Происшествие
Дежурство подходило к концу. День прошел относительно спокойно. Один выезд на квартирную кражу и разбирательство с мужиком, пытавшимся через балкон проникнуть в квартиру. Квартира оказалась его частной собственностью, проник бы, да и бог с ним. Но кто-то из неравнодушных соседей позвонил, пришлось выезжать. Как-никак это тоже происшествие.
Разобрались быстро, но время затрачено, – а что его беречь? Ведь каждая минута приближает окончание дежурства, а опер с десятилетним стажем уже давно не верит в сыскную романтику и желает только, чтобы ничего больше не случилось и поскорее бы это дежурство закончилось.
Время приближалось к полуночи. Закончив с формальными справками, необходимыми для завтрашнего отчета начальнику и кое-какими текущими делами, опер предвкушал горячий чай с бутербродом и сон, который не очень комфортен в кабинетных условиях, но так сладок особенно если не будет нарушен до утра.
Он разлегся на небольшом диванчике, немного коротковатым, но очень желанным и закурил полуночную сигарету. За окном стояла тишина. В окно уставилась полная луна. В такие минуты он думал, что весь мир спит. Даже майор Васильев – дежурный по району. И конечно же все граждане города: им то, что не спать? С такими теплыми мыслями он погрузился в сон.
Сон его, однако длился недолго. Телефонный звонок, от которого он уже давно не вздрагивал, был делом привычным, но каждый раз вызывавшим внутренний протест. Сухой голос Васильева произнес короткую, но очень емкую фразу: «На выезд, у нас похоже труп».
Через 3 минуты, глотнув остывшего чая и взяв оперативную папку, опер уже сидел в дежурной «Газели». Напротив него водрузился дослужившийся до майора округлого телосложения, лысоватый эксперт криминалист. Криминалист все время, что-то недовольно ворчал. На его ворчания никто не обращал внимания. В этот ночной час, не проснувшийся до конца организм, все же требовал тишины.
По пути к месту происшествия нужно было заехать в прокуратуру и забрать следователя. Как будут добираться до места судебно-медицинский эксперт и кинолог, опера не волновало – это задача Васильева. Но лишь тогда оперативная группа будет в полном составе.
Все, что удалось выяснить у дежурного накоротке: кто-то из запоздавших прохожих позвонил и сообщил что возле дома по улице Ворошилова, 14 под балконами на земле лежит девушка без признаков жизни. Дежурный записал фамилию, имя и отчество звонившего и настоятельно попросил дождаться приезда оперативной группы. На место была вызвана также карета скорой помощи, – девушка могла быть жива. И хотя скорая помощь приехала раньше оперативной группы, ее услуги уже не понадобились. Девушка была мертва.
Следователь прокуратуры – энергичная тридцатилетняя женщина составляла протокол осмотра трупа под диктовку судебно-медицинского эксперта. Из его речи опер для себя выделил главное – тело принадлежит девушке на вид 16-18 лет, смерть наступила 1.5 – 2 часа назад. На открытых частях тела имеются рваные раны, справа в височной области вдавленная рана с кровоподтеком. Все эти повреждения могли образоваться при падении с высоты и ударе головой о тупой твердый предмет. Непосредственно под правой височной областью, на грунте лежит камень размером 15х15см. на котором имеются следы бурого цвета. Кроме того, на ощупь имеются сломанные ребра. О повреждении внутренних органов и причине смерти можно будет сказать только после вскрытия. Все говорило о том, что девушка упала с балкона. Тем более, что на ней была одета ночная пижама, а на ногах не было обуви.
Опер посмотрел вверх. Четырнадцатиэтажный дом. Во всем доме всего в трех окнах горел свет. Но в том пролете, под которым лежало тело все окна были темные.
Конечно, это могло быть самоубийство, подумал опер, но во всем надо разобраться. Он уже сбросил с себя рутинную хандру, настроился и увлеченно приступил к работе. В таких делах он привык и умел делать все точно до мелочей.
На место происшествия, для оказания помощи, к тому моменту прибыли участковый и оперуполномоченный уголовного розыска, обслуживающие данный район. Следователь, как старший группы, поручила им опрос свидетелей, вызвавших наряд и отработку квартир в окнах которых горел свет. Оперу было поручено отработать все квартиры подъезда для установления личности погибшей и определения из которой было совершено падение.
Начать поиск он решил с последнего этажа, спускаясь и обзванивая при этом все квартиры на лестничных площадках.
Время уже приблизилось к 2-м часам ночи. Опыт работы убедил его в том, что в столь поздний час его звонки вызовут у жильцов возмущение, опасение и лишь в редких случаях понимание. Мало кто решался открыть дверь, и опрос приходилось вести снаружи через закрытую дверь. Не рассчитывая на длительный разговор, вопрос был один: «не знаете ли вы в какой квартире живет девушка, – здесь опер описывал ее краткие приметы». В ответ один из жильцов отборно выматерился, другой, не желая ничего слушать, даже пригрозил вызвать полицию. Но вскоре удалось получить нужную информацию. На 9-м этаже осторожный мягкий голос взрослой женщины пояснил через дверь, что такая девушка живет в квартире прямо под ними и что час-полтора назад там был какой-то шум, похожий на скандал. С таким свидетелем, конечно, хотелось пообщаться подольше, но женщина вежливо попросила ее больше не беспокоить, так как уже слишком поздно и все равно она больше ничего добавить не может. «Может»: подумал опер и сделал запись в блокноте.
Минуты три он стоял у двери вычисленной квартиры, прислушиваясь. В его голове роились вопросы. Если девушка упала с балкона этой квартиры, почему на месте обнаружения трупа нет никого из жильцов? Неужели факт падения с балкона остался никем не замеченным? Может быть в квартире она находилась одна? А если не одна, значит кто-то ушел после ее падения? Тогда почему ушел? Ничего не расслышав через закрытую дверь, с чувством сыскного волнения и некоторой внутренней тревоги опер нажал на дверной звонок. Он был почти уверен, что в квартире никого нет. Прошло несколько тихих секунд. Для верности он нажал на звонок еще раз и повернулся к лестничному маршу. Но лишь ступив шаг он услышал за дверью глухой кашель и шаркающие шаги. Опер быстро вернулся назад.
– Кто? – спросил взволнованный низкий мужской голос.
– Прошу прощения, – опер старался быть предельно вежливым. – Полиция. Вот мое удостоверение – он приставил к дверному глазку не очень почитаемый в народе документ.
– Что нужно? Мы полицию не вызывали.
«Мы» – быстро пролетело в голове. Значит ли это, что он в квартире не один? А может быть вообще ошибка и квартира не та? Нет та! Внутренне он был в этом убежден.
– Понимаете, – чуть ли не оправдываясь продолжал опер, но обстановка этого требовала, – Возле вашего дома произошел несчастный случай. Может быть вы что-нибудь видели или слышали?
– Ничего, – коротко отрезал говоривший из квартиры, но в его голосе дрогнула взволнованная струнка. Опять же опыт позволил звучание этой струнки уловить. И опер пошел на пролом.
– Скажите, в этой квартире проживает девушка? – и он снова описал приметы погибшей.
После непродолжительного молчания раздался металлический звяк замочной щеколды и дверь открылась.
Опер сделал тяжелый вдох в полные ноздри и почувствовал, что здесь пахнет мерзостью.
На пороге стоял крупный мужчина возрастом немногим больше сорока лет. Нет, он был не толстый, а просто крупный. Рост под 190 см., широкая кость, густые, коротко стриженые волосы. Пальцы рук и лицо казались несколько припухшими, как будто их немного надули. Глаза его вполне соответствовали размеру лица, но были какими-то тусклыми. Цвет глаз опер разобрал не сразу, но вот тревогу или даже испуг в них уловил. Но кто же не будет тревожиться, когда к тебе в квартиру ночью приходит полиция?
Мужчина был одет по-домашнему – сине-серая клетчатая рубашка, надетая на болотного цвета майку, темное трико и поистрепавшиеся тапочки.
На кухне слышалось какое-то шарканье и опер понял, что спать здесь еще не ложились, а света с улицы не было видно, так как кухонное окно выходит на другую сторону. Он почувствовал, что именно здесь должна крыться разгадка гибели несчастной девушки.
– Здравствуйте, – опер представился и уже очно предъявил служебное удостоверение. – Извините за позднее беспокойство, скажите кто проживает в этой квартире?
– Я и дочь, – сдержано, глухо и коротко ответил мужчина, опустив глаза.
– А где она сейчас? – спросил опер. -Мне необходимо с ней поговорить, – и он стал продвигаться в сторону кухни.
Мужчина не то, чтобы откровенно, но старался не пропустить его туда. Опер все же зашел на кухню и увидел там сидящую за столом круглую рыжеволосую женщину несколько вульгарного вида в соответствие с окружающей обстановкой.
На столе стояла выпивка – не допитая бутылка красного вина и закуска – нарезка копченой колбасы и сыра. Здесь же пепельница, наполненная окурками. Еще был какой-то майонезный салат и порезанные дольками яблоки.
На кухне, как и во всей квартире было прибрано и достаточно уютно. Но дух, царивший здесь, почему-то вызывал неприятные ощущения. Женщина испуганно посмотрела на опера и сжалась в комок.
– Вы супруга? – он глазами указал на мужчину.
– Нет, это моя знакомая, – не дав ей открыть рта он ответил сам.
– Вы сказали, что живете вдвоем с дочерью, прошу прощения, а жена?
– Она умерла. Вернее, погибла в ДТП.
– Извините, – опер сделал вежливую паузу. – Так вы мне не ответили, где сейчас ваша дочь?
– Она спит в своей комнате, – он указал на закрытую комнатную дверь.
Опер оторопел. Как спит? Вы уверены? Мне необходимо в этом убедиться.
– Может не стоит ее тревожить? – для порядка спросил мужчина. – Она часа три назад пришла домой и никуда не уходила. Вон в прихожей ее обувь. Она же не могла уйти разутая.
Опер вопросительно посмотрел на стоящие возле входной двери две пары женских туфель разного размера и мужские ботинки.
– И все же я прошу у вас разрешения зайти в ее комнату.
Он уже в глубине души думал, что было бы хорошо, если бы девушка мирно спала в своей кровати и несчастье миновало эту квартиру. Но чуда не произошло. Комната была пуста, а на кровати лежало лишь отброшенное в сторону одеяло. Дверь на балкон была приоткрыта. Стало очевидно, что девушка, жившая в этой квартире и тело, найденное под балконами одно и тоже лицо.
Принять смерть родного человека – что может быть больней? Жизнь переламывается на две части – до и после. От обрушившегося несчастья порой невозможно отойти никогда. Опер ненавидел и всегда боялся таких столкновений с чужим горем. Но по долгу службы ему не раз приходилось бывать в таких обстоятельствах.
Он посмотрел на застывшего в изумлении хозяина квартиры и, сдерживая участившееся дыхание сказал:
– Вы пожалуйста держитесь, но дело в том, что под вашими балконами обнаружена девушка. Она, очевидно, разбилась при падении с высоты. Вам необходимо опознать не ваша ли это дочь?
Мужчина резко, но молча сел на кровать, обхватив голову руками, потом также резко вскочил, вышел на балкон и посмотрел вниз. Там он увидел что-то накрытое покрывалом и людей в полицейской форме и гражданской одежде.
Вернувшись в комнату, он стал судорожно ходить, взад-вперед очевидно стараясь прийти в себя. В это время в комнату зашла не выходившая до этого из кухни рыжая и спросила:
– Что случилось?
– Уйди на место! Гневно, как собаке, приказал мужчина.
Рыжая покорно ушла назад на кухню.
После такого обращения опер сделал скидку на нервное состояние отца, потерявшего дочь, но у него возникало все больше вопросов и загадок.
Мужчина тем временем перестал ходить по комнате и сказал,
– Пойдемте.
Опер предупредил, чтобы в квартире ничего не трогали и попросил рыжую пройти вместе с ними. Она в свою очередь попросила хозяина вызвать такси, так как очень хотела уехать домой. Опер на всякий случай записал ее данные, но строго запретил уезжать, потому что она должна быть опрошена в обязательном порядке.
Опознание подтвердило начальную версию. Да это была та самая девушка. Теперь предстояло выяснять все обстоятельства гибели. Самое важное из них состояло в том, что мать девушки погибла меньше месяца назад. Налицо вырисовывалась причина самоубийства. Тем не менее опер выдвинул три версии.
1. Самоубийство 2. Девушку с балкона столкнули насильственно.
3. Падения не было. Под балкон положили тело, имитируя падение.
Закончив осмотр трупа и места происшествия, следователь прокуратуры, выслушав наработки опергруппы и жадно выкурив сигарету, раздавала следующие поручения.
Участковый должен обеспечить понятых на осмотр квартиры, так как понятые присутствовавшие при осмотре трупа наотрез отказались от дальнейшего участия в этом процессе. Ему же и зональному оперуполномоченному полагалось продолжить поиск свидетелей, что казалось невероятным до наступления дневного времени суток. Оперу было поручено взять объяснения с отца погибшей и его рыжеволосой подруги. Официальный допрос следователь отложила, так как приняла решение не возбуждать уголовное дело и оставить материал для проведения дальнейшей проверки, считая основной версию самоубийства.
Проведя все необходимые мероприятия на месте обнаружения трупа, отправив тело на катафалке в морг, члены оперативной группы с хозяином и его рыжеволосой спутницей вернулись в квартиру.
Участковому к тому времени удалось найти и уговорить двух недовольных граждан присутствовать в качестве понятых. Следователь с новыми силами принялась составлять протокол теперь уже осмотра квартиры. Все описывалось тщательно, как и полагалось профессионалу. На первый взгляд все это не имело никакого отношения к происшедшему, но в случае совершения преступления и сборе доказательств для изобличения преступника каждая мелочь могла иметь решающее значение, вплоть до нарезанных яблок, спокойно лежащих себе на кухонном столе. Это могло пригодиться потом. Первоначальное же внимание акцентировалось на вещах, имеющих существенное значение здесь и сейчас.
Существенным опер посчитал отсутствие каких бы то ни было следов борьбы в квартире, наличие грязи на одной паре женской и мужской обуви и шпильку для волос, обнаруженную на балконе. Как он успел заметить такими шпильками был закреплен сноп волос на голове рыжей. К его огромной досаде факт обнаружения шпильки произошел в ее присутствии. Теперь заготовленный для нее вопрос: «не выходила ли она в этот вечер на балкон?» терял в силе. Она с готовностью могла ответить, что выходила до возвращения девушки домой. Теперь же осталось только наблюдать за ее реакцией, когда этот вопрос будет задан.
Предстоял еще поиск каких-либо записей, фотографий, интернет переписок и тому подобное. Осмотр места происшествия всегда длительный процесс. Надеясь, что следователь ничего не упустит, опер ушел на кухню, разложил бумаги на убранном столе и приступил к письменному опросу главных свидетелей.
Дина
Детство Дины можно было назвать беззаботным и счастливым. Она была единственным ребенком в семье, но не балованным. Родители ответственно относились к ее воспитанию, были в меру строгими, но любили дочь безгранично. Она отвечала им взаимностью.
Дина любила свой дом, ей всегда нравилось возвращаться в свою отдельную комнату, наполненную тихой спокойной жизнью. Мама с папой жили очень дружно. Если между ними случались мелкие ссоры, они происходили вне присутствия дочери. Радость и покой наполняли ее детское сердечко. Это отражалось и на ее жизни вне дома. Учителям в школе она не доставляла никаких хлопот, с ней охотно вступали в дружбу сверстники.
Казалось, что так будет всегда. Но однажды в их дом пришла беда – погиб отец.
Волею случая он находился на пустынной городской набережной и любовался величественной рекой, просыпавшейся после зимы, но все еще покрытой льдом, коварно ослабленным теплыми лучами весеннего солнца. В это время он услышал безумные крики и увидел, как трое подростков, провалившись по лед, судорожно цепляются за его кромки. Он, не раздумывая бросился спасать детей. Первого ему удалось вытащить на твердую кромку, но двое других уже не в силах были протянуть ему свои руки. И тогда он бросился в воду, чтобы вытолкнуть их из полыньи. Дети в ужасе судорожно хватались за него ища спасения, но тем самым забирали его последние силы. Каким-то невероятным усилием ему удалось вытолкнуть на лед второго пацана, когда третий уже скрылся под водой. Издав неслышный внутренний истошный крик, организм его сконцентрировался в последнем усилии, и он нырнул за тонущим ребенком. Из воды он вынырнул, держа за куртку бессознательное тело подростка. Он сделал затяжной вздох, взглянул на солнце, и начал выталкивать пацана на лед.
Это был его последний взгляд и последнее движение в жизни. Выбраться самому сил уже не было. Все дети остались живы, водолазы нашли тело отца в этот же день.
Дине в то время исполнилось 12 лет. Она понимала, что ее папа герой, что он отдал свою жизнь для того, чтобы не оборвались другие жизни, но горе прочно вселилось в ее сердце и не покидало его, то утихая, то вспыхивая с прежней силой.
Мама еще больше сблизилась с дочерью. Изо всех сил она старалась внутренне и внешне держаться с посылом «надо продолжать жить, растить дочь, ……….», но глаза ее потухли, сама она потускнела, и было видно, что ей тяжело.
Нужно было время. Время шло и через три года порог их квартиры переступил другой мужчина. Дина взрослела и понимала, что рано или поздно это могло произойти. Маму она ни в чем не винила, отнеслась с пониманием и приняла, что теперь придется жить вот так. Но внутреннюю неприязнь и холод к этому чужому человеку она подавить в себе не могла. К тому же Валерий, так его звали, оказался человеком хоть и не злобным, но не притягивающим к себе людей. Этакий закоренелый прагматик. Никогда он свои действия не украшал душевным декором. Казалось, что он улыбался или строил печальную мину не потому, что весело или грустно, а потому, что в этих обстоятельствах нужно улыбнуться или выразить печаль.
Между ним и Диной сложились, или скорее не сложились, никакие отношения. Они просто присутствовали в этом мире, не оказывая никакого влияния, друг на друга, имея лишь одно связующее звено – маму. По крайней мере, так считала Дина. Как считал Валерий, было известно только ему.
Экстрасенсы и любители всякого рода мистики привносят в наш мир может быть искренние, а может быть заведомо ложные убеждения в действенности всякого рода приворотов, порчи, проклятий и прочих мистических явлений, в которые охотно погружается часть населения. Как бы то ни было, они наверняка истолковали бы жизненные напасти на семью Дины как чье-то проклятие.
Спустя год после того, как в их семье появился Валерий, не стало мамы. Случайность, нелепость, проклятие – как угодно можно было назвать ее гибель. Она просто возвращалась домой с работы, когда на тротуар вылетел неуправляемый автомобиль. Смерть была мгновенной.
Очередное горе сдавило Дину в своих объятиях. Но теперь выкарабкиваться приходилось в одиночку. «За что?», «Почему?», «Как жить?» – эти вопросы непрестанно звучали в голове. Все больше в душу закрадывалось желание уйти вслед за родителями. Она собирала всю свою волю в кулак, чтобы оттолкнуть эти назойливые мысли. В противовес им она упорно твердила себе: «Надо жить, надо жить, надо жить».
Дома находиться было невыносимо – мрак, пустота, тоска. Почти все дневное время она проводила с друзьями, которые оказали ей неоценимую поддержку. Ходила в церковь – там тоже нашла частицу успокоения. И все же ей опять требовалось время.
В тот злополучный день, когда после похорон мамы прошел всего месяц, Дина как обычно пришла домой поздно, почти в одиннадцать вечера. Открыв дверь и пройдя в прихожую, она просто окаменела. На кухне за столом сидел Валерий, а рядом с ним незнакомая женщина. Рыжеволосая, с неправильной фигурой – большая выдающаяся вперед грудь сужала ее плечи до почти невидимого размера, а небольшой рост подчеркивал шарообразность всего тела. Она сначала вытаращила на Дину такие же круглые испуганные глаза, но тут же покорно опустила их вниз, ожидая дальнейших событий безучастно.
Казалось, что каждая клеточка Дины наполнилась ненавистью.
В том мире, состоявшем из радости и счастья, когда они жили с мамой и папой вдруг появились какие-то потусторонние, что-то пьющие, что-то едящие и что-то говорящие люди. Они пришли как разрушители. Ничего не делая, навалились своей черной жирной тенью на светлое и безжалостно подминали его под себя. Дине захотелось кричать, броситься на них, ударить…., но ей вдруг стало противно смешиваться с этой грязью. Она молча прошла в свою комнату и едва сдерживая рыдания плюхнулась на кровать, оставшись наедине со своими мыслями.
Минут пятнадцать на кухне было тихо. Дина переоделась в ночную пижаму и забралась под одеяло. Потом кухонные голоса стали слышнее. Она нервно накрылась одеялом с головой, но уснуть никак не могла. А когда доносившиеся звуки перешли в ржание, Дина не выдержала и как разъяренный зверь бросилась на кухню.
Конец дежурства
Опер вернулся в свой кабинет, когда стрелки на часах показывали семь часов. Рапортовать начальству в девять. Два часа в запасе.
От усталости он минут десять неподвижно сидел на диване. Потом выпил горячий кофе и жадно закурил. Можно было пару часов вздремнуть, но сон его не брал. Он просто прилег и погрузился в раздумья.
Под утро ему удалось разговорить соседку Дины от которой он в подробностях узнал обстоятельства гибели ее родителей. Мысли о трагической судьбе этой семьи не покидали его.
Из опроса Валерия он узнал, что Дина ему не родная, хотя поначалу он все время говорил «дочь». Зачем? Сыграть любящего отца у него явно не получилось. Он абсолютно ничего не мог рассказать о ее жизни. Упомянул коротко о гибели ее родителей и сказал, что у нее кажется есть парень, которого даже имени не знал. Надо обязательно от третьих лиц узнать называл ли он Дину дочерью при жизни. В его поведении не чувствовалось горя, но присутствовал страх. Не родная – чего убиваться? Тогда зачем этот показной артистизм? Страх – потому что стрессовая ситуация? «Может быть», – опер задумался, «а может быть и нет?». Валя, так звали рыжеволосую, на вопрос: «не выходила ли она в этот вечер на балкон?», мгновенно выпалила, что выходила и там очевидно выпала шпилька из ее волос. Но про шпильку он ее и не спрашивал. Зачем же она так поспешно и рьяно акцентировала на этом внимание?
Странно, все очень странно.
И все же больше его волновало другое. Девочка пережила потерю отца, со дня похорон мамы не прошло и сорока дней, а этот здоровый мужик ведет в их квартиру какую-то женщину, где они устраивают застолье…. Он почувствовал, как наполняется ненавистью к этому человеку.
На утренней планерке дежурный Васильев доложил руководству обо всех происшествиях за сутки. А это: квартирная кража, которая осталась не раскрытой по горячим следам, задержание подозреваемого за ранее совершенный грабеж и еще парочка семейных скандалов. Про происшествие с Диной было сухо доложено: «Несовершеннолетняя покончила жизнь самоубийством, выбросившись с балкона 8-го этажа».
– Причина установлена? -спросил начальник.
–Да. У нее недавно умерла мать, и она, очевидно, не перенесла этого удара.
Поскольку уголовное дело не было возбуждено, начальник поручил дальнейшую проверку по материалу проводить сотрудникам инспекции по делам несовершеннолетних и оперуполномоченному ответственному за эту линию работы. В десятидневный срок предстояло выяснить не было ли здесь факта доведения до самоубийства. Также необходимо было дождаться результатов вскрытия трупа для установления причины смерти.
Спустя установленный законом срок, набив материал всевозможными справками и опросами, было вынесено постановление об отказе в возбуждении уголовного дела за отсутствием состава преступления.
Факты, указывающие на доведение до самоубийства установлены не были. Согласно акту вскрытия трупа, причиной смерти является черепно-мозговая травма, которая могла образоваться при ударе о тупой твердый предмет в результате падения с высоты. О возможности совершенного убийства никто и не думал, – все выглядело достаточно очевидным. Прокуратура постановление утвердила, вынеся предписание руководству школы, где училась Дина, и инспекции по делам несовершеннолетних за ненадлежащий контроль за несовершеннолетним, оставшимся без родителей.
В итоге все события того злополучного вечера остались лежать на архивных полках.
Сомнения
Опер все эти дни много думал и поделился своими мыслями с коллегами отдела по раскрытию тяжких видов преступлений. Но те не хотели воспринимать всерьез его домыслы.
– Перестань напрасно заниматься ерундой, – сказал долговязый в засаленном пиджаке оперативник. – Понятно, что Валера этот тварь конченая. Но мы же за это его не посадим. Морду набить – это я завсегда, – он показал солидного размера кулак.
– А что, может правда его прессанем, – лениво растягивая слова вступил в разговор молодой сотрудник, потягивая чай из фарфоровой кружки с надписью «Саша».
– Все, эта тема закрыта, – осадил всех начальник «тяжкого» отдела. – У нас на данный момент 4 нераскрытых убийства. Работы невпроворот, а мы будем сочинять и раскрывать несовершенные «мокрухи»? А ты если хочешь, – обратился он к оперу, – можешь этим заниматься, но в свободное от работы время.
– А свободное время у нас только по ночам, – хихикнул долговязый. – И то если не на дежурстве.
– Нет, почему же, еще в отпуске, – сказал кто-то из присутствовавших в кабинете.
Работы действительно было много. Кроме нераскрытых убийств, были еще разбойные нападения и преступления, связанные с причинением тяжкого вреда здоровью. Так что эта самая работа наваливалась и росла как снежный ком.
Нераскрытые преступления, требовали кучу оперативной работы. Раскрытые тоже не оставляли в покое. По ним надо было собирать доказательную базу, чтобы дела не разваливались в суде. По обоим типам дел следователи были очень щедры на отдельные поручения оперативникам, в которых они хотели, чтобы те обязательно, что-то добыли, разыскали, кого-то задержали, доставили, допросили и тому подобное.
Учитывая, что совершение преступлений на данном этапе развития человеческого общества, на обслуживаемой территории процесс нескончаемый, становилось понятным, что «самоубийству Дины» суждено навек застрять в архиве отказных материалов.
Впрочем, поначалу опер, ведомый неостывшими душевными переживаниями и жаждой справедливости, находил небольшие клочки времени, чтобы поработать над этим делом втайне от начальства.
Ему удалось установить, что примерно за час до прибытия на место происшествия, в квартире Дины было очень шумно, – слышались громкие голоса и падение какого-то предмета.
Также он разыскал парня Дины, от которого узнал, что она с отчимом жила очень враждебно и отдаленно друг от друга. И, что опер посчитал крайне важным, комната Дины была неприкасаемой и запретной для кого бы то ни было территорией.
Какой-то негласною волей ни Валера, ни его друзья не смели туда заходить. Он как-то сразу принял это и подчинился.
Курили они на кухне. Тогда почему в отсутствие Дины, рыжая заходила в ее комнату, чтобы попасть на балкон? Или она туда заходила уже после?
Предположим, что Дина действительно по своей воле сделала этот шаг, а Валерий с Валей услышали и вышли н балкон. Тогда они должны были сами сообщить об этом полиции и дожидаться на улице. Но они спокойно сидели дома.
Сопоставив все факты и наблюдения, опер почти убедил себя в том, что Дина была убита. Не намеренно, случайно, но все же убита.
Сомнения терзали его и он вызвал Валю в отдел, для опроса в официальной обстановке.
Надежда на психологическое воздействие царящей здесь атмосферы не оправдалась. Валя оказалась рыжим кремнем. Ни с места, ни на миллиметр в сторону. Одна и та же фраза: «Выходила на балкон в отсутствие Дины вдохнуть свежего воздуха». Трехчасовой измор эту фразу не поколебал. Опер понимал, что здесь нужна оперативная работа. Но без возбужденного уголовного дела оперативные мероприятия, санкционируемые прокурором невозможны.
Вскоре запал прошел. Понимая тщетность своих усилий, опер подчинился обстоятельствам и занялся только текущей работой.
К счастью, в этой жизни помимо порчи, приворотов и проклятий есть еще другие обстоятельства – божий промысел.
Алексей
Алексей закончил службу в звании подполковника в те времена, когда она еще называлась милицией. Наработал выслугу, заработал пенсию, заработал язву и решил – все, хватит. Накатилась усталость, пропал интерес.
В рутине уголовно-розыскной работы, состоящей из справок и отчетов, оперативных дежурств, ведении дел оперативного учета и кучи разных поручений от следователей, дознавателей и вообще кому не лень, он находил главное удовлетворение – раскрытое преступление и изобличение преступника. Вначале службы, увлеченный сыскной романтикой, он наслаждался даже раскрытием кражи велосипеда.
Четверть века, отдана службе в уголовном розыске, и теперь он подумывал о работе вне руководства, вне устава, вне рутины отчетов и погоне за улучшением прошлогодних показателей.
Сколько преступлений остались не раскрытыми из-за банальной нехватки времени. Ему же всегда хотелось заниматься делами загадочными, запутанными, где все решают малейшие улики, неточности преступника, логика сыщика и психологическое противостояние. Он читал и смотрел Шерлока Холмса, Пуаро, Коломбо и с грустью понимал, что все это другой мир, далекий от его реально прожитой жизни сыщика. Были конечно и в его практике шедевральные дела, но это касалось в основном резонансных преступлений, на раскрытие которых бросались большие силы. А так чтобы в одиночку, с самого истока по крупицам и до олимпа…….?
И вот теперь выйдя на пенсию Алексей решил открыть частное сыскное агентство. Он хоть и закончил службу подполковником, ему всегда больше нравилось звание капитан. Не расставался бы с ним никогда, но положение о службе предполагало или даже предписывало, что для получения следующего звания необходим отрезок времени во столько-то лет и в довесочек соответствующая должность. Если годы прошли, должность соответствует и на данный момент нет дисциплинарных взысканий, то прощай твой капитан, получай майора. Вот по этой цепочке он и дослужил до подполковника. Чушь для ретивых и услужливых – так он считал, но механизм работал исправно.
Особого внимания на все эти карьерные вертыши-перевертыши он не обращал, служил в собственное наслаждение, а должности и звания накладывались сами собой.
Зная его любовь к четырехзвездочному званию, друзья и в чине подполковника называли его «капитан». Поэтому с названием будущего сыскного агентства вопросов не возникало – «Капитан». Решение уйти на пенсию и заняться частным сыском совпало с тем, что в городе, расположенном примерно в тысяче километров от города, в котором он исправно отслужил, ему в наследство от родственников остался дом. Вот он и подумал, а что, если сменить город, заселиться в новый дом, здесь же открыть агентство? В общем начать новую жизнь в новых условиях.
Семейными узами он обременен не был. С женой развелся, когда их единственный сын уже был поднят на ноги. Он недавно окончил один из столичных Вузов, женился и остался там жить и работать. Прошла всего неделя как Алексей вернулся со свадьбы сына.
Еще в детстве его отличало упрямство, которое со временем переросло в упорство. Его трудно было сдвинуть с намеченного пути. Он не мучил себя сомнениями и принимал решения быстро и твердо. И если что-то решил, добивался этого.
Спустя положенное время, чтобы утрясти все формальности он уже стоял на пороге своего нового жилища. Дом, снаружи огражденный глухим забором из профлиста темно-зеленого цвета, состоял из 3-х комнат, кухни, ванной комнаты и туалета. Одна из комнат служила гостиной, вторая спальней, а третья вызвала у него бурю восторга – в ней был настоящий камин! Как ее использовали до него он понятия не имел, но при первом же взгляде точно знал, что это будет его любимая комната. Во дворе имелся гараж, куда Алексей загнал свою «Тойоту Камри» на которой и приехал в этот город.
Некоторое время пришлось потратить на оформление документов и приведение в порядок дома. Часть мебели и предметов обихода остались от дяди и тети, проживавших здесь ранее, часть была доставлена транспортной компанией. Свою полюбившуюся комнату он обустроил в стиле «Аля Шерлок». Камин, небольшой кожаный диван, кресло-качалка, с клетчатым пледом, оставшийся от родственников старинный буфет с деревянно-стеклянными дверцами, за которыми ранее неизменно прятался графинчик с темно-вишневой наливкой. Перед креслом столик размером чуть больше журнального, времен, наверное, СССР. На полу лежал ковер серого цвета, над окном гардина со шторами в тон ковру и обоям. Вечером шторы неизменно закрывались и комнату освещали лишь настольная лампа и свет огня камина. На стене Алексей повесил картину с дождливым Лондонским пейзажем, написанную в «размытом» стиле, где за прозрачно-серой пеленой видны были очертания стильных домов и яркими пятнами выделены силуэты мужчины и женщины наслаждающихся сопричастностью к этому миру. В этой комнате Алексей мог находиться часами. Здесь он получал тишину и покой, много читал, погружаясь в собственные мысли.
Все плоды цивилизации, перевезенные транспортной кампанией – телевизор, компьютер, музыкальный центр и прочее, прочее, покоились в соседних комнатах. Здесь он черпал телевизионные новости, пусто валялся на диване, принимал редких гостей.
Начало новой жизни, знакомство с Олегом
Немало времени понадобилось, чтобы зарегистрировать агентство, набрать хоть какой ни будь штат, а точнее единомышленников. Поиск вел только среди бывших оперов. В конце концов, хоть и со скрипом, контора начала работать.
Разочарование настигло быстро. Наработок в этом виде деятельности никаких, зарубежный опыт не для нашей ментальности, законодательная база в зачаточном состоянии, возможностей у частного сыщика столько же сколько у охранника ЧОП. Заработать можно было только на помощи в сопровождении перегоняемых автомобилей и подглядывании за чужими женами. Вот это привет мечтам! Алексей представил себе, как Шерлок Холмс и лейтенант Коломбо на пару следят за блудливой особой, получают за это гонорар из рук толстопузого хмыря и нервно сплюнул.
Деятельность «Капитана» была сведена к оказанию консультативной помощи, организации оперативного прикрытия требующих этого мероприятий в коммерческих структурах, и кое-что еще по мелочам. Заказов было мало, свободного времени много.
По вечерам, когда солнце уже садилось и улицы начинали освещаться фонарными огнями, Алексей любил гулять по центру города. Здесь было чисто и уютно и здесь начиналась вечерне-ночная жизнь. Зажигались окна в домах, рекламы многочисленных магазинов, кафе и пабов. Кинотеатры зазывали зрителей на вечерние сеансы. Алексей не прочь был найти уютненькое местечко и выпить там кружку пива.
В один из таких теплых летних вечеров он допоздна засиделся в одном из баров, где его собеседником оказался местный Диоген. Философия плавно лилась из его замедленных виски уст, ища понимания или хотя бы какой-то реакции от слушателя. Но у Алексея давно сформировались свои убеждения, и он не имел никакого желания высказывать их незнакомым людям, а тем более кому-либо навязывать. Философские же рассуждения, разбавленные алкоголем, считал просто пустобрехством. Тем не менее, ему было забавно. Он делал вид, что внимательно слушал, периодически вставляя в нескончаемую речь Диогена фразы типа «Да, да конечно», чем вызывал у него нескрываемый восторг. При расставании тот даже обнял Алексея, искренне полагая, что нашел в его лице друга.
Алексея же больше волновал насущный вопрос- как добираться домой? В связи с поздним временем, на общественный транспорт надежды было мало. Сначала он решил ехать на такси, но выйдя из душного бара и вдохнув чуть охладевшего вечернего воздуха, убедил себя, что таким наслаждением нужно пользоваться еще, и пошел домой пешком по пустеющим городским улицам.
Дорога должна была занять чуть менее полутора часов. Чем дальше он удалялся от центра, тем не многолюднее, а местами и вовсе пустыми становились улочки и переулочки. Где-то посередине, путь его пролегал недалеко от городского отдела полиции. В это время к нему подошел молодой человек и представившись сотрудником уголовного розыска с мольбой в голосе попросил,
– Мужчина вы не могли бы поприсутствовать в качестве понятого. Здесь недалеко и займет это минут 15,– он с надеждой посмотрел в глаза Алексею и добавил. – Время позднее, никто не соглашается.
Ну вот, подумал Алексей, я все еще участник уголовно-розыскного процесса, даже в гражданском обличии и состоянии.
– Я бывший сотрудник и отказать коллегам не могу, – сказал он не без удовольствия.
Тут же услышал дежурную фразу, что бывших не бывает и простое – спасибо.
В отделе их ждал изрядно выпивший, взлохмаченный и агрессивно настроенный мужик, которого еле удерживали двое ППС-ников. Мужик беспрестанно орал, что он никого не трогал, что она шлюха и что ее, наверное, пырнул кто-то из ее же кобелей. На лице мужика были свежие с кровоподтеком царапины, а на рукаве рубашки следы похожие на кровь. Вот его-то и надо было досмотреть, и освидетельствовать в присутствии понятых.
Обещанных 15 минут не хватило, вся процедура заняла не менее 45 минут. Когда же все разошлись, Алексею пообещали, что довезут его домой на «дежурке», которая вот-вот подъедет. А подождать предложили в кабинете начальника отдела уголовного розыска по раскрытию тяжких видов преступлений. Начальника звали Олег. Он был лет на десять младше Алексея. Вот здесь они и познакомились.
По обычному стечению обстоятельств, вот-вот подъезжавшая «дежурка» была срочно направлена на новое происшествие. Алексей сказал, что не стоит беспокоиться, и что доберется до дома сам. Однако от предложенного чая не отказался. Он вдруг снова почувствовал себя в своей атмосфере и уходить совсем не хотелось.
Олегу уже доложили, что Алексей раньше тоже работал в уголовном розыске,
– Давно на заслуженном? – спросил он наливая чай и выставляя на стол печенье и конфеты.
– Два года как.
– Как «гражданка»? принимает нашего брата? – задавал он обычные в таком случае вопросы.
– Лучше, конечно, перед уходом подготовиться заранее, – Алексей отхлебнул очень горячий чай. – Без моральной адаптации, наверное, не обойтись. И легче, когда ты сразу в деле. Разговоры о том, что: «сначала отдохну, потом что ни будь придумаю» – ошибка.
– А сам то как? – Олег хоть и был младше, они как-то сразу перешли на «ты».
– У нас то путей не так много. Что мы умеем? Либо охранные структуры, либо частный сыск. Можно еще в адвокаты. Но это не по мне., – Алексей с наслаждением развернул конфету «Мишка на севере» и продолжил. – Еще на службе я взял мошенника – корейца, который организовал сдачу в наем жилья, в котором уже живут люди. Клиенты возмущались, а работники его «конторы», делали удивленные глаза и выражая искреннее сочувствие, ссылались на ошибки и обещали скорый подбор жилья. А потом выяснялось, что в договоре никто и не брал на себя обязательство обеспечить жильем, а только лишь его поиск, который всегда заканчивался безрезультатно. Деньги, естественно, брались предоплатой и потом не возвращались. Когда же эта тварь не брезговала обманом одиноких матерей с детьми, ищущих недорогое жилье, у меня кровь вскипела. – Алексей уже почти выпил стакан чая и Олег налил ему еще. – И тогда я взял его в разработку. Организовал проверочные заключения договоров, все документировал. Потом даже возбудили дело, провели обыск в его конторе. Доказухи фактов мошенничества хватало. И вот на допрос он пришел с адвокатом. Я глядь, а это наш бывший «следак», с которым мы раньше вместе работали не над одним делом. – Алексей поморщился вероятно от нахлынувших неприятных воспоминаний. – Адвокат конечно же ознакомился с материалами уголовного дела. Да, ради бога, работай адвокатом, защищай этих подлецов. Но защищай от незаконных действий в отношении них, обеспечь соблюдение их прав, от произвола в конце концов. Но когда они, как две крысы, спрятавшись от глаз людских стали перешёптываться, я случайно услышал, как он ему говорит: «Звони жене, скажи, чтобы срочно убрала из квартиры документы, записи и почистила компьютер. Если сможет пусть сделает липовую справку, что у тебя больной ребенок», я подошел и прямо в глаза сказал ему: «Ты позоришь милицию. Забудь и никогда никому не рассказывай, что ты носил погоны. Работал ты выходит, не защищая людей, а за зарплату и льготы. А сейчас ты не защищаешь права этого мерзавца, а являешься соучастником его преступлений».
– Ну и как он отреагировал? – с интересом спросил Олег.
– Ему нечего было возразить. Он опустил глаза, как это делают виновные, покрылся стыдливыми пятнами и быстро вышел на улицу. За ним как шакал за Шерханом сразу побежал кореец. А раньше бы он бегал не за ним, а от него. Ну спасибо за чай, пойду потихоньку.
– Хочешь скажу, чем закончилось это дело? – Олег нагнулся и заглянул Алексею прямо в глаза.
– Хочу, – сказал тот не отводя взгляда.
– Дело скорее всего развалили, – Олег вытянулся во весь рост. – Могу назвать и причины, но ты их знаешь лучше меня. Ты долго негодовал, ругался со следствием, но дело так до суда и не дошло. Их железные аргументы, что вот это, это и это в суде не пройдет, что умысел преступников не доказуем и так далее. В итоге ты остался только с удовлетворением от того, что хотя бы «контора» мошенников перестала существовать.
– Ну ты экстрасенс! – Улыбнулся Алексей. – А что, может покурим?
–Покурим, – ответил Олег, и они вышли на улицу.
Ночь потихоньку вступала в свои права, делая воздух еще более прохладным, но не менее приятным. Алексей сразу вспомнил свои суточные дежурства, когда он после напряженного дня также выходил из здания ОВД, вглядывался в освещенный ночной город, и наблюдал в окно суету в дежурной части, где жизнь редко была спокойной.
– Я так понял, что в адвокаты ты не пошел, – прервав тишину с улыбкой спросил Олег. – Сейчас, что, на вольных хлебах?
– Нет, я выбрал второе. Короче открыл небольшую конторку частного сыска. Если хочешь спросить, как идут дела, то лучше не спрашивай, – затягиваясь сигаретой, сказал Алексей. – Дела в зачаточном состоянии, нужны время и энергия. Первое вроде бы есть, не хватает второго. На службе все было понятно, я прошел оперскую жизнь с самых низов, а в агентах 007 пока чувствую себя не уютно.
Сигареты уже сотлели почти до фильтра, когда Алексей, резко сменив тему разговора, вдруг спросил.
– Слушай, ты же работаешь в тяжком отделе?
– Да, ответил Олег.
– Что висяков много?
– Ну не то, чтобы много, но есть «мертвые» дела, в которых зацепиться не за что.
– А есть где с зацепками, но не можете вытянуть? «Ну время там не хватает или еще что?» – с азартом спросил Алексей.
– А тебе зачем? – поосторожничал Олег.
– Ну может я чем помогу, у вас же должно быть взаимодействие с частным сыском.
Олег улыбнулся, понимая, что Алексей все еще не может войти в гражданский образ жизни, и сейчас, на время окунувшись в знакомую обстановку, его нутро наполнилось прежним азартом. Но все же ответил лаконично,
– Спасибо Леха, конечно, но это вряд ли.
Ответ был разумен, достаточен и понятен для Алексея.
В это время к райотделу подъехала патрульная машина. Двое сержантов вывели из нее какого-то бродягу и повели в дежурную часть. Олег подошел к водителю, о чем-то быстро переговорил с ним и жестом позвал Алексея. Тот понял, что его, скорее всего, подбросят до дома. Так оно и случилось. На прощание они крепко пожали друг другу руки, и обменялись телефонными номерами.
Через час Алексей уже лежал в своей кровати, глядя в окно на звездное небо, и о чем-то думал. Человек всегда о чем-то думает. Между тем время брало свое – город, разыграв дневной спектакль, погрузился в сон. Следующее действие нескончаемого представления не знал никто.
Продолжение знакомства.
Ближе к вечеру следующего дня, телефон Алексея мелодично принял входящий звонок. Звонил Олег. «Странно» – успел подумать Алексей. Он считал, что обмен телефонными номерами был скорее жестом приличия, и вряд ли когда – либо мог пригодиться.
– Ало, привет Олег! – с нотками удовольствия в голосе произнес он.
– Привет, – также мягко ответил тот. – Слушай, я тут отоспался после дежурства и сейчас совершенно свободен. Может посидим, где ни будь, разговор есть. Мало того, что вечер обещал быть скучным, еще и последняя фраза прозвучала интригующе.
– Давай, – охотно согласился Алексей. А где?
– Ты же в Новом поселке живешь?
– Да.
– Там, недалеко на улице Молодежной есть «кафешка».
– Знаю.
– Сколько времени тебе нужно, чтобы собраться?
– Вообще не надо.
– Отлично, тогда через полчаса я там.
– О, Кей, – сказал Алексей и выключил телефон.
Переваривая слова Олега «есть разговор», он начал быстро прогонять в голове варианты. Может он решил уволиться из органов и хочет работать в моей конторе частным детективом? Тогда сразу – от ворот поворот. Ему еще служить и служить, а этой хренью можно баловаться только на пенсии. Но это мало вероятно. Тогда может он хочет предложить мне подработку консультантом в качестве нештатного сотрудника? Это тоже – в утиль. Еще вариант – секретная работа. Больше придумать нечего. Понимая, что во всех случаях он откажется от предложений, Алексей подумал, что все равно будет неплохо поболтать вечерок с коллегой о делах оперских и вообще о жизни. А вдруг он просто хочет пригласить меня на рыбалку? Вот от этого предложения я вряд ли откажусь, с улыбкой подумал Алексей, подходя к кафе со странным названием «У меня».
Он думал, что пришел первым, но ошибся, Олег уже сидел за отдельно стоящим столиком и, вставая со стула, протянул ему руку.
Вчера была короткая встреча, но им обоим казалось, что они знакомы уже давно. Оформив заказ, состоявший из графинчика водки, холодной закуски – что-то из русского, и горячего блюда – что-то из восточного, они с наслаждением выпили по рюмке, и Олег начал прояснять тайну этой встречи.
– Лех, ты мне вчера сказал, что можешь поработать над нераскрытыми делами.
– Конечно, – ответил Алексей и подумал: «Это уже интересно».
– Не представляю как ты в отставке, без погон и полномочий собираешься это делать, – продолжил Олег, – но у меня есть к тебе одно предложение.
Он пристально посмотрел в глаза Алексею и увидел в них искренний интерес. Перед тем как раскрыть суть предложения, они выпили еще по рюмке водки и молча, закусили.
В кафе к тому времени было уже многолюдно и шумно. Заиграла нескончаемая музыка от волосатого ди-джея, вероятно любившего темповые композиции. Толпа задвигалась в середине зала в ритме предложенного темпа. Раскрасневшиеся пьяные юноши делали несуразные движения, пытаясь очаровать находящихся в круге танца девиц. Девушки, которые считали себя неотразимыми, отражались в зеркалах на всю стену, любуясь и гордясь своими извивающимися телами. Толпа затянула в себя и людей старшего возраста, пришедших отметь какой-то праздник или юбилей, – они тоже включились в массовое действо, но менее энергично- с элементами скромности.
Перерывы в музыкальном сопровождении вечера были такими короткими, что посетители едва успевали что-то произносить в виде коротких тостов.
Поняв, что разговор урывками их не устроит, Алексей и Олег вышли на улицу, уселись в обустроенном скверике на инкрустированную скамейку и закурили. У обоих возникло ощущение, что продолжается их вчерашний вечер.
– Понимаешь, Леха, начал Олег, пять лет назад я выезжал на одно происшествие. Труп девушки. По всей видимости, падение с балкона. Сам знаешь, в нашей работе случай заурядный. Но он до сих пор не выходит у меня из головы.
И Олег рассказал Алексею историю Дины: ее жизнь, трагическую гибель всей семьи, про Валеру и Рыжую, про шпильку и камень, обнаруженные на месте происшествия. Тот очень внимательно слушал, не перебив ни одним словом.
– Когда я копнулся глубже во все обстоятельства, – резюмировал Олег, у меня в душе что-то защемило и до конца не отпускает до сих пор. Ладно бы были близкие люди, а то ведь посторонние, – Олег жадно затянулся уже второй сигаретой. – Меня поразила трагедия этой семьи. Молодая девочка, за короткий срок потерявшая отца и мать, сталкивается с тяжелейшим испытанием. Рядом никого кроме отчима. Месяца не прошло после смерти матери. Ей нужна каждодневная поддержка, любовь, сострадание. А это чудовище приводит в дом какую-то бабу, потому что, видите ли, страдает его организм и ему тоже нужна «любовь», – Олег омерзительно сплюнул на землю, помолчал и продолжил. – Вот объясни мне, Леха, как такое вообще возможно? Какой человек на такое способен? Мы с тобой всю свою жизнь занимались раскрытием преступлений. А что такое преступление? Формально – деяния, прописанные в уголовном кодекс, которые нельзя совершать потому что за них предусмотрено наказание. Получается человек прописал в кодексе – значит нельзя, не прописал – можно. Если говорить грубо – не пропиши убийство, значит можно – иди, убивай. А то, что в тот вечер совершил Валера, это значит можно? Ведь его душа совершила преступление. А наказание? Где оно? Кто его вершит?
Олег сделал многозначительную паузу, после чего внимательно посмотрел в глаза Алексею, ища в них понимание. Убедившись, что они смотрят и дышат в тон друг другу, добавил,
–Более того, я думаю, что он и телесно убил ее.
Сказав это, он предложил пойти за столик выпить по рюмке. Разгоряченная толпа уже удвоила энергию, но ее движения становились хаотичными – ритм постепенно терял свое значение.
Алексей с Олегом скромно пробрались к своему столику и налили в рюмки изрядно потеплевшей за время их отсутствия водки.
Алексей встал со стула, поднял рюмку и как-то таинственно и торжественно произнес,
– За торжество справедливости! И выпил залпом.
Олег взволнованно почувствовал что-то и молча, проделал то же самое.
Между музыкальными произведениями от уставшего ди-джея стали образовываться небольшие паузы, позволявшие урывками вести разговор.
– Теперь давай к делу, – начал Алексей, и Олег понял, что тот уже взял старт и, по всей видимости, его уже было не остановить. Глаза его загорелись, он вдруг весь воспрял и разгорячено продолжил. – Ты ведь меня позвал не для того, чтобы поделиться этой историей. Ты жаждешь возмездия? Я уже тоже, – он возбужденно улыбнулся. – Я так понимаю, что со времени гибели Дины, кроме начальной информации ничего больше не появилось.
– Не появилось, с грустью подтвердил Олег. – Но ты сам вчера говорил о «глухарях» с зацепками. Правда, это не «глухарь»– дело то не возбуждали. Но суть не в наличии уголовного дела.
– Согласен, – твердо отчеканил Алексей. – А зацепки – это шпилька и камень про которые ты говорил?
– Да. Два маловероятных события, сошедшихся в одном месте, делают это событие еще более маловероятным.
– Так ты считаешь, что Дина была убита?
– Да. Я думаю, что она, не выдержав глумления над памятью мамы, пыталась выгнать их из дома. Валера мог ее ударить, толкнуть – все что угодно. Предположим, что при падении она ударилась смертельно виском о край стола или еще, о что ни будь. Тогда они из страха за свои мерзкие шкуры скинули ее с балкона, имитируя самоубийство. В это время в суете на балконе, у рыжей выпадает шпилька из волос. Сначала они, конечно, должны были выбежать на улицу, что они наверняка и сделали. Но поняв, что в это позднее время никто кроме них не видел падения, начали лихорадочно думать, что делать. Валерий понимал, что смерть наступила от удара виском о твердый предмет, но на газоне, где лежало тело, их не было совсем. Тогда он нашел камень в овраге у края дома и, ударив Дину, чтобы остались явные следы, положил его здесь же. Сами, продолжая трястись от страха, подумали, что если никто до сих пор не появился на этом месте, то и они могли не видеть и не слышать падения Дины. Тогда они крадучись вернулись в квартиру, чтобы продолжить посиделки, успокоиться и покорно ждать развития событий.
Олег поднял наполненную рюмку и быстро выпил. Сделал паузу, посмотрел в глаза Алексею и подвел итог:
– Вот так они и сидели, дрожали и ждали…. Пока я не позвонил в их квартиру.
Алексей погрузился в раздумья. Сейчас он толком не мог понять, точнее осознать, что же так тронуло его. Желание вновь окунуться в оперскую работу, или может быть разнообразить скучную жизнь, или все же желание возмездия? Возмездия кому? За что? Человеку которого до этого дня вообще не знал. За то, что тот не наверняка, а только может быть причастен к гибели девушки, о которой тоже до этого дня ничего не знал.
Его раздумья прервал Олег. Уже немного охмелев, он как будто прочитал мысли Алексея и твердо произнес:
– Даже если Дина сама выбросилась, все равно это он убил ее. Только в первом случае исполнитель – его тело, во втором – душа.
Он пристально глядел в глаза Алексею, вновь ища в них понимания. Тот, не отводя взгляда, выдержав не большую паузу спросил,
– А если бы тебе удалось отправить его на зону, кто понес бы наказание тело или душа?
– Хм,…. Олег отвел взгляд куда-то в сторону, загадочно и, едва заметно, улыбнулся и не отвечая на вопрос сказал, – Лех, я надеюсь, что ты меня понял. Так, что давай еще раз за справедливость.
Друзья выпили еще по рюмке.
Больше они в этот вечер тему Дины не затрагивали, плавно переключившись на мирскую обывательщину. Говорили о женщинах, рыбалке, хоккее, облачившись в повседневный облик. Какая то, изрядно подвыпившая компания, даже утащила их на танцпол, где крутобедрая, очевидно одинокая женщина, завалила их обоих томными взглядами в надежде зацепить хотя бы одного. Но то ли им в этот вечер было не до крутобедрых женщин, то ли заявила о себе пословица про погоню за двумя зайцами, домой из кафе они все вернулись по домам в том же составе.
Начало
Если смотреть на календарь, – лето еще не перевалило за середину. Если смотреть на небо, – стояли прекрасные солнечные деньки. Жизнь в городе текла своим чередом. Равновесие взаимоотношений, вероятностей и случайностей нарушено не было.
В один из таких дней, вечером, Алексей размеренно покачивался в кресле-качалке своей ретро-комнаты, наслаждаясь потрескиванием дров в камине. Он чувствовал себя превосходно, оставшись наедине с самим собой и своими мыслями.
Он окончательно убедил себя в том, что оставить историю Дины покоиться во времени нельзя. Но пока у него не было не то, чтобы четких, но даже приблизительных ответов на вопросы «что делать?» И «как делать?». Но на главный вопрос «зачем?», ответ у него был.
Чтобы наметить план действий, Алексей начал скрупулёзно обдумывать все до мелочей. Он вновь последовательно обрабатывал в своем мозгу информацию, полученную от Олега. На каждом важном моменте останавливался, тщательно его анализируя, как будто смакуя какую ни будь вкусняшку. После затяжных раздумий он наливал себе немного любимого коктейля, приготовленного из одной части виски и двух частей кока-колы и, придвинувшись поближе к камину, выкуривал сигарету.
Так продолжалось несколько дней. И вот однажды он взял лист бумаги и быстро накидал на нем какие-то заметки, понятные только ему.
Потом встал с кресла в полной решимости. Все! План последовательных действий у него созрел. Благо этот план не надо было никому докладывать, утверждать и отчитываться об исполнении. И все же он чувствовал, что в плане есть недостающее звено. Нет четкой, жирной точки. Может быть по ходу откроются новые обстоятельства, которые помогут его найти. А начинать хотелось уже сейчас.
Хотя время было позднее, Алексей в нетерпении позвонил Олегу и попросил о новой встрече. Тот удовлетворенно ответил согласием и сказал, что будет свободен завтра вечером. Алексей добавил, что ему желательно ознакомиться с отказным материалом по делу Дины, на что Олег ответил, что поднять его из архива без оснований непросто, но он постарается.
До завтрашнего вечера была еще ночь и целый день. Ночь Алексей спал спокойно, а днем, чтобы не терять зря времени, он встретился в офисе «Капитана» со своими коллегами и ошарашил их тем, что на неопределенное время отходит от дел конторы. Коллег было всего четверо, кроме него. Тоже все бывшие оперативники, которых он не без труда нашел в новом для себя городе. На время своего отсутствия руководство возложил на своего зама, коротко стриженного с квадратной шеей крепыша, чем вызвал у того несказанное удовольствие. В материальной части Алексей претендовал лишь на то, что ему полагается, как учредителю, дав волю для заработка остальным.
– Что-то случилось? – удивленно спросили коллеги.
– Видимых причин нет, просто так надо, – коротко ответил Алексей.
– Надолго? – не докучая лишними вопросами, спросили сослуживцы.
– Постараюсь вернуться побыстрей. И главное, – он выдержал паузу, -до тех пор, пока я не дам отмашку, если вы меня встретите при любых обстоятельствах, обычных или может быть странных, вы меня не знаете. Домой ко мне не приходить. Звонить только в случае необходимости. И если я в ответ буду нести всякую ересь, значит звонок нежелателен.