– Извините, если вам пришлось долго ждать, – сказал Лэнс. – Понимаю, вечер для вас выдался ужасный. Я приехал, как только смог.
Она смотрела на него широко расставленными голубыми глазами; ее лицо, на котором он заметил несколько веснушек, порозовело.
– Входите. – Она заперла за ним дверь и дважды подергала, проверяя, надежно ли. – Спасибо за то, что смогли так быстро приехать.
Кейд протянул ей руку:
– Быстро приезжать – наша работа.
Ее маленькая нежная рука легко вошла в его большую сильную ладонь. Он почувствовал, что она с трудом скрывает дрожь, и понял: эта женщина умеет держаться, но она в ужасе.
– Кофе? – предложила она.
– Не возражаю, – кивнул Кейд, и Линди направилась в кухню. Ее короткие светлые волосы не доходили до узких плеч, хлопчатобумажная футболка и легинсы на ней выглядели слишком просторными.
Кейд пошел следом за ней. Заметил, что в доме чисто и всюду много детских вещей и игрушек.
– Куда можно поставить? – спросил он, снимая с плеча черную спортивную сумку. То, что он оставил в пикапе, может подождать до утра.
– Ох… – Линди резко остановилась и сменила курс, повернув в длинный узкий коридор. – Сюда! – Она распахнула первую дверь и пропустила его вперед. Лицо у нее снова раскраснелось, когда она подошла к высокой постели, на которой была навалена гора подушек всех форм и размеров. – Я забыла прибрать. Лежат здесь с прошлого года, когда я переехала. В этой комнате никогда никто не жил.
Кейд бросил сумку на кровать и не спеша осмотрелся.
– Мне подходит.
Вдоль одной стены в два ряда, по четыре в высоту, стояли картонные коробки. Судя по всему, хозяйка еще не до конца распаковала вещи. Почти на всех крупными буквами написано «СЭМ». Комната выглядела так, словно ее обставляла бабушка. Розовые цветочки, большой круглый лохматый ковер под креслом-качалкой, тоже заваленным подушками. Здесь пахло ванилью.
Линди уже спешила назад, в кухню. Кейд снова пошел за ней. Взял лежащую на детском стульчике погремушку и слегка тряхнул.
– Детектив Оуэнс сказал, что у вас маленький ребенок?
Она выглядела слишком юной даже для того, чтобы владеть собственным домом, но, судя по страницам в соцсетях, которые он просмотрел, готовясь к заданию, ей исполнилось двадцать семь лет. Ему тоже двадцать семь.
– Да, ему пять месяцев. Его зовут Гас. Вам сливки, сахар? – спросила она, придвигая ему чашку.
– Нет, спасибо. – Кейд взял чашку и быстро оглядел уютную кухню в стиле кантри. Слишком много окон. Застекленные двери. Более чем достаточно возможностей проникнуть в дом. – Вы живете вдвоем с сыном? – спросил он. Для женщины с ребенком одноэтажный, но просторный, примерно в двести восемьдесят квадратов, дом казался слишком большим.
– Да, – тихо ответила Линди.
Кейд подошел к застекленным дверям, которые выходили на задний двор.
– Большой у вас участок?
– Около трех гектаров, – ответила она. – На самом деле он не такой большой, как кажется. Просто вокруг на километр с лишним нет соседей.
Кейд снова повернулся к ней.
Она вздохнула:
– Дом с участком мы купили с моим бывшим женихом в начале прошлого года. Мы въехали сюда за несколько недель до свадьбы.
Кейд поднес к губам чашку с горячим кофе.
В ее глазах мелькнуло страдание. Мучительное страдание. Ему уже доводилось видеть нечто подобное. Он и сам не раз переживал подобное чувство.
– Соболезную вашей потере.
Она посмотрела на него большими голубыми глазами, блестящими от непролитых слез.
– Он возвращался домой после рыбалки с друзьями. Водитель-дальнобойщик уснул за рулем и выехал на встречку… Вот и все.
Кейд поправил шляпу. Что тут скажешь? Как ни странно, он надеялся, что она расскажет о своей жизни. Что-то в ней возбуждало его искреннее любопытство, хотя и не имело никакого отношения к заданию.
– Сэм был старше, ему было тридцать шесть. Он был хорошим человеком, – пояснила Линди и отпила кофе. – Наверное, вы тоже потеряли друзей. Говорят, вы недавно вернулись из-за океана.
– Да.
Женщина провела пальцем по ободку чашки.
– Детектив Оуэнс сказал, что вы служили в морской пехоте.
– Совершенно верно. – Кейду стало немного не по себе от ее вопросов. Но ему предстоит какое-то время жить здесь и охранять ее, будет неплохо, если они лучше познакомятся. – Я служил восемь лет, трижды летал за океан.
Она склонила голову на плечо – наверное, обдумывала его слова.
– Вы скучаете по службе?
На этот вопрос у него не было однозначного ответа, поэтому он решил ответить как можно проще:
– Я рад, что вернулся на родину.
– Как там было? – спросила она.
Он пожал плечами:
– А каково быть матерью-одиночкой с ребенком и жить совершенно одной?
– Мне одиноко, – почти сразу ответила Линди, – и иногда бывает страшно. – Она отвернулась.
– У меня то же самое, – признался он.
Линди снова посмотрела на него.
– А вы? Есть у вас дети в Лексингтоне?
– Нет. – Кейд сел с ней рядом. – Не думаю, что семья и дети – это мое призвание. У моего папаши детей было многовато… – Он усмехнулся и мысленно выругал себя за излишнюю откровенность.
– Отец погубил для вас саму мысль о семье? – угадала она, слегка подавшись вперед, как будто его ответ имел для нее большое значение.
Кейд задумался. Отец много всего погубил, но не желание обзавестись семьей. Настоящей семьей. Такой, где все любят и поддерживают друг друга.
– По-моему, не стоит делиться тем, что мне довелось узнать о семейных отношениях… к счастью, знаю я немного и не знаю ничего хорошего.
– Простите… – грустно произнесла Линди.
Кейд тяжело вздохнул.
Линди выпрямилась и потерла веснушчатый лоб.
– Надо вас устроить. Уже поздно, а Гас рано просыпается.
– Конечно.
Кейд встал, как только поднялась она, и пропустил ее вперед.
Глядя на эту маленькую и беззащитную молодую мать, бывший морпех мысленно поклялся себе защитить ее!
Походную кроватку Гаса Линди переставила в свою комнату, придвинула к окну самый высокий комод, а самым тяжелым – подперла запертую дверь спальни. И все же почти всю ночь она не спала.
Гас проснулся в два часа ночи, а потом ровно в семь утра.
Линди надела джинсы, которые лучше всего на ней сидели, и выцветшую старую футболку, причесалась и провела по губам блеском для губ, прежде чем услышала его первый крик. Немного туши для ресниц – и она готова встречать новый день.
Гаса она нарядила в синий свитерок, натянула на его пухлые ножки красивые джинсы и коричневые носки, похожие на ковбойские сапожки. Прекрасно! Чудесно. И безопасно. При последней мысли она тяжело вздохнула, взяла сынишку на руки и пошла в кухню, стараясь не разбудить мужчину, который ночевал в гостевой спальне.
Первые лучи солнца проникли сквозь высокие застекленные двери, согревая холодный линолеум под ее босыми ногами. Веселенький красно-зеленый декор встречал ее на каждом повороте; ей хотелось, чтобы первое Рождество в жизни Гаса стало волшебным. Правда, День благодарения прошел довольно уныло. Чего и ждать, если мать-одиночка пытается похудеть, а ребенок питается молочной смесью и пюре из горошка?
Она посадила Гаса в высокий стульчик, пристегнула его ремнем и качнула пластикового снеговика на столике. Игрушка, которая крепилась к столику присоской, закачалась, но не упала. Гас последовал маминому примеру и тоже качнул снеговика, отчего внутри его заплясали крошечные синие и белые снежинки.
Линди улыбнулась:
– Сейчас принесу твою бутылочку.
Когда она включила кофеварку, открылась дверь черного хода, и в кухню вошел Кейд. Оба были изумлены ранней встречей.
– Надеюсь, я вас не разбудил, – сказал он, снимая джинсовую куртку на теплой подкладке.
Светло-серая футболка плотно облегала его мускулистую грудь.
– Нет, – ответила Линди. – Вы просто меня удивили. Я так старалась не разбудить вас.
Кейд подошел ближе и протянул руку к кофейнику:
– Можно?
– Конечно, – ответила она и стала готовить смесь для Гаса.
Он разлил кофе в две кружки и одну протянул ей.
– Спасибо! – Линди отнесла кружку на стол вместе с бутылочкой Гаса и дала сынишке завтрак. – Как вы спали?
Кейд прислонился к столешнице и скрестил длинные ноги.
– Я не сплю.
– Правда? – Она ждала, что он скажет еще что-нибудь, но он молчал, поэтому она сменила тему. – Что вы делали на улице? – спросила она.
– Обходил участок по периметру. Осмотрел сарай и хозяйственные постройки.
– Вы нашли что-нибудь такое, из-за чего мне следует тревожиться?
– Все тихо. У вас большой участок. Держитесь ближе к дому, не выходите со двора. Нам придется очертить небольшой периметр. Три гектара – обширное пространство, за ним трудно уследить. – Он провел большой ладонью по коротко подстриженным волосам.
Линди подула на дымящийся кофе, наслаждаясь его ароматом. Если уж ей суждено на некоторое время оставаться дома, общество Кейда – явно не худший вариант.
Он вдруг насторожился, повернувшись к парадной двери.
– Ждите здесь, – коротко произнес Кейд, доставая пистолет из кобуры.
– Что там? – Линди широко раскрыла глаза.
Ее телохранитель смотрел в окно, выходящее на парадное крыльцо.
– Кто-то приехал.
Линди подхватила Гаса из стульчика и прижала его к груди. По гравию заскрипели шины.
– Кто там?
– Черный внедорожник. Правительственные номера. Федералы.
– Федералы? – повторила Линди неестественно высоким голосом. – Агенты ФБР?
Кейд кивнул:
– ФБР обязано участвовать в расследовании, если речь идет о серийном убийце.
Линди с трудом прогнала тошноту и следом за ним направилась к двери.
Рядом с детективом Оуэнсом к дому шел человек в черном костюме. Они поднялись на крыльцо. Кейд открыл дверь.
– Доброе утро, мисс Уэллс, Гас. – Детектив Оуэнс улыбнулся ей, а потом ее сынишке. – А это, должно быть, Кейд Лэнс. Рад возможности наконец-то познакомиться с вами лично.
– Взаимно. – Кейд протянул детективу руку.
Линди крепче прижала к себе Гаса, защищая его от утреннего холода.
– Входите. – Она отступила на шаг, пропуская в дом гостей. Жаль, что они не дали ей спокойно выпить первую чашку кофе. – Откуда вы знаете друг друга?
– Многие мои родственники служат в правоохранительных органах по всему штату, – пояснил Кейд, закрывая за гостями дверь.
Агент ФБР тоже протянул Кейду руку, прежде чем поздороваться с ней.
– Я агент Максвелл. Простите, что явились в такую рань, не предупредив заранее. Мы решили, что время не ждет. Вы понимаете.
Линди машинально кивнула. Вчерашние события при свете дня казались ей скорее страшным фильмом, чем явью.
Когда в гостиную вошли трое крепких мужчин, в ней сразу стало тесно. Агент Максвелл и детектив Оуэнс устроились на большом диване, Кейд на двухместном маленьком, стоящем рядом, а Линди, немного подумав, вместе с Гасом уселась в кресло между диванами.
Детектив Оуэнс откашлялся и улыбнулся Линди:
– Как вы себя чувствуете?
– Нормально. По-моему, все будет хорошо.
Во всяком случае, на это она надеялась. И потом, сейчас у нее есть Кейд.
Возможно, тот, кто на нее напал, уже куда-нибудь уехал. Кроме того, существовала вероятность, что он – не тот серийный убийца, которого все ищут. Кстати, как действуют серийные убийцы? Разве не каждое похищение начинается вот так? Одинокая женщина в сумерках… Мужчина подкрадывается из тени… При воспоминании о том, как она бежала, ее передернуло.
– Вы можете рассказать что-нибудь еще? – спросил детектив Оуэнс. – Для нас важны малейшие детали.
– Нет. – Линди покачала головой. – Ничего нового.
Кейд наклонился вперед и в упор посмотрел на агента Максвелла.
– А вы что можете рассказать о том, кто на нее напал?
Агент долго разглядывал Кейда перед тем, как повернуться к Линди.
– Мы считаем, что на вас напал человек, которого мы прозвали Кентуккийским Котом, потому что он любит играть со своими жертвами, как кот с мышью. Примерно так же, как с вами, он обошелся с двенадцатью женщинами из соседних округов. Он прячется в тени возле их машин или рядом с дверями их домов и ждет, когда они подойдут ближе. Одевается в темный комбинезон. Говорит только шепотом. Всегда носит перчатки. Он очень методичен, старается повторять свой образ действий и скрывать свою личность.
Линди вздрогнула. На нее нахлынули ужасные воспоминания.
Она чувствовала на себе взгляд Кейда, но не могла себя заставить поднять глаза.
– Говорите, он повторяет свой образ действий? – переспросил Кейд.
– Откровенно говоря, – ответил детектив Оуэнс, – он все больше обостряет ситуацию.
– Две первые жертвы были похищены, избиты, изнасилованы и, в конце концов, освобождены, хотя ни одна из них не могла описать нападавшего, а следов ДНК он не оставил. Четырех последних он убил, – ровным тоном проговорил агент ФБР. – Наш психолог, специалист по составлению профилей, считает, что Кот тщательно планирует преступления и действует по своему сценарию.
– Каковы его физические приметы?
– Белый, – ответил агент, – от тридцати до сорока лет, служащий, «белый воротничок», возможно, привлекателен внешне и довольно общителен. Окружающие не считают его опасным. – Он повернулся к Линди: – Мы предполагаем, что вы можете его знать. Во всяком случае, он не первый день наблюдал за вами и постарался изучить ваш режим и привычки.
Все сжалось у Линди внутри; ей стало трудно дышать.
– А как же другие женщины? Неужели он всех нас знал?
– Да, мы так считаем. Возможно, его работа позволяет ему регулярно находиться в разъездах, во всяком случае, в пределах трех соседних округов.
– Значит, он… убил четырех женщин? – с ужасом переспросила Линди.
– О четырех мы знаем. Их может быть больше, но из-за того, что они погибли в разных округах и между обнаружением тел проходило по нескольку месяцев, мы не сразу связали преступления. Еще больше времени ушло на опрос жертв более ранних преступлений, мы считаем, что их тоже совершил он.
Предательская слеза покатилась по щеке Линди. Она смахнула ее; ей очень хотелось казаться сильнее, чем она есть на самом деле. Сейчас в ее доме трое мужчин, которые, в отличие от нее, никогда не знали такого пробирающего до костей, леденящего душу страха.
– Мисс Уэллс! – обратился к ней агент. – Если вам неприятно, если хотите прекратить…
– Нет. Я хочу поскорее со всем покончить. Просто я по-прежнему чувствую его руки у себя на шее… – Она снова сглотнула ком страха и поморщилась от боли.
К ее удивлению, Кейд накрыл ее маленькую руку своей и сжал ей пальцы. Развернувшись, она увидела решительное выражение его голубых глаз. Он, хотя они только что познакомились, сразу понял, что она на грани истерики, и поддержал ее дружеским жестом.
Собираясь с мыслями, Линди поцеловала мягкие волосики Гаса и задала вопрос, который всю ночь не давал ей покоя:
– Зачем он этим занимается?
– По ряду причин, – хмурясь, ответил агент. – Может быть, в детстве он был жертвой домогательств и жестокого обращения. Может быть, он перестал принимать сильнодействующие лекарства. Мы ничего не узнаем наверняка, пока не найдем его. А может, и тогда не узнаем. Но для начала необходимо понять, кто он. Сейчас мы отсматриваем записи с места преступления – после нападения на вас туда приехали несколько групп тележурналистов. Съемки привлекли много народу. Если Коту нравится быть в центре внимания, он, скорее всего, явился туда и наслаждается шумихой. Кроме того, мы уделяем самое пристальное внимание всем анонимным подсказкам, которые к нам поступают. Иногда типы вроде него пытаются участвовать в ходе расследования, иногда становятся осведомителями. Одни подсознательно хотят, чтобы их схватили. Другие стремятся повысить ставки. Похоже, он очень тщательно подбирает жертв.
– Еще один вопрос, – обратился к агенту Кейд. – Мне по-прежнему неясно, почему вы считаете, что на мисс Уэллс напал человек, которого вы описываете. Только потому, что он оказался в сумерках возле ее машины?
– К сожалению, не только поэтому, – мрачно ответил агент Максвелл. Он открыл черный кожаный портфель, достал оттуда пачку глянцевых снимков формата А4 и разложил их рядами на кофейном столике.
Кейд тихо выругался, а детектив Оуэнс отвернулся.
Линди посмотрела на снимки, и у нее защипало в носу. Известны шестнадцать жертв, четверых он убил!
И все они были поразительно похожи на Линди.