Мирай
Однажды мой друг не вернулся домой.
В ту ночь мне плохо спалось. Неспокойно как-то было. Я все списывала на двойной кофе, от него, наверное, сердце колотилось и волнение накатывало.
Несколько раз пыталась уснуть, пила снотворные, снова просыпалась. Шум, всюду был какой-то раздражительный шум. Я со злостью захлопнула окно, дверь на балкон, гневно опустилась на колени и чуть ли не в истерике зажала уши ладонями. Я все равно слышала шум.
Что-то странное происходило со мной. Я решила позвонить другу и спросить, когда он придет. Чтобы не сойти с ума, нужно было с кем-то поговорить. Как раньше. Сидеть вдвоем на балконе, слушать музыку из колонки и обсуждать все, что только можно.
На часах было четыре утра. Нет, вру, половина пятого. На звонок ответил не мой друг, а полицейский. Он не сразу понял, на каком языке говорить со мной (я знала лишь базовые фразы на японском), и тут уже другой голос, на ломаном английском, видимо помощник его или еще кто: «Да. Задержан. Продавал наркотики иностранцам. А вы не знали? Что будет? Сядет. Насколько? Пока неизвестно. Будет расследование. Пока ничего не могу сказать».
Опять закрыла балкон, вернулась в комнату.
Легла на пол и начала беззвучно рыдать, находясь в окружении огромных мягких игрушек, которые мы вместе с ним выигрывали в автоматах на Акихабаре. Все эти голубые пингвины, зайцы в цветных рубашках, цыплята и котята, радужные медведи и щенки. Они смотрели на меня своими глазами-пуговками (это те, кому повезло, у кого-то просто ниточки-крестики вместо глаз), а мне было нечего сказать. Самой себе, конечно же.
Тогда внутри меня что-то умерло. Словно кто-то резко повернул жизнь в другую сторону, и из своего беззаботного подросткового мира я выпала в жестокую реальность. Как будто какое-то хорошее детское воспоминание черной краской испачкали. Мрачный осадок…
И что мне оставалось делать? Я позвонила тебе.
Хидео
В ту ночь я не спал. Специально оделся, даже кроссовки зашнуровал. Принял таблетки, чтобы дышалось легче. Ожидал твоего звонка, волновался. Понимал, что тебе потребуется утешение. А через полчаса был уже у тебя дома. В этой квартире все вещи еще напоминали о том, что здесь жили два человека. Теперь ты осталась одна.
В твоей комнате немного места, но очень мило и уютно. Над кроватью висел блестящий самурайский меч с заплетенным в узел сагэо, подсвечивающийся хорошо скрытой под ним светодиодной лентой. Изящное и хрупкое изделие, явно дорогой подарок, подобранный специально под твой рост и вес. Там же игрушки. Краски и мольберт. Скетчбук и тушь. Твои сладкие карамельные духи и цветущие комнатные розы цвета вина.
С тобой приятно засыпать. Это именно то, чего мне так не хватало. Наши ноги переплелись, а твой маленький нос идеально прижимался к моей челюсти. Я чувствовал твое легкое дыхание на моей шее. Мягко стискивал хрупкую кисть твоей руки, а твои тонкие пальцы нервно постукивали по моей груди, пока ты не уснула. Я попытался угадать мотив.
Вспомнил о том, что сделал, и мне стало страшно. Очень страшно.
Что заставило меня так поступить? Ревность? Знал же, что вы просто друзья, и все равно выслеживал его. А потом сдал полиции. Может, правильно? Нет, не правильно.
Даже не знаю, что отвратительнее – мой анонимный звонок или желание оказаться единственным рядом с тобой? Как ты думаешь?