балкон, я распахнула створку лоджии и взглянула вниз. Голову осаждали мрачные мысли – удастся ли мне бежать? Второй этаж. Не высоко, внизу асфальт, ни кустов, ни штырей. Но что дальше? Через несколько минут район перекроют так, что мышь не проскочит.
Я уже вознамерилась было прыгнуть вниз. Но тут из подъезда выбежали несколько человек, и мне едва удалось убраться с балкона до того, как меня заметили. Выход закрыт. В отчаянии я бросила взгляд в сторону гостиной. Что делать? На глаза попались грязные отпечатки обуви на паркете. Через долю секунды я поняла, что это мои собственные следы. Сняв с ног сапоги, я неслышно прокралась на цыпочках в спальню, смежную с гостиной.
Последняя надежда – спрятаться в квартире. Шансов практически никаких, да и где тут спрячешься? Оглядев спальню, я нырнула под кровать. Если найдут, то придется сдаваться, а там уже попытаюсь бежать по дороге в управление.
С рыком, от которого затряслись стены, из ванной выломился разъяренный Никита. Щелкнул передергиваемый затвор пистолета. Шаги. С грохотом распахнулась дверь в гостиную.
– Никита! – жалобно вскрикнула Анжела.
– Сиди и не высовывайся! – рявкнул на нее брат. Очевидно, Никита открыл входную дверь, потому что в квартиру ворвались его сослуживцы. Дверь в гостиную чуть не снесло с петель.
– Не свали стол! – прорычал кому-то Никита.
Двое вбежали в спальню. Я приготовилась к худшему. Главное, чтобы не пристрелили сразу.
– Она в окно ушла! – заорал кто-то хриплым голосом в гостиной, и все метнулись на балкон.
Суматоха продолжалась еще довольно долго. Никита по телефону передал мое описание диспетчеру. Сквозь всеобщий гвалт прорезался плач Анжелы. Брат стал ее успокаивать. Гости обсуждали дерзкий налет на квартиру шефа. В конце концов Никита громко объявил, что надо сесть за стол и на время забыть, что произошло.
– Я не дам какой-то падали испортить мне день рождения!
Собравшиеся одобрительно загудели. В гостиной началось движение, послышались звуки отодвигаемых стульев.
– А где у вас полотенце? – спросил незнакомый женский голос.