Понятия не имею, что бы я делала без Ловисы. Она была рядом со мной при каждом значимом событии моей жизни, начиная с 1997 года. Как я справлялась до того, как мы подружились, я уже не помню. Странно думать, что мы встретились всего десять лет назад, – настолько тесно переплелись наши жизни. На самом деле, мало кто так много пережил в столь юном возрасте. Смерть моего любимого и ее друга, моя прерванная беременность, разрыв Ловисы с Микой, наш выпускной, общая квартира, когда мы только начали работать. Она была свидетельницей на моей свадьбе, на ее же плече я плакала во время развода. Она была сестрой, которую я всегда хотела. Мои биологические сестры, обе старше меня, поверхностны и эгоистичны. Я не думаю, что они заботятся о ком-то, кроме себя, хотя они в очень хороших отношениях с зеркалом в ванной.
Совместная встреча Нового года через раз была идеей Ловисы. Несмотря на то что мне не нравилась идея разделять горе всякий раз, когда приближалась годовщина, их общество утешало и успокаивало меня. В 2003 году на Кефалонии мы больше смеялись, чем плакали. Для швейцарца есть что-то волшебное в пребывании на острове. Несмотря на то что было слишком холодно для купания, большинство дней мы провели на пляже. Солнце, море и необыкновенное освещение действовали как терапевтическое средство, оно окрыляло всех нас, разглаживало морщины и фокусировало внимание на настоящем, а не на прошлом. Мы были, как говорят, в моменте.
В Берлине в 2005-м было не так весело. Присутствие двух незнакомцев меня смущало, а наркотики были для меня проблемой. Кларк всегда экспериментировал с препаратами. Возможно, он ищет что-то, что сделает его счастливым. Лично я не люблю терять контроль. Кроме того, если все вокруг обкурены или под кайфом, или как там они это называют, я оказываюсь за бортом. Еще и властолюбивая сестра Гаэль прилипла к Мике, и компания разделилась на парочки и на одиночек. Вдобавок ко всему я не люблю немецкую кухню.
Еще одна вещь, которая испортила мне поездку, – это секс на одну ночь у Мики. Я была о нем лучшего мнения. Мы все знаем, что у Кларка зуд в промежности, но чтобы Мика? Очень разочаровывающее поведение. Похоже, Ловису это не беспокоило, а если и беспокоило, то она хорошо это скрывала. Я часто задавалась вопросом, почему она не пытается восстановить их отношения. С другой стороны, его интерес к случайному сексу означает, что он ни с кем не встречается всерьез. Мика не из тех парней, что изменяют девушке.
В 2007 году должна была наступить очередь Гаэль организовать новогодние мероприятия. Правда, мы все увиделись в сентябре на десятилетней встрече выпускников. Я не хотела идти туда, несмотря на то что только нам с Ловисой из всего потока не нужно было никуда ехать. Встречи выпускников – это, по сути, соревнование. Кто успешен, кто хорошо выглядит и добился большего? Все сравнивают, хвалят, а после встречи критикуют. Я совсем не горела энтузиазмом. Честно говоря, я была в ужасе от каждой предстоящей минуты. Как оказалось, мне не стоило беспокоиться, потому что рядом была Ловиса.
Первые несколько лет после университета мы с Ловисой жили в одной квартире. Когда я решила купить себе жилье, она переехала подальше от Женевы, чтобы сэкономить деньги. Моя первая квартира была маленькой, но места было достаточно, чтобы в кабинете мог разместиться гость. Квартира Ловисы была больше, но, как по мне, слишком далеко от города. Поскольку у нее были свободная комната и диван-кровать, она предложила два места для ночлега тем, кто успеет попросить первым. Мои отношения с Кларком никогда не были легкими, а Гаэль, как правило, выпивала больше, чем мне было комфортно, поэтому я позвонила Мике. Просто дружеский жест. Он поблагодарил меня, но сказал, что уже забронировал отель, чтобы еще поработать. Так что я вместо встречи гостей пошла покупать платье.
Мы впятером договорились выпить перед встречей, посидеть в гостиной у Ловисы, посмотреть фотографии и вспомнить имена наших одногруппников и связанные с ними скандалы. Мы пили коктейли и строили предположения о предстоящем вечере. Ловиса выглядела потрясающе в черном бархатном платье с длинными перчатками и прозрачной накидкой, ее светлые волосы были высоко собраны. Остальные трое, включая Гаэль, надели смокинги. Хотя я понимаю нежелание соответствовать гендерным стереотипам, не могу сказать, что ее округлые формы идеально подходят для резких линий костюма. У меня было винтажное платье от Dior из шелка цвета шампанского, а бриллианты, колье и серьги Cartier я позаимствовала у сестры, чтобы окончательно быть неотразимой.
Выражение лица Мики сказало всё, что мне нужно было знать. Я буду не только самой стильной женщиной, но и самой популярной – и всё это в окружении настоящих друзей. Предстоящий вечер стал казаться не такой тяжкой обязанностью. Мы выпили друг за друга по «Космополитану» и взяли такси до места встречи – отеля на озере. Вечер был прекрасен. Несмотря на конец сентября, было достаточно тепло, чтобы сидеть на террасе. Я пила шампанское, обнимала старых друзей, принимала комплименты, задавала вежливые вопросы и даже пару раз потанцевала. Гаэль почти не садилась – она кружилась, отплясывала джиттербаг и демонстрировала свое мастерство в ирландских танцах. Кажется, ей было очень весело, и каждый раз, глядя на нее, я не могла сдержать улыбку.
Когда вечеринка начала утихать, мы с Ловисой нашли столик на террасе, а Гаэль удалось достать неоткрытую бутылку шампанского. Уставшие и счастливые, мы сидели и улыбались друг другу, а в воде отражались огни Женевы.
– С тобой сегодня было очень весело, – сказала я Гаэль. – Ты прямо стала душой вечеринки.
– Это правда, – согласилась Ловиса. – Это, видимо, что-то британское. Твоя энергия заполняет пустоту.
Мы на мгновение замолчали, обдумывая слово «пустота». Оно могло бы испортить момент, но тут Гаэль заговорила.
– Спасибо! Было очень весело. Я пока не нашла с кем перепихнуться, но ночь только начинается, и я уже спросила у бармена, когда он уходит с работы. Кажется, у Кларка там всё складывается с этой датской амазонкой. Она не в его весовой категории, но пожелаем ему удачи.
Гаэль и Кларк постоянно искали секса. У них, казалось, не было других целей, кроме как просто с кем-нибудь переспать. Я покачала головой, не понимая, почему это было для них так важно, и оглянулась на пустеющий танцевальный зал отеля. Люди шли домой или отправлялись на афтепати. Мику обычно легко заметить в толпе, но сейчас его нигде не было видно.
– Где Мика? Он уже ушел? – спросила я, зевая.
Гаэль покачала головой.
– Типичный чертов Мика. Он сидит в углу и разговаривает с такими же скучными мужчинами. Ловиса, ты, наверное, уже заметила, но Бернадетт – та рыжая в комбинезоне – призналась мне, что без ума от Мики. Сказать ей, чтобы отвалила?
Ловиса подняла голову и рассмеялась, распуская волосы.
– Конечно нет! Мои отношения с Микой уже в прошлом, но я всё еще люблю его, как люблю и всех вас. Я хочу, чтобы он был счастлив. Он должен веселиться, танцевать, смеяться, заниматься сексом. Видит бог, хоть кто-то должен. Я-то не слишком в этом преуспеваю.
Я рассмеялась, но чувство вины пригасило радость. Мика разорвал эти отношения из-за меня. В горе и панике первых недель 2000 года я была безнадежна в том, что касается практических вопросов. Именно поэтому я шестнадцать недель носила ребенка Дхана, хотя знала, что я не в состоянии рожать. Ловиса организовала аборт и все последующие консультации. Католическая совесть Мики этого не выдержала. Все раны после смерти Дхана, после расследования и мрачных месяцев неопределенности постепенно затянулись, но наше с Ловисой решение прервать нежелательную беременность разбило их отношения на тысячу осколков.
– Я тоже, – сказала Гаэль. – Обычно я не даю обещаний на Новый год, но в этом году я намерена больше заниматься сексом.
– А что с той голландкой, которая тебе нравилась? – спросила я. – Казалось, она идеальна для тебя.
– Мариеке? Она и была для меня идеальна. С точки зрения секса 2006 был урожайным годом: в Амстердаме была она, а в Брюсселе – Стефан. С ним был классический служебный роман, он редактор газеты, с таким сексуальным интеллектом, перед которым я не могу устоять. Мы тискались в лифте, занимались сексом на столе, перепробовали всё и вся. Потом они оба вернулись к своим женам.
– Жаль, – сказала я. Меня всегда удивлял подход Гаэль. Она никогда не смотрела в меню и не принимала обдуманных решений. Она относилась к любви как к фастфуду, хватала его, когда была голодна, и выбрасывала остатки.
– А мне не жаль. Горячий секс добрых семь месяцев с подтянутой женщиной и страстный трехмесячный роман с боссом? Да чтоб в 2008-м было еще больше такого!
Мы чокнулись бокалами и повторили ее желание, а потом замолчали, слушая веселый шум гуляк, выходящих из отеля. Мне не давала покоя пара вопросов, и в расслабленной дружеской атмосфере казалось уместным их задать.
– Гаэль, тебе не нужно отвечать, если не хочешь, но я хочу понять, как ты идентифицируешь себя. Ты бы описала себя как бисексуалку? Или ты натуралка, но интересуешься лесбиянками? Или наоборот? В любом случае, это не важно, я просто пытаюсь понять, как ты видишь саму себя.
Гаэль ласково улыбнулась мне.
– Наша Симона, Королева Раскладывания по Полочкам. Как я идентифицирую себя? Я просто не привередливая. Выпьем, девчонки!
На следующий день я поздно встала и прихорашивалась добрых полчаса, прежде чем сесть на трамвай к Ловисе. Мы планировали позавтракать все вместе. В квартире были только Гаэль и Ловиса. Кларк не вернулся прошлой ночью, и мы обменялись понимающими взглядами. Мика не отвечал на звонки, так что, возможно, у рыжеволосой всё получилось. Я старалась не придавать этому значения. Если Ловиса могла это принять, то и я должна.
Гаэль приготовила кофе, а Ловиса – паннукакку, или финские блины, и мы вышли прогуляться по солнечным осенним улицам Женевы. Мы прошлись по старому городу до площади Нуве и парка Бастионов, где провели так много часов, будучи студентами. Деревья меняли цвет, было свежо. Мы бродили по колоннадам, между гигантскими шахматными досками и вдоль Стены Реформации, вспоминая, кто что делал, с кем и где.
– Помните, как мы втроем пошли к Берлинской стене? Эти бесполезные мужики тогда тоже не смогли выбраться из постели в то утро. Но стена производила впечатление.