Перепиши[1] свою жизнь

Часть I. Сила литературного вымысла в вашей жизни

Глава 1. Наука целительного писательства

Написание художественной книги – это сплетение лжи ради создания великой истины.

Халед Хосейни

Все скорби и печали могут исчезнуть, если превратить их в историю.

Айзек Динесен

– Ты должна написать книгу!

Возможно, вы, как и я, впервые услышали эти слова, рассказав о воспитательнице детского сада, которая запирала вас с сестрой в шкафу, пока ее страшный взрослый сын устраивал для остальных детей кукольные представления. А может быть, кто-то предлагал вам написать роман после того, как вы рассказали о том, как вас чуть не ограбили, когда вы вместе с вашей милой подругой, страстно любящей животных, остановили свою «Тойоту» на неосвещенной парковке, чтобы всю ночь бдеть над умершей собачкой в Девятом квартале Нового Орлеана. Такие события я называю «пищей для сюжета» – события эти настолько замечательны, что вы не можете удержаться, чтобы не рассказать о них другим людям.

Возможно и другое: вы никогда не делились ни с кем своими сильными переживаниями в силу своей застенчивости. Может быть, вам казалось, что никто в это не поверит. А может быть, вам просто не хотелось вновь переживать эти моменты даже на словах, то есть в полной безопасности. И это совершенно понятно. И все же вас снедает тайное желание выплеснуть эти истории. Если это так, то я скажу вам то, что говорили мне другие.

Вы должны написать книгу!

Конечно, для тех, кто пережил травматичный, удивительный или невероятный опыт, этот совет может показаться поверхностным. Но, поверьте, у него есть научные основания.

И очень веские.

Краткая история творческой терапии

Человек всегда стремился к творческому самовыражению, свидетельством чему могут служить наскальные рисунки, сделанные в индонезийской пещере сорок тысяч лет назад. (Кстати, это многое говорит о человеческих приоритетах – ведь первый плуг был изобретен всего тридцать тысяч лет назад. И это делает меня по-настоящему счастливой!) Визуальное искусство развивалось и расцветало. У человечества появились Микеланджело, Пикассо и Джентилески. Но лишь в 1939 году ученые осознали терапевтическую ценность искусства. В этом году ветеран Первой мировой войны, художник Адриан Хилл, лечился от туберкулеза в британском санатории. Его попросили дать уроки живописи другим пациентам. Многие из них тоже были ветеранами войны, и в санатории они страшно скучали. Хилл своими глазами увидел, какое целительное действие оказало искусство на этих людей. О своем открытии он рассказал обществу. В 1942 году он предложил термин «творческая терапия».

Хилл считал, что символические процессы рисования и живописи занимают руки и освобождают разум, тем самым запуская в действие естественные восстановительные механизмы организма. Так происходит исцеление. Подобная гипотеза, конечно же, является упрощением, но наука вскоре подтвердила ее справедливость.

Писательство стало использоваться в качестве творческой терапии в 60-е годы, когда нью-йоркский психолог док тор Айра Прогофф разработал концепцию рефлексивного писательства ради психического здоровья. Этот процесс он назвал методом интенсивного дневника. Доктор Прогофф был последователем Юнга и придавал большое значение целительной силе доступа к бессознательным или подавляемым воспоминаниям. Как и визуальные терапевты до него, он видел терапевтический эффект экстернализации эмоций или жизненного опыта через образы или очерки. Так его пациенты освобождались от того, что ранее стремились подавить или не осознавали.

Австралийский психотерапевт Майкл Уайт и американский социальный психолог доктор Джеймс У. Пеннебейкер вернулись к работам Прогоффа в 80-е годы. Вместе со своим коллегой Дэвидом Эпстоном Уайт создал движение повествовательной терапии. Центральной идеей движения была мысль о том, что «проблема заключена в проблеме», а не в человеке, ее испытывающем. Экстернализация проблемы через писательство – это самый эффективный способ ее разрешения. Доктор Пеннебейкер стал пионером писательской терапии, то есть выражения эмоций через писательство. Его исследования связи между тайнами, речью и психическим здоровьем имели огромное значение. Пеннебейкер одним из первых клинически доказал тот факт, что писательство может значительно улучшить психическое и физическое здоровье, а также повысить работоспособность. Самая знаменитая его книга «Раскрытие: Целительная сила выражения эмоций» в доступной форме показывает связь между писательством и исцелением.

Как работает повествовательная терапия

С того времени были проведены сотни исследований целительной силы писательства. И это неудивительно – ведь писательство действительно исцеляет и меняет человека. Социологи установили, что экспрессивное писательство снижает чувство тревоги и депрессии, ослабляет боль и сложные предменструальные симптомы, улучшает иммунитет организма и способствует выработке антител, улучшает рабочую память, физическую выносливость и социальные отношения, уменьшает количество визитов к врачам, улучшает физическое и психическое состояние опекунов пациентов с болезнью Альцгеймера, раковых больных и больных ВИЧ, ослабляет симптомы астмы, ревматоидного артрита и пищевых расстройств, позитивно влияет на ряд симптомов посттравматического стрессового расстройства (ПТСР). Недавно проведенное обследование одиннадцати ветеранов, которым был поставлен диагноз ПТСР, показало, что после десятка сеансов повествовательной терапии у половины пациентов было клинически установлено значительное ослабление симптомов ПТСР, а у четверти все симптомы полностью исчезли!

И это только начало.

Писательство улучшает все!

Все дело в том, как устроен наш мозг. Люди – существа привычки, развитые животные, воспринимающие стимулы, пропускающие их через лимбическую систему, определяющие их значение и реагирующие.

Стимул – значение – реакция.

Приведу пример. Предположим, вы застряли в пробке. Пробка на дороге – это стимул. Задача вашей мозжечковой миндалины, миндалевидного пучка нейронов, запрятанного в глубинах вашего мозга, обработать стимулы и превратить событие в эмоциональные воспоминания. Мозжечковая миндалина этот опыт переводит в раздражение – такое значение вы ему придаете. Вы реагируете на эмоцию ругательствами и яркими мечтами о том, как вы откручиваете головы водителям всех других машин. Такая негативная реакция превращается в привычный образ действий в те моменты, когда вы получаете стимулы, которые мозжечковая миндалина классифицирует как раздражающие.

Стимул – значение – реакция.

Пробка на дороге – раздражение – ругательства и злоба.

Но вы не обязаны оставаться рабом такой обратной связи. Благодаря развитой префронтальной коре (больший участок мозга, расположенный непосредственно за лбом и управляющий здравым смыслом) вы можете освободиться от шаблона «стимул – значение – реакция». (Собакам Павлова повезло меньше.) Однако, как это прекрасно известно всем, кто пытался бросить курить, осознание верного пути и выбор этого пути – две разные вещи. Чем интенсивнее эмоция, тем меньше крови поступает в префронтальную кору, что значительно ослабляет нашу способность к рациональному мышлению.

Усугубляет проблему и то, что травматические события буквально «цементируют» пути передачи нервных сигналов. В результате некоторые люди реагируют на напоминания о стимулах. Такое состояние называется посттравматическим стрессовым расстройством (ПТСР). Такое связанное с травмой перепрограммирование мозга объясняет, почему многие ветераны не могут, к примеру, радоваться фейерверкам в день 4 июля. Их лимбическая система, похожая на сливочную нугу часть человеческого мозга, где хранятся наши воспоминания и эмоции, объединила понятия «взрыв» и «опасность». И когда ветераны слышат взрывы фейерверков, они реагируют на это так же, как любой из нас отреагировал бы на взрыв бомбы.

Кажется, что такое состояние легко скорректировать. Ведь это фейерверки, а не бомбежка. Но неврология доказывает: когда людям даже косвенно напоминают о травмах, кровь устремляется в те участки мозга, которые связаны с экстремальными эмоциями, а зоны, связанные с коммуникацией, притока крови лишаются. Человек оказывается буквально запертым в своем страхе. Он отдан на милость неврологических шаблонов. Однако писательская терапия и другие подобные приемы, включая диалектическую поведенческую терапию, творческую терапию, йогу, цигун, тай-чи, технику Александера и медитацию, позволяют нам перепрограммировать собственный мозг.

То есть вы в буквальном смысле слова можете изменить свой разум.

Опираясь на множество исследований в этой области, можно выделить три самых перспективных объяснения эффекта подобных приемов. Это привыкание, катарсис и запрет-столкновение. Все три я объясню ниже.

Привыкание

Эффективность привыкания (отметьте, что ключевое слово здесь «привычка») для изменения негативных шаблонов основывается на том, что возбуждение центральной нервной системы при повторении единичного стимула снижается. Другими словами, привычное становится скучным.

Приведу пример. Предположим, в понедельник вы отправляетесь в свой офис, думая, что вам предстоит еще один самый обычный день. Но, придя на работу, вы обнаруживаете в своем офисном кресле клоуна с красным носом. Он вам улыбается, а его красные клоунские ботинки настолько велики, что скрываются под вашим столом.

И это чертовски пугает.

Вы зовете коллег. Они говорят, что беспокоиться не о чем, что клоуна пригласили для повышения продуктивности и экономии расходов. Вы верите всему, но клоун все равно вас пугает – особенно его застывшая улыбка, с которой он молча наблюдает за тем, как вы работаете на компьютере.

На следующий день клоун сидит на том же месте и кажется чуть менее страшным, но вы все же продолжаете постоянно следить за ним. На третий день вы понимаете, что клоун все еще вас не убил. Может быть, уже можно перевести взгляд на экран, по крайней мере, проверяя электронную почту? Наступает четвертый день, и вы отправляете приятелю фотографию собственной рубашки (скорее, той ее части, на которой засохшая зубная паста напомнила вам профиль знаменитого певца). И только потом вы вспоминаете, что страшный клоун все еще сидит в пяти футах от вас.

Понимаете, что происходит?

К концу недели вам уже нет дела до этого клоуна. Он сидит в своем кресле, а вы спокойно занимаетесь собственными делами.

Клоун стал для вас привычным.

Подобно хорошему программированию, привыкание является генетическим преимуществом. Если бы мы реагировали на безопасные стимулы чрезмерным напряжением нервной системы, то просто не сумели бы уделить достаточного внимания тому, что по-настоящему опасно. С тех пор как мы стали ходить на двух ногах, мы научились использовать силу привыкания в собственных интересах. Описывая стрессовые и травматичные события прошлого, мы возвращаем себе контроль над ними, перестаем тревожиться из-за них и можем полностью сосредоточиться на реальных угрозах, которые в нашей жизни возникают гораздо реже, чем в жизни, чем пытается убедить нас наша древняя лимбическая система.

Катарсис

По сути своей, катарсис – это эмоциональный выплеск или очищение. Вы наверняка ощущали катарсис после консультации у профессионального психотерапевта или откровенного разговора с другом. Свой первый катарсис я ощутила в семь лет. Наша семья переехала из города средних размеров в маленький городок Пейнсвиль, штат Миннесота. Мне предстояло пойти во второй класс. Земля ушла у меня из-под ног. Новая школа, новые дети, новые правила! А я ходила в джинсах, сшитых мамой, и в кроссовках, купленных на гаражной распродаже. И зубы у меня были серыми из-за антибиотиков, которыми меня кололи в младенчестве. Довершало картину то, что я яростно сопротивлялась любым попыткам расчесать мои волосы там, где я этого не видела. А значит, тем, кто сидел за мной, открывалось потрясающее зрелище.

Было совершенно ясно, что вписаться в новую жизнь мне вряд ли удастся.

В первый день на игровой площадке три девочки, имена которых, к счастью, стерлись из моей памяти, заблокировали меня возле горки. Первой заговорила девочка с разноцветными бантиками в волосах.

– Ты откуда?

Может быть, ей просто было интересно. Возможно, она пыталась со мной подружиться. Но я сразу отрезала себе пути к отступлению.

– Из Сент-Клауда. Мой отец играет в телевизионных фильмах.

И это было БОЛЬШОЙ ЖИРНОЙ ЛОЖЬЮ. Мой отец только что потерял работу картографа и был на пути к осуществлению своей мечты превратиться в алкоголика с полной занятостью. Я так никогда и не узнала, был ли у него хоть какой-то выход из этой ситуации.

– Не может быть!

– Клянусь жизнью мамы!

Горло перехватило сразу же, как я это произнесла. Бамс! Я словно сама ударила себя под дых. Мама была для меня всем. Без нее в моей жизни не было бы ни стабильности, ни безопасности, ни еды, ни крова, ни любви. Она была моим оазисом в урагане семейной жизни. И я только что солгала, поклявшись ее жизнью! Я убить себя была готова.

Полагаю, вам совершенно понятно, что после этих слов все девочки захотели играть со мной. Играть со мной хотели все. Я была в восторге, но мысль о совершенном проступке постоянно грызла меня. Весь день я проплакала в кабинете медсестры. Когда она предложила позвонить маме, чтобы она забрала меня, я категорически отказалась. Я была уверена, что, если мама еще не умерла, она обязательно разобьется по дороге в школу.

В конце дня я с трудом заставила себя выйти из школьного автобуса и войти в дом. К моему изумлению, мама была дома. Мертвая леди ходила и говорила. Она мельком взглянула на меня и сразу же крепко обняла.

– Что случилось, дорогая?

И я все ей выложила, как профессиональный наркоман.

И знаете что? Я сразу почувствовала себя лучше. Словно огромный груз свалился с моих плеч. Я целый день страшилась неизбежного наказания за ложь. Каким счастьем было избавиться от этого чувства!

Катарсис действительно приносит такое мгновенное и эффективное облегчение. Этот процесс можно сравнить с крышкой, снятой с кипящей кастрюли. Пар – это ваши сильные негативные эмоции: чувство вины, страха, гнева. Они кипели в закрытой кастрюле – и вдруг вырвались на волю. Изложение негативного опыта через разговор или описание высвобождает самые интенсивные эмоции, с ним связанные. Катарсис дает нам возможность выпустить пар.

Запрет-столкновение

Третья теория, объясняющая эффективность писательства в деле эмоционального исцеления, – это запрет-столкновение. Очень трудно заставить себя не думать о стрессе или травме. Вам нужно запретить себе это. Но иногда негативные мысли и импульсы все же просачиваются, как бы мы ни старались держать их под замком. И отрицание их ведет к хроническому стрессу, который пагубно сказывается на разуме и теле.

Загрузка...