Миновав порог дома, Рольф д’Амбер гневно швырнул через весь зал свой шлем. Новый оруженосец, назначенный ему королем Генрихом, поспешил его поймать. Теперь шлем придется подправить у кузнеца, но Рольфа это не волновало. Ему хотелось крушить все на своем пути.
При виде ярости Рольфа сидевший у очага в другом конце зала Торп де ла Мар украдкой усмехнулся. Рольф с мальчишеских лет так себя вел, но теперь он мужчина. Служа отцу Рольфа, Торп множество раз видел подобные вспышки гнева. Прежний хозяин умер десять лет назад, и его титул вместе с львиной долей земель в Гаскони унаследовал старший брат Рольфа. Последнему досталось совсем немного, но жадный брат отобрал и это, прогнав его прочь.
Торп не желал служить такому человеку, поэтому последовал за младшим из братьев, юным рыцарем. За эти годы мужчины вместе принимали участие в боях как наемники, обогащались за счет полученных на турнирах призов. Сейчас же Рольфу было уже двадцать девять, а Торпу – сорок семь. Торп ни разу не пожалел, что выбрал себе хозяином именно Рольфа. Все люди под его командованием разделяли это мнение. Рольф возглавил девятерых рыцарей и почти двухсот наемников, и все эти мужчины предпочли остаться с ним, даже когда его скитания закончились.
Но действительно ли Рольф нашел свой дом? Торп понимал, что именно думал Рольф о королевском подарке. Эти владения доставляли ему куда больше проблем, чем он когда-либо видел. Рольф почти готов все бросить и уехать во Францию. Эти земли не значат ничего, кроме почета короля, – только заботы, постоянно утончающие его кошелек.
– Торп, ты слышал?
– Слуги только об этом и говорят, – ответил Торп.
Рольф грузно опустился на стоящий рядом стул.
– Будь я проклят! – Рольф стукнул кулаком по маленькому столу, и столешница треснула.
Торп не выдал никаких эмоций.
– Хватит с меня! – заорал Рольф. – В колодце нет чистой воды, весь скот разбежался, а животных крестьян разворовали. И опять поджог! Уже третий! Сколько времени потребуется, чтобы восстановить ту хижину?
– При быстрой работе нескольких человек дня за два управиться можно.
– Но тогда на полях работать будет некому. Как тут вести войну на стороне, если мои границы постоянно кто-то атакует? Если я уеду из Крэвела хоть ненадолго, возвращаться будет некуда! Поля будут уничтожены, а крестьяне разбегутся.
Торп выдержал паузу и осторожно предложил:
– Может, нам снова отправить в Першвик людей? Чтобы наказать их челядь?
Рольф покачал головой.
– Крестьяне делают это не по своей воле. Они выполняют чей-то приказ, и мне нужен тот, кто его отдал.
– В таком случае искать нужно не в Першвике. Я повстречал сэра Гибера Фитцалана, и тот был так удивлен, узнав о причине моего приезда, что у меня не осталось повода сомневаться в его искренности. Он не стал бы отдавать такой приказ.
– Но кто-то же в ответе за что, что крестьяне творят бесчинства.
– Это так. Но захватывать Першвик нельзя. Эта крепость принадлежит сэру Уильяму Монтвинскому, а у того столько земель, что, если он созовет воинов, ты проиграешь.
– Я никому не проиграю, – упрямо отозвался Рольф.
– Но тут у тебя преимущества не будет. Тебе потребовалось так много времени, чтобы захватить лишь две из девяти Кемпстонских крепостей.
– Три.
– Почему три? – вскинув бровь, спросил Торп.
– За это, наверное, стоит поблагодарить Першвик. Я был так взбешен очередной выходкой, что приказал разрушить стены крепости Кенил. Осада завершена.
– Но какая теперь от Кенила польза, пока вокруг него снова не возведут стены? – спросил Торп.
– Мне… да никакой.
Больше Торп вопросов не задавал. Ему было известно, что Рольф не планировал использовать при осаде остальных семи крепостей катапульты, если не возникнет крайней необходимости. Осадить крепости было решено после турнира, когда вассалы отказались подчиниться новому хозяину. Хотя турнир проводился ради них, чтобы так им повстречаться с новым сюзереном и продемонстрировать свое мастерство. Но те попытались просто убить его. С тех пор семь крепостей из девяти бунтуют против Рольфа.
Воевать со своими же вассалами – дело всегда невыгодное. Уничтожать их крепости – затея и вовсе бессмысленная. Так что Рольф нанял пятьсот воинов из войска короля Генриха. Крепости Харвик и Эксфорд сдались мирно, испугавшись разрушений, увидев перед своими воротами такую армию. Теперь, спустя три месяца, сдался и Кенил.
Рольф сидел молча и, казалось, о чем-то задумался. Торп же задавался вопросом, почему в зал до сих пор не спустилась леди Амелия. Быть может, ее спугнул гневный крик Рольфа. Любовница еще слишком плохо его знала и не понимала, что он никогда не станет на нее срываться.
– Теперь ты видишь, – неуверенно начал Торп, – что сейчас не самое удачное время для войн на востоке? Сперва тебе следует навести порядок в своем доме, а потом уже покушаться на чужой.
– Все я понимаю, – угрюмо ответил Рольф. – Но скажи мне тогда, что делать. Я предложил сэру Уильяму продать мне Першвик, но от ответил, что это приданое его дочери, оставленное ей матерью. Нелепая отговорка. Разве дочь ему не подчиняется? Он мог бы ее заставить продать крепость мне, а ее отправить жить в другое место.
– Быть может, завещание матери составлено таким образом, что сэр Уильям действительно ничего не может сделать.
Рольф снова рассвирепел.
– Торп, повторяю еще раз, я больше не потерплю оскорблений!
– Но ты можешь жениться на дочери. И тогда получишь в свое владение крепость бесплатно.
Почерневшие от гнева глаза Рольфа посветлели до своего обычного темно-карего цвета. Торп откашлялся и поспешил добавить:
– Я же пошутил!
– Знаю, – задумчиво ответил Рольф. Торп решил, что слишком задмучиво.
– Рольф, бога ради, не нужно принимать всерьез мои слова. Нельзя жениться ради того, чтобы заполучить несколько крестьян. Лучше просто поезжай туда и припугни их как следует.
– Я так не поступаю. Могут пострадать невинные. Я бы с радостью наказал виновников, если бы их поймал, но никогда не застаю их с поличным.
– Жениться можно по разным причинам, но ради кучки крестьян – точно нет, это недостойно.
– Вполне достойно, если это принесет мир, – бросил в ответ Рольф.
– Рольф!
– Ты что-нибудь знаешь о дочери сэра Уильяма?
Торп тяжело вздохнул.
– Да откуда мне знать? Я, как и ты, совсем недавно в Англии.
Рольф повернулся к своим воинам, расположившимся в дальнем конце зала, тем, что вернулись с ним из Кенила. Среди них было трое рыцарей; двое – из Бретани, но один – с юга Англии, сэр Эварард.
– Эварард, знаешь ли ты моего соседа, сэра Уильяма Монтвинского?
Эварард приблизился и ответил:
– Да, господин. Когда-то он часто бывал при дворе, как и я в детстве.
– Много у него детей?
– Не могу сказать, сколько их сейчас, но тогда была только одна дочь. Это было за пять или шесть лет до смерти его жены. Насколько мне известно, сейчас у него другая жена, но есть ли от нее дети, не знаю.
– Ты знаком с его дочерью?
– Видел лишь однажды с ее матерью, леди Элизабет. Мне тогда еще подумалось, как у такой прекрасной женщины может быть столь безобразное дитя.
– Вот как! – встрял Торп. – Рольф, хоть теперь-то ты отречешься от этой идеи?
Рольф проигнорировал его вопрос.
– Безобразное, говоришь? И в чем же?
– Все ее открытые участки кожи были усыпаны красными пятнами. И очень жаль, потому что, судя по чертам лица, из нее могла бы вырасти такая же красавица, как ее мать.
– Ты можешь рассказать о ней еще что-нибудь?
– Я видел ее только один раз, и она сразу же спряталась за юбку матери.
– Как ее зовут?
Сэр Эварард задумался.
– Простите, господин, но я не помню.
– Ее зовут леди Леони, господин.
Трое мужчин мигом обернулись к служанке, которая это сказала. Рольфу не нравилось, когда прислуга прислуживалась к его беседам, и он нахмурился.
– А как зовут тебя, девица?
– Милдред, – робко ответила она. Теперь, под грозным взором хозяина, она готова была бы вырвать себе язык за то, что вмешалась в разговор. Она очень боялась его гнева.
– Откуда ты знаешь леди Леони?
Услышав, что голос его спокоен, Милдред расслабилась.
– Она… она часто приезжала сюда из Першвика, когда…
– Из Першвика! – возопил Рольф. – Так она живет там? Не в Монтвине?
Милдред застыла, не в силах и слова вымолвить. Она бы предпочла скорее умереть, чем предать леди Леони. А она наслышана, что, получив во владения Крэвел, хозяин обвинял Першвик во всех своих невзгодах.
– Прошу, господин, – поспешно заговорила она, – леди Леони так добра! Когда лекарь Крэвела отказался лечить мою умирающую от болезни мать, леди спасла ее! Она много знает об искусстве врачевания. Господин, клянусь, она никогда не стала бы желать кому-то худого!
– Она живет в Першвике?
Милдред неохотно кивнула.
– А почему не с отцом? – спросил Рольф.
Милдред на шаг отступила, округлив глаза от страха. Она не могла себе позволить дурно выразиться о другом господине, даже если тот не нравился ее хозяину. Ее побьют, если она посмеет сказать плохо о тех, кто выше ее по положению.
Рольф понял, почему девушка испугалась, и попросил мягче:
– Милдред, расскажи мне, что знаешь. Тебе нечего бояться.
– Ну… видите ли… мой прошлый господин, сэр Эдмонд, рассказывал, что сэр Уильям слишком… увлекся хмельным, когда его жена умерла. Сэр Эдмонд не позволил своему сыну жениться на леди Леони, потому что ее отец отказался от нее. Когда ее мать умерла, леди отправили в Першвик, вот почему она живет не с отцом. Вот что я слышала.
– Выходит, леди Леони и сын сэра Эдмонда были… дружны?
– Они почти ровесники, разница всего в год, господин. Да, их связывала крепкая дружба.
– Проклятье! – зарычал Рольф. – Выходит, это она натравила на меня своих крестьян! Решила отомстить из-за любви к Монтиньи!
– Нет, господин, – осмелилась возразить Милдред. – Она никогда не стала бы!
Рольф проигнорировал ее слова. Он уже вообще забыл о служанке.
– Неудивительно, что наши жалобы остались без ответа! Ведь сама леди против меня. Но если я пойду на Першвик, то придется воевать против женщины. И что ты теперь думаешь насчет своей шутки, Торп?
– Думаю, что ты сделаешь то, что должен, – вздохнул Торп. – Однако прежде чем примешь окончательное решение, подумай как следует, нужна ли тебе такая безобразная жена.
Рольф махнул рукой.
– Разве какой-то закон заставляет мужа жить вместе со своей женой?
– Тогда зачем вообще жениться? Подумай же, Рольф. Ты все годы избегал брака, а выйти за тебя хотели редкие красавицы.
– Торп, раньше у меня не было земли, так что я не мог жениться без дома, в который привел бы жену. – Торп попытался что-то сказать, но Рольф не позволил: – Сейчас для меня мир превыше всего.
– Мир? Или же месть?
Рольф пожал плечами.
– Я не стану обижать леди, но если она мне как-то навредит, то сильно пожалеет. Вряд ли ей хотелось бы остаться затворницей в Першвике до конца своих дней и наблюдать, как я буду вешать ее крестьян за любой проступок. Я добьюсь спокойствия на своей земле.
– А как же леди Амелия? – поинтересовался Торп.
– Она тут по своей воле, – хмуро ответил Рольф. – Если решит уехать, пусть. Но если останется, тем лучше. Женитьба никак не помешает моей связи с ней. По крайней мере женитьба на этой леди. Я не обязан быть ей верным после всего, что она натворила. Леди Леони не имеет права судить меня.
Торп лишь покачал головой. Ему оставалось только надеяться, что, выспавшись, Рольф переменит свое решение.