Осколки
когда в карманах пустота и холодно душе,
начни жизнь с чистого листа, а грусть гони взашей.
у каждой черной полосы есть свет в конце пути,
вновь заведенные часы и тихое "прости"…
когда ты ломишься плечом
в мои распахнутые двери,
не забывай, что люди – звери,
а зверь бывает очень черств.
с тобой земля уходит из-под ног,
а сердце ускоряет пляс игривый;
ты утром дьявол мой, а ночью – бог…
коньяк ХО. французского разлива.
а в Тонком Мире все в порядке,
и можно чувственно грешить,
раз небо вновь играет в прятки
с порывом ветреной души…
Я не цинична, милый друг,
но так порой невыносимо
слова выстраивать красиво,
чтоб не обидеть разных сук…
мы все когда-то влюбимся в хлам,
утратим вдохновения источник,
а вместо запятых поставим точки…
останутся лишь верные… грамм.
она давным-давно хотела
расширить жизни берега
за счет ухоженного тела,
но…
ей никто не предлагал.
когда душа парит в шальном полете,
так тянет сказкой жизни наслаждаться
и верить, что тебе слегка за двадцать…
пока не взглянешь в зеркало напротив.
твои слова пьянили ви́нно
и намекали между строк…
я дум утратила невинность,
но срок их годности истек.
ты не в ладу с собой [отчасти]
и с миром [что не говори],
когда свое сжигаешь счастье
на алтаре чужой х*рни.
когда разбил измены мячик
любви обманчивую гладь,
большая девочка не плачет —
она предпочитает жрать…
лицемерных слов клеймом
не впечатать рифму в прозу…
эх, непросто быть дерьмом
и при этом пахнуть розой.
вся наша жизнь полна пределов,
сверляще ноющих в висках;
но распознать предел – полдела…
как не пропасть в его тисках?
люблю тебя.
и каждый вечер
в наш рай лечу, отбросив стыд…
об этих тайных нежных встречах
никто не знает,
даже ты.
от «истин» кру́гом голова…
и от чужих стандартов тоже.
зачем изъян в лице скрывать,
когда вокруг сплошные рожи?
прыгай выше головы
и читай свой мир построчно —
невозможно уловить,
где судьба поставит точку…
слова мои пусты́, а чувства – слéпы,
поступки – неоправданно рути́нны…
и жизнь моя могла бы течь нелепо,
когда бы не влекло меня к кретинам.
вино мою не губит печень
[хороший знак],
но ей от этого не легче:
я пью коньяк.
влюбляться лучше в идиотов:
они способны разрешить
восторгу мысленных полетов
стать состоянием души.
тому, кто пьет веселья ради
и спор ведет искусства для,
не смогут никакие бл*ди
подлить в бокал иллюзий яд.
жизнь состоит из плюшек и дерьма:
когда – на треть, когда – наполовину.
ждать улучшений было бы наивно,
пока в сердцах господствует зима.
в предчувствии грядущих перемен
я жду от жизни благодатной вести.
но тот, кто по утрам звучит во мне,
глумливо продолжает бег на месте.
когда в каком-то человеке
вы загрязненность отыскали,
протрите внутреннюю Мекку —
а вдруг он вами отзеркалил?
все знают: счастье любит тишину,
его легко спугнуть случайной фразой…
влечет меня к французскому вину,
но страсть таю́: боюсь людского сглаза.
так много времени потрачено напрасно
на поиск нужных вариантов «да» и "нет",
но…
Боже правый, как танцуется прекрасно
под звон последнего бокала "Шардоне"…
…все дело в правилах игры,
которые мы выбираем,
ведь тайники чужого рая
скрывают адские дары…
не дай душе безвременно остынуть
в несказанных «спасибо» и "прости",
иначе личный рай в конце пути
окажется безлюден и пустынен…
пусть крысы бегут с твоего корабля
на чей-то удобный и тихий причал.
порой рокировки случаются для
свидания жертвы и палача…
все проще бренное терять,
все меньше вариантов нужно,
чтобы вписать себя в окружность
страстного с виду бытия…
не сотвори себе кумира,
приняв чужую полутень
за чудодейственную мирру,
спасающую в судный день…
в неутомимой круговерти
превратных граней бытия
не так пугает холод смерти,
как пламя жаркого вранья…
мне после смерти светит ад —
не рай [коню понятно],
и сострадать мне каждый рад,
но аду – многократно…
гуляя под октябрьским дождем
и размышляя о судьбы курьезах,
я осознала: возраст – это проза,
к которой мы по трупам рифмам добредем.
сокрыта истина в вине
в такой же мере,
как в предрассветной тишине —