Здесь Вы не найдёте увлекательных приключений. Никакой фантастики или кинематографичных штучек. Только реальность, настолько суровая, насколько я понимаю значение этого слова, а также смысл ещё одного, с которым мне приходилось сталкиваться достаточно часто в последнее время, чтобы начать этот рассказ – БЕЗНАДЁЖНО. Я безнадёжен, моя жизнь безнадёжна, и всё, что делается – к худшему. Не подумайте, это не депрессия, из неё я уже давно вышел, или она стала естественной частью меня, почти незаметной. Это точно что-то иное. Всё тяжело и прозрачно, на грани бесконечного падения…Нервная система подвешена за ржавые нити, и нет никакого праздника жизни, а одно выживание. Я говорю о духовном, в первую очередь, ибо материальное действительно рисуется от него. Но и объективная реальность имеет значение – с атмосферным давлением не поспоришь. Когда пять дней в неделю на улице царит серость, начинаешь чувствовать себя неловко. Перестаёшь радоваться жизни: не находится причин, а рисовать улыбку на лице нет сил; руки и ноги заполняются бетонной ватой, голова вот-вот свалится с плеч и разобьётся об холодный пол. Везде весна: на календаре, в речах с виду счастливых людей; в телевизоре; у соседей сверху, но не у меня. Я бы предпочёл лечь в безвременную зимнюю спячку… Да, сон стал последним утешением. Но сложно засыпать и невыносимо просыпаться. Какую таблетку принять от этого зависания? Стоп. Я уже начал говорить заумными абстракциями, от которых нет никакой пользы, только загруженность и без того раздробленного сознания. Все таблетки испробованы, и дело не в витамине D.
Мне так часто говорили, что я безнадёжен, и всё, что я делаю – заведомо обречено, что я перестал чувствовать ещё одно последнее утешенье, гораздо лучше всех снов – НАДЕЖДА, сложилась, как карточный домик. Это всё равно, что перекрыть воздух водолазу. Но и захотел бы он дышать таким воздухом, пропитанным завуалированным эгоизмом? К великому сожалению, я перестал верить людям. Если покопать любого человека, то упрёшься в его интересы. Редко, кто идёт дальше: ищет точки пересечения и бережёт их. На этом построена вся конфликтология. Люди говорят о себе и для себя. В «собеседниках» нужно только отражение. Что это? Так задумано природой для естественного отбора, или это просто особенность человечества, оказавшегося в цивилизационном кризисе? Стремление глобализировать – ещё одна черта состояния, в котором я оказался. На самом деле мне плевать, что произойдёт с этим обществом, потому что ему плевать на меня. Всё взаимно. Все обречены. Но тогда почему прохожие улыбаются и говорят, что это я какой-то неправильный? Возможно, моё чувство реальности искаженно… Ох, я просто стараюсь разобраться во всём. Но может сначала разобраться в себе, чтобы потом собраться и по-новому взглянуть на этот мир? Всё сложно. Чем большей дверей я взламываю, тем меньше выхода нахожу. Тяжёлые мысли, а тело словно обвешено грузиками. И не видно дна, чтобы хотя бы оттолкнуться от него.
А что если люди тоже сидят в заложниках у этого состояния, только по-разному интерпретируют? Тогда всё сходится. Но решения нет. Одни ловушки разума и неуверенность во всём. Раньше меня спасал телевизор. Там говорят так чётко и обнадеживающе, что иногда веришь бегущей строке; что она приведёт тебя к просветлению, спокойствию и единству. Сейчас это не сработает, слишком много цифр и цен на нефть. Я не нефтяник, а даже если б и был, то по моей вине произошла бы утечка или серьёзная авария. За «чёрное золото» надо платить полным самозабвением. Моё самозабвение гораздо сильнее. Пора посмотреть в окно… Конец марта. Будто пепел, падает дождь, не успевающий стать снегом. Небо заволокло беспросветной серостью. Взмокшие дома, опустевшие дороги. Люди переходят в неположенных местах. Светофор, моргающий бесконечно-жёлтым. Сопки в дыму. Мусор под окнами. Деревья, как оголённые нервы моего восприятия. Я бы выпил кофе, но оно заберёт последнюю бодрость. Груда мыслей расшатывается, но ей некуда деться… С этого и началось написание рассказа.
Напиши книгу, которую сам бы хотел прочесть. Я бы не стал читать подобное, находясь в балансе с самим собой и миром. Поэтому предположу, что её захотят люди, оказавшиеся в подобных или хуже – экзистенциальных состояниях. Вероятно, не одному мне пришлось оказаться в статусе подозрительной активности. Есть нечто общее в психологии человека, задающего много вопросов, и это неизбежной волной сводит с ума миллионы людей. Возможно, это кризис предназначения, когда ты не можешь пустить психическую энергию в созидательное русло, которое тебе по душе и относительно одобряется обществом. Звучит слишком просто. Проблема глубже. И она кроется не в отсутствии Солнца или возможностей. Материалы для строительства моста всегда находятся, когда ты точно знаешь, что будешь его воздвигать, какие берега соединять и так далее. Слова всегда находятся, когда знаешь, что сказать. Но сейчас мне сложно найти их, хоть я и знаю, какую проблему, и в каких координатах нужно решить. Нужно? Кому это нужно? Мне и, вероятно из выше сказанного, ещё нескольким ребятам или миллионам, застрявшим где-то в концах планеты, осознающих свою ненужность ни себе, ни миру.
Я всегда подсознательно стремился к признанию. Но не на сцене или политике, а как человек, имеющий свои мечты и страхи, пути позади и впереди, с множеством проблем и их решений. Человек со слезами радости и печали. Просто человек, имеющий право, а не обязанности следовать чьим-то программам. Каждый раз, при попытках утвердить себя как человека свободного, я встречал рой стрел агрессии и подавления, провокаций и издёвок. Поначалу мне казалось, что это временно и происходило по вине единиц невежественных людей. Но я никогда ещё так не ошибался. Со временем подлых лучников становилось больше, а их стрелы совершенствовались, были ядовитыми или поджигающими твой самобытный огород. Каждое действие порождало десятки противодействий. Всё больше и больше… Пока я не сорвался с катушек. Я начал кричать им, чтобы они шли лесом и полем со своими луками, и стреляли в манекены, если им так не терпится натягивать тетиву своего эгоцентризма. Это была главная ошибка всей моей жизни. Таким образом, я раздувал меха порочного круга, доказывая, что я ничтожество, а им, что они лучники… Я стал превращаться в того, против чего боролся. Слишком много агрессии на квадратный метр невежества с обеих сторон приводили к истеричной полярности. Я плакал и кричал, но уже внутри себя, а лучники думали, что правы и сильны, что сломили меня, но я был не сломлен, а подавлен. После была затяжная депрессия и проблески попыток разобраться в причинах и следствиях. Одна из таких попыток – написать историю или целую книгу на тему «Как я не вышел из себя». Но я не уверен, что она завершится успехом. Я пишу это сейчас и не уверен, дотяну ли до конца страницы. Успею ли сказать то, что действительно хочу? Это сложно. Надо прогрызать невротический гранит, преодолевать пещеры страхов и заблуждений. Не отвлекаться на лучников, которые готовят свои стрелы за моей спиной. Чтобы это реализовать, надо отчасти и выйти из себя, чтобы не стать заложником своего израненного и голодного на истину эго – нет хуже сочетания. Здесь легко впасть в эскапизм или графоманию, поэтому я поставлю точку, не буду торопиться и пойду, посмотрю телевизор в надежде, что вы не переключитесь за это время на другую книгу или свои интересы, как бы эгоцентрично это ни звучало… Первый этап нашей борьбы уже начат. Надеюсь, я вернусь и вы тоже, и это состояние глобальной брошенности хоть немного, но приблизилось к концу.