Около четырех утра принца Аль-Валида ибн Талала Аль Сауда разбудил резкий телефонный звонок. Король хотел срочно видеть племянника. «Поспешите», – сказал дворцовый служитель.
За последние десятилетия Аль-Валид стал самым известным в мире саудовским предпринимателем. Он относится к той категории людей, о знакомстве с которыми мечтают все – хотя бы потому, что всякому хочется хоть одним глазком посмотреть, как живет человек, владеющий поистине неисчислимыми богатствами. Его состояние оценивается в 18 млрд долл., поэтому и европейцы, и американцы считают его саудовцем с большой буквы: фантастически богатым, прекрасно воспитанным и ни в чем себе не отказывающим. У него есть личный авиапарк, в том числе реактивный Boeing 747, в салоне которого установлен трон. На его роскошной яхте стоимостью 90 млн долл. свободно размещаются 22 гостя и команда из 30 человек. Если ему понравится какая-то вещица – например, громоздкий и дорогой спортивный тренажер, – он купит сразу 10, а то и 20 тренажеров и установит их во всех своих дворцах и pied-à-terre[3] за границей, а также в лагере в пустыне и на яхте.
Аль-Валид гордится своей репутацией; ему очень нравится, когда о нем пишут в СМИ. Когда в его офисы в Эр-Рияде, Париже или Нью-Йорке приходят посетители, он показывает им стопки журналов со своими фотографиями на обложках и пространными интервью, в которых он рассказывает о своей предпринимательской деятельности. В его дворцах в некоторых комнатах стены увешаны десятками его фотографий и портретов, сделанных в разное время. Он привык пить чай из особой кружки, украшенной его изображением.
Американские бизнесмены считают принца влиятельной фигурой. Он владеет акциями таких гигантов, как Citibank, Apple и Twitter[4]. На пару с Биллом Гейтсом Аль-Валид выкупил большинство отелей Four Seasons (доля принца зарегистрирована на его компанию Kingdom Holding Company). О несметных богатствах Аль-Валида говорит и тот факт, что в путешествиях его всегда сопровождает свита из 20 человек, включая поваров, горничных, дворецких и бизнес-консультантов.
И все же той холодной ноябрьской ночью 2017 г. никакие богатства не смогли уберечь Аль-Валида от леденящего страха, накатившего, когда он собирался на аудиенцию к королю. Саудовская Аравия стремительно менялась. Некоторые перемены были вполне очевидными – например, сужение полномочий шариатской гвардии и разрешение слушать музыку в кафе, отказываясь от векового запрета на все, что вызывает эмоции. Страна так долго была образцовым адептом ультраконсервативного направления ислама, которое критики называют ваххабизмом, что у ее граждан буквально голова шла кругом от радикальных и быстрых преобразований. Повсюду строились кинотеатры; женщинам предоставили неслыханные доселе права и свободы; на каждом углу говорили, что «наверху» собираются перестроить экономику так, чтобы королевство больше не зависело от экспорта нефти.
Но самые богатые и влиятельные люди ощущали нечто большее: тектонические сдвиги. Казалось, фундаменты их роскошных дворцов пошли трещинами. Теперь Аль-Валиду не могла помочь даже дружба с главами государств и богатейшими людьми планеты. Неприкосновенность принца-миллиардера испарялась на глазах.
За те два года, что прошли со дня восхождения на престол его дяди Салмана ибн Абдул-Азиза, он слышал множество историй о том, как представителей королевской семьи ночью вызывали на аудиенцию во дворец или обманом заманивали из-за границы на родину, в Саудовскую Аравию, а потом сажали под домашний арест. За всеми этими задержаниями стоял сын короля Салмана и двоюродный брат Аль-Валида Мухаммед ибн Салман. Ему было только 32 года, но он уже имел репутацию человека крутого нрава и поборника кардинальных реформ.
Мухаммед – полная противоположность братьям своего отца, монархам, чья власть зиждилась на мире и согласии с королевской династией. Из-за боязни прогневать семью прежние правители были консерваторами. Они получили власть уже в преклонном возрасте, когда не имели ни сил, ни желания заниматься серьезными реформами. Мухаммед же был молод и полон жизни. Высокий рост, крупный нос, похожий на орлиный клюв, широкая улыбка с прищуром. Во время беседы он часто прикасается к собеседнику, что воспринимается как проявление и дружелюбия, и угрозы. Его энергия бьет ключом: денно и нощно он рассылает подчиненным множество запросов и приказов. Мухаммеду быстро удалось встать во главе военной коалиции против Йемена, организовать блокаду Катара и добиться такой власти, какой не было ни у одного члена его семьи со времен основания третьего Саудовского государства.
Аль-Валид пытался успокоить себя. Задержанные принцы не играли заметной роли в семье. Многие из них вовсе были диссидентами и, сидя на своих виллах во Франции и Великобритании, поливали династию грязью. Он же несколько месяцев назад говорил одному своему гостю, что его впечатляют реформы Мухаммеда и он рад, что любимая страна из оплота самого консервативного течения ислама превращается в современную арабскую державу с диверсифицированной экономикой и гендерным равноправием. Более того, в основу некоторых финансовых реформ Мухаммеда легли радикальные идеи Аль-Валида.
«Я всю жизнь ждал этих перемен», – признавался он послу США в Саудовской Аравии Роберту Джордану во время их встречи в апреле 2017 г. Руководители крупных международных компаний, банкиры и ведущие политики всего мира посещали Аль-Валида в его уединенном лагере в пустыне за пределами Эр-Рияда. Лагерь представлял собой несколько шатров, где принц и его гости пытались воспроизвести идеализируемый саудовцами образ жизни их предков-бедуинов, характерный до середины XX в.
Даже если все это не в счет, Аль-Валиду уж точно должны помочь его щедрость и великодушие. Ведь именно он устраивал роскошные пиры, на которых собиралось столько людей, сколько хватило бы для заселения целой деревни. Столы на этих празднествах ломились от гор риса, жареной ягнятины, разных видов соков и прочих яств. Сам Аль-Валид постоянно заботился о здоровье (его везде сопровождала команда врачей), поэтому на пирах ему подавали приготовленные специально для него веганские блюда. Когда гости заканчивали роскошную трапезу, принц всегда приглашал к столу бедных саудовцев, чтобы они доели все, что осталось на столах.
После застолья Аль-Валид и его гости обычно прогуливались в пустыне. После заката все сидели у огромных костров и любовались звездным небом. Но быт принца все же несколько отличался от быта бедуинов. Когда он и его свита возвращались к шатрам, там их ждали большие плазменные телевизоры и ослепительные ванные комнаты с горячим душем.
Через несколько минут после звонка Аль-Валид уже выехал из лагеря и направился в сторону Эр-Рияда. Примерно через час он припарковался возле дворца. Там его встретил помощник короля, который объяснил, что на самом деле встреча назначена в расположенном неподалеку отеле Ritz-Carlton. Аль-Валиду предложили пересесть в другой автомобиль, который был частью большого кортежа. «Мне нужно забрать телефон и портфель, – сказал принц, начиная подозревать неладное. – Я оставил их в машине».
«Не беспокойтесь, я принесу», – ответил помощник короля. Оставшись без телефона, а значит, без связи с внешним миром, Аль-Валид почувствовал, что им начинает овладевать тревога. Его телохранителей, помощника и водителя усадили в другие автомобили. Поездка до нового пункта назначения заняла всего несколько минут. И вот машина с принцем уже медленно катится по широкой полукилометровой аллее, тянущейся от ворот до парадного входа в отель.
Как говорил позже принц друзьям, первое, что бросилось ему в глаза, когда он в сопровождении королевских охранников вошел в вестибюль отеля, – пугающее отсутствие людей. Казалось, в отеле не было ни души. Охранники завели Аль-Валида в лифт и доставили на нужный этаж, проводили в один из номеров и предложили подождать. Чтобы хоть как-то отвлечься, он решил включить телевизор. Передавали новости об аресте десятков предпринимателей, членов королевской семьи и политиков, подозреваемых в коррупции. Аль-Валид был узником отеля, быстро превращавшегося в импровизированную тюрьму.
Приказ подготовить отель к размещению в нем задержанных поступил всего за несколько часов до прибытия Аль-Валида. Поздним вечером 3 ноября 2017 г. бригада рабочих отеля Ritz-Carlton рассредоточилась по всем девяти этажам. Высверлили замки в 200 номерах, сняли шторы и демонтировали двери в ванные комнаты. Несколько апартаментов класса люкс, которые обычно бронировали руководители крупных компаний и шейхи-толстосумы, любители путешествий, переоборудовали в комнаты для допросов.
Ritz-Carlton, задуманный как отель для высокопоставленных гостей королевства, может похвастаться длинной аллеей, обсаженной пальмами. Проезжая по ней, премьер-министры и президенты имеют возможность полюбоваться великолепным фасадом здания, больше похожего на дворец. Территория отеля площадью более 20 га, полностью принадлежащая королевскому двору, оформлена с необычайной роскошью: ухоженные газоны, тенистый внутренний двор, обсаженный шестисотлетними оливковыми деревьями, привезенными из Ливана. При входе в вестибюль посетителей встречают большая цветочная композиция, эффектные скульптуры жеребцов и легкий аромат местных благовоний, зажженных на столиках для гостей, – ими некоторые саудовские мужчины окуривают шемахи[5]. В 2014 г. в отеле останавливался Барак Обама, а в 2017 г. провел два дня Дональд Трамп, прибывший в Саудовскую Аравию со ставшим знаковым событием визитом сразу после вступления в должность президента.
В ночь задержаний отель быстро взяли под контроль сотрудники разведки и охрана королевского двора. На всех этажах и у выходов из здания расставили посты. Персоналу отеля приказали выселить всех постояльцев и отменить бронирование.
«Простите, но из-за непредвиденного бронирования отеля представителями местных властей и усиленных мер безопасности мы не сможем принимать гостей до тех пор, пока не вернемся к обычному режиму работы», – читал по бумажке консьерж, звонивший бизнесмену, забронировавшему номер несколько дней назад.
Ближе к рассвету в Ritz-Carlton начали прибывать первые «гости».
Первые несколько дней многие задержанные провели в банкетном зале. Изредка их выпускали в туалет, но только в сопровождении вооруженных охранников. Некоторым удалось пронести в саубах[6] запасные телефоны (охрана обычно прекращала досмотр после обнаружения одного гаджета) и потихоньку сфотографировать смирившихся со своей участью людей, лежащих на толстых матрасах под цветастыми дешевыми одеялами. По снимкам не скажешь, что это самые влиятельные фигуры арабского мира: наследники престола, предприниматели-миллиардеры и с десяток принцев. Некоторые из них хранили секреты, которые нужно было выпытать. Почти все были невероятно богаты, и новые власти считали, что их деньги нажиты благодаря продолжавшейся десятилетиями коррупции.
Среди задержанных были и те, кого просто невозможно было представить в роли узников, – например, Мутаиб ибн Абдалла, сын почившего короля и глава Национальной гвардии Саудовской Аравии – особого подразделения вооруженных сил, ответственного за охрану членов королевской семьи. В Национальной гвардии служат 125 000 человек, дислоцированных на базах, разбросанных по всей стране. В число задач подразделения входит предотвращение попыток государственного переворота. Казалось бы, возглавлять подобную структуру может только человек, пользующийся абсолютным доверием короля, но, поскольку Мутаиб был еще и потенциальным наследником престола, он тоже стал узником отеля Ritz.
За несколько дней были арестованы около 50 человек. В следующие несколько недель в Ritz и другие надежно охраняемые здания в Эр-Рияде доставили еще более 300 человек.
За всеми задержаниями стоял созданный по указу короля Комитет по борьбе с коррупцией, о котором никто прежде не слышал. Генеральный прокурор заявил, что ему поручено вернуть 100 млрд долл., присвоенных с помощью воровства и коррупции, процветавших в стране в течение последних десятилетий.
Хотя аресты самых богатых и влиятельных государственных деятелей проводились по приказу короля Салмана, их идейным вдохновителем был его шестой сын Мухаммед. Еще каких-то три года назад даже самые осведомленные о делах Саудовского королевства люди не знали о нем ничего. И все-таки теперь именно он брал приступом Саудовскую Аравию и весь мир.
Команда придворных портных на скорую руку сшила для арестованных белые робы. Им разрешалось смотреть телевизор и раз в неделю звонить домой (разумеется, под надзором охранников). Им также позволяли плавать в большом крытом бассейне, на куполе которого изображены небо и облака. Правда, одновременно находиться в воде могли только два человека. А вот разговаривать друг с другом узникам было строжайше запрещено.
На допрос могли вызвать в любое время. Бывало, заключенных расталкивали в два часа ночи и говорили, что пора на беседу. Многие задержанные страдали от одиночества и унижений, которым подвергались во время многочасовых допросов сотрудниками Королевской канцелярии.
Некоторые узники считали, что внесли большой вклад в развитие страны. Среди них были не только учредители крупных строительных компаний, но и владелец туристической фирмы, который помог тысячам молодых саудовцев получить образование в Соединенных Штатах и Европе, а также член правительства, занимавшийся решением проблем здравоохранения и финансовой системы. Конечно, они немного подзаработали на благих делах – иногда даже не совсем законным образом. Но можно ли называть их преступниками? Казалось бы, винить их и правда было не в чем: многие операции, которые Мухаммед считал незаконными, на самом деле проводились с одобрения доверенных помощников почившего короля, а иногда и самого монарха. При его правлении эти операции не считались преступлением, но теперь правила игры изменились.
Ходили слухи, что по отношению к арестованным применялось насилие, что их пытали. Например, генерал Али аль-Кахтани – глава охраны одного из заключенных, Турки ибн Абдаллы (сына короля и экс-губернатора Эр-Рияда), – плюнул в одного из допрашивавших и поставил под сомнение его полномочия. Лишь очень немногие знают, что произошло дальше, но кончилась эта история смертью генерала. Власти опровергают обвинения в пытках подозреваемых в коррупции.
В большинстве случаев задержанные соглашались со всеми обвинениями – ведь без денег и власти они были обычными людьми, столкнувшимися с угрозами здоровью, которых прежде даже представить себе не могли. Чтобы нажать на Аль-Валида, Мухаммед посадил в тюрьму его младшего брата Халида ибн Талала. Конкретные обвинения в коррупции не звучали и не признавались публично, дела улаживались приватно.
Аресты и доставка заключенных в отель шокировали еще и потому, что какие-то несколько дней назад все тот же Ritz принимал участников форума, который его организаторы называли «Давосом в пустыне». Тогда в королевство съехались самые известные политики, бизнесмены и финансисты всего мира. Власти подавали мероприятие как презентацию обновленной Саудовской Аравии, покончившей с закрытостью и желающей влиться в мейнстрим мирового бизнеса. Тогда, 30 октября, великолепный, отделанный мрамором вестибюль был полон людей. В одном конце зала выступал Стивен Шварцман, основатель крупнейшей в мире инвестиционной компании BlackRock, в другом Энтони Блэр разъяснял кучке банкиров суть реформ Мухаммеда. Инвестор Томас Барак, ключевой советник президента Трампа по Ближнему Востоку и основатель Colony Capital, со своей свитой восседал за столом и обменивался контактами с другими бизнесменами. Стивен Мнучин, в то время министр финансов США, ужинал с супругой в роскошном китайском ресторане отеля. Основатель японской компании SoftBank Масаёси Сон занимал номер, который позже станет камерой для одного из принцев.
Пугающий контраст между «Давосом в пустыне» и отелем, превращенным в тюрьму, радикально изменившую судьбы фантастически богатых людей, сделал ноябрьские репрессии самым удивительным событием новейшей истории бизнеса и политики. Впервые столько миллиардеров, гигантов финансовой индустрии, способных перевернуть мир, мгновенно лишились свободы и состояний.
Сейчас, когда всех задержанных освободили (после того, как те передали властям свои активы стоимостью в десятки миллиардов долларов), стало понятно, что эти события были дебютом Мухаммеда ибн Салмана на политической сцене.
Не его реформы и планы перестройки экономики, а именно события в отеле Ritz показали истинное лицо Мухаммеда, которое ранее не видели ни рядовые наблюдатели, ни дипломаты, ни даже члены его семьи. Оказалось, что принц хитер, беспощаден, не боится риска и любит широкие жесты. До антикоррупционного дела его еще можно было считать сторонником постепенных реформ, которыми запомнились пять королей, правивших страной до его отца. У каждого из них был свой стиль правления, но никому из них и в голову не пришло бы подрывать основы государства ради изменения его будущего. А Мухаммед именно это и делал: его дерзкий маневр, который во всем мире окрестили «шейхтаж»[7], по сути, стал переломным моментом. Наследный принц заложил бомбу под прежние порядки и взорвал их.
Когда облако пыли рассеялось, оказалось, что Мухаммед полностью контролирует армию, полицию, разведку и правительство. Кроме того, с помощью государственных холдинговых компаний он прибрал к рукам доли во многих крупных саудовских фирмах. Да, он не король, но это не помешало ему стать одной из самых влиятельных фигур не только на Ближнем Востоке, но и во всем мире.