Дом, милый дом
Октябрь
Солнце пробивалось сквозь приоткрытые шторы, настырно пытаясь осветить закрытые тонкие веки. Дэниэл лениво отвернулся от окна и скрутился в позе младенца, обхватив руками «гудевшую» голову. На темени виднелся широкий шрам, который еще совсем недавно приобрел бледный оттенок, указывающий на завершение заживления тканей. Дэниэл открыл глаза. Перед ним на прикроватной тумбочке стояла фотография, на которой были изображены они с Ритой. День их свадьбы. С каждым годом Дэниэл отмечал, что фото не тускнеет, в отличии от людей, которые были на нем. Он чувствовал, что в постели кроме него никого не было. Однообразные дни, проведенные в полном безделье, наскучили ему. Пора что-то менять. Дэниэл побрел в ванную комнату, смежную с их с женой спальной. В стаканчике было две щетки: его и Риты, на полочке лежало две бритвы: мужская и женская. Дэниэл уже было потянулся за пеной для бритья, когда с удивлением заметил, что щетина со вчерашнего утра практически не отросла.
– Может, я брился во сне? – пробормотал он сам себе с улыбкой.
Умывшись и переодевшись, Дэниэл спустился вниз и пошел на кухню. Рита сидела за обеденным столом перед экраном ноутбука. Услышав шаги приближающегося мужа, она немного повернула к нему голову и улыбнулась. Дэниэл поцеловал ее в лоб и обратил внимание на монитор.
– Твой блог? – спросил он.
– Да, – улыбнулась Рита, – в последнее время он стал более популярным, а у меня, как назло, словно наступил творческий кризис.
– Быть может, – ответил Дэниэл, – нам стоит сходить в ресторан? Ты закажешь экзотические блюда, они вдохновят тебя на создание собственных новых рецептов, и ты снова наполнишь свой блог вкусными идеями?
– Ты же знаешь, что я не могу выйти из дома…
– Он взрослый парень, он справится!
– Я не оставлю его одного дома, и ты это знаешь, – печально и строго ответила Рита. – Я не хочу возвращаться к этому вопросу.
– Значит закажем на ужин еду из ресторана! Идет? – спросил Дэниэл.
– Возможно, я подумаю.
Дэниэл взял полную кружку кофе, стоявшую у ноутбука жены, чтобы сделать из нее глоток.
– Сколько лет этому кофе? – скривившись, спросил он.
– Я не помню, извини, – ответила Рита, – наверное, я его заварила, когда собирала Молли в школу и так и забыла о нем. Сейчас я сварю свежий для нас обоих.
– Я сам, – ответил муж и снова поцеловал Риту.
– А я проверю, как там Макс.
Пока муж возился с кофемашиной, Рита поднялась на второй этаж и подошла к комнате сына. Постучав, она приоткрыла дверь и вошла в комнату. Шторы были плотно задернуты. Настольная лампа, что стояла на тумбе у кровати ярко освещала подростка с книгой в руке, лежавшего на аккуратно застеленной кровати.
– Сынок, – нежно сказала Рита, – может ты все-таки присоединишься к нам с папой за завтраком?
– Спасибо, мама, – ответил Макс, – но я не голоден.
– Как всегда… что ты сейчас читаешь? – спросила она и села в ногах у сына.
На столе у стены, за которым еще полгода назад Макс делал уроки, стояли две большие стопки книг: в одной – прочитанные, в другой – те, что подросток планировал прочитать в ближайшее время. А времени у него было очень много: пережив ту ужасную аварию, после возвращения домой, Макс только и делал, что читал, так ни разу не выйдя не только за пределы не только дома, ни и даже своей комнаты.
– Мэри Шелли, – ответил он.
– «Франкенштейн»?
– «… или современный Прометей»… да, мама.
– Почему ты читаешь такие мрачные романы? Ужасы, мистика… зачем тебе это?
– Так я пытаюсь понять, что со мной произошло, – спокойно ответил сын, держа книгу правой рукой. Левая безжизненно лежала рядом.
– А как же твои друзья? Ты не скучаешь по ним?
– Скучаю, очень скучаю, – ответил парень, – именно поэтому я и не должен видеть их. Это будет больно…
Она не понимала его, но не хотела мучить допросам. Прошло слишком мало времени.
– Я буду внизу, если понадоблюсь – только позови, – сказала Рита и вышла из комнаты. Прислонившись к двери, она тихо заплакала. Доктор прав: Максу пока лучше оставаться дома, в кругу семьи, особенно если он и сам того желает.
Спускаясь вниз, Рита услышала, как Дэниэл с кем-то прощался по телефону.
– Кто звонил? – спросила она, вдыхая ароматный запах свежезаваренного кофе.
– Майк… – печально сказал Дэниэл. – Спрашивал, как у меня дела.
– И что ты ответил ему?
– Я сказал, что безумно хочу выйти на работу, что мне надоело сидеть дома без дела, на что он ответил, что я еще не готов к этому.
– А ты считаешь, что готов? – спросила Рита.
– Наверное, – неуверенно ответил Дэниэл. – Пойми, мне хорошо дома с семьей, с тобой и детьми. Но, порой, меня сводит с ума это однообразие. Мне не хватает встреч, поездок, общения с людьми… С кем-то еще, кроме курьеров и продавцов ближайших магазинов. И… вас, конечно же.
– Ты знаешь, что тебе нельзя садиться за руль, – строго сказала Рита. – Доктор сказал…
– Да, я знаю, спасибо, что напомнила!
Жена посмотрела на Дэниэла с укором и отвернулась, сев снова за свой ноутбук.
– Прости, Рита, ну прости меня… – он присел перед ней на корточки. – Майк перечисляет проценты от сделок на мой счет лишь потому, что я являюсь таким же владельцем бизнеса, как и он. Но этого мало, к тому же даже этих денег я не заработал. Их зарабатывает Майк, а со мной делится из чувства долга, жалости или прописанного пункта в контракте о недееспособности одного из владельцев. А я хочу работать! Для встреч с клиентами мне не обязательно садиться за руль. Моим водителем можешь быть ты…
– Я повторюсь: я не оставлю Макса одного в доме. У него неустойчивые психика и сознание. Да, он хочет как можно чаще бывать один, но я не допущу, чтобы он оставался один в доме. И уж тем более с Молли. Я не могу ему запретить читать то, что он читает, потому что это единственное, что его сейчас интересует и отвлекает от мыслей от произошедшем, хотя я и должна! Каждую неделю он заказывает в интернет-магазине по несколько книг с таким сюжетом, что мне и сейчас было бы жутко их читать, а ему всего четырнадцать!
– Будет в следующем месяце… – поправил Дэниэл.
– Это дела не меняет, – ответила Рита. – Пойми, Дэниэл. У тебя была тяжелая травма головы. Майк наверняка общался с твоим врачом, он е твой друг, и доктор скорее всего убедил его в том, что тебе пока не стоит выходить на работу. Диваны и шкафы Майк сможет какое-то время изготавливать и продавать и без тебя, это не столь важно. И убыток он не понесет, лишь будет немного больше проводить времени на работе. Важно, чтобы ты полностью восстановился. Я верю, что ты поправишься…
– Но я здоров, – ответил Дэниэл.
– Какая-то часть тебя знает, что это не так… Мы все были там. Этот ужасный день навсегда останется в памяти. И если тело, – Рита коснулась указательным пальцем правой руки плеча мужа, – окрепло, то здесь, – она прикоснулась к его лбу, – еще не все совсем так, как должно быть. По крайней мере, так говорит доктор. А я склонна больше верить ему, чем твоему энтузиазму и лидерскому качеству мужчины.
– Я должен прогуляться, извини, – сказал Дэниэл, поднялся, взял свою куртку и вышел во двор, так и не выпив свой кофе.
Пройдя мимо нескольких, так похожих друг на друга, домов, он встретил одного из соседей, с которым когда-то пил пиво в ближайшем баре в то время, пока жены снимали видео о приготовлении какого-то нового и необычного блюда для кулинарного блога Риты.
– Как дела, Дэн? – спросил его здоровяк.
– Привет, – ответил Дэниэл, протянув руку, – пожалуй, так же, как и вчера…
– Выглядишь не важно.
– Знаю, знаю… хочу выйти на работу, но все словно сговорились против меня.
– Я бы на твоем месте не спешил, – с улыбкой ответил сосед, – заработная плата капает, делать ничего не надо. Отдыхай и ни о чем не думай!
– Пойми, я не могу находиться целыми днями в доме. Он давит на меня…
Улыбка пропала с лица соседа.
– Я понимаю тебя, правда, – печально ответил он. – Потерять все… но ты должен продолжать жить!
– Вот я и хочу продолжать, но Рита уверена, что я еще не готов.
– Рита? – удивленно спросил сосед.
– У тебя с памятью плохо? Да, Рита, моя жена.
– Твоя жена, верно… – задумчиво ответил тот. – Я думаю, тебе действительно не стоит пока выходить на работу. Ладно, мне пора. Счастливо! Если появится желание – заходи как-нибудь в гости.
– Спасибо, удачи, – ответил Дэниэл и пошел дальше.
Еще какое-то время он бродил по улицам, словно призрак, не отражающийся в витринах. Один. До обеда еще было далеко, поэтому улицы пустовали: все были на работе или на учебе, кроме домохозяек: те, что были моложе, прогуливались с колясками, а те, чьи дети уже стали достаточно взрослыми для того, чтобы жить отдельно и периодически радовать родителей внуками, выгуливали своих миниатюрных собачек, что были размером меньше кошки. Дэниэл всегда говорил, что настоящая собака должна быть ростом с трехлетнего ребенка, а этих существ с бантиками в позолоченных ошейниках он называл самой коммерчески удачной ошибкой заводчиков.
Вернувшись домой, он застал жену за приготовлением теста для булочек с корицей.
– Всегда, – недовольно бурчала себе под нос Рита, – всегда у меня идеально выходило это тесто!
Она бросила на стол бесформенный комок, пристающий к рукам.
– Что со мной? – со слезами на глазах спросила она больше у самой себя, чем у мужа.
– Ты же лично сегодня утром сказала мне, что мы все там были…
– После возвращения домой все изменилось. Я словно не живу, – печально сказала Рита.
– Об этом я тебе и говорил, – ответил Дэниэл, – мы существуем в этом доме, а не живем. Пора начинать новую жизнь: работать, выходить в люди, путешествовать, ходить в кино и рестораны, навещать соседей, стричь газон, наконец.
– Пока Макс в таком состоянии, я не выйду из дома, – снова повторила Рита, очищая свои длинные пальцы от теста.
– Молли уже вернулась из школы? – спросил муж.
– Да, она у себя, – ответила Рита. – Автобус снова не остановился у нашего дома, как делал это раньше. И ей пришлось идти пешком половину улицы. Я прошу тебя в следующий раз поговорить с водителем.
– Завтра поговорю, обещаю.
– И с сыном.
– И с сыном…
На ужин Дэниэл, как и обещал, заказал еду из ресторана на дом. Однако к ней почти никто не притронулся. Головные боли донимали, таблетки, что прописал врач, не помогали. Радость и вкус к жизни, казалось, остались тем весенним днем зажатыми между кусками металла, которые вместе с разбитой машиной отправились на покой на какую-то загородную свалку, ожидая, когда многотонный пресс окончательно раздавит их в лепешку.
Ночью Дэниэл и Рита проснулись от крика, доносящегося из комнаты сына. Родители побежали туда. Испуганный подросток сидел на кровати, обхватив ноги правой рукой.
– Что произошло? – спросил отец.
– Сон, – дрожащим голосом ответил Макс. Мама села рядом и обняла сына.
– Кошмар? – снова спросил Дэниэл. – Это все из-за твоих книжек…
– Нет, это из-за тебя, – судорожно ответил Макс. Отец озадаченно посмотрел на него. – Та авария, – продолжил напуганный и раздраженный подросток. – Я видел во сне, как мы все погибли. Я видел Молли, лежащую в луже крови, я видел маму со свернутой шеей, я видел тебя с разбитой головой.
– Дай мне руку, – сказал Дэниэл, взяв правую руку сына в свою и приложив ее к своей голове, – что ты чувствуешь? Ты нащупал пальцами большой шрам в моих волосах?
Макс молчал, явно ощущая рубец на голове отца. Рита тихо плакала.
– Я живой, – полушепотом сказал Дэниэл и погладил сына по голове, – а это был всего лишь дурной сон.
– Эта проклятая авария всю нашу жизнь не будет давать нам покоя, то и дело всплывая то во снах, то в воспоминаниях? – словно взмолилась Рита, сама не понимая, кому.
– Сынок, – сказал отец, – мы с тобой должны быть сильными и стойкими ради мамы и твоей младшей сестры.
– Молли ведет себя так, словно ничего не произошло, словно она и не помнит того, что было в тот день, – возразил Макс.
– Потому что ей всего восемь, – ответил Дэниэл, – возможно, она действительно ничего не помнит. И это к лучшему. Но мы должны жить дальше, понимаешь?
– Понимаю, – согласился сын, – но у меня не получается, папа, словно я разучился жить. Простите, что разбудил вас. Идите к себе, со мной все в порядке, правда.
– Ты уверен, сынок? – спросила Рита.
– Да, мам.
Она поцеловала его в висок, пожелала спокойной ночи и вышла вместе с мужем из комнаты. Когда они снова оказались в своей постели, она отвернулась от Дэниэла и тихо сказала:
– Так больше не может продолжаться.
– Я завтра утром позвоню доктору Бруксу и попрошу его заехать к нам, чтобы осмотреть Макса.
Дэниэл попробовал обнять жену, но та отдернула от него плечо. Он убрал от нее свою руку и лег на спину. Из окна в комнату попадало слабое свечение от фонаря во дворе. В памяти снова воссоздался тот страшный день. «…это из-за тебя», – сказал ему сын. И он был прав. Наверное. Это была дорога за городом. Их машина ехала по главной дороге, когда на большой скорости справа перед ними выехал мотоцикл. Если бы Дэниэл не попытался спасти жизнь тому лихачу, если бы он не рванул руль влево и не вдавил бы в пол педаль тормоза, его семья практически не пострадала бы. Мотоциклист бы погиб на месте, а не отделался парой ушибов, как это вышло тогда на самом деле. Да, Дэниэлу была выплачена страховка, тот байкер также выплатил ему немалую компенсацию, но ущерб, нанесенный их семье восполнить никогда и никому не удалось бы. Дэниэл не присутствовал ни на одном судебном заседании – он до конца лета пролежал в больнице с перевязанной головой, пока срастались кости его черепа и заживал поврежденный мозг. Открытая черепно-мозговая травма, сломанные нос и челюсть, в нескольких местах сломанная левая кисть, застрявшая в руле, треснувшие ребра и вывихнутое левое плечо, через которое лежал ремень безопасности. Но он знал: это не все. Что-то еще с ним произошло в тот день, что-то внутри, но Дэниэл пока никак не мог понять, что именно. Кости срослись, синяки сошли, но ощущение того, что произошло нечто куда более страшное не покидало его.
Он никак не мог заснуть, хотя Рита, казалось, уже спит. На часах была половина третьего ночи. Дэниэл пошел в туалет. Справив нужду, он решил умыться – все равно сон бежал от него. Наклонившись к раковине и набрав в ладони воду, он поднес их к лицу и поравнялся с зеркалом. Плеснув водой на лицо, Дэниэл взглянул на свое отражение. От испуга он отпрыгнул назад, издав приглушенный крик. Вместо воды, которой он наполнил ладони, с лица стекала кровь. Дернув непроизвольно испуганными руками в разные стороны, он забрызгал кровью пол и стены ванной. На секунду попытавшись успокоиться, он подошел ближе к зеркалу, чтобы проверить шрам на голове – ведь откуда, как не из по непонятным причинам открывшейся раны, могло сочиться столько крови? С носа и скул капало. Аккуратно раздвинув густые темные волосы, Дэниэл действительно увидел раскрытую рану, а еще мелкие осколки своего черепа и пульсирующим фонтаном выливающуюся кровь непосредственно из мозга. Судорожными движениями рук он стал набирать воду, текущую из крана, чтобы смыть кровь, но, заметив, что из крана льется то же, что и из головы, он стал пятиться назад. Раковина наполнилась до верха, и красная жидкость стала через края выливаться на пол. Дэниэл поскользнулся и упал в лужу крови. От этого падения он проснулся, будучи весь в холодном поту. Первым делом он ощупал голову, удостоверившись, что в отросших волосах спрятан шрам, а не рана с ошметками мозгов. Рита спала, по-прежнему отвернутая от мужа. Первые лучи рассвета пробивались между тяжелыми шторами. Похоже, в докторе Бруксе нуждается не только Макс…
Утром с чашкой кофе в руке глава семьи смотрел в окно. Мимо их дома проехал школьный автобус, и Дэниэл, поставив кружку на стол и расплескав из нее немного кофе, выбежал на улицу. Рита была права – водитель автобуса не остановился у их дома, хотя раньше всегда так делал. Дэниэл побежал за ним и все же догнал, пробежав мимо пяти или шести домов. Автобус стоял у тротуара, и в него заходили дети. Запыхавшийся Дэниэл, в домашней одежде и тапочках, буквально запрыгнул в автобус и навис над водителем.
– Что вы хотели? – удивленно и недовольно спросил тот.
– Я хочу, чтобы вы совершали остановку около моего дома, как это делали раньше.
– Вы… кажется Коллинз?
– Да, я Коллинз, – раздраженно ответил Дэниэл, – и я настоятельно вас прошу, чтобы вы останавливались возле моего дома.
– Хорошо, я буду там останавливаться, – спокойно и нерешительно ответил водитель автобуса, – но, простите меня за вопрос – зачем?
– Что значит зачем?! – закричал Дэниэл.
– Мы опоздаем в школу! – крикнул кто-то из салона автобуса.
– Мистер Коллинз, – позвал Дэниэла парень, сидевший за кабиной водителя, – мистер Коллинз, я учился в одном классе с Максом и…
– Да, – перебил парня Дэниэл, – мне знакомо твое лицо…
– Мы все очень скучаем, – договорил подросток.
– Да, я понимаю, но так вышло, от этого никто не застрахован…
– Ребята опаздывают в школу, – вмешался водитель.
– Да, простите, – сказал Дэниэл и стал пятиться в сторону выхода. – Вы обещаете, что будете останавливаться у моего дома?
– Обещаю, сэр, – ответил водитель, закрыл двери автобуса перед лицом Дэниэла и поехал дальше. Лишь в этот момент Дэниэл подумал о том, почему Молли не было в автобусе. Быстрым шагом он отправился домой. Очень непривычно для умного человека, когда уместные мысли приходят в его голову с опозданием.
– Рита, – позвал он жену, войдя в дом. Рита как всегда была на кухне. – А почему Молли не поехала в школу?
– У нее болит голова, – ответила Рита, – врачи ведь предупреждали нас о том, что такое будет случаться.
– Да, предупреждали, – согласился Дэниэл, приложив ладонь к своей голове, которая не переставала, казалось, болеть ни на минуту. – Доктор Брукс… – пробормотал он и стал искать свой мобильный.
В списке вызовов числилось всего три повторяющихся имени: Майк – партнер по мебельному бизнесу, Лиза – младшая сестра и доктор Брукс. «Странно, – подумал про себя Дэниэл, – ни одного вызова Рите». Посмотрев на спину жены, что сидела за ноутбуком и пила кофе со вчерашними, не совсем удачными булочками с корицей, он понял, что с того момента, как они вернулись в дом, они ни разу надолго не расставались, за исключением тех редких случаев, когда Дэниэл выходил в магазин за продуктами. Рита отказывалась оставлять Макса одного дома, поэтому покупки она совершала через интернет-магазины, как и ее сын.
В трубке послышались гудки.
– Дэниэл! – вместо приветственного «алло» воскликнул доктор.
– Доктор Брукс… – ответил Дэниэл.
– Как твои дела? Как самочувствие? Головные боли не прошли?
– Мне немного лучше, хотя боли еще не совсем ушли (кого он обманывал? – боли совсем не ушли). Честно признаться, – Дэниэл стал отходить от жены и говорить немного тише, – меня стали мучать кошмары…
– Связанные с аварией? – спросил доктор.
– Возможно, я не уверен… Но я звоню вам не из-за себя…
– А из-за кого же?
– Из-за Макса.
– Ты звонишь из-за сына? – переспросил доктор Брукс.
– Да, – уточнил Дэниэл, – именно – я звоню из-за Макса.
– Вот как… – задумчиво ответил Брукс. – И что же произошло?
– Я бы хотел, чтобы вы приехали и осмотрели его. Не с медицинской точки зрения… Его поведение не только не меняется к лучшему, но и ухудшается. Он полностью замкнулся в себе, целыми днями только и делает, что читает книги: мистику, совсем не детские детективы, истории о серийных убийцах и ужасы. Это ненормально для подростка его возраста, перенесшего такое страшное событие. К тому же ему, как и мне, снятся кошмары.
– Где он берет эти книги?
– Заказывает на дом.
– А кто их оплачивает?
Дэниэл задумался и через мгновение ответил:
– Я думаю, Рита.
– Наличными? – снова спросил Брукс.
– Я не уверен… а к чему вы ведете? – удивился Дэниэл.
– Я приеду завтра утром, – сказал доктор, – а пока советую тебе проверить расчеты по твоей карте. Что-то мне подсказывает, что заказы оплачиваются с твоего счета.
– У Макса нет допуска к моему счету, – ответил Дэниэл, – но я проверю. Спасибо, что согласились. Ждем вас завтра.
– Хорошо, Дэниэл, спасибо, что позвонил. Я обязательно завтра заеду к тебе.
Дэниэл положил трубку и заметил, как у него разболелась левая кисть, та самая, которая была сломана при аварии.
– Странно, – произнес он.
– Что странного? – спросила Рита.
– Рука снова болит, словно я натрудил ее.
– Возьми булочку с корицей, – предложила жена, – я уже говорила, что они не такие мягкие, как раньше, но все же, есть можно.
Дэниэл взял в руку булочку и вдруг в его сознании возник фрагмент, в котором он вымешивает тесто для этих булочек. Еще один странный сон, который вспомнился только сейчас?
– Дорогая, – сказал он, глядя на свою левую руку, – а я не помогал тебе вчера с тестом?
– У тебя ко всему прочему еще и провалы в памяти? – серьезно спросила Рита. – Нет, тесто делала я сама. Оттого мне вдвойне неловко, ведь оно получилось таким ужасным. Если бы мы делали его вдвоем, я могла бы все свалить на тебя, – она мило улыбнулась мужу. Он давно не видел ее улыбающейся.
– Булочки очень вкусные, не наговаривай на себя, – сказал, жуя, Дэниэл и поцеловал жену. Хотя про себя он отметил, что вкус очень отличается от того, что Рита готовила раньше. До возвращения домой… – Я зайду к Максу, посмотрю, как он там, – сказал Дэниэл и отправился на второй этаж.
– Захвати пару булочек, – сказала Рита.
В комнате сына как всегда в последнее время стоял полумрак, и лишь лампа у его кровати создавала минимальный уют.
– Привет, сынок.
– Привет, пап, – ответил Макс, даже не глянув на тарелку, принесенную отцом.
– Как спалось после… после ночного инцидента? – спросил Дэниэл.
– Прости, папа, что разбудил вас, – извинялся сын.
– Ничего страшного, – ответил отец, – это наша общая проблема и общая боль, так что не стоит скрывать эмоции и стесняться их. Только вместе мы сможем все это преодолеть.
– По одиночке мы бы сошли с ума, не так ли? – спросил Макс. – Свихнулись бы, словно застряв на необитаемом острове.
– Да, наверное… Не хотелось бы думать об этом, но я бы точно лишился рассудка, если бы потерял вас. Что ты сейчас читаешь?
– Барон Олшеври, – ответил Макс, – книга называется «Вампиры». К вечеру дочитаю. Одна книга – один день.
– Покажи мне ее, сынок.
Макс дал книгу Дэниэлу. Тот наспех пролистал несколько страниц.
– А я знаю ее, – сказал он, – готов поспорить, что читал ее когда-то, только не помню, когда. Хоть сейчас спроси – расскажу, словно прочел ее лишь вчера, хотя, кажется, имя этого автора слышу впервые. Но не помню, чем книга закончится. Когда дочитаешь – перескажи мне, освежим мою память, хорошо? А то твоя мама уверена, что я страдаю приступами амнезии.
– Хорошо, – улыбнулся Макс. Он, как и Рита, давно не улыбался. Но его порадовало то, что отец интересуется его нынешним увлечением. – Главную героиню зовут также, как маму. Как раз сейчас я дошел до того места в книге, где она умерла. Ее положили в гроб, жених оплакивал ее и никак не мог смириться с ее смертью. А затем она очнулась, словно ничего и не произошло.
– Живые мертвецы, вампиры… припоминаю. Сынок, – сказал Дэниэл, отложив книгу в сторону, – я волнуюсь о тебе. Я позвонил доктору Бруксу, и он завтра утром приедет к нам, чтобы побеседовать с тобой.
– Ты думаешь, что я все же сошел с ума? – спросил сын.
– Нет, Макс, я так не думаю. Но что-то с тобой происходит. И со мной, кстати, тоже.
– Ты тоже видишь это во сне?
– Аварию?
– Да, – ответил Макс.
– Нет, сынок, сама авария мне не снится.
– Но что-то плохое ты видишь во сне, не так ли? – спросил сын.
– Да, сынок, что-то плохое…
– Я тоже вижу не только аварию, – склонив голову, сказал Макс, – и не всегда во сне…
– Что ты хочешь этим сказать? – спросил Дэниэл.
– Я скажу, только прошу не считать меня сумасшедшим.
– Ни в коем случае, сын, я даю тебе слово, – сказал отец.
– Я не могу смотреть в зеркало, – сказал Макс. – Я не могу смотреть в зеркало, – повторил он. – Раз или два я вижу свое обычное отражение, но потом в зеркале я вижу огромную дыру в голове чуть выше правого уха…
– Там, где ты ударился о стекло в машине? – переспросил отец.
– Да, в том самом месте, – ответил Макс. – Только это не просто ушиб или синяк, это огромная рана, из которой торчат стекла. Под глазами у меня большие кровоподтеки.
– И как часто ты это видел? – спросил Дэниэл.
– Достаточно часто, чтобы желание смотреть на себя в зеркало пропало надолго… Но и это не все. Я прошу, чтобы ты убрал кресло в дальнем углу комнаты…
Дэниэл оглянулся. В углу у окна стояло большое кожаное кресло, которое было изготовлено компанией его и Майка специально для Макса на его десятилетие: на спинке кресла черными нитями было вышито имя «Макс». Рядом стояла электрогитара и усилитель к ней, которые поросли толстым слоем пыли.
– Что не так с креслом, сынок? – озадаченно спросил отец.
– Папа, – Макс стал прятать взгляд, – я на нем часто вижу маму…
– Маму? – переспросил Дэниэл. Макс утвердительно закивал.
– Да, маму… только не так, как обычно сидят в кресле… а так, какой я вижу ее в своем сне во время аварии: одна ее нога торчит вверх, вторая, сложенная пополам в обратную сторону, лежит у ее головы, которая свисает с сиденья… лицо смотрит на меня, при этом грудью она прислонена к спинке кресла… ее шея… пап, ее шея вывернута на 180 градусов. Сперва глаза закрыты, но потом она открывает их и спрашивает, не хочу ли я творожных кексов? Каждый раз. Я прошу, убери кресло…
У Дэниэла по спине забегали мурашки от рассказа сына, а у Макса в глазах стояли слезы. Он спрятал взгляд, уткнувшись лицом в колени, а отец пристально всматривался в неосвещенное кресло. Подсознание уже изобразило на нем его жену в том положении, в каком описал ее сын. Вдруг ему стало безумно жалко Макса за то, что он видит такие ужасные вещи. Дэниэл обнял парня и тот, словно маленький, разрыдался.
– Сынок, – сказал отец, – ты не думаешь, что в таком тяжелом психологическом состоянии тебе не стоит читать подобные книжки? Быть может, ты усугубляешь то, что кроется у тебя в сознании?
– Папа, ты же должен меня понять, – с отчаянием в голосе сказал сын, – просто обязан. Ты ведь не мама. Прошу, попробуй понять то, что я чувствую. Загляни в себя, в свою голову. Да, это странно, но когда нам плохо, нам вовсе не хочется прыгать на батуте и смотреть комедии. Мне кажется, что боль внутри хочет питаться болью, потребляемой из внешнего мира. Мой внешний мир – это книги, мир нереальный, потому что реального я лишен. Вот такие непроходимые лабиринты путают мое сознание, но мне от этого становится. Странно, но ты должен понять.
И Дэниэл понимал. Он прекрасно понимал это ломаное сознание подростка, словно свое собственное.
– Я сейчас же уберу это кресло, обещаю тебе, – сказал он сыну, – но я попрошу тебя об ответной услуге. Макс, расскажи завтра доктору Бруксу все, что рассказал сейчас мне и даже больше, о чем умолчал сейчас.
– Молли, – сказал Макс.
– Что с Молли?
– Я постоянно вижу ее на полу в сиреневом пальто, а от ее головы растекается лужа крови.
Дэниэл промолчал. Он и сам это видел. Тогда, в марте. Или ему только кажется? Если бы это было правдой, Молли бы не играла сейчас в своей комнате за стеной, она бы не шагала мимо нескольких соседних домов от школьного автобуса, когда водителю вздумалось перестать делать остановку ради одного ребенка у их дома.
Снова мигрень. Это все последствия травмы. Завтра стоит поговорить об этом с Бруксом.
– Дочитывай своих «Вампиров», – улыбнулся Дэниэл сыну, а я сейчас же оттащу кресло в гараж. На его место попрошу Майка привезти тебе новый книжный стеллаж. Я думаю, он теперь тебе пригодится. Идет?
– Спасибо, пап, – ответил Макс.
Дэниэл пожал сыну здоровую руку и принялся выталкивать кожаное кресло из комнаты. Макс с презрением следил за некогда любимым предметом мебели в своей комнате. «Творожные кексы?» – звучало в его голове.
Дэниэл включил свой компьютер и зашел на сайт банка, в личный кабинет клиента, в раздел управления своими счетами. Он увидел поступление от страховщиков, круглую сумму от лихача-байкера, что своим появлением изменил весь мир вокруг семьи Коллинзов, а также небольшие, но стабильные поступления от Майка. Затем Дэниэл перешел в раздел оплат. Несколько чеков в близлежащих магазинах и несколько десятков из интернет-магазинов, последний – это счет за ужин из ресторана. Дэниэл проверил их все. Часть из них были оплатой продуктов и хозяйственных товаров для дома. Остальные чеки были выплачены книжному интернет-магазину. Причем заказы начали поступать примерно месяц назад и повторялись до сих пор с периодичностью трех-пяти дней. Но как Макс смог узнать данные для оплаты? Неужели он выкрал карту у отца? Дэниэл проверил – карточка была на месте в бумажнике. Рита? Да, у нее есть полный доступ, но она бы сказала мужу, что оплачивает книги для сына с его карты. Или не сказала бы? И откуда это было известно Бруксу? Где эти таблетки? Какой-то заводной механизм проворачивался в голове по часовой стрелке, с каждым оборотом усиливая боль.
Дэниэл решил не спрашивать сына о том, как тот оплачивает книги. По крайней мере, не сейчас. Эта проблема – ничто на фоне того, что творится у мальчика в голове. Лучше спросить об этом Брукса.
Но почему Брукса?
Лучше попросить у него рецепт новых таблеток, которые уменьшат количество возникающих вопросов или увеличат количество полученных ответов.
Дэниэл едет на своей машине, кроме него в салоне никого нет. По радио нудный голос снова рассказывает гороскоп, обещая новые победы и свершения слушателям. На дороге нет ни единой машины. Только Дэниэл. Слева на обочине он замечает высокого подростка с черными кудрявыми волосами, неопрятно торчащими в разные стороны. Это Макс. Проезжая мимо него, Дэниэл смотрит в глаза сыну и, улавливая его взгляд на себе, замечает кровь, капающую с волос на правое плечо, левая рука висит немного ниже правой. Но Дэниэл не затормозил, а продолжил ехать дальше. Проехав несколько сотен метров, на той же обочине слева он еще издалека приметил сиреневое пальто. Длинные черные кудри, в которых на самой макушке поблескивала маленькая заколка в форме стрекозы, спадали на плечи и спину. «Молли», – как ни в чем не бывало, подумал Дэниэл, но снова не надавил на педаль тормоза. Проезжая совсем рядом с девочкой, он увидел, что все ее лицо перепачкано кровью. Дыхание Дэниэла стало тяжелым, пульс участился. Он продолжил движение, не сбавляя скорости.
– Дорогой, почему ты не остановился, чтобы забрать детей? – раздался голос у него в голове. Нет, он исходил откуда-то издалека, но в то же время очень близко.
Дэниэл медленно повернул голову вправо и увидел Риту точно в том положении, в каком Макс видел ее много раз в своей комнате на кресле: голова и одна нога были у коробки передач, тело было перекручено. Дэниэл закричал, правая нога сама вдавила педаль тормоза в пол. Машина стала переворачиваться снова и снова. Дэниэл проснулся.
Снова предательские лучи норовили пробиться сквозь густые черные ресницы. Дэниэл, не поворачиваясь, протянул руку к той части кровати, где спит Рита. Но ее там уже не было. Он пошел в туалет и заметил, что, не задумываясь, избегает зеркала. Переборов внутренний страх, Дэниэл все же взглянул на себя: помятое сонное лицо, отросшая щетина, никаких следов крови или других напоминаний о ране.
Умывшись и переодевшись, он спустился вниз. Тишина, никого. Не пахло кофе, все чашки чистые и сухие. Ничего не свидетельствовало о том, что кто-то сегодня на этой кухне уже завтракал. Дэниэл взглянул на часы: десять часов утра. Очень странно. На полу узором была выложена плитка: белая и черная. Обходя кухонный стол, направляясь к кофемашине, Дэниэл резко остановился: из-за столешницы на полу откуда-то натекла огромная лужа крови, заполнив собой поверхность одного белого сегмента напольной плитки. Сердце снова стало учащенно биться. Медленно сделав шаг в сторону лужи, внимание Дэниэла отвлек дверной звонок: кто-то пришел. Он резко обернулся в сторону входной двери, а когда через мгновение он снова посмотрел на лужу крови, то ее там уже не оказалось.
– Чертовы бесполезные таблетки, – пробормотал Дэниэл, сделал несколько уверенных шагов по кухне, чтобы убедиться, что крови и ее источника действительно не существовало, он развернулся и пошел открывать дверь, у которой продолжал звенеть звонок.
– Доктор Брукс, – поприветствовал он гостя, – спасибо, что приехали.
– Я не мог не приехать, Дэниэл, – ответил доктор и протянул Дэниэлу руку. – Неважно выглядишь.
– Я только проснулся.
– Поздно лег? – спросил врач.
– Я так не думаю, – ответил Дэниэл. – В последнее время я ложусь довольно рано, но просыпаюсь всегда позже всех.
– Позже всех…
– Да, я думаю, что виной всему – мои кошмары. Чашку кофе? Я как раз собирался заваривать.
– Да, спасибо, – ответил Брукс, – с молоком и без сахара. – Он, осматриваясь по сторонам, не спеша присел за стол рядом с открытым включенным ноутбуком Риты. – Что это? – спросил он, глядя на экран.
– А, это… – ответил Дэниэл. – Это блог Риты, ее хобби, которое переросло в неотъемлемую часть ее жизни. Она всегда любила готовить, а однажды решила, что пора поделиться своими знаниями и увлечением с миром.
– Могу я взглянуть?
– Да, конечно.
Доктор Брукс несколько секунд посмотрел записи блога, потом отодвинул ноутбук и спросил Дэниэла:
– Ты узнавал насчет своей банковской карты?
– Не знаю, откуда вам было это известно, но вы действительно оказались правы, – ответил Дэниэл, ставя на стол две порции ароматного капучино. – Вчера я проверил транзакции по счету и обнаружил, что все покупки Макса оплачивались с моей карты, причем в основном это происходило в позднее время суток, если быть точнее – глубокой ночью, когда все должны спать.
– И что ты об этом думаешь? – спросил Брукс.
– Не знаю, что и думать. Возможно, это делала Рита, а возможно, Макс ночью забирает мой телефон или ноутбук и оплачивает сам. Но возникает другой вопрос: почему он не может попросить об этом меня? Неужели я был бы против? Суммы не такие уж и большие, к тому же он покупает лишь книги.
– Какие именно книги?
– Мистика, ужасы, детективы с жуткими убийствами. Все то, что мальчику его возраста было бы тяжело «переварить», но он проглатывает их одну за одной.
– Что тебя настораживает в поведении Макса? – тихо спросил доктор.
– Откровенно говоря – все, – сказал Дэниэл, отпивая кофе. – Его сны, его видения в бодрствующем состоянии, его нежелание покидать свою комнату и уже тем более дом. Вчера я видел его одноклассника. Тот говорит, что они скучают по Максу. Но я не понимаю, почему он не хочет ни с кем общаться. Социальные сети, гости, друзья – он добровольно всего этого сам себя лишил.
– Ты знаешь, где сейчас Макс?
– Конечно, знаю, – ответил Дэниэл, отпивая кофе, – он там же, где находится с момента нашего возвращения в дом: у себя в комнате. Он даже не выходит к столу, ест только там.
– Хорошо… – задумчиво сказал Брукс. – Ну, а Рита и Молли? Где они, ты знаешь?
Дэниэл задумался.
– Не уверен, что знаю, – ответил он. – Еще вчера Рита уверяла меня, что не выйдет из дома, пока не решится проблема с Максом, что не оставит его одного в доме. А сегодня утром я проснулся и не нашел ни ее, ни дочери.
– Когда ты видел их в последний раз?
– Вчера.
Доктор Брукс промолчал. Он сделал несколько глотков кофе, затем достал из своей сумки папку с бумагами и, положив ее на стол, подвинул Дэниэлу.
– Открывай, – сказал он.
Когда Дэниэл открыл ее, первое, что он увидел, была его собственная фотография крупным планом. На ней было изображено его лицо, точнее месиво, смутно напоминающее лицо: опухшая перебинтованная челюсть, заклеенный синий нос, забинтованная обритая голова.
– Так ты выглядел после первой операции, которую тебе сделали в тот самый день, – сказал Брукс. – Две недели в искусственной коме, еще две последующих тяжелых нейрохирургических операции, удаление мелких осколков черепа, которые буквально впились в твой мозг, – Брукс достал снимки рентгена и МРТ. – Мы долго решали, готов ли ты к жизни вне больницы.
– К чему вы ведете? – озадаченно спросил Дэниэл. – Я хотел, чтобы вы осмотрели Макса, а не меня.
– И я осмотрю, я обещаю, – ответил врач. – Но меня сейчас волнуешь ты и то, что происходит в твоей голове. Кошмары, галлюцинации… Как ты считаешь, у тебя бывают галлюцинации?
Дэниэл вспомнил недавний свой инцидент в ванной. Или это все же был сон? А лужа крови сегодня на полу в кухне? Голова невольно повернулась к тому месту. Пол был чист. Относительно чист: Дэниэл вдруг обнаружил на нем крошки и пыль. Это совсем не похоже на Риту и ее стремление к повсеместной стерильной чистоте.
– Думаю, скорее да, чем нет, – признался он.
– Это хорошо, что ты это признаешь. Скажи, ты обратил внимание, с какого числа Макс стал оплачивать свои книги твоей картой?
– Точно не помню, – ответил Дэниэл, – кажется, это началось в сентябре.
– То есть с того времени, как ты вернулся из больницы.
– Возможно.
– А что ты сам скажешь о тех книгах, которые он читает? – спросил доктор.
– Слишком мрачные для его возраста, – ответил Дэниэл, – но я и сам, кажется, когда-то их читал.
– Все?
– Практически. Хотя и не помню, когда это было. Может быть, я был в таком же возрасте, как и Макс.
– Дэниэл, – сказал Брукс, – я хочу, чтобы ты сейчас пошел к Максу и сказал ему о моем визите. Захочет ли он со мной побеседовать? Будет ли он настаивать на твоем присутствии во время разговора или нет. И еще… ты должен, в первую очередь для себя, выяснить, где сейчас находятся твои жена и дочь. Возможно, потребуется госпитализация…
– Макса?
– Или твоя, – загадочно ответил Брукс, разведя руками.
Дэниэл достал свой телефон. Чтобы найти в нем номер Риты, ему пришлось заходить в список контактов, так как в списке вызовов его не было.
– Странно, – сказал Дэниэл, – «номер не доступен». Попробую набрать Молли…
Номер дочери также отсутствовал среди вызываемых номеров. Доктор Брукс не спеша допивал свой кофе и не выказал ни малейшего удивления, когда Дэниэл сказал, что и телефон дочери не отвечает.
– Позовешь, если Макс будет готов принять меня, – спокойно сказал Брукс, намекая Дэниэлу, что ему пора отправиться в комнату сына. Тот пошел на второй этаж, а доктор, убедившись, что Дэниэл наверху, подошел к холодильнику. Открыв его, он обнаружил там пустые полки. Лишь на одной стояла пара банок то ли с маслом, то ли с соусом, накрытая тарелка с какой-то недоеденной едой, пакет молока. На внутренней части двери на полках стояли две бутылки с кетчупом и горчицей, а еще пять яиц в лотке. Открыв морозильную камеру, Брукс увидел в ней пачку замороженных сосисок, срок годности которых истек давным-давно, замороженную пиццу из супермаркета и пару кусков мяса. Рита Коллинз, которая вела в интернете весьма популярный кулинарный блог, никогда раньше не запускала свой холодильник до столь плачевного состояния. Закрыв его, доктор Брукс обратил внимание на семейное фото в самодельной рамочке, которую, скорее всего, смастерила Молли. На фотографии было изображено три улыбающихся лица – Дэниэл, Рита и Лиза, или тетя Лиззи, как звали ее дети – младшая сестра Дэниэла.
– Доктор Брукс, – крикнул Дэниэл со второго этажа, – поднимайтесь сюда.
Брукс, захватив с собой свою сумку, пошел на голос Дэниэла, который стоял у приоткрытой комнаты сына. Спустя полчаса они оба вышли из темной комнаты Макса. Брукс с угрюмым лицом спустился вниз и сел за стол.
– Можно мне еще кофе? – спросил он у Дэниэла. – Если признаться, то я совсем не спешу и с удовольствием побеседую с тобой, если ты не возражаешь.
– С молоком без сахара?
– Черный, без сахара. Спасибо.
– Что скажете, доктор Брукс? – спросил Дэниэл, заваривая кофе.
– А что ты хочешь услышать?
– Ваше мнение касательно состояния Макса.
– Состояние Макса… – задумчиво сказал Брукс. – На состояние Макса ничего не может повлиять. Невозможно его улучшить или сделать еще хуже. Меня куда больше волнует твое состояние, Дэниэл. – Дождавшись, когда Дэниэл поставит две чашки с кофе на стол, доктор встал: – Подойди со мной к зеркалу.
Дэниэл и Брукс подошли к большому зеркалу, что висело у входной двери.
– Что ты видишь? – спросил Брукс у Коллинза.
– Глупый вопрос, вам не кажется?
– Совершенно нет, – со спокойным выражением лица ответил доктор.
– Мы с вами вдвоем примерно одного роста и возраста, я – брюнет, ваши волосы русые, мои глаза карие, ваши – зеленые, мы примерно одинаково сложены.
– Довольно подробное описание, – улыбаясь, заметил Брукс. – Скажи мне, Дэниэл Коллинз, всегда ли ты видишь именно это отражение в зеркале? Или случалось такое, что оно отличалось от того, что сейчас перед тобой? – он отошел от зеркала, чтобы Дэниэл видел в нем лишь свое отражение, отметив для себя, что это слегка напугало его.
– Пару ночей назад я видел сон, который, возможно, не был сном.
– Галлюцинация? – спросил Брукс.
– Вполне может быть, – застенчиво ответил Дэниэл, словно признавался школьному учителю, что это именно он устроил потом в туалете для мальчиков. – Там была кровь, много крови. Все мое лицо было в крови, а из раны на голове торчали осколки костей. И это лишь один из примеров того, что я видел…
– Я настаиваю на том, чтобы ты прошел еще одно обследование и, если понадобится, снова остался в больнице на лечение.
– А Макс? – озабоченно спросил Дэниэл. – Он видит вещи и похуже меня.
– Дэниэл, – Брукс похлопал его по плечу, приглашая снова подойти к столу, – тяжелые черепно-мозговые травмы не проходят бесследно. Случается, что человек не может полностью оправиться и всю оставшуюся жизнь нуждается в уходе. Бывает, его сознание полностью отделяется от тела, которое все же продолжает существовать, больше напоминая растение, чем живого человека. Я в ближайшее время снова свяжусь с тобой, и мы решим, что делать. Договорились?
Дэниэл утвердительно кивнул. Брукс, стоя у стола, залпом осушил чашку эспрессо, попрощался с Дэниэлом и, закинув кожаную коричневую сумку на длинной лямке за плечо, вышел из дома.
– Он ушел? – раздался голос Риты, которая стояла на верхних ступенях лестницы, ведущей на второй этаж.
– Рита! – вздрогнув, негромко выкрикнул Дэниэл. – Ты напугала меня. Где ты была?
– Молли испугалась гостя и попросила спрятаться с ней, – невозмутимо ответила жена. Девочка стояла рядом с мамой, уткнувшись лицом ей в брюки, к Дэниэлу же она была повернута своими длинными черными кудрями с заколкой в виде стрекозы на макушке. – Он поговорил с Максом?
– Да, – ответил Дэниэл.
– И? – недовольным тоном спросила Рита.
– Если я правильно понял, нужно время. У меня в голове творится то же самое, что и у Макса. Однако во мне уже проснулось желание жить, а в нем еще нет. Возможно, это из-за возраста.
– Будем надеяться, – печальным, но все еще раздраженным голосом сказала Рита, – мы будем с Молли в ее спальне.
– Дорогая, – позвал Дэниэл жену, которая уже собралась уходить в комнату дочери, – скажи, между нами все плохо? Мы сможем когда-нибудь восстановить наши отношения? – он стоял под лестницей и умоляюще глядел на них обеих снизу-вверх – на своих любимых девочек. Рита, ничего не ответив, ушла в комнату дочери.
Дэниэл забыл про свой кофе. Доктор ничего не объяснил, но дал понять, что надежда есть. Поведение Риты пугало, ведь Дэниэл боялся потерять жену, особенно после того, что произошло. Он знал, что один не справится. Эгоистично, зато честно. Мысли снова стали путаться, и Дэниэл решил отбросить их, побыв наедине с сыном.
– Ну ты как? – спросил он Макса, войдя в его комнату. Тот вопросительно пожал плечами, точнее правим плечом, отложив книгу, которую читал перед приходом отца.
– Сколько страниц ты успел прочесть с того момента, как мы с доктором Бруксом вышли из твоей комнаты?
Макс правой рукой приоткрыл только что закрытую им книгу.
– С момента вашего ухода я прочел девятнадцать страниц, а всего в этой книге я дошел уже до девяносто девятой страницы, – ответил парень.
– Что на этот раз читаешь? – спросил Дэниэл.
– Самый страшный роман Стивена Кинга.
– «Сияние»? – удивился отец.
– Нет, – ответил Макс, – «Сияние» считают самым страшным его романом читатели, сам же Кинг своим самым жутким произведением назвал «Клатбище домашних жывотных».
У Дэниэла снова мурашки пробежали по спине.
– Макс, а тебе не страшно это читать? Сынок, ты уверен… – начал было он говорить, но Макс перебил его:
– Да, папа, я уверен. Кстати, я ведь дочитал «Вампиров» Барона Олшеври. Ты просил, рассказать тебе концовку, которую ты никак не мог вспомнить, – Макс оживился, ведя разговор о книгах. – Так вот. Та девушка, которую звали так же, как и маму…
– Рита.
– Да, Рита, в итоге она осталась заточенной в доме навсегда. Ни живая, ни мертвая она была обречена обитать в замке вместе с матерью своего жениха, такой же неживой.
– А закрыл их там он сам, жених и сын, будучи очень старым… – пробормотал Дэниэл.
– Ты вспомнил? – улыбнулся Макс.
– Да, сынок, спасибо тебе, я отчетливо вспомнил этот роман и его концовку тоже. Хотя все еще не могу вспомнить, когда я читал этот роман.
– Пап, – сказал Макс тише, – какого было ему? Я про Карло, из книги. Жить, стареть, зная, что твои любимые так рядом, но ты не можешь быть с ними, не можешь прикоснуться к ним. Они не умерли, но и не живут. А он живет. Это печально…
– Это лишь сказка, – сказал Дэниэл и поцеловал сына в висок. – Воспринимай эти книги, как сказки, которые мама читала тебе в детстве. Ну, конечно, эти сказки немного страшнее и печальнее, – сказал Дэниэл с саркастической улыбкой, поглядывая на книгу, которую Макс только начал.
Выходя из комнаты сына, Дэниэл заметил, что зеркало в ней завешано какой-то кофтой. «Умно», – подумал он.
Придя в свою спальню, он обратил внимание на то, что в ней как-то уж слишком темно. Отдернув шторы, Дэниэл был очень удивлен, даже смущен и слегка напуган, ведь на улице уже смеркалось. «Сколько же времени я провел у Макса в комнате? – подумал он. – Кажется, что Брукс ушел всего полчаса назад…»
Сознание твердило, что Дэниэл где-то потерял несколько часов этого дня. Риты в комнате не было. Возможно, останется ночевать в спальне Молли. Так всегда случалось, когда они ссорились. Сейчас явной ссоры не произошло, но их отношения были натянуты до предела.
Что же с ним происходило? Что он делал эти полдня? Дэниэл взглянул на телефон – восемь часов вечера. Биологические часы не подводят: он хотел спать и чувствовал себя очень уставшим. Только от чего? Болели глаза, болела голова. Таблетки. Он забыл попросить у Брукса новые таблетки. Хуже того – он забыл принять уже имеющиеся у него. А есть ли от них толк? Дэниэл побрел уставшими ногами в ванную, где на полке за зеркалом стояли три баночки, наполненные пилюлями, которые стоило принять уже очень давно. Зеркало. И вот снова это зеркало.
– Что ты так смотришь на меня? – спросил Дэниэл у своего отражения, уставшее не меньше, чем он сам. Он открыл дверцу шкафчика, на которой и висело зеркало, взял таблетки и замер перед тем, как закрыть ее. «Ты слишком много смотрел фильмов ужасов, – прозвучал собственный голос в голове Дэниэла, – и прочитал таких же книг».
Тут Дэниэл задумался. Шкафчик все еще оставался открытым, пряча от Дэниэла его отражение.
– Ты ошибаешься, – сказал Дэниэл вслух, обращаясь к своему внутреннему голосу, – не я, а Макс. Может пару-тройку книг я и прочел, но не «слишком много». К тому же сейчас я не сплю.
Он медленно закрыл шкафчик, пересиливая свой страх, посмотрел в зеркало. Все то же уставшее лицо.
– Вот видишь, – снова сказал вслух Дэниэл. Он набрал в стакан воды, забросил в рот три таблетки, закинул голову повыше и, закрыв глаза, проглотил их. Резко вернув голову в исходное положение, Дэниэл закашлял, подавившись остатками воды в горле. Словно какой-то силой его отбросило от раковины, над которой в зеркале на него «смотрела» теперь голова Риты, повернутая на 180 градусов. Он отчетливо видел вырез на груди ее кофты, от которого кожа была натянута по спирали в обратную сторону. Ее волнистые каштановые волосы, лишь слегка прикрывавшие шею, полностью нависали над вырезом кофты. Дэниэл, словно окаменевший, не мог ни кричать, ни бежать, ни, даже стоять. Он сползал вниз по стенке, когда голос из зеркала спросил его:
– Дорогой, надо забрать с собой детей. Как-то нехорошо у нас получается, что они остались на дороге одни. Я испекла для них творожные кексы. Хочешь один?
Очнулся Дэниэл уже утром. Он провел всю ночь на полу в ванной. Шторы, которые он раздвинул еще вчерашним вечером, так и оставались раскрытыми. Каждое безоблачное утро лучи солнца так и стремились ворваться в спальню его и Риты, и сегодня им это легко удавалось. В комнате вот уже несколько секунд звонил телефон Дэниэла, и он пополз из туалета на звук. Телефон лежал на кровати, а на экране горела фотография улыбающейся молодой девушки.
– Лиззи, – пробормотал Дэниэл, с нежностью улыбнувшись младшей сестре, словно она могла бы его увидеть.