– Где же это вы пропадаете?! – по-дружески пожурил появившихся в его кабинете Трошина и Дмитрука начальник отдела снабжения. – Я, можно сказать, все вопросы урегулировал, а их нет и нет…
– Очередь в сберкассе, – буркнул Трошин.
– Ну да ладно, ладно, – примирительно сказал Ефимов. – Вы с машиной или еще искать будете?
Дмитрук бросил на напарника испуганный взгляд, но Ефимов не обратил на это внимания, так как принялся выписывать наряд на отпуск уголка и труб.
Трошин снова пробурчал:
– С машиной.
Интонации его голоса придавали Ефимову хорошего настроения, поскольку он отнес их за счет вполне объяснимого и естественного нежелания расставаться с двумя тысячами рублей, половина из которых, по словам Трошина, до этого преспокойно лежала на сберкнижке и медленно, но верно распухала от ежегодных двух процентов. Ефимов поднял трубку внутреннего телефона, набрал номер склада!
– Зиночка, ты на месте?.. Сейчас к тебе подойдут два представителя совхоза… Да… Надо им отпустить уголочек и трубы…
Закончив разговор, он опустил трубку на рычаг, посмотрел на Дмитрука:
– Можно грузиться… Крановщику передадите, что Аркадий Владимирович распорядился…
Трошин поймал вопросительный взгляд своего приятеля, хмуро произнес:
– Чего сидишь, иди… Остальное без тебя сделаем.
Дмитрук послушно выскользнул за дверь.
– Сейчас нарядик подпишем, и готово, – оживленно потирая руки, почти пропел Ефимов, поднялся из-за стола: – Вы здесь посидите, я сейчас…
Оперуполномоченный Шелехов стоял возле кассы с двумя сварщиками, приглашенными в качестве понятых. Они присутствовали при том, как оперативник переписывал номера и серии купюр, которые вскоре были возвращены Трошину, но знали лишь то, что деньги будут переданы кому-то, а кому – им не сообщили. Поэтому они не обратили внимания на прошествовавшего мимо них по коридору начальника отдела снабжения, а Шелехов, заметив его, предусмотрительно отвернулся и сделал вид, что изучает расписание выдачи зарплаты.
Ефимов тоже не обратил внимания на эту группу, так как зрелище ожидающих подле кассы было привычным и не настораживало. Он зашел в приемную, кивнул на дверь начальника управления, спросил у девушки-секретаря, поглощенной созерцанием свежего лака на собственных ногтях:
– У себя?
Девушка хищно пошевелила пальчиками:
– Конечно…
– А главный? – спросил Ефимов, указывая на другую дверь.
– На месте.
Ефимов на секунду задумался, напоминая в это мгновение печально известного Буриданова осла в довольно ответственный момент своей короткой и столь трагично окончившейся ослиной жизни. Но, в отличие от того, все-таки принял решение.
Выражение лица, с которым начальник монтажно-наладочного управления изучал газету, сразу не понравилось Ефимову, и, когда тот поднял голову, Аркадий Владимирович удивленно перекосил брови:
– Извините… Мне сказали, главный у вас…
Вместо ответа начальник сердито бросил:
– Вы что-нибудь думаете с электродами?! Меня Колыванский участок уже заколебал, им работать нечем.
– Не только думаю, но и отправил сегодня утром, – заверил Ефимов. – Лично на электродный завод ездил, выбивал… Я вам больше не нужен?
– Нет, – возвращаясь к газете, сказал начальник.
Ефимов вышел, осторожно прикрыл за собой дверь. Пересек приемную и, войдя к главному инженеру, наигранно удивился:
– Начальник не у вас?
– Н-нет… – отозвался главный инженер, растерянно поправляя очки.
Ефимов вздохнул:
– Жаль… Вчера с ним разговаривали по поводу одного наряда на отпуск фондового металла… Люди приехали, ждут… Может, вы подпишете?
Главный инженер взял документ, прочитал, завертел в руках:
– Не многовато?.. Как бы нас народный контроль не прижучил…
Ефимов пожал плечами:
– Как хотите… Инициатива не моя, они с начальником решали. Кажется, обещали справки на сено дать… И вообще, мало ли… Может, когда за мясом в столовую обратимся… Все-таки совхоз.
– Помочь-то надо, – все еще раздумывая, вздохнул главный инженер. – Но как бы чего не вышло…
Ефимов сделал вид, что ему все равно – подпишет главный бумагу или не подпишет. Тот посмотрел на него снизу вверх, вдавил сползшие очки в переносицу и размашисто начертал резолюцию.
Получив желаемое, Ефимов перевел дух. По коридору он шагал бодрыми, уверенными шагами, так как прекрасно знал, что из-за присущей главному инженеру робости перед начальством тот никогда не станет выяснять, была ли какая-нибудь договоренность с совхозом или нет. От ощущения, что дело решено, Ефимов пришел в приподнятое состояние. Даже его лысый череп победно поблескивал, словно испытывал гордость за свою ловкость.
Не успел начальник отдела снабжения переступить порог своего кабинета, как Трошин полез в карман. Ефимов остановил его жестом, с добродушной миной предложил:
– Не сменить ли нам воду в аквариуме?
– Чего? – недоуменно выпучился Трошин.
Ефимов усмехнулся, многозначительно пояснил, в душе забавляясь непонятливостью собеседника:
– На первом этаже имеется заведение, обозначенное литерами «М» и «Ж»… Нам с вами, в силу природных особенностей, надо в «М»…
– А-а-а… – сообразил Трошин.
– Я вам наряд, вы мне… И все дела.