Плечо болело нестерпимо. В голове как будто шептались сто голосов одновременно, вызывая непреодолимое желание прекратить этот отвратительный, навязчивый шум.
– Марфуша… – донёсся откуда-то издалека знакомый голос. – Машка, просыпайся. Хватит валяться.
Я с трудом разлепила налившиеся свинцовой тяжестью веки, подождала, пока взгляд немного прояснится, и поняла, что всё ещё нахожусь в том же самом доме – кто-то перетащил меня на диван и заботливо подсунул под голову старую, пахнущую сыростью подушку.
– Ну наконец-то! – обрадовался моему пробуждению обладатель знакомого голоса, подошёл, поставил стул рядом с диваном спинкой вперёд и уселся на него верхом, как на лошадь. – Ну привет, любимая.
– Демид? – не поверила я своим глазам и с большим трудом села, заметив, что никто не озаботился перевязкой моей раны.
– Ага, – кивнул мой бывший муж. – Демид. Соскучилась?
Я промолчала, потому что не могла сообразить, как реагировать на его появление. Кто-то стрелял в меня. Виталик был на улице, Сергей выбежал туда же. Судя по тому, что в доме я осталась один на один с нежданным гостем, который не проявлял ни малейших признаков заботы у моём благополучии, с ребятами случилось что-то очень нехорошее.
– Про охранников своих думаешь? – улыбнулся Демид, заметив тревогу на моём лице. – Их здесь нет. Они постреляли немного, а потом поехали кататься на своём огромном джипе и случайно съехали в реку прямо за деревней, где самое глубокое место.
– Ты их убил? – почему-то совсем не удивилась я.
– Да они ещё живы были, когда машина ко дну пошла, – пожал он плечами. – Стекло выбить пытались, а оно же бронированное. Дураки, короче. Надо было попроще машину покупать, из которой выбраться не настолько проблематично.
У меня появилось желание стереть наглую ухмылку с этого когда-то любимого лица, но сил не было даже на то, чтобы встать. От потери крови кружилась голова, в глазах то и дело начинало рябить, поэтому не получалось даже толком сосредоточить внимание на каком-нибудь одном предмете. И с мыслями тоже творилось что-то непонятное – кисель вроде того, в какой в моём вещем сне превратился разум после шёпота кикиморы.
– У тебя в плече заговорённая деревянная пуля, – сменил Демид тон с беззаботно-издевательского на злобный. – Вытащить ты её сама на сможешь, пользоваться способностями тоже не получится. Нужна ведьма, чтобы снять заговор и вынуть эту дрянь. Но и после этого рана не заживёт, а будет гнить. Её нужно лечить специальным составом, в основе которого… Ну ты сама понимаешь, о чём речь, да? Чем быстрее доберёшься до трясины, тем для тебя же и лучше.
Всё повторялось. Всё как в моём вещем сне, только обстоятельства и детали другие. Ночь, Лесное, шёпот в ушах, рассудок замутнён, кто-то заставляет меня идти на болота – всё то же самое. Но во сне мне дали бусы, чтобы я добралась до трясины, потому что другого способа пробраться туда не существует. Бусы увёз Назар, а Демид, кажется, о них вообще не в курсе. Вывод? Либо они заодно, и меня выгонят в лес сразу же по приезду старика, который вот-вот должен вернуться, либо мой бывший муж работает на кого-то другого. На Карпунина-старшего, например.
– Ты же Оленев, – вслух произнесла я. – Ты дальний родственник тех, кто здесь живёт.
– Какая поразительная проницательность! – ядовито усмехнулся он. – Только я не дальний. Если бы ты не смотрела на меня все шесть лет нашего брака преданными щенячьими глазами, а задавала вопросы, то знала бы обо мне куда больше, чем успела узнать. Но ты ведь ни о чём не спрашивала. Не переживала из-за того, что я с родителями тебя так и не познакомил. «Всё, что было до нашей любви, не имеет значения», – так ты, кажется, сказала, да? Я дословно не помню уже.