Откладывать мое обучение в долгий ящик Правитель не собирался. На следующий же день Мастер Сэтерн ждал в просторном светлом зале с мраморными колоннами. Яркие лучи светила отражались от полированных стен. Под ногами же камень оставался шершавым и прохладным.
Некромант попросил меня снять обувь, чтобы лучше ощущать пространство вокруг и иметь возможность заземлиться. Тут я не очень поняла, каким образом это сделать на такой высоте. Но, вероятно, то было просто красивое выражение.
– Начнем с общей теории преобразований, – сообщил Мастер Сэтерн. – В Академии она дается в виде лекционного материала с медитативными практиками. А мы с тобой ускорим процесс. Всю теорию я передам тебе во время медитации в виде сжатых архивов. А потом информация будет постепенно распаковываться. Наше подсознание способно воспринимать огромные потоки данных в виде энергий. И не всегда обязательно сразу осознавать весь объем. Зато в нужный момент сможешь воспользоваться необходимым.
– Это ведь безопасно? – поинтересовалась неуверенно. – Не сгорит процессор?
– Абсолютно безопасно. Даже полезно, – улыбнулся Мастер. – Он нам для того и нужен.
– Биороботы какие-то, – пробормотала себе под нос, но Сэтерн услышал.
– Так и есть, – подтвердил некромант. – Наша оболочка прекрасный биомеханизм для существования в третьей плотности. Адаптивный и мощный. А теперь выбери устойчивую позицию. Ощути ступнями шероховатую поверхность. Сделай глубокий вдох и медленный выдох. И позволь своему телу уловить вибрации вокруг. Обрати внимание на частоту, с которой оно покачивается.
И я растворилась. В пространстве. В воздухе. В мраморе. В свете Элиэнуса.
А Мастер Сэтерн что-то беспрерывно говорил. Краешком внимания я отслеживала, что там нет никаких внушений или установок. Он рассказывал об устройстве мира. О тканях вселенной. Об энергиях и потоках. Оказалось, все, что мы видели и чувствовали, всегда находилось внутри нас. Не было ничего снаружи. И вот когда некромант подчинял ткань изменениям, то это всегда происходило внутри сознания. И никогда снаружи. В своем воображении я могла кроить материки, сворачивать горы, менять состав морей! В мертвую материю вдыхать жизнь. Живую обращать пеплом. И все это происходило по-настоящему. Мир менялся вслед за силой мысли.
Иногда занудный скептик внутри пытался меня вразумить. Воззвать к логике. Подкинуть воспоминания из прежней жизни на Земле. Там людей с такой явной шизофренией подвергали медикаментозному лечению. Собственно, поэтому-то в том числе, я и молчала о своей чувствительности. Рассказать открыто, что знаешь о приближении смерти, было равно признаться в невменяемости. Нормальность рассматривалась однобоко. Нормальным считался человек понятный и удобный обществу. Причем, было важно, и где именно ты родился, и когда. Ведь различные культуры и эпохи утверждали нормальными зачастую совершенно противоположные вещи. Смельчаков, которые заявляли, что Земля не стоит на черепахе, жгли пачками на костре. А потом вдруг оказалось, что центр мира Солнце. В общем, я находила дыры в логике прошлых знаний. Поэтому смогла разрешить себе безоценочно внимать тому, что излагал Сэтерн.
Кроме того, ощущение было такое, словно от Мастера ко мне тянулся невидимый глазу поток. Но он идентифицировался другими органами чувств, теми, которым не находилось названий в моей прошлой жизни. Но которые были частью человеческого существа. Просто у нас на Земле их отбросили, как ненужные и непонятные, и разучились пользоваться. Ощущения. Их было так много, и они-то и являлись самым важным во всем процессе. Я понимала, что говорил Мастер не привычной старой логикой. Я чувствовала, что и как устроено. Ощущала, как преобразовать! Осознавала мир иначе. И во всей сложности его устройства сквозила невероятная простота и легкость. Вот такая непосредственная. Такая очевидная, что казалось, будто я знала это всегда. Ведь не могло же быть иначе! Неужели никто раньше не догадался и не рассказал мне? И почему я сама не видела?
После вкусного плотного обеда я уснула, как убитая. Мозгу снова понадобился дополнительный отдых и перезагрузка. Так что встала только на следующее утро и отправилась в красивый мраморный зал. Там мой учитель продолжил передачу знаний. И я поняла совершенно точно, что заниматься подобным образом мне очень понравилось. Вместо необходимости напрягаться и пыжиться, силясь все понять и запомнить, я наоборот расслаблялась, позволяя сведениям самим поступать и укладываться внутри. Да, я даже не могла сказать «в голове». Ибо начала сомневаться, что информация хранилась именно там. Долгосрочно точно в каком-то ином месте. В энергетических ячейках в виде поля. Многая информация оставалась доступной для считывания.
После медитативной практики у меня появились вопросы, которые я не постеснялась задать Мастеру. В конце концов, он для этого и был ко мне приставлен.
– Высокая сенсорика присуща не только некромантам, – пояснил Сэтерн. – Все люди в нашей цивилизации пользуются чувственной сферой. Иначе, чем в твоей закрытой колонии, но то лишь особенности развития в условиях эксперимента. Тут же с детства каждый обладает доступом к общему полю.
– На космическом корабле я познакомилась с Вестой. Она говорила, что лучше других узнает ложь и прочие эмоции.
– Так и есть, Лика. Степень чувствительности разнится. Способность управлять потоками отличается. Люди не могут быть одинаковыми. Эволюция подразумевает разнообразие. И распределение ролей. Генетическое строение тела закладывает вибрационную составляющую, притягивая для воплощения определенный дух.
– Я поняла это еще раньше, когда разбиралась с цветом своих глаз, – пояснила задумчиво, – Но у нас на Земле некоторые считали себя экстрасенсами. Значит ли, что это особенность? Или это могли все?
– У тебя на планете все, что не получалось объяснить, приравнивали к чуду и называли специальными словами. Тут мы понимаем, как устроен мир. И на твоей родине кто-то чувствовал и видел ярче, кто-то не придавал значения, другие не разумели и боялись. Но считывать информацию из всеобщего поля могут все. Так или иначе. С большими или меньшими подробностями. А вот изменять не каждому под силу.
– Некроманты. А что же делают с энергией правители?
– Видят различные вероятностные сценарии, – улыбнулся Сэтерн. – И умеют вести за собой по наилучшему пути.
– Лучшему для кого?
– Для цивилизации, Лика. Но это всего лишь значит, что вселенная многослойна. И одновременно существует тысячи вариантов событий.
– Тогда не понимаю, как и куда, и кто кого ведет?
– Поймешь. Знания распакуются. И ты все поймешь, когда это будет необходимо.
– Есть некоторая бессмысленность во всем этом.
– В жизни есть один единственный важный смысл. Сама жизнь. Ради жизни.
Мы оба немного помолчали. Вероятно, Мастер ожидал дальнейших вопросов. Я же пыталась разобраться в услышанном, встроить в картину мира.
– Я всегда думала, что живем ради опыта и развития. И чтобы оставить что-то после себя.
– В какие-то моменты и так, – Мастер загадочно прищурился. – Но это ли нужно от жизни именно тебе?
– В масштабе цивилизации?
– В масштабе личности, Лика.
– Ну, если цивилизация – это совокупность личностей, то, возможно… Я запуталась.
– Путь каждой души прекрасен. И личность помогает в преобразовании как духа, так и всей цивилизации.
– Кажется, я снова отправлюсь сегодня спать после обеда, – теперь улыбалась я.
И хоть ответила я, казалось бы, невпопад, но Мастер Сэтерн меня понял. Более того, мне начал искренне нравиться этот человек. Возраст учителя определить не смогла. Но интуиция подсказывала, что, по земным меркам, мужчине больше сорока. Он никак не оценивал моего невежества. Зато отвечал на все интересующие вопросы. Пусть и не всегда ясно, но без высокомерия. От некроманта исходила энергия принятия и умиротворения. Казалось даже, что он рад моему любопытству. Что ж, а я радовалась любой новой информации.
Следующий день значился тренировочным. Но не моих способностей. А моего тела. Хоть Мастер и утверждал, что процессор перегреться не может, но биологию не отменял. И сообщил, что труд психический обязательно надо чередовать с физическим, а также с полным отдыхом. При этом земную установку про то, что отдых – это смена вида деятельности, Сэтерн однозначно отмел. Отдых, как он заявил, предназначен для восстановления ресурсов. Всех. И психических, и физических – а они между собой взаимосвязаны.
Конвоиры привели меня в другую часть дворца, если это огромное шарообразное здание на высоте не одного птичьего полета можно было так назвать.
– Физическая подготовка – очень важная часть в становлении некроманта, – говорил учитель, когда мы шли по длинной площади между двух проточных каналов с подсветкой. – Особенно в юности осознание собственных возможностей в прямом смысле сносит крышу. Молодые люди растворяются в потоках. Бывало всякое.
– Некромантят днями напролет? – уточнила с улыбкой.
– Улетают в вечность, – серьезно припечатал Сэтерн. – Развоплощаются.
– Я полагала, что это метафора. Как такое возможно?
– Так же, как и все остальное, – очень понятно объяснил учитель, подходя к интересному тренажеру. – Физическая нагрузка заземляет – возвращает в тело, – заключил он, положив руку на металлическую раму с цилиндриками.
– Ага, – вздохнула я обреченно. – Физкультура никогда не была моим любимым предметом. Но и ненавистным не была, – весело добавила после небольшой паузы, когда Мастер уже собирался ответить. – В детстве родители водили меня в спортивные секции. Начинали с акробатики, но закончилось все общей танцевальной подготовкой пару раз в неделю. Я все же больше рисовала. Но форму поддерживала особо не напрягаясь. Последний год ходили с Анькой на растяжки.
– Как много слов, Лика, – хитро прищурился Сэтерн. – Вот сейчас и проверим. Возможно, стоило напрягаться сильнее.
Мы начали с разминки. Причем, учитель честно занимался вместе со мной, а не просто показывал упражнения. А вот когда мышцы разогрелись, загнал меня на тренажер. Сам же залез на соседний, когда убедился, что я правильно сгруппировалась. Несколько месяцев без особого движения сказывались.
– Когда хорошо ощущаешь свое тело и владеешь им, – прокомментировал Мастер Сэтерн, переходя к другому снаряду. – Понимаешь, что в этой жизни важно оставаться во плоти. Гармония тела и духа – одно из важнейших условий здоровой наполненной личности.
Занимались мы долго. И я примерно предполагала, что завтра вряд ли смогу пошевелиться. Да что там, даже с кровати слезть не получится! А значит, что лежать буду тюленчиком. Все, как и велел в своих объяснениях мой наставник.
– Два дня отдыха, – сообщил он по окончании. – Советую воспользоваться прекрасным бассейном в твоих покоях.
– Эм, – промычала в ответ, прикидывая, стоит ли сказать правду. – Я не привыкла жить на такой высоте. Тем более плавать на такой высоте.
Смущенно перевела взгляд себе под ноги. Мастер Сэтерн провожал меня в комнату, конвоиры приходили только по утрам.
– Материал и конструкция повышенной прочности, – правильно понял Мастер мои опасения. – Можешь сама проверить. Твоя способность подскажет и покажет. Ты только смотри не глазами. Почувствуй материал и его строение.
– Звучит легко. И волшебно.
– На твоей планете это означало что-то нереальное, да?
– Да. Ненастоящее. Несуществующее. Но манящее, ведь приятно было бы получать все просто по желанию.
– Уверен, что все и так получали именно то, что желали. Законы вселенной одинаковы везде. Даже там, где о них не знают.
Я пожала плечами, не ведая, что ответить. Если сильно задуматься, Сэтерн был прав. Но так как сегодня значился день физического труда, то мозг мой морочиться отказался. Около двери я поблагодарила учителя за интересные насыщенные дни и попрощалась.
Ворвалась в гостиную, преодолев расстояние до кухни в один скачок, ведь успела сильно проголодаться. Там, как и всегда, меня ждала приготовленная еда. На этот раз в сочные темно-зеленые листья были завернуты сытные начинки. Некоторые запекли с тягучим подобием сыра сверху, другие оказались политы разноцветными соусами. Выглядело все очень аппетитно, особенно после выматывающей тренировки. Я с удовольствием наелась нового для себя блюда. Отметила пряный ореховый привкус внутри одной из разновидностей. А вот сами листья походили на сладковатый мясистый мангольд.
Как бы я ни устала, но сегодня мозг отключаться не спешил. Мышцы приятно ныли. Я приняла душ и вышла к бассейну. От созерцания города в тишине небоскреба накатывало умиротворение. Впрочем, пение птиц сделало бы обстановку более привычной. Невольно вспомнился яблоневый сад и Верус. Возможно, там были и пернатые. А блондин обещал зайти утром, но минуло уже три дня, а он так и не появился.
Оно и к лучшему. Меня неоднозначная ситуация нервировала. Как себя вести с ним, я не понимала. Хорошо бы и Верус это почувствовал и не приходил именно поэтому. Для чего все усложнять? Если Неоптолемус с таким прямым ехидством заявил Алереду, что найти поклонницу тому труда не составит, не думаю, будто у Веруса могли бы возникнуть проблемы. Молодой симпатичный сын правителя. А Лика-некромант крутила носом и в чем-то сомневалась. Но, как всегда говорила Анька, сомневаешься – не бери! Подруга обычно давала мудрые советы. Вот и ответ появился.
Довольная решением я подошла к краю бассейна и боязливо заглянула в глубину. Что там говорил Сэтерн? Проверим. Осторожно свесив с бортика ногу, я дотронулась до чистейшей прозрачной воды. У нее не было голубого оттенка, как на Земле при добавлении химикатов. То ли вещества использовали другие, то ли очищали иным способом. Обе щиколотки погрузились в приятную теплую жидкость. Я поболтала пальцами, разгоняя рябь, преломляющую далекие строения внизу. Сквозь толщу дома переливались причудливыми узорами. Блики и тени выстраивали новые искривленные линии. И все же забраться в воду целиком казалось опасным.
Я сделал глубокий вдох, и постаралась переключиться на восприятие тонких материй, как тогда в шаттле. Мир остался прежним, но будто втянулся внутрь меня. И там я смогла отличить наслоения энергий. Или мне так показалось. Но корыто бассейна резонировало цельной структурой. Такое чистое и звонкое оно вибрировало на определенной частоте монолитной громадиной. И проявлялось в третью плотность структурами кремниевых полимерных цепочек с дополнительными связями. Действительно прочное. Без шансов на поломку или пробоину. И когда я подумала об этом, тут же пришли мысли, будто бы и не мои, какие титанические усилия понадобилось бы приложить, чтобы разбить его. А вот мои способности, меняющие саму суть, запросто справились бы с чем угодно.
Приятное озарение. Я прислушалась к себе. Да, пожалуй, могла бы развалить весь дворец. А значит, никакие стены и двери мне не преграда. В любой момент, если того пожелаю – уйду отсюда. Знать бы только, куда потом податься. Досадливый вздох вырвался сам собой, а ноги взбивали воду пузырями, отправляя крупные волны по всему бассейну.
Утро встретило неожиданным гостем. Верус, как ни в чем не бывало, снова сидел в моей гостиной на том же месте. Разливая по кружкам горячий напиток, напоминающий одновременно и кофе, и вишневый компот без кислоты, он приветливо улыбнулся при моем появлении.
– Первые выходные, – весело прокомментировал блондин. – Ты как всегда прекрасна.
К слову, я сползла с кровати как смогла и в чем спала плелась на кухню, держась за стены. В данном контексте слова Веруса показались неуместным сарказмом. Поэтому ответ вырвался у меня прежде, чем успела его обдумать.
– А ты не всегда выполняешь обещания? Или у вас это семейное? – стоило промолчать, но сказанного не воротишь.
– Вот как? – Верус сверкнул глазами, настроение сразу переменилось, а в воздухе повисло морозное напряжение.
Чайник он вернул на место и, мне показалось, хотел уйти, но остановился. Я же остолбенела и не могла придумать, чего бы такого сказать. И как это у некоторых получалось? Особенно в книгах и кино – остроумные фразы на любой случай будто витали вокруг, только выбирай, да пользуйся. И пока я вспоминала похожие жизненные ситуации, Верус все же сделал несколько шагов. Но на пути к выходу стояла, опираясь о спинку кресла, моя болезненная тушка.
– Семейный у нас интерес, – решил добавить Верус. – К юной инопланетной некромантке. Но мне не очень хочется обсуждать сейчас семью. Тем более сравнивать себя с кем-то. А ты часто сравниваешь, да, Лика?
Что-то больно кольнуло внутри. Неприятно перехватило дыхание, словно в живот прилетел баскетбольный мяч. Будто утренний гость пытался обвинить меня. Просто в ответ на мое недовольство?
– Не уверена, что правильно поняла тебя, Верус, – выдала самое нейтральное в данной ситуации.
Верус придвинулся ко мне ближе, нависнув, как темная туча, перекрывая обзор и возможность здраво рассуждать. И пояснять ничего не торопился. Так и смотрел то ли сердито, то ли восхищенно, то ли хищно.
– Но мой интерес совершенно конкретный, – сказал он, наконец, с хрипотцой в голосе.
После чего положил правую руку мне на затылок и собственнически прижался к губам. Я уперлась ладонями ему в плечи, дабы прекратить это бессмысленное занятие. Но блондин только сильнее притянул к себе. Я всхлипнула – болела каждая мышца. Он напряженно втянул воздух, не разрывая поцелуя. Видимо решил, будто мне невероятно нравится происходящее. Но мой очередной стон получился-таки несчастным. Хоть актриса из меня и не очень, но вчерашняя нагрузка выдалась избыточной.
– Что не так? – Верус обеспокоенно забегал взглядом по моему лицу.