Григорий Викторович помолчал немного, потом спросил:
– Убедил Ингу?
– Нет.
Антон изобразил растерянный взгляд, внутренне ликуя. Отец пришел к началу рабочего дня, сел в кресло для посетителей и задал волнующий его вопрос, даже не поздоровавшись. Антон и не думал никого убеждать. Посетовал невесте на ископаемое в его приемной, слегка повозмущался, для вида и сдался, согласился работать даже с динозаврами, если Инге так хочется. Инга осталась довольна.
– Просто подумай, как ты с этой мегерой работать будешь?
– Почему, мегера?
– Она на меня орала!
– Ты на нее тоже.
Вчера отец был в ярости, сегодня в бешенстве и Антону это очень нравилось. Елену необходимо было вернуть по той простой причине, что она отлично подходила на роль раздражающей занозы для его отца. А это означало свободу от его частых посещений и, возможно, снижения децибел во время «воспитательных процедур».
В дверь постучали, Антон разрешил войти.
– Доброе утро! – Завхоз Степан Михайлович замер на пороге. Когда Волков – старший посещал «Тандем», весь персонал инстинктивно замирал на пороге, не желая входить в кабинет. – А Васильевна где?
– Кто? – Григорий Викторович нахмурился, вспоминая имена персонала.
– Секретарь, – напомнил Антон. – Она задерживается, Степан Михайлович. Будет позже.
– Зачем она вам? – недовольно спросил Григорий Викторович.
– Как зачем? – Степан Михайлович помахал папкой. – Запрошенные накладные привезли. Мы с ней вчера этот бардак разгребали, всех на уши подняли.
– Давайте сюда, – Антон протянул руку, – я передам.
Степан Михайлович быстро вошел, передал документы и поспешил уйти. На пороге замер, обернулся:
– А почему задерживается? Не заболела?
– Нет, это по работе.
– Понял.
И как только дверь за ним закрылась, Григорий Викторович бросил суровое:
– Звони.
Антон схватился за телефон, прокручивая в голове вчерашнее происшествие. Она упала с лестницы, но, ни он, ни отец про это даже не вспомнили.
Не сказала. Ни слова дома не сказала, как прошел день, и уж тем более умолчала, что ее выгнали с работы. Продолжала улыбаться, накормила семейство ужином, а утром, как ни в чем не бывало, отправила всех по работам-школам-вузам. Причем сама накрасилась, оделась. Сказала, что задержится с выходом. Села мониторить сайты в поисках работы.
А мысли упрямо возвращались к вчерашним событиям. Так все хорошо начиналось, даже паренька удалось усмирить, понравился он ей. Высокий, в отличной физической форме, молодой брюнет с модной небритостью. И так шел ему строгий костюм! Не начальник – мечта! Они даже начали понимать друг друга, Елена была уверена – сработаются, но тут появился бешеный папаша и все испортил!
– Гад! – шикнула Елена на свои мысли. – Что б ты провалился, скотина!
Зазвонил телефон, Елена взяла трубку.
– Алло?
– Здравствуйте, Елена Васильевна.
– Здравствуйте!
– Это Антон Григорьевич.
– Слушаю вас.
Антон в который раз отметил необычный, притягательный голос – по телефону он казался глубоким, но нежным, а тон официальным, но с ноткой ласки. Такой голос подкупал, его хотелось слушать.
– Как ваше здоровье? Вы вчера упали с лестницы.
– Спасибо, что спросили. Я в порядке.
– Это хорошо. Тут кое-что случилось… Вернитесь на рабочее место, пожалуйста.
– Чего?
Она даже посмотрела на экран, не веря своим ушам.
– Вернитесь на работу.
– Щас буду!
– И? – Григорий Викторович внимательно посмотрел на сына. – Она психанула и бросила трубку?
– Сказала, что сейчас будет…
– Отлично. Что ж, все оказалось проще, чем я думал. Этой дамочке очень нужна работа и она готова на все. Думаю, на нее найдется управа.
Антон с трудом погасил досадную ухмылку. Хотелось, но не вышло. Не станет Елена занозой, позлить отца не удастся. Его новый старый секретарь будет сидеть тихой мышкой за своим столом и головы лишний раз не поднимет.
Черт!
Через двадцать минут раздался уверенный стук в дверь и, не дожидаясь разрешения, в кабинет ворвалась Елена.
– Что? – Она с тревогой посмотрела на Антона, на Григория. – Что у вас тут случилось?
Встревоженная, запыхавшаяся, с растрепанными волосами, горящими глазами и пылающими щеками Елена выглядела невероятно привлекательно. Антон поймал себя на мысли, что хочет подойти и потрогать ее волосы – цвета натурального блонда, густые и длинные, почти до самой талии. Он скосил глаза на отца и не сдержался, хмыкнул. Фурия проняла и его.
– Торопились, это похвально, – сдержанно сказал Григорий. – Приступайте к работе.
– Чего? – Елена одарила его таким презрительным взглядом, что Антон понял – зря расстраивался. – Какая работа, я вчера уволилась.
– Мы решили вас не увольнять.
– С какого это перепугу? – Она уперла руки в бока, напомнив Антону воинственную амазонку. – А, я поняла! Это вы так развлекаетесь, да? Издеваетесь над уволенными тетками?
– Что вы такое несете? – Григорий начал раздражаться, Антон с трудом сдерживался, чтобы не засмеяться. – Вас сюда работать позвали, а вы что-то непонятное надумали!
– Я надумала самое плохое! Вы вчера так орали, а я человек впечатлительный! Я себя успела в понятые записать!
– Хватит нести чушь! Идите, работайте!
– Ага, щас! – Елена развернулась и пошла прочь. – Ладно хоть не в халате приперлась, летела, как угорелая, думала тут горы трупов…
Антон не сдержался, спрятал лицо в ладонях и заржал.
– Что тут смешного? – рявкнул Григорий Викторович. – Прекрати!
– А я что? – просмеялся Антон. – Я ничего. Иди, – он кивнул на дверь, – сам уволил, сам и возвращай.
Григорий Викторович скрипнул зубами и отправился догонять возмущенную истеричку.
Она сидела на своем рабочем месте, раскрасневшаяся, возбужденная и обмахивалась бумагами.
– Что вы делаете? – Григорий заметил капельки пота на ее висках.
– Я? Я сейчас веду милую беседу со своей аритмией. – Она сделала глубокий вздох. – Мне уже давно не двадцать и я не спринтер.
Григорий подошел к кулеру, налил в стаканчик холодной воды, молча протянул Елене. Она благодарно кивнула и выпила все в несколько глотков. Откинулась на спинку стула, издав громкий вздох облегчения.
В ее голосе, действиях не было ничего эротичного, но воображение Григория почему-то нарисовало яркую картинку их первого поцелуя.
Обругав себя последними словами, он заставил мысли течь в нужном направлении.
– Елена Васильевна, – начал он подбирать слова, – но вдруг передумал и просто спросил: – Так вы действительно беспокоились? – Она кивнула. – И примчались по первому зову, хотя вчера мы расстались на повышенных тонах…
– Я тут из-за Антона, беспокоилась за парня. – Елена встала. – Но у вас все хорошо, я пошла.
– Подождите, – Григорий сделал то, что не делал прежде, даже когда уходила его вторая жена – пригородил пути отступления, встав перед дверью. – Давайте поговорим.
– Мы все уже друг другу сказали. Уйдите, господин Волков, хватит с меня.
– Прошу вас, – он произнес это с легким нажимом, заглядывая в ее глаза, но смотреть хотелось, почему-то на губы, – вернитесь в кабинет и мы обсудим все еще раз.
– Хрен с вами, – Елена махнула рукой. – Идемте. Самой интересно, что за фигня тут происходит.
Антон не без удовольствия наблюдал, как Елена и отец заходят в его кабинет, как рассаживаются в креслах для посетителей.
– Скажите мне, семейство, – Елена начала безо всяких предисловий, – зачем я вам сдалась?
– Боже, – рыкнул Григорий, – что у вас за лексикон?
– По обстоятельствам, – ответила она, разглядывая Антона. – Давайте, Антон Григорьевич, колитесь.
– С первых дней вы проявили себя как ответственный и усердный сотрудник, – начал он, но замолчал под ее недоверчивым, презрительным взглядом.
– Вот не надо мне сказки рассказывать, молодой человек! – Елена подалась вперед, Антон понял, что обман не пройдет. – Что вы себе жизнь то усложняете? Найдите себе куколку с осиной талией, четвертым сисечным, тихую, кроткую, послушную и будет вам счастье! Зачем вам вот это, – она показала на себя, – все?
– Как? – простонал Григорий, закрыв глаза, – Как вы разговариваете? Откуда вы эти слова – то берете? Что за четвертый сисечный?!
– Вы меня поняли же? Поняли, к чему претензии? Так что там насчет правды?
– Хорошо, – Антон был доволен и не скрывал этого. – У меня очень ревнивая невеста. Она не переносит красивых женщин рядом со мной. Вы как нельзя кстати пришли на собеседование.
– Обалдеть! – возмущенно выдохнула Елена. Антон понял, что сказал и в отчаянии поджал губы. – Вы меня еще и страхолюдиной назвали!
– Нет…Простите…
Она повернулась к Волкову-старшему за объяснением, тот смотрел в пол.
– Знаете что, – Елена вскочила, – идите на хрен!
Антон бросился ей наперерез, встал у двери.
– Не уходите, прошу вас, простите меня! Я не так сказал, все не так…
– Вы что творите? Что вы ко мне прикопались? Найдите другую уродку, а меня оставьте в покое!
– Простите, Елена Васильевна, – Григорий поднялся с кресла, кивнул Антону, чтобы он вернулся на место, но тот упрямо покачал головой. – Речь шла не о том, что вы не красива, внешне вы очень даже привлекательны. Все дело в вашем возрасте. Из всех претенденток на эту должность вы оказались самой старшей.
– И что с того? – Елена сделала несколько шагов по направлению к Григорию, он понял, что за ее внешней злостью прячутся слезы. Заплачет? – Вы выгнали меня, потом вернули. Я логики не вижу, я же не одна такая тетка бальзаковского возраста!
– Инга, – Григорий смотрел на Елену прямо, не скрывая того, что напряжен и волнуется, нагородили они с сыном не мало, – дочь моего лучшего друга, невеста моего сына. У нее больное сердце, мы все стараемся ее не тревожить и не расстраивать. Если она придет сюда, увидит другого человека, не того, кого она выбрала, ничем хорошим это не закончится. Скоро у нее операция и волновать ее попросту нельзя. Поймите нас, Елена Васильевна, войдите в положение и останьтесь работать.
– Чудное очарование со сложным характером? Вот спасибо ей!
– Как вы догадались о характере? – Антон отошел от двери, когда Елена села обратно в кресло. – Вы же с ней даже не разговаривали.
– Не так уж и сложно читать людей, – Елена почти успокоилась. – Но я все равно не понимаю, даже если сердце слабое, чего вы так с ней носитесь?
– А вот это уже не ваше дело, – отрезал Григорий, присаживаясь рядом. – Вы остаетесь. И больше никогда не будете влезать в наши отношения.
– Буду, – Елена даже подалась вперед, – если вы станете перегибать палку, я буду влезать. Антон – начальник, у него должна быть репутация, а вы рушите все одним своим криком. У меня сын почти его возраста, и я отлично знаю, что воспитанием заниматься уже поздно. Им поддержка нужна, а не истерики!
– А, я понял, – Григорий чуть заметно улыбнулся. – Я понял, что вы за личность!
– Удивите, попробуйте рассказать.
– Все просто. У вас обостренное чувство справедливости на фоне гипертрофированного материнского инстинкта. Поздравляю, Антон, – Григорий повернулся к сыну, – у тебя появился личный цербер! А теперь извините, – он встал, – мне нужно работать. Все, сын, я сделал, что мог, дальше сам.
И ушел.
Не спуская с Елены глаз, Антон вернулся на свое место, сел. За эти несколько минут они умудрились рассердить и обидеть несчастную женщину. Он знал, чем все закончится, но сдаваться не собирался.
– Елена Васильевна, – начал он осторожно, – останьтесь, прошу вас.
– Антон Григорьевич, – Елена посмотрела на него открыто, – ваш отец и дома такой, бешенный? Как его жена терпит?
– Мамы не стало пять лет назад, – он решил говорить обо всем честно.
– Простите, очень жаль…
– Да… Она и мама Инги разбились на машине. Тогда у моей малышки случился первый сердечный приступ… Елена Васильевна…
– Я поняла, – сказала твердо, встала. – Что там с накладными?