Пора
Ветер цыкает на деревья, стращая лихостью, и с ломким шуршанием, лопаясь, да хрустя черешками, скатываются листья на землю кубарем, а иные – сторожко15, ощупью, цепляясь за стволы, стекают по ним тихими слезами по ним.
Перед тем, как сгинуть навек, листва стремится нарядиться пёстро и ярко, до того, чтобы аж рябило в глазах, дабы задержался её отпечаток в авоське сетчатки или промеж страниц томика стихов, – сухим, истёртым до прозрачности листом, на полке у кроткой краткой памяти. Блеск дрожащих на ветру морщинистых ладоней дуба, перламутр небес в золотой оправе берёз, – не сравнятся с негативом зимних картин. Медальоны луж с букетом кленовых листов посередине, пугают солнечным сиянием своим. Ревнив, завистлив, хотя и сам пригож, – не от того ли так буен бывает снегопад, обилен не потому ль?
Каждое последующее время года умаляет предыдущее. Умоляя о внимании к себе, стыдит и хает прошлое, сомневается в грядущем. И всё это вместо того, чтобы насладиться тем куском пирога, что достался ему.
Прозрачен солнечный день осени, насуплен – пасмурный зимний, по чину холоден и надменен весенний, а летний стремительно страстен, но каждый из них звенит колокольчиком надо ухом, взыскуя:
– Пора! Пора! – То ли пробудиться пришло время, то ли так они толкуют о себе.