Бессонница стала постоянной. Инна пыталась принимать снотворное, но от него было тяжело просыпаться по утрам, и выходило еще хуже. Она отводила Мишу в сад, снова ложилась. Иногда засыпала, иногда нет, но даже во сне знала, что на свете нет человека несчастнее ее.
Этой ночью она, как обычно, забылась только под утро, но проспала на удивление долго. Ровно в девять ее разбудил звонок.
– У тебя телефон звонит, – заглянул в спальню Борис, держа в руках ее трезвонящий сотовый.
– Слышу, – улыбнулась мужу Инна.
Борис протянул ей телефон, вышел.
Все изменилось месяц назад. Именно тогда она из счастливой, хорошо обеспеченной дамы превратилась в несчастное ноющее существо.
О том, что она является несчастным ноющим существом, никто, кроме нее, не знал, но от этого Инне легче не становилось.
Она провела пальцем по экрану и бодро сказала:
– Привет, Лерочка.
Получилось хорошо, как у прежней, счастливой Инны.
То, что получалось казаться прежней, удивлять Инну не переставало.
Лера заговорила, Инна выпрямилась на постели.
То, что рассказывала подруга, должно было снова сделать ее счастливой, но Инна чувствовала только равнодушное удивление.
Гадины больше нет. Можно радоваться.
– Кошмар! – комментировала Инна. – Ужас!
Бросив замолкший телефон на тумбочку, она накинула халат, подошла к висящему на стене зеркалу. Она похудела за последний месяц, но это ее не портило. Под халатом угадывалась отличная фигура. Впрочем, ее отличная фигура и красивое лицо не нужны Боре.
Ему нужна Анфиса.
– Кофе тебе сделать? – крикнул Борис.
– Я сама. – Инна быстро прошла на кухню.
Муж пил чай, уткнувшись в планшет.
– Что это Лера так рано в выходной звонит? – не поднимая глаз, недовольно пробурчал он.
– Анфису убили. – Инна засыпала кофе, включила кофемашину.
Борис оторвался от планшета, вопросительно на нее посмотрел. Кроме удивления, в глазах не было ничего. Ни тоски, ни ужаса.
Он хорошо притворялся. Она могла прожить с ним жизнь и быть уверенной, что он очень ее любит.
– Лера вчера поехала к Анфисе на дачу, – вздохнула Инна. – Когда подходила к дому, услышала выстрел.
Резко запахло кофе, аромат, который она раньше любила, показался горьким, противным.
Ей уже месяц все вокруг казалось горьким и противным.
– Анфиса лежала на крыльце. Леру полночи промучили полицейские.
– А убийца?.. – с равнодушным интересом спросил Борис.
– Скрылся, – объяснила Инна.
Надо было изобразить ужас, но она не стала этого делать. За последний месяц она исчерпала лимит притворства.
Муж снова уткнулся в планшет, Инна отпила кофе.
Анфиса вновь появилась в ее жизни год назад. До этого Инна даже по телефону несколько лет с бывшей школьной подругой не разговаривала.
– Я сегодня встретил Киямову, – вернувшись однажды с работы, засмеялся Борис.
– Кого? – не поняла Инна.
Она очень старательно пыталась забыть Анфису, и ей это удалось.
– Анфису Киямову. Пошел в обед в ресторан и встретил. Она сидела за соседним столиком вместе с Лерой. Я ее даже сразу не узнал.
С Лерой и Анфисой Инна училась до восьмого класса. Потом родители отдали ее в престижную гимназию, и с бывшими подружками она встречалась редко.
С Анфисой не виделась бы совсем, с Киямовой Инна никогда не дружила, но Леру считала близкой подругой и отношения с ней поддерживала.
Анфиса позвонила через несколько дней, они поболтали, потом встретились в кафе. Им было скучно друг с другом, и Инна с удовольствием опять забыла бы об Анфисе на несколько лет.
Если бы не случилось то, что случилось.
– Может, нам тоже поехать на дачу? – Борис оторвался от планшета.
– Без Миши? – удивилась Инна.
Она вчера отвезла сына к родителям. К бабке и деду мальчик ездить любил, Инна иногда даже ревновала.
– А почему мы не можем без Миши куда-то съездить?
Ей никуда не хотелось.
Лечь бы, заснуть и не просыпаться.
– Поедем, – радостно улыбнулась Инна. – Погоду обещают отличную.
Отличная погода стояла уже несколько дней. Даже по вечерам было тепло. Вчера Инна, приехав вечером домой, долго стояла на балконе, глядя на цветущую внизу сирень. Бориса дома не было, он ездил на расположенный за городом завод и вернулся поздно. В одиннадцатом часу.
Плохо, если у полиции появятся подозрения в отношении его. Он вполне мог успеть застрелить Анфису.
За окном чирикали воробьи. Глеб открыл глаза, потянулся. Тетка тихо звякнула чем-то на кухне.
Отвезя вчера девчонку домой, он вернулся под утро. Спать не хотелось, он лег почитать, но очень быстро отложил телефон и проспал аж до… Глеб посмотрел на часы. Аж до двенадцати.
Он еще раз потянулся, нашарил брошенные на стул джинсы, натянул их и вышел на кухню. Тетя стояла у плиты. Племянника она обожала и обычно старалась накормить его не хуже, чем в хорошем ресторане. Получалось это у нее так себе, но Глеб теткину стряпню исправно хвалил.
На этот раз на сковородке жарилась яичница с луком и еще какими-то овощами. Испортить яичницу было трудно, но тетка ухитрилась. Овощи слегка подгорели.
– Вкуснота, – похвалил Глеб, садясь за стол.
– Не подхалимничай, – засмеялась Нина Михайловна.
– Буду, – засмеялся Глеб.
– Девочка, которую ты вчера повез, к Анфисе раньше приезжала, – ставя перед Глебом тарелку, заметила тетка. – Я ее видела. В прошлом году.
Вчера у места происшествия собралась толпа. Участковый пытался народ разогнать, но местные жители расходиться не желали. Происшествие было не из рядовых, в деревне до сих пор никого не убивали.
– Они давние подруги, – объяснил Глеб. – Ее менты вчера при мне расспрашивали.
– Жаль.
– Почему? – не понял Глеб.
– Девочка симпатичная, могла подобрее подругу найти. Анфиса-то неприветливая была, людей не любила. Злюка. Здоровалась сквозь зубы и отворачивалась сразу.
– Строгая ты очень.
Молодую соседку Анфису тетка недолюбливала. Причину неприязни Глеб не понимал. Впрочем, это его мало интересовало. Он здоровался с Анфисой, сталкиваясь с ней на улице, и сразу о соседке забывал.
Раньше, при жизни Таисии Георгиевны, старой Анфисиной родственницы, забора между их участками не имелось, тогда укрыться от соседского взгляда было трудно, и бабу Тасю Глеб видел помногу раз на дню. В прошлом году тетка решила соорудить между участками забор. Наверное, чтобы поменьше смотреть на Анфису. Глеб нашел бригаду рабочих, и теперь соседский участок почти не был виден.
– Когда Таисия жива была, Анфиса к ней почти не приезжала, а теперь отсюда не вылезает.
Надо было сказать «не вылезала», но Глеб поправлять тетку не стал.
– Ну и что! – Он пожал плечами. – Какое тебе дело?
– Когда Анфиса маленькая была, все каникулы здесь проводила.
– Не придирайся! Дети загородную жизнь любят, а девушки не очень.
– У меня есть ты, твои родители, а у Таси никого не было. Только Анфиса да ее мать, а ни та, ни другая Тасю иногда годами не навещали. Это их не красит. Чай будешь?
– Буду.
Чай тетка заваривала хорошо, так, как он любил. Добавляла в него какие-то травы, немного, в меру, аромат чувствовался, но вкус чая не перебивал.
– Грядку какую-нибудь вскопать?
– Не надо. Отдыхай. Все вскопано.
– Рабочих наняла?
– Наняла. – Родственница вздохнула. – У Анфисы они тоже работали.
Глеб вышел на крыльцо, с удовольствием вдохнул воздух. Вернулся в комнату за телефоном и уселся в стоящее под яблоней плетеное кресло.
Посмотрел на машину около ворот, поднялся, завел автомобиль на участок. «Рено» он переписал на тетку в прошлом году, когда купил себе новую «Хонду». Предполагалось, что тетка будет машиной пользоваться, но родственница упорно ездила в Москву на электричке, а до ближайших магазинов шла пешком.
Надо продать авто, пока совсем не проржавело.
Вчера ему повезло, что машина оказалась под рукой. Перепуганную измученную девушку Леру Глебу было жалко, он не мог не предложить доставить ее домой.
Сначала он решил, что стреляла она.
Девчонка шла перед ним по дорожке и все время оглядывалась. Выглядело это довольно глупо.
Он обогнал ее и вышел на улицу, когда раздался выстрел. Глеб тогда замер на мгновение, но тут же, как будто это был не он, а герой какого-нибудь боевичка, бросился на звук выстрела. То есть к дому молодой соседки Анфисы.
Та лежала на крыльце. Около головы уже натекла небольшая лужа крови.
Тогда он и решил, что могла стрелять девчонка.
Он бросился назад, к дорожке, но девушка уже появилась на улице.
Она не могла успеть обежать участок.
Стреляли со стороны леса. Это и Глебу было ясно, и полицейским.
Он еще немного покачался в кресле, щурясь от светившего в глаза солнца, вздохнул и отправился к соседскому дому.
На темное пятно на крыльце старался не смотреть. Обвел глазами низкий забор, подступающие к участку деревья. Пошел к ближайшим кустам, перепрыгнул через тянущуюся вдоль деревни канаву.
Листья на деревьях были еще небольшие, но лес уже не казался прозрачным.
Скорее всего убийца оставил машину на грунтовой дороге, огибающей деревню. Дом соседки от дороги отделяла небольшая полоса леса.
Глеб вышел на дорогу – она была в плохом состоянии, оставленные тракторами ямы впечатляли, но проехать можно, – прошел немного в направлении железнодорожного переезда.
Там машина должна была попасть под камеру. Если убийца не идиот, он не сунулся к переезду. Глеб на его месте миновал бы поля, к которым и вела дорога, и выехал бы на трассу где-нибудь подальше от места происшествия.
Солнце припекало. Глеб снял футболку и, сжав ее в кулаке, вернулся домой.
Он собирался с удовольствием потрудиться на свежем воздухе рядом с любимой теткой, но желание работать пропало.
Он никогда не занимался сыскной деятельностью, и, в общем-то, ему не было дела до соседки Анфисы, но думать о чем-то, кроме вчерашнего выстрела, не получалось. У него даже мелькнула мысль позвонить девушке Лере, телефон которой он догадался вчера спросить. Девушка, сама того не понимая, могла знать что-то, указывающее на убийцу.
Звонить Глеб не стал, конечно. Строить из себя сыщика было глупо, а выглядеть дураком он не любил.
Следовало позвонить Анфисиной маме, но было страшно. Полицейские с Региной Леонидовной наверняка уже поговорили, Лера сама сообщила им и адрес мамы подруги, и городской номер. Она не была уверена, что стационарный телефон у Регины Леонидовны сохранился, сейчас мало кто пользуется проводной связью. Лера даже удивилась, что вспомнила бывший номер подруги. Они звонили друг другу по городскому, еще когда учились в школе.
Звонить Анфисиной маме было страшно, и Лера трусливо тянула время.
Сначала набрала Инну, потом свою маму.
– Ты у Анфисы? – весело спросила та. – Как добралась?
Лера уже давно не докладывала родителям, как проводит время, но вчера сказала, что будет в выходные у подруги.
– Ее убили, – мрачно сообщила Лера. – Я подходила к дому…
Сначала Лера рассказывала маме, потом папе, потом мама сказала:
– Я сейчас позвоню Регине. – И телефон замолк.
Лера потерла им подбородок.
Она давно дала себе слово никогда не навязываться Никите, но сейчас находиться в одиночестве было так тоскливо, что она не выдержала, набрала номер.
– Никита, вчера убили Анфису, – сказала Лера, услышав голос друга.
– О господи! – весело удивился Никита. – Как это?
В отличие от родителей он не стал выспрашивать каждую подробность.
– Я подходила к дому и услышала выстрел, – рассказывала Лера. – В Анфису выстрелили, когда она на крыльце стояла. Еще минута, и я была бы рядом с ней.
– Убийцу поймали? – перебил Никита.
– Нет. Полиция быстро приехала, но…
– Надеюсь, менты тебя не сильно мучили?
– Не сильно. Никита, – жалобно попросила Лера. – Ты не сможешь приехать?
– Извини, работы много. Мне нужно к понедельнику две программы состыковать. В следующие выходные обязательно увидимся. Обещаю.
– Хорошо, – покорно согласилась Лера.
– Не скучай. Я тебя люблю.
«Я тебя люблю» Никита произнес совсем тихо. Чтобы мама не услышала. Он единственный из всех Лериных ровесников до сих пор жил с родителями.
– Я тебя тоже, – сказала Лера.
Она не пролила ни слезинки, увидев мертвую Анфису. Она заплакала сейчас.
Сидеть одной дома было ужасно. Лера решительно отправилась в ванную, умылась. Посмотрела прогноз погоды, надела джинсы и голубой топик, захватила на всякий случай теплую кофточку и спустилась к машине.
Основная масса дачников уже проехала, до железнодорожного переезда у Анфисиного деревенского дома она добралась быстрее, чем предполагала.
Лера проехала по улице, остановила машину у Анфисиного забора.
Трава под ним желтела одуванчиками. Было что-то нехорошее, неправильное в том, что цветочки весело покачивались всего в нескольких метрах от места, где еще вчера лежало Анфисино тело.
Лера вышла из машины и увидела подходящего к забору Глеба.
Вчера он ненавязчиво старался держаться рядом с ней, когда их обоих допрашивала полиция. И Лера отчего-то старалась быть поближе к нему. И совсем не удивилась, когда он уже ночью мрачно буркнул:
– Я вас отвезу.
Утренний Глеб нес в руках скомканную футболку. На бледном торсе отчетливо проступали мышцы.
Никита собственному телу уделял большое внимание, дважды в неделю посещал спортивный зал и очень любил, когда Лера его мышцами восхищалась. Она так и делала, ей не трудно, а другу приятно.
– Здравствуйте, – сказал Глеб.
– Здравствуйте, – ответила Лера.
Глеб не уходил, смотрел на нее с любопытством. Глаза у него были редкого цвета, зеленые. Или в них просто отражалась весенняя листва.
Борис научился отключаться от посторонних мыслей, приходя домой. Собственно, учиться пришлось, только когда он снова связался с Анфисой. До этого домой он спешил, ему нравилось, когда Инна начинала около него суетиться, а Мишка не давал переодеться.
Из Инны получилась отличная жена. Борис на такое даже не рассчитывал.
До знакомства с Инной он считался парнем Анфисы.
Поехать на дачу оказалось хорошей идеей, день выдался по-летнему теплый. Он повесил для жены гамак, Инна, переодевшись в купальник, подставила лицо солнцу и начала медленно покачиваться.
Она была отличной женой во всех отношениях. Красивой, неглупой и любящей. А ее отец обеспечил Борису очень неплохую карьеру.
– В магазин схожу, – решил Борис.
Дачу он любил. Она принадлежала его семье, когда-то здесь выросла мама, потом он. Борис сразу сказал Инне, что загородный дом они строить не будут.
Магазин в дачном поселке позволял не возить из Москвы продукты. Они здесь продавались отличные, даже лучше, чем в городе. Борис в еде был неприхотлив, ему все равно, чем питаться, но Инна и соседи продукты хвалили.
Поселок еще не заполонили дачники, как летом, но детские голоса уже слышались отовсюду. Нужно посмотреть прогноз погоды и, пожалуй, в ближайшее время перевезти семью сюда.
Телефон зазвонил, когда он выходил из магазина с двумя наполненными продуктами сумками. Борис чертыхнулся, ответил своему заместителю Петру Макарову. Разговаривать с сумками в руках было неудобно.
– Борь, – деловито сказал Петр. – Я пытаюсь со вчерашними образцами разобраться. Тебе вчера окончательный вариант показывали или полуфабрикат? Я сегодня один в лаборатории, спросить некого.
– Окончательный, – попытался вспомнить Борис. – Что тебе в выходные не отдыхается?
– Хочется понять, в чем тут дело. Разберусь, буду отдыхать.
С помощником Борису повезло. Петр был не только отличным инженером, но и прекрасным переговорщиком. Если бы не он, завод можно было закрывать, как сотни других предприятий.
В магазин заходили соседи, Борис им улыбался и кивал.
– Подожди, Петр, – попросил он и отошел подальше, к растущим вдоль забора березам. – Сегодня утром звонила Лера. Ну… подружка Анфисина.
Помещение под Лерин салон красоты он сдал еще пару лет назад. Сам предложил. Слышал, как Лера жаловалась Инне, что с арендой трудности, и решил помочь подруге жены. Тем более что лишних помещений на предприятии было в избытке.
Инна тогда ужасно им гордилась. Впрочем, как всегда.
Когда несколько месяцев назад он взял Анфису на работу, Лера часто приходила в секретариат. Петр не мог ее не помнить, Борис пару раз видел его обедающим с девушками.
– Сказала, что Анфису убили.
– Что?!
– Лера сказала, что Анфису вчера убили.
– Кто? – деловито спросил Петр. – Где?
– Я не знаю ничего. С Лерой Инна разговаривала.
– Надо же как-то это организовать… – Петр неизменно начинал думать конкретно, у Бориса это не всегда получалось.
Что «это», Петр не уточнил, но интуитивно было понятно. Некролог, наверное.
До сих пор никого из сотрудников предприятия не убивали.
Да еще надо выделить денег семье на похороны.
– В понедельник организуем, – решил Борис. – Девочек озадачим.
Одной девочкой в секретариате стало меньше. Анфисе уже ничего нельзя было поручить.
Он сунул телефон в карман джинсов и зашагал к дому.
Петру давно надо было повысить зарплату. Конечно, она у помощника и сейчас была немаленькая, но заслуживал он большего.
Вообще-то Борису хотелось, чтобы Петр сам заговорил о повышении. Наверное, поэтому он и не торопился увеличивать ему жалованье. Борис любил, когда его просили, и справедливые просьбы охотно удовлетворял. В такие моменты он чувствовал себя благодетелем и гордился собой не меньше, чем жена.
Он дошел до калитки, когда неожиданно подумал, что на предприятие наверняка заглянет полиция. Начнут всех расспрашивать, собирать сплетни…
Будут строить версии.
Страх окатил мгновенно.
Язычок у Анфисы был злой, это он еще по холостой жизни помнил. Но повод пристрелить ее имелся только у двоих. У него и у Инны.
– Внутрь попасть нельзя, – сказал Глеб. – Дверь опечатана.
Лера и без него догадывалась, что в дом попасть не сможет. Вряд ли полиция оставила место происшествия доступным для любого прохожего.
Если Глеб сейчас спросит, зачем она приехала, ответить ей будет нечего. Потому что одной дома тошно, вот почему.
– Если его ждала машина, ее вычислят, – обнадежил Глеб. – На трассе полно камер.
Его – это убийцу.
Уходить Анфисин сосед не собирался. Показал на подступающие к дому кусты и тоном экскурсовода объявил:
– Стреляли оттуда.
Лера пошла к кустам. Очень хотелось, чтобы непрошеный экскурсовод исчез.
До Анфисиного крыльца отсюда было всего несколько метров.
Глеб все время крутил в руках футболку, как будто хотел ее надеть, но не решался.
Среди Лериных знакомых людей, умеющих держать в руках пистолет, пожалуй, не имелось. Не было у нее ни знакомых спецназовцев, ни заядлых охотников. Впрочем, последние не стреляют из пистолетов.
Глеб, обойдя Леру, провел ее через кусты к дороге. По ней они с Анфисой прошлым летом ходили на пруд купаться. Солнце в тот день палило нещадно, крем от загара они приобрести не догадались, и Лера сожгла под солнцем плечи.
В прошлом году Анфиса еще не работала у Бори. Тогда Лера рассказывала ей, что муж Инны помог ей арендовать помещение, и она ему за это очень благодарна.
Она тогда заговорила о Борисе впервые после того дня рождения Инны, на который Анфиса пришла с ним, как со своим парнем.
Анфиса пришла с Борей, а ушла одна. Борька весь вечер не отходил от Инны, Лере было ужасно жалко Анфису, она злилась на Инну, хотя та вовсе не пыталась соблазнять Бориса. Наоборот, всячески старалась от него отдалиться, ей роль подруги-разлучницы тоже не нравилась.
«Извините, я должен уйти», – сказал тогда Боря и быстро вышел, даже не взглянув на Анфису.
– Ты хорошо ее знала? – спросил Глеб.
До этого он обращался к ней на «вы».
Лера пожала плечами:
– Мы вместе учились в школе. После редко виделись. А потом она стала работать со мной в одном здании.
Из подступающего к дороге леса слышался тихий птичий гомон.
– Я боюсь звонить ее маме, – неожиданно сказала Лера. И сразу на себя разозлилась.
Ужасно глупо откровенничать с посторонним мужиком.
– Хорошо тебя понимаю, – кивнул Глеб.
– Я хочу знать, кто это сделал.
Этого тоже не надо было говорить. Ему нет дела до Лериных хотелок.
Она ожидала, что Глеб опять вежливо скажет, что хорошо ее понимает, но он промолчал.
Она повернулась и быстро пошла к машине. Под ноги попала упавшая ветка, зацепилась за шнурок кроссовки. Лера зло отбросила ее.
Дверь машины она рванула, как будто за ней гнались. Глеб стоял рядом и спокойно за ней наблюдал.
В сторону Москвы машин почти не было. Вся поездка заняла меньше трех часов.
Желание разбираться с партией образцов электронных приборов пропало. Если честно, его и не имелось, особого желания. Просто Петру нравилось чувствовать себя незаменимым, и он исправно этот имидж поддерживал. Не только для Борьки, для остальных коллег тоже. У директора как раз хватало ума понять, что без толковых инженеров предприятие быстро загнется, никакие связи не спасут.
Когда тесть предложил Борису возглавить предприятие, тот сомневался, что справится. Петр его уговорил.
У Петра такого тестя, чтобы на теплое местечко подсаживал, не имелось, ему приходилось самому пробиваться. А лучше Бориса начальника найти было сложно. Во-первых, он не круглый дурак и умеет правильно оценивать выполненную работу. А во‐вторых, Петр давно научился незаметно Борисом управлять.
В нормальной стране начальником был бы Петр, это без вариантов, но мы живем в России. У нас социальные лифты имеют свои особенности.
Разбираться с образцами расхотелось настолько, что Петр вырубил установку, проверил, что в лаборатории все выключено, и, миновав пост охраны, вышел с территории.
Завод располагался за Кольцевой, ехать сюда было неудобно, приходилось пробираться через постоянные пробки. Они были и в выходные, и в будни, Петр старался приезжать рано утром и отбывать поздно вечером. Впрочем, часто он на завод не катался, здесь работали толковые инженеры, сами справлялись.
Служебная стоянка пустовала. Кроме его «Киа» стоял только чей-то грязный «Пежо». Не иначе, владелец машины приехал из-за города, в Москве дороги уже не были грязными.
Вообще-то Петр мог позволить себе машину получше, но он специально полгода назад купил «Киа». Чтобы показать, что Борька ему недоплачивает.
Когда начальник увидел его приобретение, вид у него сделался виноватый. Но зарплату, сука, так и не повысил.
Он поднимет ее, как только Петр заикнется, что хочет поискать что-нибудь получше. Один, без Петра, Борис предприятие не вытянет. Но Петр не заикался, ему нравилось, что начальник перед ним виноват.
А денег Петру хватало. У него были хорошие дополнительные доходы.
Сев за руль, Петр помедлил и достал телефон. Анфиса Киямова была единственной, кого Борис привел на предприятие. Подбором сотрудников всегда занимался Петр и подходил к этому делу ответственно. Не допускал, чтобы рабочие места занимали бездельники.
– Однокурсницу мою пристрой куда-нибудь, – попросил начальник. Нет, не попросил, распорядился.
– Пусть приходит, – пожал Петр плечами. – Побеседую.
Разговор оказался коротким. Киямова оценивающе оглядела Петра, усмехнулась и спокойно заявила:
– Я хочу секретарем к Борису.
– У него есть секретарь. – Девка не понравилась ему с первой секунды. – Даже два.
У Анфисы были темные глаза и черные волосы до плеч. Она походила на ворону, даже голову наклоняла как-то по-птичьи.
– Значит, будет три, – отрезала Анфиса.
Отчего-то Петра ее ответ развеселил. Пусть Борис имеет под рукой вместо двух дур трех, Петру не жалко.
– Отлично, – сказал он Анфисе. – Идите в отдел кадров.
Потом он с интересом наблюдал, как изменилась атмосфера в секретариате. Раньше девочки друг друга старались выгородить, хихикали, щебетали о какой-то ерунде. С приходом Анфисы в офисе воцарилась тишина, даже инженеры, заглядывающие по своим делам, начинали разговаривать тихо, почти шепотом.
Атмосфера менялась, только когда к Анфисе заглядывала подружка Лера. С ней Анфиса переставала быть надсмотрщицей над коллегами, превращалась в обычную женщину. То есть надсмотрщицей ее никто не назначал, она таинственным образом сумела сама себя так поставить. Другим девочкам отдавала приказания, и те выполняли. Потому что дурочки. Не догадались послать ее куда подальше.
С Лерой Анфиса начинала улыбаться, у нее даже лицо менялось, она переставала быть похожей на ворону.
Еще лицо у Анфисы менялось, когда рядом был Борька. На начальника Анфиса смотрела с насмешливой грустью.
Телефон Леры в электронной записной книге Петра имелся. Они обменялись номерами, когда не так давно Анфиса сильно опоздала на работу. Причем не предупредив. Петр подозревал, что девочки-секретарши тогда молились, чтобы Анфиса больше никогда не появилась.
Лера, как обычно, заглянула к подруге перед перерывом. Обедать Анфиса и Лера часто ходили вместе. Зашла один раз, потом другой. Петр тогда готовил презентацию и отдавал секретаршам указания насчет предстоящего мероприятия.
– Я тебе позвоню, когда она появится, – предложил Петр Анфисиной подружке. – Диктуй телефон.
Анфиса появилась, когда Лера продиктовала номер. Вошла как ни в чем не бывало, спокойно села за стол и включила компьютер. Петр хотел было сделать ей выговор, но не стал. Ситуация его забавляла.
Петр помедлил и набрал номер.
– Это Петр Макаров, – быстро сказал он, услышав Лерин голос. – Мне сейчас Борис сказал, что Анфиса… с Анфисой что-то произошло.
Она рассказывала, он внимательно слушал, сжимая телефон.
На эту Леру он обратил внимание, еще когда она не начала захаживать к Анфисе. Он встречал ее в здании и в столовой. Девочка была стройная, красивая, а таких Петр всегда замечал.
Не так давно он подсел в столовой к обедающим подругам, отметил, что девушка Лера очень неглупа, и впервые всерьез подумал, что с ней стоит познакомиться поближе.
– Кошмар! – прокомментировал Петр и неожиданно предложил: – Хочешь, сходим куда-нибудь? Ты перенервничала, тебе развеяться надо.
– Спасибо, – отказалась Лера. – Не хочется.
– Звони, если какая-нибудь помощь потребуется. Звони, рад буду помочь.
– Спасибо.
Помощь могла потребоваться только Анфисиной семье, но это подождет до понедельника.
Петр бросил телефон на соседнее сиденье, выехал со стоянки. Зелень вдоль дороги казалась веселой и сильно не соответствовала настроению. Впрочем, она скоро скрылась за щитами шумового заграждения.
Тетке нравилось, когда Глеб садился за компьютер. Родственница переживала, что племяннику с ней скучно, а развлечений в деревне было немного. Летом Глеб ездил на пруд купаться, осенью ходил за грибами. Весной развлечений не случалось совсем.
Работать Глеб любил и умел сосредотачиваться в любой обстановке. Начал работать, когда тетка накормила его обедом, а закончил, когда уже стемнело.
Несколько раз тетя робко советовала:
– Ты бы отдохнул, Глеб. Совсем глаза испортишь.
Прерываться Глебу не хотелось, он подмигивал тетке и снова утыкался в экран ноутбука.
Остановился он, когда начал делать ошибки.
Закрыв ноутбук, Глеб вышел на крыльцо, закурил. В одной футболке было холодно, но возвращаться в дом он не стал.
Тусклые фонари слабо освещали деревенскую улицу.
Тетя к этому времени уже легла, светилось только его окно.
На синем фоне звездного неба темнел дом Киямовых. Строение напротив тоже было темным, но его скрывали кусты боярышника. Раньше там жила большая шумная семья, но с прошлого года в доме никто не появлялся. Старики-хозяева умерли, а дети их дачей не интересовались. Наверное, имели что-то получше.
Плохо, что тетя живет практически одна на краю деревни.
Глеб докурил сигарету, положил окурок в пепельницу, которой тетка гордилась: она была старинная, бронзовая, купленная в антикварном магазине. Глеб приобретение одобрил. Не потому что пепельница была дивно хороша, а потому что был рад за тетку. Ему нравилось, когда родственнице что-то доставляло удовольствие.
Он вернулся в дом, потушил свет, лег в постель. Обычно отрубался сразу, но сейчас мысль, что тетка остается одна на пустой улице, заснуть не давала.
Глеб поворочался минут пятнадцать, встал, надел джинсы и ветровку и снова вышел на крыльцо.
Он сразу не понял, что заставило его замереть с сигаретной пачкой в руках. Глеб тихо сунул ее в карман, прислушался. Абсолютную тишину нарушил слабый шум проходящего поезда.
Огонек мелькнул слева, у дома Киямовых. Глеб тихо спустился с крыльца, открыл калитку, вышел на улицу. Осиротевший дом был погружен в темноту.
Показалось.
Пахло черемухой, еще чем-то приятным, терпким.
В одном из окон киямовского дома отражался свет уличного фонаря.
Глеб повернулся, снова поднялся на крыльцо, закурил.
С крыльца соседский участок видно было лучше. Голубое пятно светилось на крыльце, кто-то подсвечивал себе телефоном.
Глебу показалось, что на улице он оказался мгновенно. Жаль, что не удалось сделать это бесшумно.
Улица была пуста, соседская калитка покачивалась.
Он спугнул ночного вора.
В теткином доме зажглось окно.
– Глеб! – выйдя на крыльцо, позвала Нина Михайловна.
– Я здесь, – подходя, проворчал Глеб. – Позвони участковому. У Киямовых только что был гость.