Зима выдалась холодной. Впрочем, зима была как зима, просто Фен отчаянно мерз. На улице он прятал ухи и пританцовывал на снегу, а дома даже у очага поджимал лапы и кутался в подаренный ему шарф. Поначалу он проживал в норе, которую сам для себя вырыл. Но, как истинный пустынный житель, он не представлял, какие холода его ожидают, а потому не утеплил ее как надо. Белк смотрел-смотрел на кашляющего и чихающего Лиса, который приходил к нему по вечерам, и предложил переждать зиму у него. Все-таки и дом бельчачий находился не у промерзшей земли, и очаг был хорошим, и печную трубу Белк отремонтировал.
– Захребетником не буду! – решительно сказал Фен, кутая ухи шарфом, чтобы пойти в лес за дровами. Он уже перенес из стылой фенячьей норы нехитрые фенячьи пожитки и теперь собирался приносить пользу, чтобы не жить за просто так.
– Конечно, – согласился Белк, наблюдая за этими приготовлениями и соображая, где же у него были запасные валенки. Фен явно собирался идти по снегу голыми лапами. Но одно дело – пробежать расстояние от своей норы до бельчачьего домика, хотя тоже далеко, а другое – пойти в лес собирать дрова.
– Я вообще могу все! Вот прямо сейчас принесу дров до конца зимы! – объявил Фен и шагнул к дверям.
– Топор хоть возьми! – только и успел крикнуть Белк, а Фен уже скрылся в звенящем от холода лесу.
Он быстро-быстро бежал по насту, удивляясь, что уходит дальше и дальше в лес, а дров все еще не видно. Он думал отбежать недалеко от дома, быстренько собрать дрова и вернуться. Почему-то ему казалось, что они будут лежать на снегу, и их можно будет собирать, как летом шишки с земли. Он даже нашел пару шишек, но дров все не было.
Солнце пошло к закату. Короткий день заканчивался. Воздух стал сиреневым. У Фена зуб на зуб не попадал, шарф по краю оброс бахромой инея, а в кармане болтались лишь две шишки. Ну как с ними домой к Белку возвращаться?
– Эй, чудо! – донесся чей-то низкий голос откуда-то сверху, – Ты кто такой будешь? Чего мечешься по лесу туда-сюда?
Фен поднял голову. На него смотрела большая черная птица.
– Я – тетушка Ворон. Не путай: не Ворона, а Ворон. Мудрый Ворон – мой племянник, ну а я, стало быть, старше и мудрее. А ты кто? Откуда ты взялся?
Фен махнул лапой в ту сторону, откуда пришел. Говорить он боялся. И так было холодно, а если рот раскрыть, то холодный воздух внутрь попадет, и будет еще мерзлявее.
– Откуда? Оттуда? Так там нет ничего, только лес, – удивилась тетка Ворон, и Фен понял, что он еще и заблудился.
Он сел в сугроб и стал дышать на лапы. Шарф давно размотался и мешал при ходьбе, но завернуть его как надо сил уже не было. Да и темнело все быстрее. Фенёк понял, что судьба его – сгинуть в холоде и темноте. Он молча свернулся клубком, закрыл глаза и приготовился. Шарф окончательно сполз, и ухи медленно расправились в густых сумерках.
– Ааа, так ты бельчачий Лис! – тут же догадалась тётка Ворон, – Что ж ты сразу-то не сказал? Али замерз настолько? А так далеко зачем зашел?
– Ззз-дддр-вввми, – пробормотал Фенёк.
– За дровааааами? – снова удивилась тётка, – а почему без топора?
Фенёк не ответил.
– Так, понятно, – протянула тетка Ворон себе под нос, – тут спасать и отогревать надо. Хоть и дурной Фен, да вроде не вредный.
И она взлетела наверх к себе: за валенками, которые всегда грелись в печурках, платком и кружкой с горячим чаем. Она жила прямо тут, на дереве, и как раз налила себе ароматную чашку, как вдруг увидела закутанного в шарф Фена, который как-то странно бегал по снегу, без валенок, и явно что-то искал.
Она принесла с собой еще и пирога с картошкой, и мазь на лапы, и шерстяные носки. Позже прилетел ее племянник Ворон, который, услышав всю эту историю, сначала долго смеялся, а потом собрал с печки просушенные дрова, связал в вязанку, положил на саночки и отдал Феньку. Затем он взлетел на высокое дерево и отыскал самую короткую дорогу к бельчачьему домику. А чтобы Фен снова не заблудился, они с теткой его проводили.
– Вот видишь, обещал же – и принес! – гордо заявил Фенёк, переступив порог бельчачьего домика. Белк посмотрел на аккуратную вязанку сухих дров, саночки тетки Ворон, ее же пуховый платок и валенки, и только улыбнулся.
А потом, когда Фен, устав от этого длинного дня, уснул у печки, Белк сходил к семейству Ворон и отнес им пару банок варенья, перевязанных сверху клетчатой тканью.
Валенки они оставили Феньку, хоть у Белка и была еще одна пара. Пусть, сказали, запасные будут. Вдруг снова в лес придется идти.