В выходной день я собрался и пошел на рыбалку. Пришел на речку, забросил удочку, стал рыбу ловить. В небесах птички чирикают, в траве кузнечики стрекочут, в речке облака отражаются – красота! И так от этой красоты мне на душе хорошо стало, что захотелось громко петь. Я взял и запел. Люблю громко петь, чтобы всем было слышно.
Лежу у речки, песни распеваю, на облака гляжу, от солнышка щурюсь. Вдруг слышу: рядом со мной тоже кто-то мою песенку не то что мурлыкает, а, я бы сказал, подвывает. А с другой стороны кто-то попискивает. Дальше кто-то булькает, кто-то ревет и даже мычит. Глянул и обомлел: вокруг меня собрались лесные зверушки, а с соседнего луга пришла корова. Это она мычала: «Му-му!»
Все они вместе со мной песню поют, на красоту любуются, и никто никого не кусает. Посмотрел я на удочку, а там тоже картина интересная: рыбы вокруг моей удочки собрались, головы из воды высунули и рты открывают. Хор, значит, получился. А этим рыбьим хором командует червячок. Уж и не знаю, как он с крючка слез и на удилище забрался, колечком вокруг него обернулся, а хвостиком рыбам дирижирует.
Посмотрел я, посмотрел и запел еще громче. Так мы до самого захода солнца и пели. Как солнышко зашло, собрал я удочку, отпустил червячка на волю, а сам домой пошел. Шел и думал: «Вот ведь, что красота делает! Заяц сидит рядом с волком, медведь с лисой, рыбы с червяком. Никто никого не обижает и всем от этого только хорошо».
С тех пор, как только появляется у меня свободное время, я иду на речку. Мы там собираемся и до самого вечера песни поем. И червячок тоже каждый раз из ила выползает и поет вместе со всеми. Только голоса я его так ни разу не услышал. А мне очень интересно, как он с рыбами разговаривает?
Once on my day off I got the things ready and went fishing. I went to the river, cast the line and started to fish. Birds were twittering in the sky, grasshoppers were stirring in the grass, clouds were reflecting in the river, here was the beauty! And because of that beauty I was in such a good mood, that I wanted to sing loudly. I started to sing (I like to sing aloud, so that everyone could hear).
I was lying near the river. I sang songs, looked at the clouds, and squinted from the sun. Suddenly I heard: someone near me was a kind of purring, or I would say whining; from another side someone was squeaking, a bit farther someone was bubbling, roaring and even mooing. I looked around and was shocked: the animals from the forest gathered round me, and even the cow from the next meadow came to see me. It said, “Moo! Moo!” And everybody sang songs with me, admired the beauty and nobody bit each other. I looked at my fishing-rod and saw an interesting picture: fishes gathered round the rod, put their heads out of the water and opened their mouths-a real chorus, so to speak, gathered. And a little worm commanded that fish chorus. I don’t know, how it got down from the hook and climbed the rod, then turned round it, like a ring, and conducted the fishes with the help of its tail. I looked at them for some time and sang much louder. So we sang altogether to the sunset.
When the sun set, I put together my fishing-rod, let the worm go and went home. On my way home I thought,”That’s what the beauty does with people: a hare sits next to a wolf, a bear sits next to a fox, and fishes are near the worm. They do not hurt each other, and that’s good for everybody.”
Since that time I go to the river, if I have free time. There we get together and sing songs all day long. And the worm crawls out of the silt and sings with us, though I have never heard its voice, but it’s very interesting for me to know, how he communicates with fishes?
Мой приятель угостил меня конфетой. Пришел я на работу, в одной руке портфелю несу, в другой конфету. Иду, любуюсь ею. Вот, думаю, сейчас портфель поставлю, за стол сяду и конфету съем. Тут мне навстречу идет мой начальник. Увидел меня, обрадовался, руку протягивает, здоровается: «Здравствуйте, – говорит. – Как ваши дела? Вижу, настроение у вас хорошее». Говорит, а сам на мою конфету поглядывает. Я руку ему пожимаю, а про себя думаю: «Если бы вас угостили конфетой, Иван Петрович, у вас тоже настроение было бы хорошее». А вслух ему говорю: «Здравствуйте, извините, тороплюсь очень. Дел много». И пошел скорее к себе.
Пришел в кабинет, портфель поставил, за стол сел. Только конфету разворачивать начал, как тут же пришли мои коллеги. Вроде бы для того, чтобы решать наши рабочие вопросы, а сами на мою конфету косятся. Я взял и спрятал ее в портфель. Потому что их всех много, а конфет одна и та моя. Всех не наугощаешь!
Закончился рабочий день, пришел я домой. Тут новая напасть – гости. Целых восемь человек. Я, конечно, сделал вид, что им обрадовался, но сам портфель с конфетой из рук не выпускаю. Так за стол вместе с портфелем и сел. А они, гости, смеются надо мной: «Что ты портфель обнимаешь? Что у тебя там лежит? Драгоценности?»
Я им на это ответил:
– Мало того, что в гости ко мне пришли, так еще и надо мной смеетесь? Что в портфеле у меня лежит, так это только моё дело. Конфета одна, а вас вон сколько. И угощать вас не собираюсь.
Они оказались, вы знаете, не настоящими друзьями, обиделись и ушли и больше ко мне в гости не ходят. А конфета… Что конфета? Пока я носил ее в портфеле, растаяла и перепачкала все мои важные деловые бумаги. Вот теперь я сижу и горюю: конфеты лишился, друзей лишился. Что-то я сделал неправильно, но никак не могу понять что.
One day a friend of mine offered me a sweet. I went to work, carrying my bag in one hand and the sweet in another. I went and looked at the sweet with admiration. I thought, I would put my bag, sit at the desk and eat it. Suddenly I saw my boss, going towards me. He was pleased to see me, stretched his hand and said, ‘Good morning. How are you? I see you are in a good mood.’ He talked to me and looked at my sweet. I shook his hand and thought, ’If somebody offered you a sweet, Ivan Petrovich, you would be in a good mood, too.’ But I said aloud, ‘Morning. Excuse me, I’m in a hurry. I’m very busy.’ And I went to my office.
I came in, put my bag, sat at the desk and as soon as I started to unwrap the sweet, my colleagues appeared at once, just one after another. They entered as if to solve business problems, but looked askance at my sweet. I took it and hid into the bag. I did it, because there were a lot of people in the office, but I had only one sweet, and I couldn’t treat all of them to it!
My working day was over and I went home. There I had another bad luck, the guests; there were eight people on the whole. Naturally, I pretended to be glad to see them, but I didn’t let the bag with the sweet out of my hands and sat at the table with it. The guests laughed at me.
‘Why are you embracing your bag? What have you got in it? Any jewelry?’ they asked.
I answered,
‘Look! You’ve come to me and besides, you are laughing at me! What I’ve got in my bag is my business. I’ve got only one sweet, but there are a lot of you here. I’m not going to treat you to the sweet.’
You know, they turned out to be unreal friends. They got offended and left, they don’t visit me and talk to me any more. And the sweet, what happened to the sweet? While I was carrying it in my bag, it melted and made my important business papers dirty. Now I feel very upset: I lost my sweet, I lost my friends… I have done something wrong, but I cannot understand what exactly.
У меня живет кошка. Имя у нее звучное, красивое и очень вкусное. Вы никогда не догадаетесь, как ее зовут. А зовут ее Сосиска. И нечего смеяться. Зовут ее так потому, что она их очень любит, предпочитает любой другой еде. У нее от носа до кончика хвоста входит ровно три сосиски, но как-то знаете ли, глупо звать кошку Три Сосиски. Длинно, неудобно и соседи надо мной стали бы смеяться. Представляете, выхожу я на балкон звать кошку и громко кричу: «Три Сосиски! Три Сосиски!». А к этому имени моей кошки, Сосиска, все очень быстро привыкли, и никто не смеется.
Пришла моя Сосиска жить ко мне сама. Позвонила в дверь.… Не она конечно, а Наталия Михайловна из тридцать пятой квартиры, и говорит: «Мяу!». То есть не Наталия Михайловна, а Сосиска говорит: «Мяу!», а Наталия Михайловна из тридцать пятой квартиры говорит:
– Вот, Василий Александрович, я вам вашу кошечку привела.
А я говорю:
– Это не моя кошечка.
– Ну, как же не ваша, – удивляется Наталия Михайловна, – когда она на вашем коврике перед дверью сидела.
Я говорю:
– Коврик мой, а кошечка не моя, уважаемая Наталия Михайловна.
Честно говоря, в тот момент я был очень занят и мне было не до кошечек.
– Знаете что, уважаемый Василий Александрович, – говорит Наталия Михайловна, – интеллигентные люди кошек на улицу не выбрасывают. По крайней мере, они пристраивают их в хорошие руки.
Я уже начал сердиться и говорю:
– Я не выбрасывал кошку на улицу, а это она сама уселась на коврике перед моей дверью. Это не моя кошка.
– Как же не ваша? Как же не ваша? – стала возмущаться Наталия Михайловна. – Вы сами говорите, что она на вашем коврике сидела.
Я тогда говорю:
– Если я у вас на коврике перед дверью сяду, я буду вашим считаться?
Наталия Михайловна строго посмотрела на меня и говорит:
– Нет, не будете.
– А почему? – спрашиваю я.
– А потому, – отвечает Наталия Михайловна, – что вы, во-первых, очень крупный мужчина и на коврике не поместитесь. Во-вторых, вы ни мурлыкать не умеете, ни лаять. И пользы от вас как от домашнего животного не будет никакой.
Тут я обиделся: от меня никакой пользы!
– А какая, например, польза от домашнего животного кошки? – спрашиваю я.
– А такая, – отвечает Наталия Михайловна, – кошка ласковая, веселая, умеет мурлыкать и ловить мышей.
– А у меня нет мышей, – отвечаю я.
– Сейчас нет, а потом, может быть, и будут, – говорит Наталия Михайловна. – Спохватитесь, да поздно будет. Мыши все ваши рисунки перегрызут.
– Да откуда мыши возьмутся на девятом этаже? – удивляюсь я.
– Есть такие летучие специальные мыши, – отвечает Наталия Михайловна. – Я их очень боюсь.
Только я открыл рот, чтобы предложить Наталии Михайловне кошку, раз она боится мышей, как из комнаты раздался жуткий грохот. Мы побежали смотреть, что случилось. Оказалось, что Сосиска, но тогда она еще не была Сосиской, а была просто ничейной кошкой, прыгнула на мой стол, опрокинула пузырек с красной тушью прямо на себя, конечно же, вся перемазалась и испуганно бегала по моим рисункам, по дивану, по креслам, по паласу везде оставляя красные следы.
– Василий Александрович, – закричала Наталия Михайловна, – скорее ловите кошку, а то она вам всё перепачкает.
Сосиску мы поймали и долго мыли в ванной. Наталия Михайловна даже принесла свой любимый шампунь. Но Сосиску мы так и не отмыли. И Наталия Михайловна мне говорит:
– Извините меня, Василий Александрович, теперь я вижу, что это не ваша кошка. Но всё равно считаю, что выгнать её мы не можем. Нам надо пристроить её в хорошие руки.
– Чем вам мои руки не нравятся, Наталия Михайловна? – спросил я. – У меня руки тоже хорошие, и к кошке я уже привык. Да и потом, эта кошка очень подходит к моей обстановке: мебель у меня в красных пятнах, и кошка в красных пятнах. Оригинально, красиво и глаз радует.
– Ой, какой вы хороший человек, Василий Александрович! А можно я буду приходить и навещать кошечку?
– Мур-мяу, – сказала Сосиска и потерлась о ноги Наталии Михайловны.
– Вот видите, – сказал я, – она согласна и я тоже.
Потом Наталия Михайловна заходила к нам в гости и приносила Сосиске разные вкусные вещи и даже ходила с ней гулять на улицу. На улице она Сосиску всегда водила на поводке, как какую-нибудь сторожевую собаку. Сосиске поводок, удивительное дело, очень нравился. Иногда Сосиска просит:
– Намор-р-р-рдник, намор-р-р-рдник.
Но я думаю, что кошка в наморднике – это неприлично. И вообще, если ты кошка, нечего воображать себя собакой. Прав я?
Наталия Михайловна ходила, ходила к нам в гости, и я однажды подумал: «Зачем ей всё время бегать из одной квартиры в другую? Будет лучше, если мы будем жить вместе». Я взял и сказал об этом Наталии Михайловне. Она согласилась. После этого мы поженились. Сосиска была самой главной на нашей свадьбе. И я сказал тост:
– Большое спасибо тебе, Сосиска, за всё. Я теперь знаю, какую пользу приносят домашние животные. Мы тебя очень любим.
Тут все гости закричали: «Ура!», а Сосиска гордо оглядела всех, подмигнула и громко сказала: «Мур-мяу». Вот такая у меня Сосиска.
I have got a cat. Her name sounds beautiful and very tasty. You will never guess her name. Her name is Sausage. And there’s no need to laugh. She is called so, because she loves sausages very much and prefers them to any other food. In my cat there’s enough room for exactly three sausages from her nose to the tail end, but it would be silly to call the cat Three Sausages, you know. It is rather long, uncomfortable and besides, neighbours would laugh at me. Just imagine, I go out to the balcony and call the cat loudly, ‘Three Sausages! Three Sausages!’ Everybody has been used to the name Sausage very quickly and nobody laughs at it.
My cat Sausage came to my house on her own. She rang the door. It was not she, of course, but Nataliya Mikhaylovna from the flat thirty-five rang the door and said,
‘Mew!’ It was not Nataliya Mikhaylovna, but Sausage said, Mew!’, but Nataliya Mikhaylovna from the flat thirty-five said,
‘Well, Vasiliy Alexandrovich, I’ve brought you your cat.’
‘This is not my cat’, I said.
‘It should be yours’, said Nataliya Mikhaylovna with surprise. ‘It was sitting on your mat in front of the door.’
‘The mat is mine, but the cat isn’t, dear Nataliya Mikhaylovna,’ I said.
Frankly speaking, I was very busy at that moment and I didn’t care about cats.
‘You know, dear Vasiliy Alexandrovich,’ said Nataliya Mikhaylovna, ‘Intelligent and educated people never throw cats into the street, at least they give them into good hands.’
I got angry and said,
‘I didn’t throw out the cat into the street; it was sitting on my doormat. But still it isn’t my cat.’
‘Isn’t it yours? It should be yours!’ said Nataliya Mikhaylovna with indignation, ‘You’ve told yourself, that it was sitting on your mat!’
“If I sit on your mat, will I be considered yours?’ I asked.
Nataliya Mikhaylovna looked at me strictly and said,
‘No, you won’t.’
‘Why not,’ I asked.
‘You won’t, because, firstly you are a big man and you won’t fit on my mat; secondly you can neither mew, nor bark. What’s the use of you as a pet?
I got offended, that I would be of no use.
‘What’s the use of a cat, for example?’ I asked.
‘The use is the following,’ answered Nataliya Mikhaylovna, ‘A cat is tender and merry, it can catch mice.’
‘I don’t have mice.’
‘You don’t have now, but in future you may have them,’ said Nataliya Mikhaylovna. ‘You will remember suddenly, but it will be late. Mice will gnaw all your pictures.’
‘How can mice appear on the ninth floor?’ I asked.
‘There are special flying mice, they are called bats,’ answered Nataliya Mikhaylovna,’ I’m afraid of them.’
I only opened my mouth to offer Nataliya Mikhaylovna the cat, as she was afraid of mice, at that very moment we heard terrible crash from the room. We both ran to see what had happened. It turned out that Sausage, who wasn’t Sausage at that time yet, but simply anybody’s cat, jumped at my desk, overturned the vial with Red Indian ink on itself, got dirty all over and, feeling scared, it started to run all over the pictures, the sofa, the armchairs, the carpet, leaving red footprints everywhere.
‘Vasiliy Alexandrovich,’ shouted Nataliya Mikhaylovna. ‘You’d better catch the cat; otherwise it will make dirty everything.’
We caught Sausage and washed it in the bathroom for a long time. Nataliya Mikhaylovna even brought her lovely shampoo, but we failed to wash ink off Sausage. And after all that Nataliya Mikhaylovna said,
‘I’m sorry, Vasiliy Alexandrovich, now I see, that it is not your cat. But I think, we cannot simply push it out, we must give it into good hands.’
‘What about my hands, Nataliya Mikhaylovna?’ I asked, ‘My hands are good, too, and I’m used to the cat. Besides, the cat suits my furniture: it is in red spots and the cat has got red spots, too. It is quite original, nice and pleases my eyes.’
‘What a kind man you are, Vasiliy Alexandrovich. May I come to you and visit the cat?’
‘Mew-mew!’ said Sausage and rubbed against Nataliya Mikhaylovna’s legs.
‘You see,’ I said. ‘It agrees and I will be glad, too.’
Then Nataliya Mikhaylovna came to see us and brought Sausage different tasty things and even took it for a walk. In the street she kept Sausage on a lead, like a watchdog. To our surprise, Sausage liked the lead. Sometimes Sausage asked,
‘M-m-muzzle, m-m-muzzle.’
But I think, a cat in a muzzle isn’t decent, and if you are a cat, you shouldn’t imagine that you are a dog. Am I right?
Nataliya Mikhaylovna visited us very often. One day I thought why she should run from one flat to another. It would be better, if we lived together. I told Nataliya Mikhaylovna about that and she agreed. After that we got married. Sausage was the main guest on our wedding, and I uttered a toast,
‘Sausage, a thousand thanks to you! I know now, how useful domestic animals are. We love you very much. All the guests shouted, ‘Hooray!’, and Sausage looked proudly at them, winked and said loudly, ‘Mew-mew!’ What nice Sausage I have got!
Дорогие дети, я решил извиниться перед вами от лица всех взрослых. Мы вас постоянно обманываем, рассказывая всевозможные небылицы. Многие из вас, маленькие доверчивые ребятишки, нам верят. Не верьте никогда и ни за что ни одному взрослому, когда он утверждает, будто кошки, собаки, лошади, медведи и всякая другая прочая живность умеет разговаривать. Потому, что это не просто не правда, а я бы сказал – абсолютная ложь.
Я никогда в своей жизни не встречал ни одной говорящей собаки, кроме той, что живет у нас в подъезде. Нет, не то чтобы она всё свое свободное время проводила в беседах с жильцами. Чего нет, того нет. Я – то уж врать не буду! Но каждое утро, когда я иду на работу, она очень дружелюбно виляет хвостом и говорит: «Доброе утро!» А вечером, когда возвращаюсь домой, мы с ней немножко болтаем о том о сём. Тут я, правда, должен признаться, что наша собака самую капельку врушка и чуть-чуть хвастунишка. И имя у нее совсем не шикарное, а так себе – Жуля. Я иногда задумываюсь: если бы меня звали Жуля, кем бы я мог стать? Думаю, в лучшем случае одиноким, несчастным пиратом на необитаемом острове. И был бы я весь в татуировках. Знаете, что я на себе бы написал? «Я не жуля, я честный пират!» Вот.
А Жулька совсем не унывает. Но имя-то ладно! Рост у нее смешной. Похожа она на батон колбасы, такая же продолговатая и кругленькая. Я когда на нее смотрю, то мне кажется, что ей не хватает парочки ног посередине. Другими словами, Жулька, конечно, не красавица, но характер у нее нежный и улыбка обаятельная. А то, что она врушка и хвастунишка – ерунда. Потому что собака она геройская и очень отважно нас защищает.
Однажды произошел такой случай. Стояла глубокая ночь. Жильцы нашего дома уже давным-давно спали. И вдруг: трах-бах-тарарах! Грохот, звон разбитого стекла, крики:
– На помощь! Помогите!
Мы все, кто в чем был, в пижамах и ночных рубашках, выскочили на улицу. И что мы там видим? Вор-домушник с целым узлом украденных вещей отбивался от нашей Жули. А она с такой радостью облизывала бандита, что он вопил: «На помощь! На помощь!» Я же говорил вам, что у Жули характер нежный и собака она ласковая. Один из соседей сказал:
– Надо немедленно вызвать полицию!
Другой рассердился:
– Это просто безобразие! Грабить людей ночью!
Тут, конечно, вор-домушник испугался. А третий сосед сказал:
– Я иду звонить в полицию. Пусть этого нехорошего человека посадят в тюрьму, чтобы другим ворам неповадно было!
И четвертый поддержал третьего:
– Правильно, пусть посиди годик – другой в тюрьме на хлебе и воде, может быть, после этого поймет, что приличные люди ночью в чужие квартиры не лазают.
После этих слов вор испугался еще сильнее. Жуля возмутилась, она знала, что такое голодная жизнь:
– Впятером на одного набросились? Может быть, человеку есть нечего! Может быть, его никто не воспитывал. Может быть, его никто никогда не любил. Может быть, его даже родная мама никогда не любила и не баловала. Может быть, у него нет друзей, и живет он на улице! Холодно ему и дождик на него капает, а чужие люди его обижают.
Вор, когда услышал, как Жуля его защищает, совсем забыл, что ему следовало бы убежать. Его понять можно, он впервые встретился с говорящей собакой. А соседи стали спорить с Жулей, что бандитами должна заниматься полиция и место им в тюрьме, если они не умеют жить вместе с добропорядочными людьми. Жуля соседям сказала, что когда она сидела на цепи в будке, то была голодная и злая. А когда она была голодная и злая, то гоняла кур и воробьев и несколько раз даже украла хлеб у птиц. А сейчас она не такая, потому что жизнь ее изменилась к лучшему, и она стала лучше. Соседи стали спорить, мол, нельзя сравнивать собаку и человека – это совсем разные вещи. Жуля им ответила, что она не вещь, а если кто-то несчастный, то это все равно кто: собака, человек или лягушка. Всех жалеть надо. Вор, услышав такие добрые слова в свою защиту, сел и громко заплакал. Тут соседи растерялись потому, что никто не знал, что надо делать с плачущим бандитом. А Жуля принесла ему косточку, припасенную на завтрак и, ткнув носом несчастного вора, сказала:
– Погрызи, легче станет. Если тебе переночевать негде, ложись на мою подстилку. Вдвоем теплее будет.
Вас, конечно, интересует, чем закончилась эта история. Утром этот человек пошел в ЖЭК и устроился работать дворником. Тоже надо сказать, профессия очень нужная.
Он разбил клумбы вокруг нашего дома, а на клумбах выращивает анютины глазки, маргаритки и разные другие симпатичные цветы. Теперь жильцы нашего подъезда с ним дружат. Он оказался очень милым человеком. Его действительно раньше никто не любил. А Жуля – вот она такая. Так с нами и живет.
Dear children, I decided to apologize to you from all grown-ups. We deceive you all the time, telling different tales and tall stories, and a lot of you, little trusting kids, believe us. Never believe any grown-up when he says that cats, dogs, horses, bears and any other living creatures can talk. It is far from being true, I would say, it’s a complete lie.
I have never met any talking dog in my life, except one, living in our porch. I cannot exactly say that she spends all her free time talking to the dwellers- nothing of such kind. I won’t tell lies, believe me! Every morning when I go to work, she wags friendly with her tail and says, ‘Good morning!’ In the evening when I come home, we talk a little about this or that. I must admit, that our dog is a bit liar and a boaster. Her name is not quite glamorous, just ordinary-Cheaty. I think sometimes, if I had such name, what I would do? I think, in the best case I would be a lonely, miserable pirate on a desert island. I would be all in tattoos. Do you know, what I would write on myself? “I’m not a cheat, I’m an honest pirate.” That’s it.
In spite of the name, Cheaty is rather cheerful. Not to mention the name, her growth is funny and she is as long and round, as a roll of sausage. When I look at her, it seems to me, she lacks a pair of legs in the middle. In other words, Cheaty, of course, is far from being a beauty, but she has got a gentle character and a charming smile. The fact that she is a liar and a boaster is nothing, mere trifle. She is a heroic dog and defends us bravely.
One day the following event happened. It was a deep night. The dwellers of our house had been sleeping for a long time. All of a sudden: bang! Bang! Bang! There was crash, clink of broken glass, somebody’s shout,
‘Help! Help!’
We all, wearing pajamas and nightshirts, ran out of the house. And what did we see there? We saw a burglar with a big bundle of stolen things. He defended himself against our Cheaty. She licked the bandit with such joy, that he screamed, ‘Help! Help!’ I told you, that Cheaty has got a tender character and it’s an affectionate dog. One of the neighbours said,
‘We should call the police.’
Another one got angry,
‘It’s a disgrace to rob people at night!’
The burglar, of course, was frightened. The third neighbour said,
‘I’m going to call the police. This bad man should go to prison, so that other burglars never do such things.’
The fourth neighbour supported the third one,
‘That’s right, let him go to prison for one year or two and then he may realize, that decent people don’t break into other people’s flats.’
After these words the burglar got more frightened. But Cheaty was outraged; she knew what a hungry life meant,
‘Why five of you have fallen upon one? Maybe, the man is hungry! Maybe, he is badly brought up. Maybe, nobody has ever loved him. Maybe, his mother has never loved and spoiled him. Maybe, he hasn’t got any friends and he lives in the street; maybe, he’s cold and light rain falls on him and other people offend him.’
When the burglar heard, how Cheaty defended him, he completely forgot that he had to escape. We can understand him, because he was surprised, that he met a talking dog for the first time. The neighbours started to argue with Cheaty, that police had to deal with bandits and they should be kept in prison, because they couldn’t live with decent people. But Cheaty told neighbours, that when she had lived in the doghouse and had been kept on a chain, she had been hungry and angry. When she had been hungry and angry, she had chased hens and sparrows and even some times had stolen bread from birds. Now she is different, because her life has changed for better, and she has become better. The neighbours started to argue, they said, it was impossible to compare a man and a dog, they are different things. Cheaty said, that she was not a thing, and if somebody was miserable, it did not matter who it was: a dog, a man or a frog. You should have pity for everyone. When the burglar heard these kind words in his defence, he sat down and cried loudly. The neighbours were at a loss, because nobody knew what to do with the crying bandit. Cheaty brought him a bone, which had been stored for breakfast, and poked the poor burglar with her nose and said,
‘Gnaw it, you’ll be better. If you don’t know where to spend the night, you can sleep on my mat and it would be warmer for us both.’
You are interested, of course, how this story ended. The next morning the man went to the building society and started to work as a yard-keeper. I must say, it’s a useful profession. He made flower-beds round our house and now he grows there pansies, daisies and other nice flowers. He turned to be a very nice man and all dwellers of our porch and Cheaty are friends with him. Nobody has just loved him before. And Cheaty-quite a dog!-lives with us since that time.
Однажды чудесным летним утром я проснулся в хорошем настроении. Встал, умылся, зарядку сделал и пошел на кухню, готовить завтрак. Жил я тогда один и позаботиться обо мне было некому, только сам на себя и надейся. Глянул в холодильник, а там ледяная пустыня, и одинокий замерзший таракан в углу сидит, зубами от холода стучит. До сих пор ума не приложу, как он мог туда попасть? Таракана я, конечно, достал и на волю отпустил. Все-таки живое существо – жалко, мог и совсем замерзнуть. А он, таракан, вместо того, чтобы мне спасибо сказать, недовольно глянул исподлобья и побежал к себе. Перед тем как в щель спрятаться, повернулся и противным голосом мне говорит (вы же знаете, у тараканов очень неприятные голоса): «Хозяин называется, в доме даже сухой корки нет!»
Запустил я от обиды в него тапочкой, но промахнулся. Тут я и понял, почему люди не любят тараканов. Кому приятно от малосимпатичного насекомого замечания получать? Настроение, понятное дело, у меня испортилось. Но настроение – настроением, а кушать все равно хочется. К тому же, действительно, что я за хозяин, когда в доме и таракана покормить нечем?
Взял авоську и пошел на рынок. Долго бродил по рынку, искал, чтобы такого купить, чтоб и готовилось быстро и елось вкусно. Вдруг вижу, человек яйца продает. То, что как раз нужно. А яйца хорошие крупные. Но сначала мне показалось, что дорого: по рублю двадцать за штуку. Поразмыслил я и решил взять для пробы одно. Если из такого яйца яичницу сделать, то десять человек накормить запросто можно, да еще и кусочек моему вредному таракану останется. Купил яйцо и пошел домой.
Яичницу не стал делать, а решил сварить яйцо всмятку. Люблю всмятку очень. Поставил варить, сам сел газету читать. Уж очень много событий в мире за это время произошло, а мне хотелось узнать каких.
Читаю, значит, газету о том, что запустили космический корабль на планету Марс, выяснить есть жизнь на Марсе или нет. Прочитал статью и размечтался. Вернется корабль на Землю, а в нем прилетят синенькие марсиане. Мы с ними подружимся. Будем друг к другу в гости летать. Я решил, что первый же свой отпуск проведу на Марсе. Буду купаться в марсианских морях, собирать марсианские лютики, ромашки. Может быть, даже гербарий соберу. Хорошо!
Потом прочитал заметку о том, что в Африке в зоопарке плохо кормили аллигатора, крокодила по-нашему. Он ночью сбежал из клетки и забрался в вольер со слонами. Крокодил был очень голоден и в темноте он сам не заметил, как целиком проглотил маленького слоненка. Наутро служители аллигатора нашли среди слонов и очень удивились его необыкновенным размерам. Обычно ведь аллигатор плоский и длинный, а тут, сами понимаете, какой он стал. Позвали ветеринара, доктора по зверинам болезням. Доктор был опытный, сразу посчитал слонов в вольере и понял, что произошло. Вызвали вертолет, отправили больного крокодила в медицинский центр. Уж очень он мучился болями в животе. В центре собрались светила мировой ветеринарии. Они провели сложнейшую операцию по извлечению слоненка из живота крокодила. В заметке говорилось, что все закончилось хорошо. Аллигатор опять живет в зоопарке. Теперь за его питанием следит сам повар. Слоненок тоже растет и развивается, как полагается. За ним присматривают доктора. Но в газете утверждают, что слоненок представляет собой «неразгаданное явление природы», поскольку после крокодила он позеленел. Как его ни мыли, ни терли, серым он не становился, а наоборот, по цвету все больше напоминает майскую травку. И что интересно, характер у слоненка совершенно не испортился. Он добрый, веселый и очень любит детей. И дети его любят тоже. Интересно, наверное, дружить с зеленым слоном?
Ну вот, пока я читал, в кастрюле, где варилось яйцо, что-то начало стучать. Газету я, конечно, отложил и в кастрюлю заглянул. А там – батюшки-светы, как говорила моя бабушка! Среди скорлупы в кипящей воде плавал живой цыпленок. Причем, он как рак краснел с каждой минутой. Обжигая пальцы, я его достал, а он, паршивец, меня два раза клюнул. Посмотрел я, посмотрел на этого жизнестойкого цыпленка и решил вернуть его человеку, который мне яйцо продал. Завернул цыпленка в тряпочку и побежал на рынок. Но человек тот, как сквозь землю провалился. Не нашел я его и пришлось себе цыпленка оставить. Назвал Григорием.
Стал Григорий подрастать. И оказался не курицей и не гусем, а самым настоящим страусенком. Только он немножко выцвел и теперь уже не красный, а оранжевый. Характер у Гриши очень трудный. Это я вам по секрету говорю. Он, когда такое о себе слышит, обижается. А когда я на него сержусь за плохое поведение, то зову его не Григорий, а Рубль Двадцать. Хуже наказания для него нет. Но Григорий у меня очень сообразительный и по-человечески говорит лучше любого попугая. И со мной никогда не расстается, даже на работу вместе ходим.
One nice summer morning I woke up in a good mood. I got up, washed myself, did morning exercise and whatnot- all things we have to do in the morning, then I went to the kitchen to cook breakfast. I must say, I lived on my own at that time and nobody took care of me, I had to hope for myself. I looked into the fridge and saw there an ice desert and a lonely frozen cockroach, sitting in the corner and chattering its teeth because of cold. I don’t have the slightest idea, how it got there. I took the cockroach and let it go, because it’s a living creature and it could be frozen. Instead of saying its thank-you to me, it looked at me somewhat askance and ran away home. Before it hid into the crack, it turned round and told me in a disgusting voice (you know, cockroaches have very unpleasant voices),
‘You can’t call yourself host; there isn’t a dry crust in your house!’
Feeling insulted, I threw a slipper at it, but missed. I realize why people do not like cockroaches: it’s not a pleasant thing to receive reprimands from an ill-mannered insect. Naturally, my mood was spoilt. A mood is a mood, but sometimes you feel very hungry. By the way, what kind of a host I am, if I don’t have anything in the house to feed a cockroach?
I took a shopping-bag and went to the market. I strolled there for a long time, looking for food quickly to cook and tasty to eat. Suddenly I saw a man, selling eggs. That’s what I wanted. The eggs were good and big enough. First it seemed to me, that they were expensive, one rouble twenty each. I thought a little and decided to buy one egg and test it, because if to fry it, you can feed ten people or so and a small piece will be left for my nasty cockroach. I bought an egg and went home.
I decided not to fry the egg, but to have it soft-boiled. I like soft-boiled eggs very much. I put it into a saucepan and started to read a newspaper: a lot of events had happened for that period of time and I wanted to know about them.
From the newspaper I learnt, that a spaceship had been launched on Mars to find out if life exists there. I read an article and lost in day-dreams how the spaceship would come back to Earth with blue Martians on board. And we would make friends with them. We would fly to see each other. And I made up my mind to spend my next holiday on Mars. I would swim in Martian seas, gather Martian yellow-cups and camomiles. I may even gather herbarium. Wonderful!
Then I read an article about an alligator, or a crocodile that was badly fed in the Zoo in Africa. It ran away from its cage and broke into an open-air cage with elephants. As the crocodile was very hungry, it didn’t notice how it swallowed the whole baby elephant. In the morning the Zoo workers found the alligator among the elephants and were surprised by its size. Usually an alligator is flat and long, so you can imagine what size it had become. They called for a vet, a doctor of animal illnesses. The doctor was experienced, he counted the elephants in the cage and realized, what had happened. They called for a helicopter, sent a sick crocodile to the medical centre, because it had a bad stomachache. World-known vets gathered in the centre. They performed the most difficult operation to take the baby elephant out of the crocodile’s stomach. The article said that everything ended well. The alligator lives in the Zoo again. Now the cook takes care of its food. The baby elephant grows up and develops, too, as it should be. The doctors look after it. But they say that the elephant presents itself a “non-guessed nature phenomenon”, because it turned green after the crocodile, no matter how it had been washed and rubbed. It didn’t become grey, on the contrary it reminded May grass in color. And what is interesting, its character wasn’t spoiled. It is kind, merry and loves children very much. And children love it, too. Maybe, it’s very interesting to be friends with an elephant.
Well, while I was reading, something started to knock in the saucepan, where the egg was boiling. Of course, I put aside the newspaper and looked into the saucepan. Good God, as my grandmother said, there in a boiling water a live chicken was swimming among the shell. It was getting red with every minute. Burning my fingers, I took it out, but this nasty bird bit me two times. I looked at it, looked again at this viable chicken and decided to give it back to the man, who had sold me the egg. I wrapped the chicken into the cloth and ran to the market. But the man disappeared into thin air, so I couldn’t find him and brought the chicken home. I called it Grigoriy.
Grigoriy started to grow up and turned out not a chicken, not even a goose, but a real little ostrich. It faded out a bit and now it is not red, but orange. Grisha has got a difficult character (I’m telling it in secret, because when it hears about itself such bad things, it gets offended). When I’m angry with it for its behaviour, I call it Rouble Twenty, it’s the worst punishment. But it is very smart and talks better, than any other parrot. We never part and often go to work together.