Несколько мгновений мы стояли в полной тишине. Был слышен лишь стук каблучков, доносившихся из коридора. Вскоре в дверном проеме появилась взволнованная служанка, держа в руках стопку свежеотутюженной одежды.
– Батюшки родные! Дверь сломали! Что это ты тут устроил, Марч! – покачала головой горничная, а затем ее взгляд плавно переместился на его сиятельство, графа Арундела. – А-а-а-а!
От крика зазвенело в ушах. Все присутствующие будто сбросили оцепенение и принялись, галдеть, перебивая друг друга.
– Это что, розыгрыш?– один из мужчин, видимо, понял, наконец, что сегодня ритуальные услуги в этом доме без надобности и на всякий случай уточнил. – Деньги назад не вернем!
– Так кого хоронить будем? – в душе второго, видимо, еще теплилась надежда выполнить заказ.
– Его! – дрожащий палец Марча указал на графа.
Молоденькая служанка вновь завизжала и, выронив свёрток из рук, подхватив накрахмаленные юбки – стремглав бросилась из комнаты.
– Милорд…– голос дворецкого дрогнул.– Вы ли это? Что вы….да как вы…а чего вы встали-то и разгуливаете здесь?
– Ну, смею заметить, спальня все же моя, поэтому я имею полное право здесь находиться, – улыбнулся Брендон. – А вот на счет вас, Марч и других…хм…посторонних, не могли бы вы покинуть помещение?
Мажордом икнул и застыл, оцепенев от страха. Нет, ну его, между прочим, можно понять. Человек не подготовленный, а тут такое. Вернее такой. Стоит тут посреди комнаты. Голый! Светит своим…задом.
Я старательно отводила любопытный взор от обнаженного графа. Не смотря на наличие законного брака, данное обстоятельство все же вгоняло в некоторое эммм… замешательство. Впрочем, присутствующие моего смущения вовсе не разделяли. Братья Конор открыто возмущались, не обращая на наготу «покойного» ни малейшего внимания. Еще бы – им-то что…
Я подошла к одежде, валяющейся на обломках старинной двери, нагнулась и, подняв шелковую сорочку, кинула ею в Брендона. Рубашка немного не долетела до места назначения, упав к босым ногам его светлости.
– Оденьтесь,– буркнула я.
– Так, может, вы мне поможете?– послышался насмешливый вопрос.– Сдается мне, я еще не оправился, чувствую некоторую слабость в руках.
Скажите, пожалуйста! Весело ему. Нет, я понимаю – граф остался жив, вот и радуется, все ведь могло закончиться не так счастливо. Однако я-то тут при чем? Со мной-то так за что? Может, цену вознаграждения увеличить? За моральный ущерб, так сказать? А что? Надо будет с бабулей посоветоваться. Уж она своего не упустит! А я… Да я даже возражать не буду!
– Сами справитесь! – выпалила я, чувствуя, как кровь приливает к щекам.
– А как же в горе и в радости?– не унимался граф.– Добродетельная супруга не бросит мужа в бед…
Брендон осекся и замолчал, когда в его довольную физиономию прилетели брюки.
– Да прикройтесь вы уже! – рявкнула я, и, словно ошпаренная, выскочила из спальни.
Сердце бешено колотилось в груди, кровь хлынула в голову, отдаваясь в ушах гулких эхом.
Какой нахал, вы только посмотрите на него!
Ноги едва слушались, но я упрямо шла к лестнице – подальше от графа и его…обнаженной натуры.
Я так спешила, что не заметила стоявшего в конце коридора Марча. Когда врезалась в дворецкого – мы оба завопили от страха.
– Чур меня! – перекрестился дворецкий. – Говорила мне маменька, лучше на почту иди служить.
– Может, и правда, надо было маменьку слушаться, – сочувственно похлопала я беднягу по плечу.
Рано ему быть дворецким. Вот Перкинс – тот проявил больший профессионализм! Не позволил себе распустить нюни и справился с … Ну, скажем, с не совсем стандартной ситуацией, весьма достойно. Даже отец Бенедикт, вызванный дворецким с перепугу, оказался кстати. И все разрешилось. По сути, Перкинс спас своего хозяина от смерти. Надеюсь, Брендон не забудет об этом, когда все вернется на круги своя.
– Хозяин теперь… умертвите? – всхлипнул мажордом.– Страх-то какой. А я и не опытный в этом вопросе, не знаю, что умертвиям надобно для комфортного проживания. Ой. Точно, благовония надо купить и по замку развесить.
– Зачем?– опешила я.
– Ну, так ведь запах, миледи,– Марч немного взбодрился и приосанился.
Пожалуй, я его недооценила. Парень молодец – быстро взял себя в руки и принялся за дело.
– Этого не понадобится,– поспешила я успокоить беднягу.– Его светлость жив и здоров, просто…спал. Да, точно. Спал! Так бывает. Граф накануне переборщил с успокоительным, и только!
– О, нет, миледи! Его светлость бездыханными привезли! Я сам видел…
Вот ведь упрямый какой, а…
– Да нет же! Уверяю вас – это просто сон. Очень, очень глубокий сон.
– А-а-а. Понятно,– вдруг просиял Марч.– Хозяин перебрал сильно? Тут недавно случай был неприятный. Старик процентщик хватанул лишнего в таверне и проспал трое суток. Доктор Роджерс его осмотрел и признал покойником, даже бумагу выписал! А когда подпись свою поставил, покойничек- то и всхрапнул, – да так, что все в обморок попадали. Ох, что было! Потом выяснилось, что доктор у него денег занял. Крупную сумму! Ну, и…
Неожиданно Марч округлил глаза и приложил ладонь ко рту.
– Так это что получается, мы живого хозяина чуть не похоронили?
Развела руками. Ну, что тут скажешь.
– Выходит, что так.
Тем временем из гостиной послышался визгливый голос Гертруды и крики ее брата, лорда Гарольда.
Мы с Марчем понимающе переглянулись.
Входная дверь хлопнула – видимо, братья Конор поспешили убраться и как можно скорей, пока у них не отобрали задаток. Что ж, не мне их судить. Я бы и сама сейчас с радостью сбежала отсюда подальше.
– Что теперь будет?– шёпотом спросил мажордом.
– Не знаю,– так же тихо ответила я.
Явно ничего хорошего, но, к счастью, не для меня. Пусть родственнички графа сами расхлебывают то, что натворили. А нас с бабулей и Люком ждет уютный домик в графстве Сурей, если, конечно, граф окажется человеком честным.
– А вы, правда, супруга милорда?– поинтересовался Марч, опасливо поглядывая вниз, через перила.
В этот момент в холле, словно разъярённая кошка, металась леди Гертруда, а за ней по пятам следовал ее брат.
Да. Временная, прошу заметить. Взята на прокат.
Невольно усмехнулась собственным мыслям, но озвучивать их не стала. Пусть граф Арундел сам объясняется со своей прислугой и домочадцами, а я, пожалуй, спущусь на кухню. Попрошу у кухарки кофе – милая вроде женщина, надеюсь, не откажет. Может, еще и печеньем угостит.
Очень кушать хочется…
Но стоило мне сделать к кухне несколько шагов, как я увидела его сиятельство. Граф с мягкой грацией дикого зверя, бесшумно ступал босыми ногами по ковровой дорожке. Расстёгнутая сорочка колыхалась от движений, обнажая рельефный торс. Возмущаться по поводу его крайне неприличного вида я не стала. Ладно, хоть штаны надел. Спасибо и на том…
Марч заметно осмелел, поняв, наконец, что его господин – человек из плоти и крови.
– Милорд, какие будут распоряжения?
– У тебя сегодня выходной,– бросил Брендон, не отрывая от меня взгляд.– Можешь отдыхать.
– Но как же,– пролепетал несчастный дворецкий.
Мне стало жаль Марча. В конце концов – разве его вина в том, что господина признали мертвым? Но головы слуг всегда летели первыми.
– Марч.
– Да, милорд?
Тяжкий, полный суровой неизбежности вздох.
– Ты свободен.
– Совсем, милорд?– обреченно опустил плечи мажордом.
– Нет. Но на ближайшие пару часов – точно,– смилостивился граф Арундел. – Скройся с глаз и прислугу в холл не пускай. Я должен немного…хм…пообщаться со своими убитыми горем кузенами.
– Будет исполнено, милорд! – обрадовано заверил молодой дворецкий и бросился вниз по лестнице.
К нему тут же подскочил Гарольд и накинулся с упреками.
– Где тебя носит? – голос кузена сорвался. – Немедля пошли за этими увальнями, пусть вернутся и доведут свою работу до конца!
– Никак нет, милорд. Это невозможно.
– Ты уволен! – зарычала Гертруда. – Пошел вон из моего дома!
Мы с графом молча наблюдали безобразную сцену, разворачивающуюся внизу. Сколько себя помню – всегда боялась высоты. Но сейчас я об этом даже не думала.
Полуголый мужчина. Вернее… полуодетый. Куда ни глянь, со всех сторон – крайне неприличная ситуация.
– Мисс Лавуан?
Я подскочила на месте и уставилась на графа Арундела.
– Куда вы смотрите? – вновь этот ехидный голос.
А взгляд! Он что, смеется надо мной? Не видит, что вогнал девушку в краску? Хотя, о чем это я. Конечно, видит и наслаждается моим замешательством.
– На…на гобелен! – выдала я, отворачиваясь.
– Здесь нет гобелена.
– Правда? – А мне показалось…а вот эти узоры на стене?
– Это паутина.
– Ой! – отскочила от стены и тут же оказалась в крепких объятиях хозяина замка.
– Осторожно, – вздрогнула, ощутив, как горячее дыхание скользнуло по коже, разливая мурашки.– Боитесь пауков?
Обнажённых графов я боюсь гораздо больше.
Сильные руки опустились на талию, разворачивая и прижимая к себе. Попыталась вырваться, но не тут-то было.
– Вы спасли меня.
Кивнула, ощущая как в горле пересохло.
– Просите, все, что хотите… Все, что угодно.
Щедро. Очень даже, если взять во внимание мое богатое воображение.
– Все-все?– уточнила я на всякий случай.
– Постараюсь удовлетворить…исполнить любое ваше желание.
– В таком случае…
Я сглотнула. Язык еле ворочался во рту, колени тряслись.
– Ну? Смелее!
– Я есть хочу. Очень.
– Что?– пронзительно-синие глаза непонимающе уставились на меня.
– Покормите меня, пожалуйста,– проговорила я.
– И это… все?
– Я очень голодна,– пришлось признаться и напомнить Брендону, что именно по его вине я вчера лишилась ужина.
– Понял,– коротко кивнул граф и улыбнулся.– Потерпите еще немного, и мы с вами пообедаем вместе.
– Угу.
Пообедаем – это хорошо, а вот вместе… Ох….ладно, главное что накормят, а там разберемся.
– Постой пока здесь, я проведу беседу со своими родственничками,– глаза Брендона заволокла тьма.– И запомни, чтобы ты не услышала и не увидела, не спускайся вниз! Поняла?
– Да,– машинально согласилась я. – Вернее, не совсем. Что вы задумали?
И мы что…перешли на «ты»?
– Не смотри вниз,– мрачно повторил граф Арундел.
– Постойте, вы не…
Брендон отстранился от меня и направился в холл. Я, игнорируя данное пару секунд назад обещание, бросилась следом.
Граф Арундел спускался по лестнице, держась правой рукой за перила. Там, где еще мгновение назад была его ладонь, змеились языки алого пламени. Огонь скользил, словно преданный пес за своим хозяином, лизал изящные пальцы, совершенно не причиняя мужчине вреда.
Я замерла, не в силах пошевелиться, молча наблюдая, как его сиятельство продолжает свой огненный путь. Граф двигался по ступеням, медленно и бесшумно, словно дикий зверь, выслеживающий добычу. Вслед за босыми пятками графа, с едва слышным шипением ползло пламя – то вспыхивая, то угасая.
Что это? Кто такой этот граф Арундел? Даурт, призраком способный путешествовать, правда, не без риска для жизни, или заклинатель огня?
Пронзительный женский крик вырвал из оцепенения.
– Брендон! – от испуганного вопля леди Гертруды зазвенело в ушах.
Раздался грохот, что-то тяжелое упало на пол и покатилось по паркету.
– Вижу, дорогая кузина, ты рада видеть меня в добром здравии? – стальные нотки в голосе воскресшего дали понять, что пощады не будет. – Гарольд, и ты здесь?
– Я? Я…я не виноват, это все она!
Лорд трусливо спрятался за спинку кресла, рядом с осколками разбитой вдребезги вазы.
– Замолчи,– прошипела побледневшая сестра.
– Герти, я знал, что ты питаешь ко мне не особо нежные чувства, но сжечь родного человека заживо…
– Заживо?! Ты же умер! – пискнула леди Гертруда, пятясь назад.– Я своими глазами видела твое бездыханное тело! Ты – покойник!
– Уверена? – усмехнулся граф.– Подумай хорошенько. Разве мертвец может сделать… вот так?
Щелчок пальцев и ворс ветхого старинного ковра вспыхнул. Гарольд взвизгнул и запрыгнул на бархатное сидение кресла, да так ловко! Пламя плясало вокруг, огненные язычки, извиваясь, пробовали на вкус бронзовые львиные ножки, подбираясь к лакированным туфлям перепуганного Гарольда.
– Про-о-ости, Брендон! Пощади нас, умоляю! – выл толстяк, приплясывая в кресле.
Его кузина, напротив, проявляла удивительное спокойствие. Лишь бескровные губы слегка подрагивали на бледном лице. Леди де Клермон даже хватило сил одарить чудом воскресшего кузена презрительным взглядом. Такая сила воли даже у меня вызвало некоторое уважение, не смотря на то, что я, мягко говоря, не испытывала к родственникам Арундела теплых чувств.
– Мама была права… Она всегда говорила, что ты – дьявол воплоти,– процедила Гертруда, пятясь назад.
Тем временем пламя разгоралось все ярче. Огонь вспыхнул, ослепив на мгновение. Гарольд заорал, и я вместе с ним.
– Твоя матушка была сама доброта, – шипел Брендон, приближаясь к девушке.– Ты, дорогая Герти, безусловно, пошла в нее…
– Не смей говорить о моей матери, чудовище!
– Ты сама ее упомянула.
– Мама всегда говорила, что замок и титул должен был достаться нашему отцу, а не тебе! Даже дедушка тебя ненавидел. Ты – исчадие ада! Мерзость, родившаяся в нашей семье. Виданое ли дело, чтобы человек мог отделить свою душу от тела? Такое могут вытворять только демоны.
Сиятельный граф Арундел помрачнел и остановился. Ладонь сжалась в кулак – вспыхнули тяжелые портьеры.
– Ты знала, что я жив. Поэтому торопилась с погребением… Как. Ты. Могла?!
– Неправда! Я…я…не знала. Не знала! – всхлипнула несчастная, затравленно оглядываясь по сторонам в поисках выхода.
Кольцо огня сжималось вокруг, отрезая пути отступления.
– За что вы так ненавидите меня? Что я вам сделал? Чем помешал?
Первым сдался кузен – видимо, нервы не выдержали.
– Брент, это не я! Слышишь? Это все она! Она! – дрожащий палец указал на девушку.– Гертруда твердила, что мы больше достойны наследства Арунделов, чем ты. Мы – законные наследники всего состояния.
Граф, обернувшись на подпрыгивающего в кресле кузена, усмехнулся.
– Состояние Арунделов? Занятно… От нашего глубоко презирающего меня дедули я получил одни долги! Заложенные земли, груды старых камней, гордо именуемые «замком» и пустые счета!
– Не смей наговаривать на покойного деда,– темные глаза Гертруды наполнились яростью, хотя еще мгновение назад в них читался лишь страх перед огнем и взбесившимся графом.– Он был достойным, уважаемым человеком! В отличие от тебя…
– Очень достойным,– неожиданно согласился Брендон.– Как и твоя добрейшая матушка.
– Опять паясничаешь! Мерзавец.
– Ваш… простите, наш, достойный, всеми уважаемый дед проиграл все семейные деньги в карты. Он оставил мне в наследство долги, которые я выплачивал много лет. Даже кругленькую сумму твоего, кузина, приданного, я заработал сам.
–Ты – адское отродье!
– Продолжай, Герти.
– Ты…ты…что ты творишь?
Пламя растекалось смертоносными ручейками по почерневшему паркету.
– Я? Отдаю долги. Как и всегда.
Я все еще нерешительно топталась на последней ступеньке, издали наблюдая за недружелюбной беседой родственников. И хотя я всецело была на стороне графа, и гнев его считала праведным, но позволить испепелить живых людей я не могла. Даже таких не симпатичных, как кузены его сиятельства.