Папа звонит, когда я успеваю перемерить половину гардероба. Ну, надо же, хватился-таки, что дочки нет на даче.
– А ты где, Нат?
– Пришлось в город уехать, па, – я как раз влезаю в узкое платье и уже жалею, что это затеяла. – Срочный заказ по работе.
– Вот тебе и фриланс, – язвит он, не удержавшись. – А говорила, что не привязана к дому, можешь везде ездить…
Сам он сварщик, и без работы не сидит, чего и мне желает. Подтрунивает, называя себя фрилансером. Кстати, я вынуждена признать: что-то в этом есть. Вот сейчас он, например, свалил на дачу на все лето, весело проводит время с соседом дядей Геной, и плевать хотел на социальную защищенность и все такое прочее. Мама, конечно, этого не одобряет, но что поделать, папа у нас человек с характером, хотя и добрый. Я приехала вчера вечером, планируя провести на даче несколько дней, но обстоятельства заставили сбежать почти сразу, хорошо хоть телефон и кошелек были в рюкзаке.
– Мать не знает, что ты уехала, – подытоживает папуля, – я не стал говорить.
– Спасибо, – благодарю я искренне. Маму я люблю, но человек она сложный. Преподаватель в институте, жуткий педант, непонятно как просчитавшийся много лет назад и вышедший замуж за отца. Она его пилит каждый день, но уходить, кстати, что-то не торопится.
– Пользуйся, – хмыкает папа, и мы прощаемся. Перевожу взгляд на зеркало и удовлетворенно киваю: светло-бирюзовое в цветочек платье обтягивает фигуру идеально. Коротковато, конечно, и плечи сильно открыты, но смотрится отлично. Пойду в нем. У нас же не свидание, просто чашка кофе. Волосы оставим распущенными.
Мне казалось, выгляжу неплохо, но, увидев, как скептически вздергивает бровь встретившая меня девушка метрдотель, понимаю, что одета неподходяще.
– У вас заказан столик? – все-таки спрашивает она меня. А я теряюсь, поняв, что фамилию-то своего спутника не знаю.
– Меня должны ждать… – мямлю, теребя ручку сумки. – Илья…
Девушка хлопает глазами в изумлении.
– Илья Яковлевич? – спрашивает меня, я неопределенно качаю головой. Она вытягивается, оправляя полы рубашки, и улыбается неестественно широко. – Идемте, прошу.
Илью я вижу сразу, он сидит за столиком в углу, сзади него ниша вроде каменной скалы, слева окно. Красивый такой, задумчиво смотрит на улицу. Кажется, он выспался, потому что измученным не выглядит. На нем футболка и джинсы, и даже в такой простой одежде он выглядит стильно, я снова принимаюсь теребить ручку сумки. Ох, Ната, Ната, ну куда ты лезешь?
Мы как раз подходим к столику, и девушка говорит:
– Илья Яковлевич, вот ваша спутница…
И на всякий случай делает шаг в сторону, поглядывая на его реакцию, вдруг он вовсе не тот самый Илья, или ждет не меня. Я даже сама малость паникую, но он улыбается, вставая.
– Спасибо, Оля, позовите нам официанта, пожалуйста.
Я только улыбаюсь, скромно так, Оля, все еще в легком изумлении, что никакой ошибки не наблюдается, удаляется.
– Ну, привет, Ната, – теперь Илья улыбается только мне, и я смущаюсь еще больше. – Присаживайся.
Он придерживает спинку моего стула, я размещаюсь, чувствуя себя все больше не в своей тарелке.
– Выспался? – спрашиваю его.
– О да. Не поверишь, даже душ не принял, когда приехал, сразу рухнул в постель. Но не переживай, сейчас я абсолютно чист, если что.
– Это обнадеживает.
Подходит официант, я углубляюсь в меню, пытаясь сообразить: мне придется самой платить или меня угощают? Черт, как я не люблю все эти неловкости. Пока я прячусь за меню, Илья успевает сделать заказ, причем на нас обоих.
– Расслабься, Нат, – говорит мне, когда официант уходит.
– Это не так просто. Я не привыкла ходить в такие заведения. Скажи честно, мне сейчас принесут кучу вилок разного размера?
Илья по-доброму смеется.
– Если ты хочешь есть рыбу сразу несколькими вилками, я могу попросить…
Я корчу рожицу.
– Вообще-то, мы договаривались на кофе, – говорю ему.
– Я помню, но я жутко голоден. А есть одному как-то неприлично. Ты же не сидишь на какой-нибудь диете?
– Пока нет. Но возможно, после такого плотного ужина придется.
Илья снова смеется. Я решаюсь спросить:
– Скажи, почему ты меня пригласил?
Он удивляется, вздернул брови.
– Вариант, что ты мне понравилась, не рассматривается? Или тебя не приглашают на свидания?
Я пожимаю плечами. Приглашают, конечно, хотя и не часто. Ну, я и сама как-то не стремлюсь. У меня с противоположным полом не складывается. Но говорить это я не буду, конечно.
– Ну, обычно мои… кавалеры, – подбираю я дурацкое слово, а Илья вздергивает бровь, глядя на меня с улыбкой. – Ну, они, как бы это сказать… Попроще.
– Время переходить на новый уровень, – Илья ставит локти на стол, перегибаясь ко мне, я только веду глазами.
– Я чувствую себя неловко, – улыбаюсь все же.
– У тебя красивые ямочки.
– Я знаю.
Илья снова улыбается, откидываясь на спинку стула.
– Вот это мне и нравится в тебе, Ната.
Вот это? Что вот это-то, блин? Но развить тему не успеваю, нам приносят напитки, а потом Илья говорит:
– Покажи мне свои работы. Что ты рисуешь?
Ой, нет. Я морщу нос. Этого, конечно, было не избежать.
– Ладно, только не смейся, хорошо? Я рисую обложки и арты для электронных книг. Ну, знаешь, обычно это любовные романы.
– Даже так? И что, там все так плохо? Полная обнаженка?
– Перестань, – я прикрываю лицо руками, смеясь. – Вообще, да, там много подобного. Но это работа, за нее платят.
– А для души что-то рисуешь?
– Бывает. Еще люблю фотографировать. Не профессионал, конечно, но вроде как делаю это неплохо.
– Покажешь что-нибудь?
Я немного колеблюсь, но вытаскиваю смартфон, нахожу одну из своих работ, и показываю Илье, он забирает, смотрит, приближая и возвращая изображение, а я откровенно нервничаю.
– Еще что-нибудь? – спрашивает в итоге, вернув телефон. Так, никакой реакции… Наверное, не понравилось, но не хочет обидеть. Ну ладно, это не страшно, что такого – не может же всем нравиться… Я начинаю искать, а Илья вдруг пересаживает ко мне, чем смущает еще больше. Показываю ему несколько фото.
– Ну что? – смотрю на него. Пусть хоть что-нибудь скажет, ну так же невозможно.
– Ната, тебе надо перестать скромничать, ты прекрасно рисуешь и прекрасно фотографируешь. Я серьезно.
– Спасибо, – я улыбаюсь, убирая телефон. Конечно, приятно, и вряд ли мне удается это скрыть. Да и зачем? Каждому художнику приятна похвала. Мои работы часто хвалят, но почему-то именно от Ильи слышать такие слова особенно приятно.
Потом нам приносят ужин, мы едим, не прекращая разговор. С Ильей легко, он умеет находить темы и поддерживать мои. Даже удивительно, как быстро я раскрепощаюсь и перестаю нервничать. Весело болтаю, не пытаясь сильно фильтровать, насколько уместны мои слова.
– Давай, давай, – подначивает Илья, – ты обещала!
– Ну, хорошо, – я качаю головой, давя улыбку. – Самое худшее свидание… Мы пошли в бар, заказали выпить и закуску, там были панированные шарики, и я уронила свой в бокал.
– Так, – Илья начинает посмеиваться, делая глоток.
– Ну, я сделала вид, что ничего не было, и просто продолжила пить из бокала, в котором плавал шарик.
– И он ничего не сказал?
– Самое идиотское – что нет! – я тоже смеюсь. – Но после этого мы больше не встречались. Ну, теперь твоя очередь.
– Что ж, – Илья вскидывает взгляд к потолку, и в этот момент мы слышим:
– Ух ты, какая встреча!
Оборачиваемся вместе, и я, наверное, бледнею: потому что перед нашим столиком тот самый мужчина, которого я фотографировала в лесу.