Она пришла домой раздраженная, громко хлопнула дверью и швырнула в угол тяжелые ботинки.
– Лиз, что-то случилось? – мистер Аллен спускался по лестнице, параллельно затягивая галстук на своей шее. На нем был темно-синий деловой костюм, очевидно, он собирался на встречу.
– Случилось? Да эти… – начала она, но вовремя себя одернула. Девушка в общем-то не собиралась посвящать отца в свои проблемы, разборки, ей нужно было просто добраться до своей комнаты. – Нет, – резко бросила она и, лишь услышав свой голос, поняла, что ответ вышел грубым.
– А по звукам летающей обуви и не скажешь.
Элизабет на это лишь закатила глаза, намереваясь поскорее подняться наверх, но мистер Аллен преградил ей путь рукой.
– Точно все нормально? Ты какая-то взвинченная и выглядишь… иначе.
– Я просто не накрасилась. Пусти, пап, мне надо, – она убрала его руку от перил и рванула к себе, перешагивая через ступеньку, чтобы скрыться еще быстрее.
Едва оказавшись в своей комнате, Элизабет поспешила закрыться. Здесь ее ждало расслабление, успокоение – таблетки, которые казались единственным выходом в подобных ситуациях. Лиза не могла вспомнить, куда в последний раз спрятала их, поэтому судорожно начала переворачивать все с ног на голову: кровать, ящики, шкаф. Вокруг за считанные минуты образовался самый настоящий хаос, но цель была важнее. Она уже разучилась самостоятельно справляться с нервами и знала, что быстро привести в норму и отстранить от проблем способны лишь они.
И каково же было удивление, когда она обнаружила белую маленькую баночку не в потайном месте, а на виду, прямо на столе. Элизабет схватила ее, словно голодный зверь кусок мяса, и наконец проглотила пару ярких таблеток, после чего легла на кровать и ощутила их действие за считанные секунды. Ее движения стали медленнее, в них не осталось нервозности и истерики. Кажется, сам факт принятия этого чудо-препарата уже успокаивал. И теперь на ее лице нарисовалась очаровательная улыбка, от которой многие сошли бы с ума, ведь Лиза так редко дарит ее кому-то. Но было в этом выражении лица и нечто жуткое: это улыбалась не она, а то, что заставило мышцы напрячься в улыбке.
Послышался шумный выдох. Расслабление. Свобода. Мысли покинули голову, оставляя лишь интересные картинки, которые хотелось разглядывать, как в калейдоскопе. Вскоре они начали сопровождаться неизвестной приятной музыкой. Можно танцевать, даже не шевелясь.
Сегодняшняя ситуация заставила Элизабет порядком разозлиться на свою компанию. От кого угодно ожидала она такого, но София, Джуди… Она думала, что они отличаются от Меган большим умом. София всегда была за справедливость, слишком сердобольная, а Джуди вообще казалась самой близкой из всех, самой нейтральной. Получается, Лиза ошиблась? Теперь они точно собрались все вместе, чтобы посмеяться над ней и отметить свой «гениальный» план. Глупый план, идиотский. Ничего, они быстро наиграются, и уже завтра кто-нибудь забудет и заговорит первым.
Узоры выдуманного калейдоскопа на потолке отвлекали от лишних мыслей. Разноцветные таблетки снова помогли. Снова, как когда она пыталась скрыться от бесконечных родительских криков. Теперь в доме тихо, слишком тихо. Здесь только она. «Интересно, мама добилась желаемого? Измена отцу дала, чего не хватало?» – подумала вдруг девушка. Прошел всего день, может, еще не время, но мама так и не удосужилась поговорить со своей взрослой дочерью. Вместо этого она просто покинула дом, практически не оставив нигде своих вещей.
В одночасье Элизабет вдруг осознала, что не особо то и знает собственную мать. Какой она была в детстве и юности? Чем занималась? Они не так много разговаривали о чем-то личном. Сначала из-за того, что Лизе не было интересно в силу своего несносного возраста, какие уж там посиделки с матерью за чашечкой чая у камина? А потом из-за того, что в какой-то момент слишком резко выросла и закрылась. «Она сама по себе», – обеспокоенно говорила Мэри тайком мужу, когда жаловалась на очередной колкий диалог с дочерью, и просто махала рукой, мол, безнадежный случай.
Может, именно из-за неоднозначного образа теперь никому не жаль так жестоко разыгрывать ее? Может, она заслуживает такого отношения, просто раньше не давала повода для ссор, а теперь нарвалась на разъяренных друзей? Особенно Пол. Кажется, он слишком долго ждал этого момента. Задетое самолюбие не дало ему смириться с тем, что его использовала какая-то девчонка, а не он ее. И ведь совсем не обязательно быть настоящей шлюхой, чтобы Пол назвал так девушку. Таковой являлась каждая отдавшаяся или отказавшая ему.
С утра Элизабет почувствовала себя намного лучше и даже уловила нотку настроения на то, чтобы одеться в привычную одежду, по которой ее мог узнать каждый второй в университете: короткое платье, оголяющее хрупкие плечи и тонкие ключицы, стильные ботинки с массивной подошвой, грубо украшенные разными заклепками, ремешками и цепочками. Глаза ее также не остались без внимания легкого, но идеально выражающего их глубину макияжа. А чувственные губки заполучили едва ли заметный розоватый глянцевый блеск с ароматом спелой вишни, который Элизабет использовала больше для их увлажнения, нежели для дополнения к макияжу. И вот, в зеркале прямо на нее смотрела уже не та вчерашняя заплаканная и растерянная девчонка. В отражении стояла уверенная, вновь непоколебимая и дерзкая Элизабет Аллен, какой ее все и знали. Хватит с нее слабости, только не перед ними.
Подходя к корпусу, она заметила практически вровень идущего с ней Мэта. Он мимолетно взглянул на нее и машинально отвел взгляд, но тут же повернулся снова, чтобы разглядеть получше.
– Эй, привет, – окончательно поравнялся он с девушкой и заговорил первым. – Ты ведь Элизабет, да?
– Ха-ха, Мэт. Так смешно, что со вчерашнего дня не могу успокоиться.
– А?
– Б, – закатила она глаза.
Мэт, нахмурившись, взглянул на нее, но этот взгляд быстро сменился на оценивающий.
– Ты вчера выглядела иначе. Я тебя едва узнал, но ты очень запоминающаяся. Ну, красивая, я имею в виду.
– А я смотрю, ты ищешь дурацкие способы восстановить общение после вашего неудачного розыгрыша.
– Какого розыгрыша?
– Ой, да иди ты, – махнула она рукой и ускорилась, оставляя растерянного Мэта позади.
– Лиз, постой! – крикнул он вслед, но она даже не подумала останавливаться.
В аудитории девушка вновь села туда, где София подняла спор о том, что это вовсе не ее место. Но Элизабет ведь знала, что оно ее. А если им так нравится упражняться в актерском мастерстве, пожалуйста, пусть ребята веселятся.
Помещение начало заполняться студентами, основная компания потихоньку собиралась в единый состав, но по-прежнему все делали вид, будто Элизабет здесь нет. Она сидела расслабленно, всем своим видом показывая безразличие абсолютно к каждому присутствующему. Но ее взгляд упал на входную дверь, в которую зашел Тони. Они встретились взглядом, и он застенчиво улыбнулся ей. Элизабет с дальней парты ответила еле заметной, практически несуществующей улыбкой, однако Тони все-таки уловил ее и уселся за парту.
Он не понимал, расположена ли девушка сегодня к общению, потому что вчера так безразлично и торопливо убежала. Ему вообще казалось, будто она избегает его. Может, ей и вовсе неприятно его общество, ведь еще ни разу им не удалось толком поговорить. Но ему хотелось. А что в ее голове, Тони пока не в силах был разобрать.
Когда уже началась пара, в аудиторию смело заглянула лаборантка:
– Прошу прощения, миссис Гранд, – обратилась она к преподавателю. – Элизабет Аллен вызывают к директору.
– А кто у нас..? – миссис Гранд потерянно оглядела студентов, но вскоре остановилась на нужной девушке. – Ах, да. Мисс Аллен, можете выйти.
Элизабет все это время недоверчиво смотрела на преподавателя, затем все же встала и вышла под пристальными взглядами однокурсников. Что такого могло произойти, чтобы ее впервые за два года к себе вызвал мистер Флетчер?
Подойдя к двери практически вплотную, она медленно вдохнула-выдохнула и только после этого постучала.
– Да-да, – послышался спокойный мужской голос, приглашая войти.
– Мистер Флетчер, вызывали?
– А, мисс Аллен? Да, прошу, – оглядел он студентку с головы до ног и обратно, после чего указал рукой на кресло рядом с его столом.
Адам Флетчер – относительно новый директор университета. В должность он вступил в тот же год, что и поступила Элизабет, и, конечно, был знаком как с ней, так и с ее отцом. Многие состоятельные родители, проживающие здесь, сотрудничали и помогали университетам, колледжам и школам их небольшого городка, потому и были известны своими возможностями. Сам мистер Флетчер многим казался слишком молодым для директора такого престижного учебного заведения, но мало кто знал, что к своим тридцати двум годам отличился особым рвением и знаниями среди всех желающих заполучить эту должность, поэтому по всей честности был назначен.
– Мисс Аллен…
– Элизабет, – поправила она его, дабы избежать ненужной официальности.
– Эм-м… Да, Элизабет. В первую очередь, рад познакомиться с вами лично. Надеюсь, вам у нас понравится.
– Что? – девушка нахмурила брови.
– Университет. Мы всегда рады новым лицам и искренне настроены создать все комфортные условия для их обучения здесь. Позвольте поинтересоваться… Как ваши впечатления? Группа, преподаватели…
– Мистер Флетчер, я вас не понимаю.
– Простите? – на секунду замер он.
– Вы не ошиблись, вызвав меня к себе? Это точно мне адресовано?
– Но это ведь вы, Элизабет Аллен, новенькая со вчерашнего дня и…
– Может, хватит уже? – вскочила с места Элизабет.
– Что не так? Я действительно не понимаю.
– Это я не понимаю, зачем вам это нужно? Вы же лучше меня знаете, что я проучилась здесь уже два курса. Мой отец, Бен Аллен, оплатил кучу ваших мероприятий и других запросов! А сейчас вы говорите, что я новенькая.
– Это какая-то ошибка, уверяю вас. Вот документы, заявление, которое вы подавали на перевод в наш университет две недели назад и подпись. Это ведь ваши документы? – мистер Флетчер протянул папку.
Элизабет выхватила ее из рук директора и судорожно принялась рыться в содержимом, разбросав все прямо на его рабочем месте. Мужчина тактично позволил девушке разобраться в происходящем. Нервными, торопливыми движениями Лиза перебирала кучу копий своих же документов, чтобы как можно скорее уличить Флетчера в грубой ошибке. Однако на глаза ей попалось то самое заявление о переводе, написанное ее же рукой и действительно датированное всего парой недель ранее.