Теа
Тихонько закрыв за собой дверь, стараюсь еще тише ступать на пол, чтобы не разбудить спящих домочадцев. Не думаю, что маме с папой понравится видеть свою дочь посреди комнаты в куртке, а не в пижаме. На носочках медленно пробираюсь к лестнице, останавливаясь через каждые несколько шагов, чтобы послушать, не проснулся ли случайно кто. Осторожно ставлю ногу на первую ступеньку, и раздается неприятный скрип, разрывающий тишину будто бы взрыв бомбы. «Нет, нет, нет», – молится внутренний голос, глаза непроизвольно зажмуриваются, и тело застывает в ожидании чего-то очень страшного. Но ничего не происходит ни через две секунды, ни через тридцать секунд, поэтому мой путь наверх продолжается. Минута, и я стою на втором этаже, думая над тем, как проскользнуть в свою спальню мимо родительской. Папа всегда очень чувствителен и даже чей-нибудь шумный вдох может разбудить его и повлечь за собой неминуемую катастрофу. «Еще тише, Теа, вот так… Тише…» Последний метр, и я стою возле двери своей комнаты, радуясь, что осталась незамеченной и снова смогла это сделать. Вообще, такая схема действий для меня не новая. Я проворачиваю её уже второй год и еще ни разу не попалась.
Облегченно выдохнув, вхожу в комнату, бросая на стул кофту. Слившийся с тьмой Шедар поднимает голову и смотрит на меня блестящими игрушечными глазами.
– Привет, – машу рукой псу, и тот снова кладет голову на кровать, будто бы ему перестало быть интересным происходящее. Конечно, он привык, что хозяйка исчезает на пару часов почти каждую ночь.
Повседневная одежда сменяется на пижаму. Распустив волосы, пальцами массирую кожу головы, краем глаза поглядывая на себя в зеркало. Я не думала, что так устала, пока не присела на кровать. Тело обмякло и веки стали невыносимо тяжелыми, чтобы еще хоть минуту держать их открытыми. Голова касается подушки, и сон действует незамедлительно, заключая меня в свои объятия.
Играющее по утрам радио на кухне официально причислено к тем вещам, которые не меняются. Даже если мир сию же минуту рухнет, радио все равно будет играть. Мама готовит тосты, параллельно стараясь выгладить папину рубашку, пока сам папа пьет свой слишком сладкий чай и ищет ключи от автомобиля. Вокруг и так достаточно шума, а радио все никак не умолкнет, донося до мира сего какую-то старую песню восьмидесятых.
Я медленно спускаюсь по лестнице, сонно зевая и пытаясь распутать пальцами образовавшееся на голове гнездо из волос; сзади плетется Шедар, неуклюже перебирая лапами ступеньки и вертя хвостом. От одной мысли о предстоящем дне хочется пойти обратно в комнату, лечь на кровать и зарыться в одеяло, пролежав сутки напролет таким образом.
– Доброе утро, – пробегает мимо мама, успевая задеть губами мою исполосованную от подушки щеку. Она несется к тостеру, вытаскивая из него поджаренные ломтики хлеба и заталкивая новые.
– Доброе, мамуль.
– Привет, – а вот и папа торопливо застегивает на ходу рубашку.
– Привет, пап. Опять опаздываешь?
– Я никогда не опаздываю! Это все они приходят слишком рано. Всем пока! – кричит он с порога и исчезает за входной дверью.
– Теа, садись завтракать быстрее. Сегодня отвезу тебя в школу пораньше. У меня есть ещё дела до работы.
Мама поднимается наверх, а я сажусь завтракать. Нет, конечно же, нет. Я не сяду завтракать до тех пор, пока один хитрый толстый лабрадор не получит полную миску корма. А до тех пор он будет путаться в ногах и лаять. Поэтому первым делом наполняется миска Шедара, и только потом на моей тарелке появляется пара остывающих тостов.
Перед старшей школой Ричмонд-Хилл потоки учеников беспрерывно делятся на большие и маленькие группы, обменивались приветствиями и последними настоящими и выдуманными новостями, а есть и те, кто просто в одиночку спешит к дверям учебного заведения, чтобы первым влететь в кабинет и занять самое лучшее место в классе. Всё кишит, все суетятся, как муравьи в муравейнике, и ни за кем невозможно уследить. Жизнь вокруг неизменно кипит, как и каждый божий день, создавая вокруг какофонию из топота и разномастных голосов.
Сидя на переднем сиденье, догрызаю кислое яблоко, в это же время рассматривая среди нескольких сотен лиц два самых знакомых, своих подруг – Холли и Арию. Мамина скулящая тормозами машина останавливается перед школьным двором, становясь между стареньким «кадиллаком» и чьим-то красным скутером.
– Увидимся вечером, – лепечет мама, целуя меня в лоб.
– Пока, – машу ей рукой и выхожу из машины, попадая под слепящие лучи канадского солнца.
На школьном крыльце, среди снующих парней и девушек, над чем-то смеются те самые выделяющиеся из толпы подруги, согнувшись в три погибели от хохота.
– Привет, девчонки, – подхожу к каждой и обнимаю. – Над чем смеетесь?
Холли тычет мне в лицо телефоном.
– Вчера вечером слили.
На дисплее высвечивается фотография длинноволосого байкера: куртка расстегнута, открывая взору обвисшее голое тело, узкие штаны, с красной банданой на лысой голове и татуировкой Амура на ключице, в перекошенном лице которого узнаю нашего учителя математики – мистера Райана. Мужчина выглядит настолько нелепо и странно, что я не нахожу в себе сил сдержать смех, и он тотчас вырывается изо рта, заставляя мышцы живота судорожно сокращаться и лишая легкие воздуха. Может быть, если бы не его оскал, который вовсе не похож на оскал, а скорее на кривляние с закатанными глазами, все было бы не так уж и плохо.
– О Боже, кто это нашёл?
– Без понятия! Но этот умник определенно сделал начало дня очень даже неплохим.
Конечно, смеяться над личным фото учителя жестоко, и мне даже стыдно за это, пусть я не питаю любви к нему и его предмету, но иногда что-то коварное блокирует всё это одним лишь щелчком.
Противный, бьющий по ушам звонок проносится по всем этажам и коридорам школы, звенит во дворе, призывая учащихся немедленно пройти в кабинеты на бесконечные уроки. Невольно морщусь от металлической трели, тяжело вздыхая – пора учиться.
– Кстати, Теа, у нас для тебя сюрприз. После школы в пиццерии за углом, – загадочно вздернула брови Ария, покосившись на Холли. Теперь они оба выглядят загадочно, подогревая мой интерес.
– Хорошо, я приду, – немного помедлив, отвечаю им. – Надеюсь, вы решили сделать мне подарок и скинуться на большую гавайскую пиццу.
– Конечно, – усмехнулись они и исчезли в редеющем потоке, оставляя меня с множеством вариантов внезапного сюрприза, и он может быть любым, но, кажется, я догадываюсь, какой именно меня ожидает.
На часах 15:35. Время, когда заканчиваются занятия. Все учителя и ученики покидают стены кабинетов и многочисленные коридоры здания, спеша по своим делам. Спешно сложив учебники в свой шкафчик, я торопилась на назначенную подругами встречу, чувствуя смутное ощущение нежелания идти. Но, тем не менее, через пять минут я все же шла в направлении той самой пиццерии.
Чем больше сокращается мой путь до заведения, тем меньше хочется там оказаться. Даже за стеклянной дверью с наклеенной надписью «Всем именинникам скидка 20%!» чувствуется единственный в своем роде запах испеченного теста, сыра и грибов, сводящих с ума. От внезапно возникшего голода урчит желудок, а в воображении возникает картинка пестрой круглой пиццы, занимающей всю поверхность деревянного подноса. Блаженно прикрыв глаза, глубже вдыхаю аромат любимого лакомства и дергаю дверную ручку пиццерии.
Найти подруг было не сложно – они громко смеялись, сидя в обнимку с Шоном и Дэниелом, а рядом с ними находился неизвестный мне брюнет с прилизанными блестящими волосами и косой самодовольной ухмылкой. Именно он стал главным подтверждением моих ожиданий. Стоя на месте, захотелось сбежать, выйти обратно за дверь, пока они не заметили меня. Я могла бы придумать любую отмазку, найти причину среди тысяч причин, но было слишком поздно – Холли помахала мне рукой, а через мгновение уже все пятеро подавали мне сигналы. «Иди сюда, Теа, мы здесь!» Натянув обреченную улыбку, иду к дальнему столику, замедлив шаг на середине пути, потому что Ария и Шон пересели, освобождая мне место рядом с широкоплечим парнем. Квадратная челюсть, густые широкие брови, из-за которых взгляд кажется лукавым и грозным, застывшая на губах идеально ровная улыбка, походившая больше на оскал, нежели на улыбку. На нем был надет синий бомбер с белыми рукавами на спине которого красовался гладиатор с щитом и мечом в руках. Типичный спортсмен, я бы сказала. В нем нет ничего особенного. Мысленно чертыхаюсь, всеми силами стараюсь сохранить милое личико. Наверное, мое лицо когда-нибудь затвердеет в таком виде от бессмысленных попыток друзей свести меня с какими-то пустыми показушниками. Если бы это был первый раз, когда они пытаются найти мне парня… Я никогда ничего подобного не просила, а они ведут себя так, будто бы это то самое желание, которое я каждый раз загадываю на день рождения. Невозможно заставить человека полюбить насильно. Либо ты чувствуешь что-то необъяснимое, либо ничего. Вообще.
– Но я не хочу пока ни с кем быть! Мне и одной вполне неплохо.
– Будешь так говорить – останешься в девках на всю жизнь.
И этот диалог никогда не звучит по-другому. Неужели так сложно понять, что человек и один чувствует себя прекрасно?
– Привет, – здороваюсь со всеми, присаживаясь на край сиденья, будто бы незнакомец кусается или заразный. Тот улыбается мне во все зубы, даже не пытаясь побороть желание пригладить свои отражающие как зеркало волосы. То, что чувствую сейчас я, так это рвотный позыв от одного его вида. Может, другие девушки и посчитали бы его идеальным принцем на белом коне, или что-то в этом роде, но меня такой типаж парней совершенно не привлекает, скорее наоборот, отталкивает. Люди, добровольно соглашающиеся на такие знакомства просто отчаянные идиоты, которые не способны любить, не знают даже значения этого слова. Они пустые и поверхностные, непостоянные и эгоистичные. Для них отношения – игрушка на неделю, и это только сильнее злит меня. Как же мне надоели все эти знакомства: новые имена, до противного смазливые лица. Прошлая неделя – Сэм, позапрошлая – Кори… Не хочу больше слышать ни одного нового бессмысленного имени!
– Теа, это Ноа, – представляет мне «лакоголового» Ария. – Ноа, это Теа.
– Очень приятно, – проговаривая каждое слово, вздергивает бровь Ноа и тянется за моей рукой, чтобы поцеловать. Думает, что сыграет галантного джентльмена и все? Ха!
Протягиваю ему руку, но тот не успевает коснуться ее губками, потому что я хватаюсь за его ладонь и начинаю трясти. Остальные парочки удивленно смотрят на нас, у Дэниела вырывается короткий смешок, который он сглаживает кашлем. Ноа смотрит на меня, выдавая свою, по всей видимости, фирменную улыбку:
– Как дела, Теа?
– Мм… Шикарно, спасибо.
– Круто. Мы вчера выиграли у школы из соседнего города. Я стал лучшим игроком сезона. Футбол, кстати.
Мои брови взмывают вверх, и я поворачиваю голову в сторону подруг, всем видом говоря: «Серьёзно?» Эгоизм прямо-таки покрывает этого парня толстым слоем с головы до пят! Теперь меня тошнит ещё больше. «Надо было уходить! А еще лучше вообще не идти!» – кричит внутренний голос.
– Вау. Поздравляю, – единственное, что могу ответить.
– Спасибо!
Ноа опускает свою здоровенную руку мне на плечо и тут же обнимает, будто бы мы старые друзья, а не познакомились всего лишь минуту назад. Но, должна признать, выбор одеколона порадовал. Отталкиваю его локтем, пытаясь выбраться на свободу, не забывая о миленькой улыбке. «Вам конец», – посылаю мысленный сигнал Холли и Арии. Мне интересно, что во фразе «пока что хочу быть одной» не ясно?! Сколько уже раз мы проходили через подобные «сватанья», сколько раз я отшивала таких же пустышек, как лакоголовый, они так и не поняли… Кошмар наяву. Так некомфортно и неуютно, будто бы меня посадили в темный чулан, кишащий пауками, и этот чулан уменьшается в размерах. Такие навязчивые знакомства волей-неволей расцениваются как попытка залезть в душу своими холодными грязными пальцами и все там перевернуть с ног на голову, ломая и переставляя как вздумается. И в это время я всеми силами запираю маленькую дверцу на все замки и засовы. Надоело!
Мой маленький круг ада длился еще два часа после прихода. Бесконечные разговоры карьериста-футболиста о себе любимом оповещали нас о походах на все существующие вечеринки (мы узнали, какие самые лучшие и самые худшие), о его многочисленных наградах за достижения в спорте (в футболе), о состоянии своей семьи (что-то мне подсказывает, что это чистой воды ложь, хотя кто знает). Выслушав парня с огромным как земной шар эго, невольно возникает вопрос, где они его нашли? Откуда подруги притащили это чудо с вакуумом внутри? Красивая оболочка с пустотой внутри – вот точная характеристика Ноа и ещё где-то тридцати-сорока процентов населения планеты. С одной стороны мне жаль таких людей, они не знают того чувства, когда заботишься о других и делаешь их день чуточку лучше. Любое желание продолжать беседу с ним отпадает, отвращение лишь усиливается, и как же безумно я радуюсь, когда звонит мама.
– Простите, мне нужно ответить на звонок.
Выхожу из-за стола даже быстрее, чем следовало бы.
– Да мам?
– Теа, ты где? Я приехала с работы раньше, а тебя нет дома…
– Я в кафе с девчонками.
– Ох, ну ладно, а то я хотела предложить тебе съездить в магазин за продуктами, – разочарованно вздохнула мама на другом конце телефона. – Тогда увидимся…
– Нет, – торопливо перебиваю её. – Думаю, Ария и Холли не расстроятся, если я оставлю их и прокачусь с тобой. Заберешь меня возле итальянской пиццерии рядом со школой?
– Да, конечно. Через пятнадцать минут. Пока!
– Жду, – улыбаясь, лепечу в ответ и кладу трубку. Выдыхаю. Большое облегчение при мысли о том, что совсем скоро я уйду отсюда, настигает меня.
Не скрывая радости, возвращаюсь к компании.
– Теа, что с тобой? Ты прям вся светишься, – вздернув бровь, улыбается уголком рта Холли. На самом деле выражение ее лица похоже на то, когда съел что-то противное, но пытаешься сделать вид, что тебе понравилось, чтобы не расстроить повара. Наверно, примерно так же я выглядела, пока сидела рядом с лакоголовым Эгоистом. Даже не знаю, от чего больше свечусь: от скорого ухода в свою комфортную жизнь, или от первой и последней встречи с зазвездившимся футболистом.
– Мама звонила, просила помочь ей с одним делом, так что через десять минут меня с вами уже не будет. Простите, ребята, – выдавливаю расстроенное выражение лица. Подруги неодобрительно смотрят на меня – их очередная попытка провалилась. В отличии от них, Ноа, похоже, даже не услышал моих слов. Он с неимоверным увлечением рассказывал что-то Шону и Дэни.
Осталось потерпеть десять минут, и все это закончится.
– Слушайте, на выходных я устраиваю вечеринку у себя в честь окончания учебного года. Было бы круто, если б вы пришли, – выпаливает Ноа. Мой внутренний голос начинает кричать и визжать что есть мочи. Еще раз увидеть самодовольное лицо с тонной лака на голове, да еще и в его же доме?! Мир начинает сходить с ума, стараясь прихватить меня с собой.
– Спасибо, но… – начинаю искать отговорку, как вдруг меня перебивают горе-свахи:
– Конечно. Мы с удовольствием придем!
Кажется, сейчас я побила все рекорды по размерам глаз. Меня только что обрекли на верную погибель, на ещё одно испытание, сравнимое с кругами ада. Свирепо смотрю на ухмыляющихся во весь рот подруг: «А вам не хочется узнать, хочу ли я там быть?.. Вы что вообще вытворяете?! Разве не видите, что он мне вообще не нравится! Он же самовлюбленный нарцисс со словарным запасом как у попугая!»