Кэйт держалась как-то странно – что не сулило ничего хорошего для их будущей совместной работы. Финн специально искал встречи, желая понять, какой она стала и не собирается ли она на время съемок устроить ему персональный ад.
Долби сказал, что она на балконе. Финн сразу узнал голос Кэйт – еще до того, как парень произнес ее имя, – этот характерный, слегка раздраженный тон, с каким она часто обращалась к нему в их последние совместные дни. Потом он увидел и другое: медно-рыжие волосы, которые задавали работу целой армии парикмахеров в попытке придать тот же цвет не одному поколению женщин; длинные ноги и округлые бедра – должно быть, она больше не морила себя голодом, чтобы соответствовать параметрам молоденькой кинозвезды.
Финн был сильно удивлен и даже раздосадован, потому что его тело по-прежнему слишком остро реагировало на близость к этой роскошной женщине. И вот теперь эта накопившаяся злость выплеснулась на нее. Только гордость заставила его взять себя в руки.
Нет, он не мог позволить ей опять внести хаос в его жизнь. Между ними возможны только партнерские отношения.
– Ну что, пойдем в дом?
Кэйт задумалась над таким, казалось бы, простым вопросом. Потом покачала головой:
– Пока нет. Еще несколько минут.
– Весело было смотреть, как ты ломаешь ему пальцы.
– Ничего веселого. Здесь много камер, да и просто любопытных глаз. – Она поморщилась. – Сейчас мне такая популярность ни к чему. К тому же это слишком избито – затеять драку на коктейльной вечеринке. Веришь или нет, но для такого я все же слишком хорошо воспитана.
Наконец к Кэйт вернулось чувство юмора. Финн не смог сдержать улыбку:
– Ради тебя я мог бы его прибить.
Она улыбнулась:
– Очень мило с твоей стороны, но меня утешает мысль, что он все же усвоил урок. Может, я и ошибаюсь, но мне кажется, что его настойчивость скорее была связана с моими родителями, чем со мной. Похоже, его больше интересовали их политические связи.
Теперь Финн все понял. Связи Кэйт – огромный соблазн для жаждущего славы политика. Тот парень явно был из их числа.
– С возвращением в мир шоу-бизнеса.
Кэйт покосилась на него:
– Работу я никогда не бросала, и ты это знаешь. Если я не работала в Голливуде, это еще не означает, что я бездельничала.
– Ты играла на сцене. Это другое.
Ее глаза сузились.
– Не начинай. Я не собираюсь с тобой спорить. – Кэйт удалось сдержаться, на лице появилось наигранно равнодушное выражение. – Но я польщена, что ты следишь за моей карьерой. Как мило. Кто бы мог подумать.
Ее голос просто источал сарказм, Финн не мог ей позволить продолжать в том же тоне.
– Только потому, что тебя пригласили в проект без консультации со мной, не думай, что я не стану проверять, подходишь ли ты для этой роли. За фильм отвечаю я, а характер Ребекки… это не твое амплуа.
Кэйт стиснула зубы. Ему удалось ее зацепить. Впрочем, она быстро справилась с эмоциями, как и всегда. Она встала, сделала шаг и повернулась к Финну лицом.
– Знаешь, если бы ты больше занимался своей работой и меньше соблазнял девушек на европейских курортах, тебе бы не пришлось узнавать постфактум, что происходит в твоих проектах.
Презрение в голосе Кэйт отбило у него охоту к красивой игре. Откуда это высокомерие?
– Так ты, значит, следишь за моей личной жизнью? Как это пошло.
– Брось. Неужели ты не можешь переступить через себя? Меньше всего меня волнует, с кем ты спишь. Я здесь не просто так. Я хочу заниматься своей карьерой – это единственное, что меня волнует.
Финн хотел резко ответить, но сдержался.
Кэйт несколько лет оставалась в тени, и положение ее родителей ничего не меняло. Участие в проекте «Фолли» могло подтвердить ее профессиональные качества, но этого было недостаточно, чтобы ее имя засверкало прежним блеском. А вдруг она задумала коварный план возвращения? Для того чтобы попасть на обложку журнала, слухи о возобновлении их отношений отлично сработают.
– Ну я, конечно, не знаю, но для триумфального возвращения этот вариант совсем неплох, верно?
Скрестив на груди руки, Кэйт подняла подбородок и посмотрела на него сверху вниз:
– Что ты имеешь в виду?
– Если ты будешь крутиться вокруг меня, ты с легкостью попадешь на обложки светских хроник. – С нарочитой небрежностью он откинулся на спинку и заложил руки за голову. – Когда-то ты говорила, что я – самый великолепный мужчина в твоей жизни. Что, хочется еще раз откусить от яблочка?
Ее глаза сузились.
– Финн, ты все так же зациклен на себе. Можешь, конечно, не верить, но мне не нужны кричащие заголовки. Я уже выросла, и мне пришлось немало поработать, чтобы отточить свое профессиональное мастерство. И я очень серьезно отношусь к тому, чем занимаюсь. – Она смерила его взглядом, в котором читалась только неприязнь. – Может, тебе стоит вернуться в Монако, пока не закончатся съемки?
Похоже, он наступил на болезненную мозоль Кэйт. На ее щеках выступили пятна гнева, пальцы, сжимавшие ремешок сумочки, побелели.
– А теперь извини, – сказала она, – завтра утром у меня встреча, и я должна выспаться.
Кэйт ушла, с треском захлопнув за собой дверь.
Ей всегда хотелось оставить за собой последнее слово. Бросить обвинение и уйти – ее стиль. За три года ничего не изменилось. Это было практически повторением их последнего разговора у него дома. Кэйт и в тот раз обвинила Финна во всех бедах.
Тем не менее дело было не только в особенностях ее характера. Слишком много людей было занято в «Фолли». На карту поставлено все – деньги, репутации. И Финн просто не мог позволить, чтобы Кейт своими истериками все это испортила. Теперь он до самого конца будет следить за проектом и убьет любого, кто захочет ему помешать.
Финн тряхнул головой. Черт. Он должен быть разумным. Возможно, Кэйт могла оказаться вполне удачным выбором для «Фолли». Если она сумеет вытянуть Ребекку, ее имя позволит заработать немалый гонорар. Хотя это вовсе не означало, что с ней будет меньше хлопот в процессе.
Плотно закрыв за собой дверь, Кэйтлин раскинула руки, наслаждаясь прохладой воздуха из кондиционера. Вчера перед уходом она забыла опустить вниз термостат, и, когда вернулась, внутри было почти так же жарко, как и снаружи. Но сегодня было значительно прохладнее.
Кэйт стянула с себя платье и повесила его в шкаф. Костюмы, подобранные для фильма, окунали в атмосферу сороковых годов и дарили ощущение женственности. И в то же время было приятно, что действие происходило не в ту эпоху, когда носили корсеты и горы нижних юбок – при такой жаре можно было бы запросто получить тепловой удар.
В одном белье Кэйт направилась к холодильнику, чтобы достать бутылку минералки. Она достаточно долго жила в Лондоне, чтобы успеть привыкнуть к тому, что англичане называют летом, и совсем забыла, каким горячим и влажным оно бывает в Америке.
Уолтер Фарелл не один год работал помощником режиссера у ее отца, немало переняв у него. Уолтер считал нужным находиться в той же среде, что и актеры. Кэйт быстро проникалась симпатией ко всем, кто работал с ее отцом, – будь то актеры, режиссеры или операторы. Особенно в этом фильме, где значительная часть действия происходила в джунглях.
Обмахиваясь сценарием, Кэйтлин плюхнулась на кушетку. Пожалуй, можно сказать без преувеличения, что это была самая лучшая ее роль. Она работала вместе со звездами Голливуда и с самым лучшим режиссером. Это была ее жизнь – жизнь, о какой можно только мечтать.
Просто ей понадобилось некоторое время, чтобы найти правильный путь. Ей был дан еще один шанс, и требовалось грамотно им распорядиться. Единственное, что омрачало радость Кэйт, – встреча с Финном. Она долгое время считала, что прошлое пора уже оставить позади, но стоило только Финну появиться, как некогда сильные чувства к нему вновь дали о себе знать.
Кэйт зевнула и закрыла глаза. Этим утром ей пришлось потратить изрядное количество времени на макияж, чтобы скрыть темные круги под глазами. Она хотела до обеда позвонить матери, но все-таки решила вздремнуть. Подъем в пять утра никогда не был для нее легким делом, к тому же она провела добрую часть ночи без сна, смотря в потолок и пытаясь разобраться в своих чувствах, распутать клубок противоречивых эмоций, которые вызывал у нее Финн. Остальную часть ночи ее преследовали беспокойные сны, главным участником которых был ее бывший возлюбленный.
Проклятье! Ну почему он вновь возник в ее жизни? Пережевывание прошлого – бессмысленное занятие. Нужно сосредоточиться на настоящем. Если они будут игнорировать друг друга или относиться враждебно, то это лишь привлечет к ним дополнительное внимание прессы и породит слухи.
Стук в дверь прервал мысли Кэйт.
– Входите! – крикнула она и потянулась за бутылкой с водой.
– Классный прикид, Кэйт.
Кэйт не смогла скрыть удивление при виде Финна. С горящими щеками она спрыгнула с кушетки, сдернула с крючка висевший на двери халат для душа и, повернувшись к гостю спиной, просунула руки в рукава. Она повозилась с поясом, надеясь выиграть время, чтобы прийти в себя. Легкий смех за спиной, разумеется, ей в этом не помог.
– Не ожидала, что ты здесь появишься.
– Боюсь спросить, кого же ты тогда ожидала.
На этот вопрос Кэйт отвечать не стала.
– Так чего ты хотел, Финн? – спросила она.
– Я думаю, что нам нужно поговорить. – Он бросил на стол пачку бумаг, подошел к холодильнику и заглянул внутрь.
– Ладно. Подожди за дверью, я что-нибудь на себя накину…
Он удивленно поднял брови:
– Откуда такая скромность? Как будто бы я ни когда не видел тебя без одежды.
От таких слов легче тоже не стало. Хотя в его постели, вероятно, за эти три года побывало столько женщин, что вряд ли он мог вспомнить, кому какие части принадлежали.
Не то чтобы и у Кэйт были какие-то проблемы с памятью. Ее кожа вспыхнула. Да, сегодня на нем хватало одежды – джинсы, черная майка, – но воспоминания о том, что скрывалось под этой одеждой…
– Все же тебе будет лучше подождать за дверью.
Финн достал из холодильника бутылку воды и предложил ее Кэйт. Она отрицательно покачала головой, он открыл бутылку и сделал длинный глоток. А потом сел, явно не собираясь никуда уходить. Похоже, ему доставляло удовольствие злить ее.
– На улице ужасная жара. Почему бы нам не по говорить здесь?
Кэйт сильнее запахнула халат.
– Лучше все же на улице.
Брови Финна удивленно приподнялись.
– Да что с тобой, Кэтти?
– Ничего. Просто я подумала, что будет не слишком удобно, если кто-нибудь зайдет и тебя здесь увидит. Это может быть неправильно истолковано. – Кэйт мысленно отругала себя за скучный тон и занудство.
Судя по выражению лица Финна, ему в голову пришла та же мысль.
– Ты что, серьезно?
– Как ты вчера справедливо заметил, одного моего пребывания рядом с тобой достаточно, чтобы моментально привлечь к нам внимание папарацци. Я предпочитаю не подкармливать этих шакалов. – Она подошла к шкафу и достала оттуда джинсы и рубашку, потом повернулась и посмотрела на гостя.
Финн проигнорировал намек. Кэйт сузила глаза, пытаясь придать большую выразительность своему взгляду. Он удивленно посмотрел на нее, словно спрашивая, все ли с ней в порядке. Черт! Не оставалось ничего, как взять одежду и отправиться в ванную.
– Думаю, что и в этом не было необходимости! – крикнул он ей вслед.
– Точно, – отозвалась Кэйт из-за двери – Как только нас увидят вместе, как бы невинно это ни выглядело, вновь начнутся разговоры о нашем возобновившемся романе.
Через минуту Кэйт вышла из ванной и раскрыла жалюзи на всех окнах, затем обошла вокруг стола и села напротив Финна. Он хмыкнул.
– Это уже слишком, тебе не кажется?
– Я просто осторожна. Тебе, может, и плевать, как это будет выглядеть со стороны, но мне нет.
– Как это мило с твоей стороны – беспокоиться обо мне. – Он мило улыбнулся.
– Ну, так что же все-таки тебя сюда привело? – Кэйт решила сменить тему разговора.
Он усмехнулся.
– Боязнь за свою репутацию. Папарацци, сплетни, домыслы, знаешь ли.
Странно. Это было то, чему Финн никогда не придавал значения. Его совершенно не волновало, что о нем пишут в желтой прессе. Почувствовав подвох, Кэйт сцепила за спиной руки, сохранив невозмутимое выражение лица:
– Ну что ж, я внимательно слушаю.
– Сегодня утром, обсудив все с Долби и Фареллом, мы решили до конца съемок закрыть для прессы съемочную площадку. Зная о нашем бурном прошлом, нам дали согласие.
Кэйт подняла руку:
– Подожди-подожди. Если не случится ничего непредвиденного, через пять недель съемки и так закончатся. Руководству не нужно так надолго закрывать съемочную площадку, если только… – Черт. Кэйт постаралась сохранить спокойную интонацию.
– Ты что, не собираешься возвращаться в Лос-Анджелес?
– Нет. Завтра туда отправится Долби со вторым составом.
Кэйт внезапно почувствовала сильную головную боль.
– Но почему?..
– Потому.
Она ждала от Финна объяснений, но он молчал. Нет, этот мужчина был совершенно невыносим. Она потерла виски.
– Значит, ты собираешься быть здесь до самого конца?
– Точно. У тебя есть какие-то возражения?
– Нет, – солгала она. – А у тебя?
Финн был абсолютно невозмутим. Казалось, он даже проглотил усмешку.
– У меня? Никаких.
– Тогда все в порядке. – Она сделала глубокий вдох. Отлично. Она тоже сможет играть в эту игру. – Это хорошо, что ты закрыл площадку для прессы. Когда никто не беспокоит, проще сосредоточиться на работе, – добавила она.
– К сожалению, мы немного опоздали.
Слова Финна прозвучали зловеще. Он протянул Кэйт газету, на первой полосе которой были странные фотографии, очевидно взятые из Интернета. О нет! Ее живот сжался. Она подумала, что какой-то блогер нашел ее старые фотографии с танцами на столе и с поездкой на мотоцикле. Платье Кэйт взметнулось от порыва ветра, а рука Финна…
Нет, это были не те фотографии, но чувство облегчения оказалось недолгим. Их вчерашняя встреча все же не осталась незамеченной. Проклятье. На одном из снимков был изображен Финн и тот наглый парень, с ненавистью на него уставившийся. На другой – Кэйт и Финн вместе сидели на скамейке. Комментарии можно было не читать.
– Нас уже заметили? О, черт…
– Я бы мог сказать, добро пожаловать домой…
– Если бы ты это сказал, я бы тебя убила. – Кэйт вздохнула. – Ты уверен, что не хочешь вернуться в Нью-Йорк? Просто чтобы дать мне спокойно закончить съемки.
– В любом случае это была бы лишь отсрочка. – Финн посмотрел на нее. – Я хочу сказать, ты же вернулась, чтобы снова начать работать в Лос-Анджелесе, верно?
– Верно. Но сначала мне бы хотелось сыграть Ребекку, чтобы людям было о чем говорить, кроме моего прошлого.
Глаза Финна расширились от удивления.
– Значит, ты не хочешь, чтобы о нас вновь говорили?
Наконец Финну стали очевидны желания Кэйт.
– Разумеется, нет.
– В свое время пиар нашего романа сделал тебе имя.
Эти слова были излишними. Целых три года Кэйт пыталась избавиться от воспоминаний о том времени.
– Это все далось мне дорогой ценой.
Финн тряхнул головой.
– Я и не думал, что все было настолько плохо.
Жара сделала Кэйт раздражительной, она не выспалась, а от разговора с Финном у нее началась головная боль.
Ее терпение лопнуло.
– Ну, великим мыслителем ты никогда не был, и это твоя неповторимая особенность.
Финн не стал отвечать колкостью на колкость, только усмехнулся. За эту улыбочку ей захотелось влепить ему пощечину.
– Ну, признайся, мы все же неплохо проводили время.
Даже под пыткой Кэйт бы не призналась. Впрочем, сейчас это было не важно.
– Это было давно. Я изменилась.
– Какая жалость. – Финн поднял стакан и сделал еще глоток.
Кэйт стиснула зубы. Нет, на эту наживку она не клюнет. Он специально дразнил ее. Может, у него такое извращенное чувство юмора? Она сделала глубокий вдох.
– Я уже не такая легкомысленная. И – да, ты прав. Раз уж мне все равно придется с этим столкнуться, то и откладывать незачем. – Кэйт вытерла ладони о джинсы. – Ты делаешь свою работу, я – свою. У папарацци не будет поводов заподозрить нас в близком общении. А выход фильма это положение закрепит.
– Я видел кадры, отснятые вчера. Ты великолепна.
Неожиданный комплимент застал Кэйт врасплох. И в то же время насторожил.
– Спасибо. Ребекка – интересный образ. Моя мать даже сказала, что если бы она была лет на тридцать по моложе, то поборолась бы со мной за эту роль.
Финн встретился с Кэйт взглядом.
– Скажу честно, если бы мне пришлось выбирать между тобой и твоей матерью, я бы выбрал на эту роль тебя.
Кэйтлин пожала плечами, скрыв удивление.
– После Синди Берк, разумеется.
Губы Финна скривились. Он хмыкнул и неожиданно перешел на деловой тон:
– Мы были вынуждены внести некоторые изменения в расписание. Как ты знаешь, мы уже немного запаздываем, а я не хочу вечно тянуть за собой этот хвост. Одним словом, нас ожидают длинные дни.
Кэйт кивнула.
– И еще было бы хорошо, если бы ты время от времени где-нибудь появлялась.
Его вкрадчивая интонация заставила Кэйт насторожиться.
– С тобой?
– О нет, об этом речь не идет.
Кэйт посмотрела на список, который Финн ей передал: одного имени в нем явно недоставало.
– А Наоми?
– У Наоми свое расписание и свои планы.
Кэйт откинулась назад и вздохнула. О, черт, ну что за детский сад.
– Другими словами, она не хочет делить первую полосу ни с кем. Особенно со мной. Ничего не меняется.
– Наоми не дура. Ей нужно заботиться о своей карьере.
– Как будто я могу ей чем-то навредить. Единственный человек, которого мне удалось утопить, – это я сама.
– Ну… Наоми думает, что ты всегда стремишься ее затмить. В этом тоже мало радости.
Кэйт пожала плечами:
– Вряд ли. Моя карьера полетела к чертям, а она получила то, что хотела. Не понимаю, на что она может обидеться.
Брови Финна удивленно приподнялись.
– А у тебя с этим проблем нет?
Можно было по-разному интерпретировать его слова, но Кэйтлин не хотела начинать этот разговор. Она решила пресечь все разговоры, имеющие отношение к Наоми.
– У меня все в порядке с самооценкой. Просто Наоми считает, что это игра для одного человека. Она не думает, что для нас обеих нашлось бы место на первых полосах светских хроник. А может, причина вообще не в этом.
Еще один внимательный взгляд на список заставил Кэйт похолодеть.
– А это что еще такое?
Финн пожал плечами:
– Папарацци хотели бы немного сместить фокус – на вас с Джейсоном. Их интересует, не стал ли ваш экранный роман реальностью. – Губы Финна скривились.
Черт. Неужели у нее такая судьба – делать себе имя на личных отношениях с членами съемочного процесса? В то время как Наоми будет позволено удерживать внимание на проекте и на ее роли. Какое унижение.
– Это дешевый сценарий.
Кэйт уже была готова его придушить. И еще эта дурацкая манера равнодушно пожимать плечами.
– Но ты же знаешь – это сработает.
Джейсон Элкинс был хорошим актером. Они прекрасно вместе работали перед камерой, тем не менее он никогда ей не нравился. Самовлюбленный эгоист, к тому же не блещущий особым умом.
Кэйт едва справилась с желанием высказать Финну все, что она думает о его грандиозном плане.
– Отлично. Если это нужно для успеха фильма, я согласна на любые условия.
– Умная девочка.
Кэйт встала и надела шлепки.
– Только не надо строить из себя папочку, Финн.
– Я и не строю.
Казалось, он был искренен. Кэйт почувствовала себя виноватой. Просто она всегда была слишком напряжена рядом с ним, непременно ожидая самого худшего.
– Это было дружеское замечание.
– Когда-то мы много значили друг для друга, Финн, – сказала Кэйт, тщательно подбирая слова, – но вряд ли мы были друзьями. Теперь, когда мы стали коллегами, я не вижу никаких причин для вражды.
Выражение лица Финна не изменилось, но пристальный взгляд его зеленых глаз был ей хорошо знаком. Слова Кэйт не могли его задеть – его вообще ничем нельзя было задеть, – но, похоже, Финн был разочарован. Что могло его так расстроить? Кэйт не знала. Последний раз она видела этот взгляд три года назад, когда, уходя из его квартиры, хлопнула дверью.
– Я собираюсь чего-нибудь перекусить перед съемкой. Так что пока.
С этими словами Кэйт вышла из трейлера и, попытавшись изобразить улыбку, бодро зашагала к передвижной кухне. Она гордилась собой и тем, что все-таки смогла за себя постоять.
Но теперь она могла признать, что в их совместном прошлом было много хорошего. Прежние чувства вновь дали о себе знать.
Закрыв глаза, Кэйт сидела в кресле гримера, пытаясь проникнуться этими вновь нахлынувшими ощущениями, чтобы потом воплотить их в образе Ребекки. Но когда Марта занялась ее волосами, Кэйт открыла глаза и сосредоточилась на ее действиях: ничего не изменилось, все было так же, как и вчера. Марта болтала и отпускала шуточки, над которыми Кэйтлин в нужных местах посмеивалась.
В конце концов, она была совсем неплохой актрисой.