В кабинет директора «Соляриса» я практически влетела. Нет, я, конечно, постучалась, но стук был тихим и коротким, и уж точно он уступал по громкости тому, как громыхнула дверь об стену. Я стояла на пороге аки Немезида, богиня возмездия, и никакого продажного блеска в глазах, никаких положенных улыбок в моем арсенале не было. Нет, в арсенале, конечно, были, все-таки главное оружие как-никак, но по такому случаю я их упрятала в кобуру, чтобы не отсвечивали и не мешали интеллигентному разговору двух вежливых людей.
– Как вам не стыдно? – поздоровалась я с хозяином кабинета.
Если честно, никакого плана у меня не было. Убивать негодяя, крушить его мебель или делать что-то еще, что попадает под статью уголовного кодекса, я не планировала.
Жизнь моя, конечно, кончена и испорчена, но не до такой степени. А ограничиться только устным внушением было бы как-то недостаточно. Все-таки речь идет о моей испорченной жизни.
Хозяин «Соляриса», как бишь его, Павел Александрович смотрел на меня такими удивленными глазами, что сразу было понятно: ему никак не стыдно, вообще ни капельки. Ну, конечно, он ведь не считает чем-то зазорным отнять кучу времени у агента своего давнего неприятеля.
– То есть самому боссу вы морду начистить стесняетесь или кишка тонка? И поэтому отрываетесь на его агентах? Я вчера на вас полдня потратила! Прыгала тут, про папки рассказывала, как будто бы это космический корабль или баллистическая ракета. Надо было догадаться, любой нормальный человек в том, как закрывается папка, может разобраться и без посторонней помощи!
Если нельзя убивать и портить имущество, нужно хотя бы оскорбить и заставить усомниться в собственной мужественности. Замена, конечно, неравнозначная, но приходится брать, что есть.
– Оба вы хороши! Не понимаю, что вам враждовать, прекрасно бы нашли общий язык. Я, между прочим, вчера с вами полдня потеряла. А теперь меня увольняют…
Строго говоря, в моем увольнении он был не виноват. Но меня уже несло, я не могла остановиться.
– Я останусь без средств к существованию! И всё из-за вас!
Черт, получилось как-то неубедительно.
Пока я шла сюда, я представляла, какими эпитетами награжу вероломного заказчика, который вовсе не заказчик. А теперь все это куда-то пропало. Остались только какие-то странные упреки на уровне жалоб воспитательнице в детском саду или еще хуже – супружеских обвинений: ты мне жизнь сломал, я на тебя свои лучшие годы потратила.
На всех этих тренингах нас зачем-то учили находить с людьми общий язык и вызывать у них симпатию. Совершенно бесполезное умение! Почему было не научить нас чему-нибудь по-настоящему нужному. Ранить в самое сердце одним прицельно брошенным словом или показать человеку, что он ничтожество, просто изогнув бровь. Но нет, ничего этого я не умела, и от отчаяния уже была готова разрыдаться.
– Вы закончили, Лина? – очень вежливо спросил меня Павел Алексеевич. Да, кажется, все-таки Павел Алексеевич.
– Вы мне сломали жизнь, – добавила я на всякий случай.
Но это было уже и вовсе жалко. Настолько жалко, что моя сломанная жизнь встала у меня перед глазами во всей своей чудовищной непривлекательности. В носу защипало, и я поняла, что еще немного – и я разрыдаюсь.
– А теперь давайте, Лина, я налью вам кофе, и вы мне объясните, что случилось и какое отношение мой вчерашний заказ имеет к вашему увольнению и к вашей сломанной жизни.
– Ну как же? – я достала из сумочки платок и промокнула глаза. – Фирма «Солярис». Вы с нашим боссом в контрах, и поэтому издеваетесь над агентами. Заставляете их приносить вам образцы, как будто бы этих образцов никогда в жизни не видели, тратите кучу их времени, а потом ничего не покупаете.
«Солярис» все это время колдовал над кофе-машиной. Надо же какой самостоятельный! Даже кофе сам делает, не поручает секретарше. Ну, конечно, секретарша же своя, собственная, это не чужие агенты, чье время вообще ничего не значит. Он поставил чашечку на стол и усадил меня возле этого стола. Сам сел напротив и сказал слово, которое заставило меня покраснеть до кончиков ушей:
– «Солярус», Лина. Наша фирма называется «Солярус». Я не знаю, что там у вашего босса с нашими почти тезками.
– Вражда.
Уж не знаю, почему я решила, что этот пробел в знаниях заказчика обязательно надо восполнить.
– Они вроде бы одноклассники. С тех пор и враждуют.
Я посмотрела в лицо своему оппоненту. Нет, ну как же можно быть такой непроходимой дурой? Как они могут быть одноклассниками, если этот «Солярис»-«Солярус», ладно так уж и быть, за хорошее поведение вернем ему имя. Павел… Отчество никак не вспоминалось, а смотреть в визитку было неудобно, поэтому он остался просто Павлом. В общем, если этот Павелна хороший десяток лет старше моего босса.
Заново проименованный Павел смотрел на меня с каким-то странным выражением лица.
– Наверное, это не так уж и важно, – наконец, выговорил он. – В любом случае наш бухгалтер с утра оплатила счет. Думаю, комиссионные покроют ваши страдания по поводу бездарно потраченного дня…
Черт, ну что же сегодня за день такой? А ведь с утра он обещал оказаться вполне приличным. В результате еще едва перевалило за полдень, а я уже умудрилась потерять работу и оскорбить целых двух человек. И если первого было не жалко, то перед вторым получилось как-то совсем неудобно.
Ну почему на тренингах нас учат всякой мути, а тому, как помириться с заказчиком, когда ты его только что нечаянно размазал по стенке, ничего не говорится. Или я единственный продавец, который использует эту тактику в работе, а остальные продавцы своих заказчиков холят и лелеют и никуда не размазывают?
Я отставила чашу в сторону, посмотрела в глаза моей внезапно возникшей проблеме и совершенно искренне сказала:
– Простите. Я очень разозлилась и поэтому несла…
Я хотела сказать «всякую чушь», но он меня перебил:
– Именно то, что думали. Что ни один нормальный человек не будет разбираться в устройствах шпингалетов на папке так, словно это баллистическая ракета.
Я вздохнула. Мне было искренне жаль. И даже не потерянного заказчика (какое мне дело до потерянного заказчика, меня же увольняют), а просто Павла, приятного, в общем-то, мужчину, который после того, что я ему наговорила, не вышвырнул меня вон, а сидит и отпаивает кофе.
– Как я могу искупить свою вину? Хотите, буду целую неделю убирать вам офис. Все равно меня уволят, так что никаких планов у меня на это время нет.
А что, тетя Рая будет мной гордиться: наконец-то нашла достойную работу.
– Использовать такого ценного специалиста на уборке? Что вы! – улыбнулся Павел. – Мой внутренний кадровик будет
страдать. Давайте-ка вот что мы сделаем, – он развернул монитор компьютера, – Я зашел на сайт вашей фирмы и посмотрел каталог. Мне нужно это, вот это и это.
Он начал тыкать пальцем в принтеры, кулеры, кофе-машины и прочие волшебные вещи, на которые рядовому продавцу канцтоваров даже дышать не положено. Я все поняла: он не давний враг Никиты Владимировича, он хуже. Он просто сумасшедший. Кажется, надо допивать кофе и потихонечку отсюда уходить.
– Простите, Павел, – предельно вежливо и осторожно, как к душевнобольному обратилась я, – но у вас такой маленький офис, куда вы все это поставите? И здесь совсем нет сотрудников.
Я пористроила чашечку на край стола, готовая вскочить и выбежать за дверь до того, как мой невменяемый клиент озвереет и начнет швыряться мебелью.
– Еще кофе? – он вроде бы пока что не планировал звереть. – Это головной офис. Я, знаете ли, не люблю все это: посетители, беготня, шум. А так-то у нашей компании несколько десятков офисов по всему городу. И в ближайшее время мы открываем несколько новых. А в течение полугода планируем расшириться и в пригороды. Вроде бы пока дела идут неплохо, так что найдем, куда поставить. Но учтите, вам придется объяснять мне, как это все работает, как будто бы это баллистическая ракета.
– Адронный коллайдер, – выпалила я, – так, как будто бы это адронный коллайдер.