Перед началом встречи исторического общества Ривер-Хайтс я всё ещё размышляла над словами Тодда Уиллеттса, гадая, зачем Мартин Холстед представился не своим именем. Встреча проходила на Ривер-стрит, в старом доме викторианской эпохи, который переоборудовали под музей. Сюда часто заглядывали пожилые дамы, чтобы выпить чаю и поспорить о прошлом нашего города.
Тем вечером в музее собрались чуть ли не все жители Ривер-Хайтс. Предстоящая реконструкция во всех пробудила интерес к истории.
– По-моему, это отличный способ отметить юбилей, – сказала я своему парню, сидевшему рядом со мной. Возможно, вам покажется, что мы выбрали не лучшее мероприятие для романтического свидания, но Нэд Никерсон всегда обожал историю.
– Миссис Махоуни наверняка очень рада, – добавила я. Агнес Махоуни всегда принимала участие в благотворительных и городских проектах, и в городе все об этом знали.
Нэд ухмыльнулся. Удивительно, как он сам не замечал собственного очарования. Меня неизменно восхищали его густые каштановые волосы, карие глаза и ямочки на щеках.
– Она сильно расстроилась, что гости затоптали турецкий ковёр в прихожей, но, думаю, быстро об этом забудет, – сказал он. – Миссис Махоуни любит быть в центре внимания, и сегодня она – звезда вечера.
Я кивнула, и тут на глаза мне попалась знакомая причёска, всего в двух рядах от нас. Густая коса, припорошенная сединой, принадлежала Эвелин Уотерс, которая раньше возглавляла городскую библиотеку Ривер-Хайтс. Я частенько заглядывала туда почитать книжки в дождливые дни и хорошо её знала. Эвелин уже вышла на пенсию, но мы с подругами иногда заходили к ней в гости.
Вдруг мисс Уотерс подняла взгляд и просияла. Я редко видела её такой счастливой. Кого же она встретила? Я подалась вперёд и чуть не ахнула от потрясения. К ней подошёл Маркус Хаммонд!
– Они знакомы? – шепнула я Нэду.
– Ваш гость и мисс Уотерс? Ну, ты сама говорила, что он когда-то жил в Ривер-Хайтс. Неудивительно, что у него здесь остались друзья, – сказал Нэд и повернулся к Эвелин. – Здравствуйте, мисс Уотерс!
Она обернулась на нас и широко улыбнулась, но мистер Хаммонд выглядел не особо довольным. Он на всех хмурился, или это только мне не повезло?
– Здорово, что вы пришли, – крикнула я ему. – Наверное, приятно вернуться в Ривер-Хайтс после долгой разлуки с городом? Кстати, а где вы живёте теперь?
Может, прозвучало слишком напористо, но зачастую было проще задать прямой вопрос, а не ходить вокруг да около.
Мистер Хаммонд посмотрел на меня с раздражением, но всё же ответил:
– Потсдам, Нью-Йорк. Всего год назад туда переехал.
Я кивнула.
– Вы знакомы с Мартином Холстедом?
Меня поразил его актёрский талант. Он почти никак не отреагировал! Правда, в глазах всё же что-то мелькнуло.
– Мартин Холстед? Нет, не помню такого. Как я и сказал, живу там всего год. Та к вот, Эвелин… – сказал он, отворачиваясь и понижая голос. Очевидно, показывая, что наша беседа окончена. Хаммонд воспользовался мисс Уотерс в надежде пресечь мои неудобные вопросы, но он сильно недооценил Нэнси Дрю.
– Понимаете, – добавила я чуть громче, – сегодня на рынке мой знакомый заметил вас и был готов поклясться, что вы – Мартин Холстед!
– Что ж, он обознался, – огрызнулся Хаммонд. – Наверное, мы внешне похожи.
– Моего знакомого зовут Тодд Уиллеттс. Вы о нём слышали?
Нэду стало неловко, что я так наседаю на мистера Хаммонда, и он легонько толкнул меня локтем.
– Нет, не слышал, – буркнул Мартин и снова отвернулся.
– Что ж, отношения с бывшим парнем мисс Уотерс я уже испортила, – прошептала я Нэду.
– Парнем? Почему ты так решила?
«Ох, разве можно быть таким слепым?» – подумала я, а вслух сказала:
– Обрати внимание, как они склонились друг к другу, как мисс Уотерс смотрит на него немного снизу вверх и хлопает ресницами? Очевидно, они флиртуют!
– Но им же лет по шестьдесят! – растерянно пробормотал Нэд.
Я хлопнула его по колену.
– И что? Думаешь, после тридцати все симпатии пропадают? Если честно, я всегда гадала, почему мисс Уотерс не вышла замуж. Может, не могла забыть Маркуса Хаммонда?
– Это всё глупая романтика, – отмахнулся Нэд. – Ты переобщалась с Бесс!
Признаться, его слова меня задели. Как раз потому, что всё было с точностью до наоборот.
– Нет, если честно, я пытаюсь её избегать. Не представляю, как она отреагирует на новость о моих предках-конфедератах.
– Какая ей разница? – удивился Нэд.
– Понимаешь, они с Джордж очень гордятся родством с героем Союза, Габриэлем Марвином, – объяснила я.
Нэд вскинул брови. Видимо, уловил горечь в моём голосе, хотя я очень старалась её скрыть.
– Меня в это не втягивай, – попросил он. – Я отказываюсь выбирать сторону.
– Почему? А кем были твои предки?
– Квакерами, – с гордостью ответил Нэд. – Они выступали против войны. Не этой конкретной, а вообще в принципе. Настоящие пацифисты. И я намерен последовать их примеру.
– Тебе просто не нравятся споры, – с улыбкой парировала я. Ответ Нэда немного меня расстроил. Значит, и его не будет рядом на поле битвы.
– Так ты уже решила сражаться за южан? – спросил он.
– Ну, нам нужны актёры на место солдат Конфедерации. А я готова взяться. Это же всего лишь реконструкция. Можно сказать, спектакль. Кому-то достаётся роль детектива, а кому-то – убийцы.
– Не забудь про жертву, которая должна лежать не двигаясь большую часть пьесы, – с ухмылкой добавил Нэд.
– Попрошу тишины! Тишины! – объявила Агнес Махоуни пронзительным голосом. Шепотки в комнате тут же стихли, и миссис Махоуни в своём роскошном костюме персикового цвета принялась рассказывать нам о роли Ривер-Хайтс в Гражданской войне. Я уже кое-что знала, но история целиком меня поразила.
Как и все старые города в наших краях, Ривер-Хайтс располагался довольно далеко от активной зоны военных действий. И всё же с началом войны в 1861 году местные жители стали устраивать тренировки по стрельбе и физподготовке. Сначала их собиралось человек сто, но постепенно появлялись новые лица. Правда, со временем начались споры о политике, и горожане никак не могли сойтись во мнениях, какая сторона в конфликте больше достойна поддержки.
В итоге человек пятьдесят-шестьдесят ушли в Иллинойс и вступили в седьмой полк Союза, ещё около двенадцати записались в мичиганский полк, а оставшиеся тридцать-сорок отправились в долгий путь, чтобы предложить свои услуги Конфедеративным Штатам Америки. По воле судьбы в 1864-м все они снова встретились в Западной Вирджинии в битве при Блэк-Крик.
– Об этом сражении я узнала от почившего мужа, – объяснила миссис Махоуни. – Его предок Джозайя Махоуни заслужил в нем медаль за храбрость, и в семье очень ею дорожили. Джозайе было всего двадцать шесть, когда он вступил в седьмой полк штата Иллинойс, не имея никакого военного опыта…
– Он в него не вступал! – выкрикнули из толпы.
Все ахнули.
Эвелин Уотерс поднялась со стула, потрясая в воздухе стопкой бумаг.
– Об этом нет никаких записей. Вот фотокопия с доказательством того, что на самом деле Джозайя Махоуни сражался в шестьдесят девятом нью-йоркском полку!
Все зашептались.
– Этот полк состоял из бедных ирландских иммигрантов, только сошедших с корабля в гавани Нью-Йорка, – продолжила Эвелин. Её слушали очень внимательно, и никто не перебивал. – У них не было ни работы, ни крыши над головой, и оставалось только вступить в армию. За поддержку Союза им обещали американское гражданство, но за время войны этот полк стал печально известен огромным количеством дезертиров!
Она перевела дыхание и добавила дрожащим голосом:
– Да, они сражались за Союз в битве при Блэк-Крик, но Джозайи Махоуни с ними не было. Он сбежал из лагеря накануне. А на следующий день рано утром солдаты из седьмого полка Иллинойса поймали его за кражей бекона. Они всучили ему ружьё и вызвали его на честную битву.
Миссис Махоуни схватилась за край трибуны, и я испугалась, как бы она не упала в обморок.
– Но медаль… – проговорила она слабым голосом.
– Возможно, медаль настоящая, но нет никаких записей о том, чтобы Джозайе Махоуни вручали награду, – ответила Эвелин. – Может, он забрал её с трупа на поле битвы.
Толпа снова ахнула.
– Его в самом деле отправили в госпиталь из-за серьёзной раны, но сохранилось письмо военного врача, который утверждал, что Джозайя сам порезал себе ногу, чтобы больше не участвовать в сражениях. Да, он вернулся в Ривер-Хайтс с другими ранеными, но это было его решение. Джозайя обосновался в нашем городе, а дальнейшая история всем известна.
Мисс Уотерс вернулась на место, но в зале уже поднялось сильное волнение. Особенно громко ворчал Артур Джеффри.
– Зачем она это раскопала и озвучила при всех? – прошептала я Нэду. – Разве не очевидно, что это поставит миссис Махоуни в неудобное положение?
Нэд тоже выглядел ошарашенным.