Два недавних события дали некоторую надежду посреди всеобщей депрессии: речь о выборах в Боливии и референдуме APRUEBO [ «Одобряю достоинство»] в Чили. В Боливии партия Эво Моралеса вернулась к власти, а Луис («Лучо») Арсе, министр экономики в годы правления Моралеса, был триумфально избран новым президентом. 25 октября 2020 года чилийским избирателям предложили сделать выбор между «apruebo» – одобрением изменения конституции в сторону большей социальной справедливости и свобод – и «rechazo» – отказом от такового изменения. В обоих случаях мы имеем редкое совпадение «формальной» демократии (свободных выборов) с содержательным волеизъявлением народа. Хотя произошедшее в Боливии отличается от процессов в Чили, я надеюсь, что в обоих случаях возможен один и тот же долгосрочный результат.
События в Боливии и Чили доказывают, что, несмотря на все идеологические манипуляции, даже так называемая буржуазная демократия иногда способна работать. Однако либеральная демократия сегодня достигает своих пределов – чтобы работать, она должна быть дополнена… Чем? Нечто очень интересное сейчас появляется во Франции, как реакция на массовое недоверие общественности к государственным институтам: возрождение местных собраний граждан, впервые практиковавшихся древними греками. Как пишет Питер Юнг в The Guardian:
Еще в 621 году до н. э. экклесия, или народное собрание древних Афин, представляло собой форум, в котором мог участвовать любой гражданин мужского пола, независимо от сословия. Теперь, когда надвигается экономический и социальный кризис, вызванный пандемией, этот древний демократический инструмент обновляется для XXI века. Деревни, города и регионы по всей Франции все чаще обращаются к своим гражданам с просьбой помочь им в движении к более равноправному будущему10.
Эти форумы не формируются местными государственными администрациями, а самостоятельно организуются активными членами местных сообществ вне государственного аппарата и включают большой элемент случайности, лотереи. Число произвольно выбираемых делегатов составляет 150 человек. Отдаленно похожая на это процедура применялась и в Чили, где после победы на референдуме APRUEBO 155 человек были отобраны из числа не входящих в институциональные политические силы для работы над проектом новой конституции.
Марку Твену приписываются слова: «Если бы от выборов хоть что-то зависело, нам бы не позволили в них участвовать». Нет никаких подтверждений тому, что он действительно сказал или написал это; вероятнее всего, похожее высказывание впервые появилось в 1976 году в газетной колонке Роберта С. Бордена в The Lowell Sun[3]. Борден писал об избирательной системе США: «Приходило ли когда-нибудь в голову редакторам, что отношение семидесяти миллионов граждан, которые, как ожидается, не станут голосовать, свидетельствует о неприятной реальности, а именно, о том, что концепция голосования и избрания представителей по сути своей нечестная и мошенническая? Если бы выборы могли что-то изменить, они были бы признаны незаконными!»11. Однако это утверждение приписывается Твену по уважительной причине: оно точно отражает его позицию. Хотя Твен был сторонником избирательных прав для всех (включая женщин) и призывал людей голосовать, он с глубоким скепсисом относился к махинациям, мешающим большинству выразить свою волю. Процитированный тезис следует принять в принципе как универсально справедливый, но необходимо обосновать эту универсальность при помощи исключения. Время от времени, в редких случаях, проводятся выборы и референдумы, действительно имеющие значение. Хотя лишь только такие выборы заслуживают характеристики «демократических», их, как правило, считают признаком нестабильности или того, что демократия находится в опасности.
Переворот против режима Моралеса в Боливии легитимировал себя как возвращение к парламентской «нормальности» в противовес «тоталитарной» опасности того, что Моралес упразднит демократию и превратит Боливию в новую Кубу или Венесуэлу. Правда в том, что за десятилетие правления Моралеса в Боливии действительно установилась успешная новая «нормальная жизнь», сочетавшая демократическую мобилизацию народа с очевидным экономическим прогрессом. Как отметил новый президент Лучо Арсе, занимавший при Моралесе пост министра экономики, в десятилетие правления Моралеса боливийцы наслаждались лучшими годами своей жизни. Именно переворот против Моралеса разрушил эту с трудом завоеванную нормальность и принес новый хаос и страдания. Таким образом, с победой Арсе на выборах Боливии не нужно начинать с нуля – ей достаточно просто вернуться к положению вещей до переворота и двигаться дальше.
В Чили ситуация сложнее. Октябрь – особенный для Чили месяц, когда происходят радикальные повороты в политической истории страны. 24 октября 1970 года была ратифицирована победа Сальвадора Альенде; 18 октября 2019 года вспыхнули массовые народные протесты, ознаменовавшие конец режима Пиночета; а 25 октября 2020 года (кстати, в день Октябрьской революции по старому русскому календарю) завершился победой референдум APRUEBO, вытеснивший из общественного пространства символы, связанные с эпохой Пиночета. Таким образом, октябрь – не просто один из месяцев в чилийском календаре; он глубоко связан с историческими и символическими разрывами, на которые решились граждане страны.
Несмотря на соблюдение всех формально-демократических процедур, Альенде ввел в действие ряд мер, воспринятых правящим классом как слишком «радикальные». При активной поддержке США верхушка организовала серию экономических диверсий, а когда даже это не уменьшило народную поддержку Альенде, его правительство было свергнуто в результате военного переворота 11 сентября 1973 года (вот вам настоящая катастрофа 11 сентября). После четырех лет чисто военной диктатуры в 1977 году создание Политической конституции Чили было поручено «Комиссии по изучению Новой Конституции», сформированной из двенадцати человек, назначенных Военной хунтой. Проект, подготовленный этой группой, был изменен Государственным советом, также назначенным хунтой, и, наконец, самим генералом Пиночетом. Цель этого документа состояла в том, чтобы обеспечить долговечность внедряемой в стране модели при сохранении возможности будущих свобод, приостановленных в отношении экономических решений, которые могли бы угрожать режиму.
Таким образом, Пиночет навязал стране свое видение «демократической» нормализации с помощью новой конституции, надежно закрепившей привилегии богатых в рамках неолиберального порядка. Протесты, вспыхнувшие в октябре 2019 года, доказывают, что демократизация Пиночета была фальшивкой, как и любая демократия, терпимая или даже поощряемая диктаторской властью. Движение APRUEBO, выросшее из этих протестов, мудро сосредоточилось на изменении конституции. Это дало понять большинству чилийцев, что демократическая нормализация, координируемая Пиночетом, являлась продолжением режима Пиночета, просто использующим иные средства: силы Пиночета оставались на заднем плане как «глубинное государство», следящее за тем, чтобы демократическая игра не вышла из-под контроля. Теперь, когда иллюзия демократической нормализации Пиночета разрушена, предстоит настоящая тяжелая работа. В отличие от Боливии, в Чили нет ранее установленного порядка, к которому можно было бы вернуться, поэтому ей придется тщательно выстраивать новую нормальную жизнь, для которой даже славные годы Альенде не могут служить образцом.
На этом пути есть опасности. Победа на выборах – лишь первый шаг; настоящая тяжелая работа начинается на следующий день, когда энтузиазм иссякает и приходится терпеливо выстраивать новую нормальность посткапиталистического мира. В ближайшие недели и месяцы народ Чили часто будет слышать от своих противников вечный вопрос: «Ну хорошо, теперь, когда вы победили, не могли бы вы объяснить нам, чего вы хотите? Не могли бы вы четко определить свой проект?» На ответ нам, пожалуй, указывает старый американский анекдот об опытной женщине, которая решает показать идиоту, что такое секс. Она раздевает его, немного мастурбирует, а после того, как у него наступает эрекция, раздвигает ноги и направляет его член в свое влагалище. Затем она говорит ему: «Хорошо, мы на месте, теперь ты просто немного вытаскиваешь член, а затем снова глубоко вставляешь, вытаскиваешь и вставляешь, вытаскиваешь и вставляешь…» Примерно через минуту идиот теряет терпение: «Неужели ты не можешь решить – вытащить или вставить?!»
Те, кто будут критиковать Чили, уподобятся этому идиоту: они потребуют четкого решения о том, какая новая форма общества теперь желательна. Однако победа APRUEBO, очевидно, не является концом, завершением борьбы; она – начало долгого и трудного процесса построения новой постпиночетовской нормальности, процесса со множеством импровизаций, шагов назад и вперед. В некотором смысле эта борьба будет более трудной, чем протесты и кампания за APRUEBO. У самой кампании имелся очевидный враг, и ей просто нужно было четко сформулировать причиненные им несправедливость и страдания, а также цели освобождения в удобной абстрактной форме: достоинство, социальная и экономическая справедливость и т. д. Теперь же APRUEBO должно воплотить в жизнь свою программу, реализовать ее в ряде конкретных мер, что выявит все внутренние разногласия, игнорируемые в период экстатической солидарности людей. (Если вернуться к нашему непристойному анекдоту, то народ Чили должен относиться к своим оппонентам точно так же, как следует относиться к сексуальным идиотам, говоря им: «Нет, мы начали долгий и радостный процесс, в котором нет быстрого завершения, и мы будем медленно входить и выходить, входить и выходить, пока чилийский народ не удовлетворится полностью!»)