1
Наше сознание выборочно. Очень выборочно. До идиотизма. Более всего оно запоминает то, что им же и рождено. Или присвоено. Или пережито.
Вечерело. К общежитию, расположенном рядом с Лысой горой, пробирался Каркушин. В одежде от призывников. По пути Кирилл нарвал букет васильков. Он любит эти цветы.
Кирилл не был способен оценивать последствия своих поступков, тем более, не был способен с помощью их добиваться для себя выгоды. Он просто всегда шёл к намеченной цели, шёл, когда уже не мог не идти. Сейчас цель – его будущая жена… в прошлом, во времени, куда он попал. Необычная и неожиданная ситуация. Кирилл догадывался о преимуществах ситуации и был готов прожить эту часть жизни ещё раз и по полной.
Перед входом в общежитие несколько ведьмочек в сопровождении студентов-иностранцев. С вахтершей шёл ожесточенный спор.
– Председатель студкома явился! – обрадовались появлению Каркушина иностранцы. – Мы думали, ты на каникулах. Видели, с чемоданом домой поехал, к родителям.
– Нет… просто… проводил экспертизу в армии, – пошутил Кирилл.
Студенты-иностранцы, кажется, приняли шутку всерьез.
– Она говорит, только председатель студкома имеет право дать разрешение на проживание наших родственников ночью, – указав на вахтершу, сообщил один из иностранцев. – Кирилл подпиши.
– Ну, тут она преувеличивает, чтобы не пускать, раз меня нет, – улыбнулся Кирилл. – Давайте заявления! Подпишу.
– Как говорят русские, шакалов бояться – в степь не ходить! – обрадовался студент из Монголии и первым протянул заявление.
– Кирилл, вы что? – ужаснулась вахтерша. – Знаете, что вам потом в ректорате будет?
– Ничего не будет. Скольким людям из-за таких вот дурацких подписей поломали судьбы?..
– Кирилл, что с вами?.. – глотала воздух вахтерша. – Вы должны были уехать на каникулы.
– Пусть живут!.. Перестройка!.. Ведь перестройка же?! – уточнил у вахтёрши Кирилл.
– Да, – растерянно согласилась та.
– Ну вот, – обрадовался Кирилл. – А из-за тебя мне все-таки влетит, – добавил он в сторону студента из Чили. – Даю разрешение на ночь, а она проживет у тебя целый месяц!
– Месяц? Не может быть!
– Мне лучше знать… Пусть живет!..
Поставив подписи, Кирилл устремился наверх, сначала в лифт, потом большими прыжками преодолев несколько пролетов лестницы, на нужный этаж, постучал в дверь. На счастье Кирилла Аня была в комнате одна.
– Аня… Анечка… Анюточка!!!
– Ой!.. Ты опять в новой одежде? – удивилась Аня. – В отпуск? Отпустили?.. Это что, дырка на колене? Давай зашью.
– Не надо. Потом. Это… последний писк моды!
– Дырка? Очень странный писк.
– Просто надо немного привыкнуть. Всё новое сначала поражает, даже возмущает. Потом привыкаешь, всё становится на свои места и превращается в обыденность.
В дверь постучали. Появилась голова студента из Чили.
– Кирилл, я знал, что ты здесь. Спасибо! Это от меня! – и чилиец протянул бутылку коньяка.
– Взяток не беру! – твердо заявил Кирилл. – Но коньяк кстати. Пригодится. Спасибо.
– Знаешь, Анум с первого курса в дурку попал, – добавил чилиец. – Африканцы ж к русской водке непривычны. Рассказывал, когда мы в гости к нему в дурку ходили, дураки там к нему пристают. Подходят, лапают руками, ржут, думают это он от русской водки почернел. Ну, я пойду. К своей. Ждет.
– Иди, – согласился Кирилл и закрыл дверь на замок.
– Что ты делаешь? Открой сейчас же! – возмутилась Аня.
– Хочешь, чтоб меня снова арестовали… за взятку?
– Что-то ты быстро стал мудрым, – и сменив гнев на милость: С тобой даже становится интересно.
– Подожди, будет ещё интереснее. Возьми, это тебе, – Кирилл протянул букет васильков.
– Слушай, ты мне никогда цветы не дарил!
– Глупый, наверное, был. И ты повода не давала.
– А сейчас разве дала?
– Сейчас я его сам нашел!
– Ты хоть понимаешь, что значит, когда честная девушка начинает принимать подарки?
– Вообще-то, я многое, наверное, не понимаю. Но многое знаю, о чем даже ты не догадываешься. И не догадаешься!
– И загадочный… коньяк… – прошептала Аня, не отрывая взгляда от цветов. Ей понравился один цветок. Это был её цветок. Да и композиция, которую составил Каркушин, была симпатична. Каждый цветок в этой композиции выигрывал. В том числе и её цветок.
– Надо же отметить моё возращение. В прошлый раз не успели. Я так ждал этой минуты! Так ждал! Можно сказать, только о ней и думал. Даже когда принимал пищу в армейской столовой. Всё бросил на алтарь судьбы ради этой минуты! – засуетился Кирилл.
– Что-то ты быстро отслужил, – улыбнулась Аня.
Раздался стук в дверь.
– Не открываем! – решительно пресек попытку Каркушин.
– Как же можно? – растерялась Аня.
– Нужно!
– Анька, ты не одна?! – с нездоровым любопытством поинтересовались за дверью, и через паузу: Или опять Каркушин мозги пудрит?
– Не пудрит, а проветривает, – поправил Кирилл. – Может, мы готовимся к самому главному романтическому путешествию в жизни.
– Вообще-то, мне надо бы возмутиться. Но мне почему-то нравится… твоя решительность, – краснея, ответила Аня.
2
Автомобиль Канцелярии тыкнулся, качнулся и повис в воздухе над вечерним городом.
– Где теперь его искать?.. Наводи Локатор на пространство, будем сканировать всё подряд. Сколько времени это займет?.. Время, время не трогай! Он здесь, в этом времени, самостоятельно отсюда никак не мог выбраться. Ну и помощничек достался!.. Вводи данные!
На экране Локатора стали отображаться города, люди, человек в джинсах с дыркой на коленке. Дальше коленки человек не загрузился, изображение зависло.
– Срок ознакомительной версии системы заканчивается, – металлом отозвалась машина. – До окончания действия срока по внутреннему времени остался один день.
– По чьему внутреннему времени? – спросил ассистент.
– По моему внутреннему времени, – уркнула машина.
– Чего это она? – поинтересовался советник.
– Капризничает, – ответил ассистент.
– Пускай капризничает, – отмахнулся советник. – От нас не убудет. Ну, что там?..
– Сканирую.
– Нельзя ли быстрее?..
– Тут так интересно!..
Каркушин уже подсаживался к Ане, при этом продолжая нести всякую чушь.
– Что-то ты быстро отслужил, – улыбнулась Аня.
– Ты не рада?
– Рада!
– Мне дали выполнить одно задание, одно смертельно опасное задание. Ну, я его и выполнил. И как полагается меня отпустили, уволили. Может, присвоят звание Героя. Посмертно.
– Хвастун!
– Хвастовство – своего рода мечтательство, только в несколько извращенной форме.
– Тогда извращенец!
– Ну, тогда… буду вести себя соответствующим образом… то есть… Чем хороша юность? В один миг можно сорваться и оказаться совершенно везде. Новый человек как новая планета, всё как во сне. Поэтому давай выпьем на брудершафт!
– Это как?
– Сейчас покажу.
– Я знаю. Такой быстрый.
– Время такое. Ну, давай… давай начнем все сначала.
– Что сначала?.. Такое ощущение, ты гораздо взрослее меня что ли. Впервые такое.
– Это плохо?
– Нет, но…
– Кто-то из нас двоих обязательно должен быть взрослым, – сообщил Кирилл. – Иначе у нас ничего не получится. Только сейчас это понял… Давай…
– Есть! – обрадовался ассистент. – Вот он!
– Захватил?! – ожил советник.
– Захватил!
– Так. Осторожно выуживай теперь его из того пространства.
– Не получится.
– Что значит «не получится»?
– Он обнимается с девушкой. Невозможно их… эээ… рассоединить… Хотя, если попробовать…
«А теперь поцелуй!» – со свистом ударило в наушниках посланников Канцелярии.
– Не надо!.. Выуживай обоих! – поморщившись, пробормотал советник и как-то весь ослаб.
– Выудил!
– Так, меняй теперь на нем одежду, пока он во вневременьи. На ту, что у нас выдали. Подчищай следы.
– А на ней?
– Что «на ней»?
– На ней на что менять?.. Что с ней делать?
– Ничего не делать! Пока ничего, давай так. Её потом подчистим.
В непонятном времени и пространстве. На мушке Локатора. Аня округлила глаза, когда Кирилл остался без одежды. Потом Кирилл вновь оказался в одежде, в другой. Всё произошло так быстро. Издалека сыпались звезды. Приближаясь, звезды превращались в подсолнухи. Подсолнухи начинали расти, изгибаться, устремляться куда-то ввысь. Не оставалась ничего устойчивого, всё неустойчиво. Фигурки людей уменьшались до песчинок по сравнению с подсолнухами.
– Почему они растут? Почему они были меньше меня, а теперь в сотни, миллионы, миллиарды раз больше?! Я теряю их из поля своего видения!.. Вселенная расширяется, – словно в забытье шептал Кирилл.
– Как действует коньяк! – это уже восхищенный голос Ани. – Чувство нереальности, оказывается, самое обалденное чувство в этом реальном мире!..
И всё закружилось. Послышались отголоски мелодий. Непонятно откуда появились шмели, издавая своими крыльями звуки лопастей как у вертолета, потом бабочки, стрекозы. Всё, всё пришло в движение.
– Есть! – отрапортовал ассистент и затрясся от вибрации. Советник завибрировал тоже.
– Сливай!
– Сливаю!
Щелчок. И темнота.
– Ты куда слил?..
– Сейчас увидим.
– А раньше нельзя было увидеть?
– Раньше ничего нельзя было увидеть. Здесь законы такие. Не привык. Всё приходится делать впервые.
3
«Очи черные! Очи страстные!
Очи жгучие! И прекрасные!
Как люблю я вас!
Как боюсь я вас!
Жаль, что встретил вас
Я в недобрый час», – поют цыгане.
Кирилл с Аней материализовались за пустым столиком в кафе.
– Как в кино! – восхитилась Аня. – Это так действует коньяк?!
Кирилл был не на шутку встревожен. Он уже понял, что к чему.
– Опять не то время. По топорному действуют дилетанты. Оставят они меня в покое или нет?.. – пробормотал Кирилл и в сторону Ани, чтоб успокоить: В юности, между прочим, почти всё происходит как во сне. Потом, во всяком случае, так кажется. Потом, вообще, многое вспоминаешь, и думаешь: «Не может быть. Не могло так быть. Не было этого». Или было?..
– Да, с другими у меня ничего подобного не было, – ответила Аня и с нежность посмотрела на Кирилла.
– А что было? – насторожился Каркушин.
– Ничего не было.
– Точно, ничего?
– Да точно, точно!
– Врёшь!
– Чего?! Я, наверное, пойду.
– Куда? Посмотри вокруг… Если я что-то говорю, я знаю.
– Нет, не знаешь!
– Нет, знаю!..
– Ты хочешь, чтобы я ушла?
– Нет. Вот, мы и попали с тобой в ресторан!
– Да!.. стильное местечко.
– А если не было, то будет.
– Чего?
– Это я так, про себя, меню изучаю.
«Зачем мне на ней жениться, раз всё равно придётся разводиться?» –подумал Каркушин.
За столиком напротив двое мужчин сильно потели, капли пота буквально стекали по их лицам. Один из мужчин опустил взгляд, с затаенным наслаждением рассматривал под столом дуло пистолета.
– Христос казал: не убий, – тихо сообщил другой и тоже приковал воспаленный взгляд к пистолету.
– Ты о крови пока молчи. Лучше вот что скажи. Европа два великих слова миру сказала, два великих слова. Первое слово: свобода, второе слово: социализм. Ну, а мы, что миру сказали? Какую мысль? Кровь лилась за свободу. Кто ей верит теперь? Кровь лилась за социализм? Что же, по-твоему, социализм – рай на земле?..2
Говоривший перевел взгляд по направлению дула, обнаружил, что пистолет целится прямо на Кирилла с Аней. Взгляды Кирилла с Аней тоже были прикованы к пистолету.
– Христос казал: не убий, – испугался спутник Савинкова.
Машина Канцелярии висела над Москвой начала двадцатого века. Ассистент наблюдал за Кириллом и Аней через экран Локатора.
– Поспешишь – людей насмешишь, – проворчал советник.
– Вроде бы всё правильно делал, нажимал. Не понимаю, почему их сюда занесло?.. – вздохнул ассистент.
– Да потому, что у них, в том времени, куда его нужно отправить, все времена перепутались, перемешались, – со знанием дела заключил советник. – В том времени, где он живет, нет четко обозначенных ориентиров. Эклектика. Потому и погрешности.
– Удивляюсь! Вы всему можете найти оправдание.
– Потому и дослужился до советника с особыми полномочиями. Будешь с меня брать пример… Смотри-смотри, что вытворяют! Не хватало ещё, чтоб по нашей вине, раньше нас он опять загремел в Канцелярию. Да ещё с подругой. Вылавливай-вылавливай их скорее!
– Не могу!
– Почему?
– Система дает сбои. Нужно перезагрузиться.
– Так перезагружайся скорее!..
Автомобиль затрясся и странным образом растворился в воздухе. Сотрудники Канцелярии остались висеть без автомобиля в прежних позах. Их тела словно окаменели. Лишь одни глаза проделывали странные и неожиданные вращения. Наконец, по сотрудникам Канцелярии прошла дрожь, тела покрылись паутиной трещин, по частям стали откалываться и рассыпаться. При этом две пары глаз продолжили своё обособленное существование.
– Что я скажу – пора решаться!.. – заявил Савинков. – Все эти мысли, сладкие мысли сопротивления, мысли созидания и разрушения, разрушения того, что кажется назойливым и ненавистным, и созидания нового, неважно чего, все эти сладкие мысли заигрывают со мной и соблазняют.
Савинков был в ударе, вовлекая в свою игру не только соратника и соседа, но и пару за соседним столиком, и наслаждался их немым испугом.
– Мысли как женщины, – заключил Савинков. – Обнажаются, когда приходит их время, или когда я концентрирую на них своё внимание. Попробуй угадать мою мысль!..
– Христос казал: не убий, – пробормотал спутник Савинкова, стряхнув платком пот с лица собеседника.
– Она угадала. Убери ты свой платок! Не вижу.
– Можно тогда это сделаю я?! – выкрикнул спутник, попытавшись выхватить у Савинкова пистолет. – Не получилось жить во имя любви, хочу умереть во имя любви!
– Ты ещё слаб.
– Я долго ждал этого момента, ждал своего предназначения.
– Я тоже ждал!.. – прицеливаясь, сообщил Савинков.
На улице с треском и скрипом затормозила пролетка, что-то посыпалось. Заржала лошадь. Воспользовавшись суетой, Кирилл с Аней бросились вон из кафе. И чуть не попали под лошадь.
Автомобиль Канцелярии, собравшись по частям, вернулся в исходное состояние. Так же в исходное состояние вернулись сотрудники Канцелярии.
– Перезагрузились!.. – не веря случившемуся, обрадовался ассистент.
– Н-да… уж… грешным делом, подумал, вот-вот и окажемся в Канцелярии, сразу в третьем инкубаторе, транзитом, без наших небесноканцелярских тел, в качестве простых смертных. Потом ищи-свищи. Всё тело онемело. Свалился ты на мою голову!
– Вон они! – закричал ассистент.
– Кто?.. Где? Лови… Жми! Хватай их скорее!
Аня, Кирилл и лошадь оказались на мушке Локатора. Произошла вспышка, – пролетка возле кафе осталась стоять без лошади.
Толпа, ошарашенная исчезновением, бросилась врассыпную.
– Что это было?
– Опять террористы.
– Новое оружие!
– Испарились!..
Поперек крыши дома, перебирая копытами, ржала совершенно обезумевшая лошадь, от неё посланники Канцелярии сумели в последний момент избавиться.
– «И я взглянул, и вот, конь бледный, и на нём всадник, которому имя смерть; и ад следовал за ним, и дана ему власть над четвертою частью земли»3, – в восхищении процитировал Савинков, встав в дверях кафе. – Вот он знак нового века!
Господин средних лет с котелком, наблюдая случившуюся картину через окно кафе, сказал:
– Гиперболоид. Грядет!
– Господин Толстой, что с вами? – поинтересовался официант. – С вами все в порядке?
В воспаленном мозгу господина Толстого прыгали какие-то формулы, люди, страшный взрыв острова.
– Точно, гиперболоид, – заключил Толстой. – Вот он знак! Гиперболоид… инженера Гарина. Пусть будет «Гарина»!.. Актёр хороший. Счет, пожалуйста!
– Подчищать что-нибудь будем? – поинтересовался ассистент.
– И так сойдет. Они тут вроде ничего не натворили, под нашим-то присмотром.
– Ыгы…
4
И опять Кирилл с Аней на мушке Локатора. И Локатор мчит их куда-то в неведанное время и пространство. И сливает.
За окном, словно в аквариуме, проплывают не то автомобили, не то самолеты. Люди в однотонных одеждах. Руки и лица их усыпаны не то пирсингом и наколками, не то кнопками управления.
Каркушин с Аней осторожно встали возле аквариума, готовые в любой момент быть обнаруженными. В аквариуме медленно проплывали не то рыбы, не то бабочки.
Первым делом Кирилл внимательно осмотрел комнату и присутствующих на предмет оружия. Ничего подозрительно. Более того, их появление, как будто, и не заметили.
– Кирилл, можешь объяснить, что происходит?
– Тсс… потом объясню…
На диване мужчина и женщина.
– Пилюли заканчиваются. Жалко. Хотелось бы ещё пообщаться, – вздохнул мужчина. – Почему общение с реальными людьми дороже, чем с виртуальными?
– Реальные настоящие, потому и дороже. Хотя нам, женщинам, пилюль почему-то хватает дольше несмотря на то, что мы общаемся больше. Может, проблема в процессах организма?
– Я где-то слышал, раньше люди могли общаться просто так, без пилюль. Потом разучились.
– Ты псих? Они бы тогда только и делали что общались. Они же древние!
– А тут, даже если нужно сказать пару слов, клади, как монетку в автофон, пилюлю. А каково президенту? С ним под вечер даже с пилюлями не пообщаешься. Падает на кровать, как убитый. И жди, пока его организм восстановится. Несмотря на то, что у него в организме, можно сказать, вечная бюджетная пилюля!..
– Да.
– И протерпеть-то нужно всего лишь четырехлетний срок.
Кирилл демонстративно прошелся мимо сидящих и, окончательно убедившись в своих предположениях, подошел к Ане:
– Мы для них незаметны.
– Круто!..
– А каково жене президента? – кивнула женщина на диване в сторону жены президента, принимавшей воздушную ванную под струями искусственного ветра, гуляющего в её волосах и тунике. – Женщиной она себя чувствует лишь во время отпуска.
– Я где-то читал, всё началось с того, что давным-давно начали класть в рот предмет под названием «сигарета», – сообщил мужчина на диване. – Этот предмет еще почему-то дымил. Едким таким дымом со смолой. С этого предмета все и началось!
– Раньше все предметы были несовершенны, – ответила женщина. – Как, впрочем, и люди. Создавали ненужные проблемы. А нам теперь, блин, расхлебывай!
– Это мы-то несовершенны? – вырвалось у Каркушина, но его слов никто, кроме Ани, не услышал.
Жена президента, приняв воздушную ванную, села на диван и присоединилась к разговору. Мужчина на диване незаметно от неё отодвинулся, с опаской бросив взгляд в сторону спальни.
– Я вот тоже могу привести пример их несовершенства. Моей дочке недавно подарили антикварную куклу, безумно дорогую! Шикарный такой подарок! Но эта кукла всегда почему-то плачет, когда её укладывают в кровать. Моя дочь так полюбила куклу, что стала перенимать её привычки. С ужасом думаю, что будет с дочерью, когда вырастет, – жена президента незаметно стала двигаться в сторону мужчины. – Если была бы такая возможность, вернуться в прошлое и переделать куклу, чтобы она смеялась, когда её будут укладывать. Представляете, её укладывают в кроватку, а она смеётся.
Жена президента почти достигла своей цели, но другая женщина, взяв её за руку, остановила продвижение подруги. Почувствовав неловкую ситуацию и опасную близость жены президента, мужчина резко встал, не выдержали нервы.
– Может, лучше послушать застольные беседы Плутарха, – выдохнул он и включил нечто напоминающее проигрыватель. – Говорят, записаны в подлиннике!
Жена президента ответила неудовольствием, её муж постоянно слушал эти беседы, и тоже встала с дивана:
– Пойду, включу зеркало в компе. Надо причесаться.
– Может, лучше сходим в «Синемагомосапиенспарк»?
– В какое время?..
– Планку времени в спешке слишком резко сдвинул. Ненарочно. По мере движения они ещё откуда-то получили ускорение, независимо от нас. Зато все живы! – вздохнул ассистент, пытаясь разобраться в показаниях приборов.
– Хорошо, хоть не в параллельные миры. Значит, все щели заделали, – проворчал советник.
– Сейчас будет наверняка!.. – улыбнулся ассистент. – Правда, возможна небольшая перегрузка.
– Опять перегрузка! – вспыхнул советник.
– Слишком уж далеко забрались.
– Странно. Очень странно. Люди из прошлого нас видели. Люди будущего – даже не замечают, – растерянно констатировал Кирилл, пройдясь с Аней по комнате.
– Да, – согласилась Аня. – Действительно странно. Ты можешь мне объяснить…
– Потом. Потом тебе всё объясню. И главное обидно! Получается, там, где мы недавно были, мы могли бы жить, а здесь что, не сможем?! Не верится. Всегда жил с ощущением, что впереди целая вечность. Смотри, тут ещё комната!
– Достаточно уютно!
– Да, уютная. Никого кроме нас…
В дальнем неосвещённом углу комнаты на кровати спал мужчина. Кирилл с Аней, увлеченные друг другом, его не заметили.
– Такое ощущение – жизнь вне времени и пространства. Никого не хочется видеть, никому ничего не хочется доказывать, никуда не надо спешить. И в то же время происходит что-то очень важное. Интересно, у других это бывает так же? – улыбнулась Аня.
– Наверное, так же. И хорошо, что они нас не видят. Наконец-то, – оттесняя Аню к кровати, прошептал Кирилл.
Лучащимся взглядом Аня посмотрела на Кирилла.
– Ой, кажется, Моцарт звучит…
– Где?.. Что?.. Тебе показалось… Как хорошо…
Ассистент уже навёл на Каркушина с Аней свой Локатор, советник с особыми полномочиями на всякий случай сам установил планку Времени.
– Всё проверил?
– Всё! Проверил и перепроверил.
– Тогда давай!.. Жми!..
5
Чпок!..
Москва начала 21 века.
На перекрестке так же дымится искореженный остов маршрутки. Те же милиционеры с мелками и линейками разрисовывают асфальт.
– Долго они ещё будут надо мной издеваться? – с обидой исторг Кирилл.
Он лежал перед разбитой машиной. Повернувшись, застонал от боли, изо рта потекла кровь. Каркушина никто как будто не замечал. Кирилл поискал Аню глазами, не нашел.
– Казалось, вот оно счастье, рядом и… Оставят они меня в покое, наконец, или нет?
Из багажника машины Канцелярии выглянул отлучённый от дел, с всклокоченными волосами, вытаращенными от перегрузок глазами. Кажется, ещё и челюсть была не на месте. Из машины Канцелярии тоже валил дым, обволакивая ее со всех сторон и превращая в облако.
И тут, где-то в облаках, раздался смех ассистента… Или показалось?
Кирилл поднялся и никому не нужный побрёл домой, словно пьяный, делая виражи вправо и влево.
– Кирилл!.. Каркушин? На работу? Садитесь, подвезу! – соседка по лестничной площадке Вера, выглядывала из окна своего автомобиля и улыбалась.
– Здравствуйте, Вера! – обрадовался Кирилл, но подавил улыбку, улыбки Веры хватило на всех.
– Боже, что у вас с лицом? – испугалась Вера. – Вас срочно надо в больницу!
– Ничего, не надо, пройдет. На углу авария, ещё легко отделался. В рубашке родился!
– Давайте хоть кровь вытру.
Вера выпрыгнула из машины и носовым платком стала вытирать кровь на лице Каркушина.
– Наверное, не пойду сегодня на работу. Все равно уволят, – сказал Кирилл.
– Откуда такие грустные мысли?
– Да, надо собраться с мыслями. Наверное, лучше махнуть на дачу. Переждать там недельку… как бы чего… Потом начать новую жизнь!
– Новая жизнь? Через недельку? Какие у вас интересные ботинки!
– Последний писк моды!
– Писк?.. – заинтересовалась Вера, разглядывая ботинки.
– Как твоя фамилия? – подозрительно спросил Каркушин,
– Кирилл, вы же знаете, – удивилась Вера.
– Ну, да… Но… ты никогда не меняла фамилию?
– Нееет… Почему это вас так интересует? – у Веры перехватило дыхание.
– Всё в голове перепуталось, – отмахнулся Кирилл.
– Со мной тоже такое бывает! Может, отвезти вас в больницу?
– А с тобой бывает… такое ощущение, будто всё это уже было? Дежавю.
– Бывает! – широко распахнула глаза Вера. – О, у меня такое дежавю! будто я даже знаю, где находится ваша работа. Хотя, на самом деле, конечно, не знаю, – добавила словоохотливая соседка. – Странное чувство.
– Странное. У вас здесь всё по-старому?.. Может, махнем тогда вместе ко мне на дачу? Прямо сейчас! Даже домой после аварии не хочется заходить.
– Вообще-то, я собиралась… хотела… зайти на работу.
– Тебе обязательно надо поехать ко мне на дачу!.. Иначе я ни за что не ручаюсь… Надо собраться с мыслями, всё обдумать, залечь на дно.
– Кирилл, а как же работа?.. Какой-то странный… может, вас кто преследует?..
6
Ветер обдувал машину Канцелярии, висевшую над Москвой начала 21 века. Локатор от больших перегрузок вывалился из панели машины, висел экраном вниз. Аня с ощущением полного счастья продолжала вращаться на экране Локатора. Рядом с Аней вращался мужчина в пижаме, случайно прихваченный из будущего. Но ни на Локатор, ни на мужчину в пижаме никто даже не обратил внимания.
– С Каркушиным разобрались, – удовлетворенно кивнул советник.
– Разобрались, – улыбнулся ассистент. – Я ж говорил, у нас всё получится!..
– Теперь бы куда пристроить эту, что выудили вместе с Каркушиным, – вспомнил советник. – Боюсь перемещаться в другое время. Что-нибудь напортачим.
– Техника несовершенна, – согласился ассистент.
– Ещё попадем за горизонт событий, тогда вообще ничего исправить. Что делать?
– С собой, в Канцелярию? – осторожно предложил ассистент.
– Не поймут. По Закону космической цензуры, Бог не терпит голой сингулярности. Чего ржешь?.. – советник растерянно поискал взглядом, посмотрел вниз, на Москву, перевел недвусмысленный взгляд на ассистента. – Дадим задание Судьбистам, чтоб вписали недостающие моменты её биографии. Или даже пусть ничего не делают, пусть даже не знают, напортачат ещё. Лучше оставим всё, как есть. Пролежала, например, в коме, что-то в этом роде. Обоснуем потом, если потребуется, наш поступок перед Канцелярией. Может, и не потребуется.
– То есть оставляем здесь?
– Чем слушаешь?! Оставляем. Сотри только память, чтоб не свихнулась.
Ассистент забарабанил пальцами по клавиатуре, так и не глянув в экран Локатора, после недавней успешной операции чувствовал себя ассом.
– И написать жалобу на этот несовершенный кусок железа. Нас поймут!
– Должны понять, – согласился советник.
– Сами вы несовершенны, – проворчала машина.
Советник скорчил гримасу, в полемику вступать не стал.
– Проследим немного за Каркушиным для отчетности. Убедимся, что всё прошло удачно и без последствий, – сообщил советник.
Ассистент ударом клавиши вывел на экран Локатора пункт назначения объекта депортации. «Без шума», – добавил он голосом начальника Канцелярии и, подавив улыбку, красивым длинным жестом нажал кнопку ввода.
Аня с мужчиной в пижаме поплыли над городом, как на картине Марка Шагала, врезались в стену гостиницы, потыкавшись, нащупали своими телами открытое окно и, как были в беспамятстве, опустились на свежезастланную кровать.
7
Автомобиль Веры с ветерком мчал по шоссе. На переднем сидении, с разбитым лицом сидел Каркушин и наслаждался свободой.
– И что мы сегодня отмечаем? – улыбнулась Вера, пытаясь найти оправдание своему неожиданному поступку.
– Начало новой жизни! Я ж говорил, – ответил Кирилл, немного подумав, добавил: Я в детстве каждый день рождения, каждый новый год, каждый новый учебный год в школе начинал новую жизнь. Даже тетрадки чистые заводил…
– И что, получалось?
– Получалось. Правда, только на несколько дней.