Сделаю единственную сноску, чтобы еще раз напомнить: это не мемуары и не исследование, а документальный роман, для которого важнее сохранить особенности речи, чем научно обоснованное написание. Скажем, Теодор употребляет то слово “миснагдим”, то “миснагд”, то “миснагед”; словарь дает другую норму: миснагдим, митнагдим, миснагеды. Для историка это ересь, для редактора – соблазн, а на самом деле – живая жизнь языкового сознания реального человека. (Примеч. А. Архангельский.)