Первый рабочий день Ипполита выдался суровым: когда будущий магистр целительской магии вернулся в общежитие, его правый глаз дергался, а белую парадную мантию густо покрывала подсохшая кровь.
– Эрик, – простонал он, ввалившись в комнату, – накапай мне чего-нибудь… Покрепче… Пожалуйста…
И, покачнувшись, оперся спиной о стену.
Стена звякнула «маячком» заклинания и голосом госпожи Серпентины попросила:
– С-с-снимите, пожалуйс-с-ста, вашу гряз-с-сную обувь.
Поля мигом оживился.
– Чего?!
– С-с-снимай, – повторил голос декана боевого факультета. – Сейчас-с-с ш-ш-ше!
О том, что госпожа Серпентина не любит повторять, знала вся академия, так что Ипполит в рекордные сроки избавился и от обуви, и от грязной мантии да еще и по стойке «смирно» вытянулся.
– Теперь мош-ш-шешь проходить-с-с-с, – разрешила Серпентина и умолкла.
Ипполит чертыхнулся и на цыпочках прокрался в гостиную (она же столовая, она же кухня).
– Эрик! Что за шуточки?
Эрик сидел за столом и невозмутимо читал «Ведомости». С передовицы на Ипполита глянул князь фон Бессмертнофф под заголовком: «Найду – убью!» Судя по виду князя, он бы Ипполита сейчас очень понял, потому что сам выглядел похоже: правый глаз прищурен, ноздри раздуты, рот скалится, на руках такие когти, что упырь обзавидуется.
– Спасибо, что убрал арахнида из нашего холодильника, – не отрываясь от газеты, сказал Эрик.
Ипполит довольно ухмыльнулся.
– Пожалуйста. Ну, ты же просил, а мы ведь лучшие друзья. Как я мог тебя не послушать?
Эрик что-то хмыкнул.
– Скажи, а почему у нас в прихожей разговаривает змеюк… э-э-э… госпожа Серпентина? Эрик? Ее же здесь нигде не… – Тут Ипполит впервые огляделся.
Гостиная сияла чистотой: от стен отмыли следы ладоней, пол сверкал, ковер вспомнил про свой первозданный цвет (а лучше бы не вспоминал: цветом была розовая фуксия), от холодильника отскребли все, что было на нем лишнего (включая коллекцию неприличных магнитиков Ипполита), и даже стол застелили новенькой зеленой скатертью, а черные занавески украсили золотой нитью, складывающейся в слова: «Поел – помой!», «А ты вынес ведро?», «Скажи нет крошкам на диване». А на самом видном месте красовался громадный и насквозь волшебный «График дежурств» со звездочками. Колонка Ипполита горела красным.
– А… – выдохнул Ипполит. Обернулся к Эрику. – А? – Потом вздрогнул и бросился в спальню. – А-а-а-а-а!
Отвлекшийся от газеты Эрик обернулся и громко хмыкнул, когда из спальни донеслось:
– Что ты наделал?! Мои зелья!!!
– Отсортировал, – отозвался Эрик.
– У меня все – ВСЕ! – и так стояло на своих местах, – выл из спальни Поля. – А теперь?.. О, ну нет! Не-е-е-ет!!!
Эрик, улыбнувшись, опять взялся за газету. С колонки «Срочно!» на него снова посмотрел портрет княжны фон Бессмертнофф. «Найти живой или мертвой», – гласил заголовок. А если верить статье, отчаявшийся князь брал штурмом императорский дворец, причем очень деятельно. Император пока сопротивлялся, но в том, что князь его уломает и ищейки короны прочешут каждый закоулок столицы, Эрик не сомневался. С таким лицом, как у князя, своего точно добиваются.
Эрика куда больше интересовало, почему фон Бессмертнофф так уверен, что «его кровиночка» потерялась именно в столице? Неужели кто-то и правда похитил красотку и теперь шантажирует бедного князя? Эрик на мгновение это представил, а потом вспомнил все, что читал о фон Бессмертнофф (а писали о нем много), и отмел эту мысль. Самоубийц в столице, конечно, хватало, но можно же умереть и более гуманным способом. А врагов у князя нет. Какие, в самом деле, враги у одного из лучших некромантов Равнин?
– За что?! – в дверях спальни возник всклокоченный, трясущийся Ипполит. – За что ты так со мной?! – И тут же: – Все! Не друг ты мне больше! Я сегодня же от тебя съеду! На другой этаж! Нет, в другое общежитие! Нет, в другую академию!!!
Эрик хмыкнул и кивнул на блюдо, занявшее полстола:
– Хочешь блинчик?
– …А может даже в другое государство! Нет! Ты не соблазнишь меня своей стряпней! И я! Я никогда не забуду твое предательство! Я тебя ни за что не прощу! А с чем блинчики?
– С вишней.
На лице Ипполита отразилась борьба, достойная титана, который, по слухам, держит небо где-то там на юге, рядом с морем и песочком.
Эрик молча встал, налил во вторую чашку травяного отвара, достал тарелку, положил рядом с ней салфетку и посмотрел на Полю.
– Садись.
– Ну, если ты так просишь, – самым оскорбленным голосом, на какой был способен, отозвался Ипполит и чинно сел.
А потом совсем не чинно, брызгаясь вишневым соком, вгрызся в блинчик.
– Вытри-с-с немедлено-с-с-с! – тут же приказал голос декана боевых магов.
Поля вздрогнул и машинально потянулся за тряпкой. Потом обернулся.
Эрик смотрел на него и улыбался.
– Зафем? – дожевывая блинчик, простонал Поля. – Ну зафем это фсе, фа?
– Скажи, Поля, – не переставая улыбаться, проговорил Эрик, – куда ты сегодня арахнида выгнал?
– На кладбище! – непонимающе уставился на него Поля. – Оно заброшено, я проверял. Честное слово! Его там никто не заметит!
Улыбка Эрика превратилась в гримасу.
– Хочешь еще блинчик?
Поля посмотрел на полное блюдо и уже потянулся за новым блинчиком, но поймал взгляд Эрика и отдернул руку.
– Да что случилось?
Эрик вздохнул. Закрыл глаза, потом открыл и рявкнул:
– Это было третье городское кладбище! Закрепленное за академией! Там мои боевики практикум проходили!
– А… – Ипполит поежился. Эрик мог кричать очень громко, но эффекта госпожи Серпентины его голос не имел. – Ну… Откуда мне было знать?
– В расписании об этом написано!
– Ты предлагаешь мне изучать все расписание? Всех курсов? Да оно же меняется каждый час!
Эрик попытался улыбнуться. Спокойствие, только спокойствие…
– Съешь еще блинчик.
– Что-то не хочется.
– Уверен? – Эрик отвернулся к холодильнику и добавил: – Твой арахнид гонял моих студентов по всему кладбищу. У одного даже случился нервный приступ. Нельзя так с людьми, Поля, это плохо.
– Ха, что, вон у тех нервный приступ случился? – Поля изобразил руками габариты «шкафов». – Ух ты, я бы посмотрел!
– И посмотришь, – зловеще откликнулся Эрик.
Поля закашлялся и схватился за кружку с отваром.
– Что за?..
– Маленькая доза яда арахнида. Очень маленькая, я ему только жвала отпилил. Но тебе хватит. Спокойной ночи, Поля.
Ипполит уставился на него круглыми больше от возмущения, чем от страха глазами. И он, и Эрик знали, что малая доля яда арахнида для человека не опасна, но вызывает сильные галлюцинации. Чаще всего определенного содержания…
– Я не боюсь пауков, – сказал Ипполит, прокрутив все это в голове.
– Посмотрим. После того как они будут сниться тебе всю ночь, желание охотиться за арахнидами у тебя точно пропадет.
– Какой же ты… – Поля снова закашлялся. – Отравить соседа!..
– Ты со мной делаешь то же самое каждую сессию.
– Так для научных же целей! Кхе-кхе! Гадость какая… А мой гобелен тебе чем не угодил?
Отвечать Эрик не стал – нужды не было, Ипполит уже уткнулся носом в блюдо с блинчиками. При этом он так улыбался во сне, пока Эрик тащил его до кровати, словно пауки были его эротической фантазией.
Оставшиеся блинчики Эрик заботливо завернул и убрал в холодильник – подальше от трупа на второй полке и жвал на третьей. Ипполит пауков, может, и не боится, зато девушки их вроде бы не любят. Особенно гигантских. А уж когда тебе всю ночь снится, что этот паук тебя в паутину заматывает… Желание после такой ночи выйти замуж должно исчезнуть как не бывало. Эрик очень, очень на это рассчитывал.
Его размышления прервал стук в дверь, и почти сразу голос госпожи Серпентины очень вежливо попросил:
– Не-с-с-стойте-с-с-с на пороге, заходите-с-с-с.
Эрик выглянул в прихожую и сразу столкнулся взглядом с Кристофером фон Венге, замдекана боевого факультета. Даже в халате поверх пижамы он умудрялся выглядеть и стильно, и неприступно. Девушки от такого обычно без ума: Эрик не удивился, когда услышал томные вздохи за спиной замдекана. Кристофер же стоял невозмутимо, словно ничего и не происходило.
А пижама у него, кстати, была со слониками.
– Добрый вечер, – улыбнулся Эрик, выглядывая в коридор и замечая стайку чаровниц. Кристофер тоже обернулся, и ведьмочки дружно заулыбались, а одна даже попыталась упасть в обморок. Но никто этого не заметил, поэтому она передумала. – Пройдите?
Кристофер оглядел прихожую, особое внимание уделив дверному проему в гостиную – его закрывали висюльки из змеиных черепов, розовых и фиолетовых, – и скривился.
– Спасибо, но я воздержусь. Госпожа Серпентина просила отдать вам это. – Он протянул Эрику свиток. И тоном «цени, ты этого не стоишь» добавил: – Ваше личное расписание на завтра.
Эрик кивнул.
– Благодарю. Я изучу, подпишу и занесу завтра в деканат.
Кристофер смерил его саркастичным взглядом. Эрик сразу вспомнил, что одет в драный халат «для уборки», а под ним – только в пижамные штаны не первой свежести. На халате сверкала и переливалась всеми цветами радуги надпись: «Зайка моя», а от воротника кокетливо торчали уши.
«Ну и что – зато он мягкий и удобный», – обиженно подумал Эрик, глядя на Кристофера.
Тот сказал:
– Не стоит, я сам. Прочтите сейчас – и подписывайте.
Эрик пожал плечами («Да как хотите»), развернул свиток, вчитался и выпалил:
– Да чтоб вам провалиться!
– Я передам это госпоже Серпентине, – невозмутимо отозвался Кристофер. – У вас перо найдется?
Эрик его не слушал. Он смотрел на три пары подряд у стихийников, потом еще столько же у путевиков и – для полного счастья – на выездной практикум в Военном университете.
– Опять?! Да на практикум-то я как успею?
Кристофер изогнул бровь.
– Военный университет находится совсем недалеко от вашего фамильного особняка, Цветкофф. Успеете.
– Но собраться…
– Подписывайте, Цветкофф. Деканат ведь может и передумать.
– Уж лучше бы передумал!
– Цветкофф!
– За что? – выдохнул Эрик, доставая самопишущее перо и ставя им корявую подпись.
Кристофер предпочел не отвечать. Он только, уже уходя, бросил через плечо:
– Госпожа Серпентина также ждет от вас завтра черновые тезисы и программу для путевиков.
«А я так хотел выспаться!» – тоскливо подумал Эрик, закрывая за замдекана дверь.
Донесшиеся из спальни счастливый вздох и бормотание «паучок мой, паучок» прозвучали теперь как насмешка.
Всю ночь Эрик проверял, перепроверял и переперепроверял сначала программу, потом черновики тезисов. Последние были еще в очень черном виде, в прямом смысле: Ипполит, когда они отмечали его сданную сессию, что-то на них вылил, не то чернила, не то краску. Потом сказал: «Не переживай, оно легко отмоется. Универсальный отбеливатель, и все дела!» Как это часто бывает после Ипполита, легко оно не отмылось. Часа четыре Эрик потратил только на то, чтобы избавиться от краски. Избавился, но растворитель стер заодно и Эриковы записи.
– А-а-а, – тихонько простонал Эрик, глядя на чистые, девственно-белые листы бумаги, плавающие в тазике в ванной.
– Паучок, кис-кис-кис, – блаженно протянул из спальни Ипполит. – Иди ко мне…
Эрик очень хотел вылить содержимое тазика соседу на голову, но сдержался. Во-первых, не поможет, во-вторых, видеть лысого Ипполита с ожогами по всему лицу он был морально не готов.
Остаток ночи Эрик сортировал заметки к тезисам и писал новый черновик. Утром в голове шумело, а проснувшийся в прекрасном настроении Ипполит даже сочувственно спросил:
– Что, совесть заела?
Эрик промолчал.
На первой же паре стихийники подожгли макет (только макет, ну что за нелюди!) упыря, а заодно и все южное крыло третьего учебного корпуса. Эрик, забыв про вдолбленное гувернерами воспитание, ругался нехорошими словами и торопился навести порядок до того, как явится начальство.
Начальство в лице декана стихийников, леди Вотерины, явилось, ровно когда последний очаг пожара был потушен, а Эрик совершенно выдохся, возвращая на место мебель (в третьем корпусе на ней была противостихийная защита) и от души довольных первокурсников (которым никакая защита не требовалась). Вотерина равнодушно посмотрела на Эрика в обгорелой мантии, на дымящихся студентов, потом на макет упыря, на котором сажей успели вывести нехорошее слово… И меланхолично протянула:
– Ну вы тут уже все?
Эрик с ошалелым видом кивнул.
– Тогда все в деканат писать заявления на стипендию, – отозвалась Вотерина и с плеском исчезла в портале. Студенты исчезли тоже, но парой мгновений спустя, пешком и чуть не задавив своего преподавателя.
Путевики оказались не многим лучше. Они требовали показать им настоящего упыря здесь и сейчас, а когда плюнувший на все Эрик их требование выполнил, довели бедную нежить до ручки. Упырь волчком крутился в защитном контуре, тяжело дышал и скулил. Эрик тоже тяжело дышал и думал, что к концу пары скулить будет примерно так же.
Но нет, скулить он начал только после беседы со своей научной руководительницей госпожой Серпентиной. Нагина разнесла его тезисы в пух и прах и потребовала принести ей новую версию не позднее чем к концу месяца.
– Вы смерти моей хотите? – выпалил тогда Эрик.
– Ес-с-сли бы я хотела-с-с-с вашей с-с-смерти, то уже давно бы вас-с-с убила-с-с-с, – со смертельной серьезностью ответила госпожа Серпентина и выдала Эрику длиннющий свиток обязательной литературы для чтения.
На практикум в Военный университет Эрик снова безнадежно опоздал: проспал свою остановку. Гидра в деревянном ящике буянила всю дорогу и обещала всех сожрать, но это было так похоже на декана факультета некромантии, у которого Эрик сейчас работал, что казалось, сейчас заседание кафедры и можно вздремнуть. Тем более все пассажиры снова жались к стеночкам и оставили бедного преподавателя в покое.
Зато студенты из Военного университета вели себя тише воды, ниже травы. Любо-дорого смотреть – но Эрик снова чуть не заснул. А вот студенты внимали, записывали и с опаской поглядывали на гидру.
– Вы спустите ее на нас, учитель? – тихонько спросили его посреди лекции.
Эрик не ответил, но слышавшая вопрос гидра оживилась и, пока Эрик вертел ее на столе, посматривала на студентов очень плотоядно. В итоге Эрик просто дал задание описать строение гидры, связал ее, оставил на столе и остаток занятия нахально проспал.
– Это мне? – изумился преподаватель-тролль, снова ведущий пару в соседней аудитории. – Совсем мне? Правда мне?
– Совсем, – попытался улыбнуться Эрик. – Правда.
А про себя подумал: «Я не потащу это к матери».
– Ах ты моя лапуленька, – обрадованный тролль пытался расцеловать гидру во все ее семьдесят два щупальца. – Ты моя хорошая, ты моя красивая…
Польщенная гидра урчала, а Эрик сбежал раньше, чем она подняла крик, узнав, что хозяин ее предал, бросил и другому отдал.
Домой – то есть в фамильный особняк – Эрик ввалился на сорок минут позже назначенного в приглашении времени. Открывший дверь лакей при виде молодого хозяина перекрестился, а горничная за его плечом взвизгнула: «Не-е-ежить!»
И только возникший, словно из воздуха, дворецкий невозмутимо принял у Эрика грязное пальто.
– Добро пожаловать, милорд. Леди дожидается вас в розовой гостиной.
Эрик заметил в зеркальных стенных панелях свое отражение, тоже чуть было не принял его за нежить и прохрипел:
– Я сначала переоденусь.
– Ваши комнаты готовы, милорд, и ванна для вас уже набрана, – отозвался дворецкий. Он махнул кому-то из лакеев, и тот поклонился Эрику. – Марк вам поможет. Ваше пальто почистить или лучше сразу выбросить?
Эрик скривился. От родительского содержания он давно отказался, а своих денег на такую роскошь, как пальто, не было.
– Почистить.
Дворецкий позволил себе только изогнуть бровь, но ответил по-прежнему невозмутимо:
– Как пожелаете, милорд.
Милорд желал оказаться сейчас где угодно, лишь бы не здесь, но промолчал.
Путь до комнат занял на удивление много времени – обычно господам отводили апартаменты на втором этаже, и, насколько помнил Эрик, так у них в семье всегда и было. Но, вернувшись с летней поездки на воды, леди Эрина наняла магов, которые перенесли особняк поближе к императорскому дворцу и изменили планировку, которую Эрик уже сейчас проклинал. Лакей вел его узкой винтовой лесенкой, больше подходящей слугам, чем господам, которая крутилась, крутилась и все не кончалась и не кончалась… У Эрика уже кружилась голова, когда он выпалил:
– Долго еще?
Лакей обернулся и позволил себе короткую понимающую улыбку.
– Еще два пролета, господин.
Эрик шепотом выругался.
– Что, и матушка вот так к себе поднимается?
– Нет, господин. Комнаты миледи и милорда находятся на втором этаже.
– Тогда какого… меня сюда отселили?!
Лакей пару мгновений молчал.
– Простите, господин, но миледи сказала, что ваша комната должна находиться как можно дальше от ее. На случай, если вы снова решите заняться вашими… мм… экспериментами.
– Что?! – вздрогнул Эрик. «Экспериментами» он никогда дома не занимался… в смысле, в том доме, где жила его мать. Ну, то есть всего один раз было, еще перед поступлением в академию. Но всего-то раз! Подумаешь, матери из зеркала улыбнулось привидение – оно все равно тут же развеялось. А упырь в ту ночь по дому долго и не бегал, его «зачистильщики» почти сразу забрали…
– Прошу вас, господин, – прервал его мысли лакей. Он уже открыл дверь, в которую упиралась последняя ступенька лестницы, и почтительно отступил от порога.
Эрик вздохнул.
– Да, благодарю. Марк, теперь я попросил бы еще принести мне сменную оде… Господи, что это?!
Тоже вздрогнув, лакей проследил взгляд Эрика и с трудом скрыл улыбку.
– Если я правильно помню, господин, это Бонбончик.
Эрик издал странный звук, нечто среднее между стоном и воплем, а лакей добавил:
– Миледи сказала, что ему грустно на чердаке… А еще там нужно было освободить место… И потому мы все ваши игрушки перенесли сюда…
Эрик сглотнул. Комната стараниями матушки и слуг больше подошла бы девушке: розовые обои, бантики на занавесках балдахина, огромный портрет пятилетнего Эрика, когда он внешностью еще сильнее походил на одуванчик…
И десяток плюшевых медведей, самый большой из которых был ростом с Эрика и улыбался очень похоже на декана факультета боевой магии.
– Какого черта… – выдохнул Эрик, моргнув пару раз и поняв, что никуда это безобразие не денется.
– Простите, господин, но миледи сказала убрать вашу комнату именно так…
Эрик на мгновение зажмурился. Вдохнул, выдохнул.
– Просто принеси мне одежду, Марк. И желательно не розовую.
– Слушаюсь, господин.
Когда дверь за лакеем закрылась, Эрик выдохнул и три раза профилактически побился головой о косяк. Не помогло.
– Мама! Я некромант с пятилетним стажем! Я ночую на кладбищах! От меня упыри шарахаются-а-а! – Он сглотнул, встретился взглядом с огромным медведем. – И никакой ты не Бонбончик, всегда Фнуфиком был. Ну, мама!..
Через десять минут, пока Эрик блаженствовал в купальне (у них в общежитии ванная даже для преподавателей была общая), лакей вернулся и аккуратно постучал в дверь.
– Господин, миледи напоминает, что вы опаздываете уже на час.
«Интересно, если я сдохну прямо сейчас, она наймет штатного некроманта?» – мрачно подумал Эрик. И сам себе мысленно ответил: «Нет, наймет императорского. Потому что он престижней».
– А еще миледи приказала показать вам портрет ее гостьи. Я оставлю его на полке. – Дверь приоткрылась, и в зеркало было видно, как лакей просунул руку с портретом и положил его на полку у ванны. – Посмотрите, господин.
Эрик страдальчески вздохнул и, когда дверь снова закрылась, взял портрет. С него на Эрика посмотрела упакованная в глухое черное платье дама, старше самого Эрика лет на десять и всем своим видом напоминающая скорее монашку, чем девицу на выданье.
– Какие у моей матери… необычные знакомые, – пробормотал Эрик, поскорее кладя портрет обратно на полку.
За дверью отозвался лакей:
– Миледи сказала, что если вы сейчас же не поторопитесь, она оставит вас с госпожой Мартиной наедине, как только вы соизволите прийти.
Эрик сглотнул. И подпрыгнул, чуть не перевернув ванну.
– Ма-а-арк, одежду! Живо!
Когда с одеванием было покончено, Эрик мельком глянул в запотевшее зеркало. Оттуда в ответ посмотрел испуганный повзрослевший Одуванчик, смазливый и на вид робкий. «Какая масипусечка!» – только увидев, сказала предыдущая мамина гостья. «Ненавижу!» – подумал тогда Эрик, а сейчас поскорее отвернулся от зеркала.
– Марк, где моя сумка?
– Вот она, господин.
Эрик торопливо зазвенел склянками.
– Господин, – робко выдохнул лакей. – Миледи особенно подчеркнула, чтобы не увлекались алкоголем перед… э-э-э… чаем…
Эрик одним глотком выпил содержимое черного флакона и закашлялся.
– Ох, хорошо! Это не алкоголь, это чистый яд. Все, идем.
Час опоздания или нет, а матушка с гостьей все еще пили чай. Эрик по опыту знал, что это действо может продолжаться и полдня, и даже целые сутки. Однажды он пытался провести исследование «Сколько чая вмещается в женский организм?», но горничным чаевничать было некогда, а матушка оказалась ужасным подопытным.
К чаю – что-то заграничное, с приправами (наверняка матушка на водах рецепт узнала) – подавались маленькие печеньки с глазурью. В вазочке в виде котенка их было много, но Эрик знал: это больше для красоты. По поводу печенек существовал целый ритуал: хозяйка могла съесть за время чая четыре штуки, гостье полагалось две, а Эрику не полагалось вовсе. Почему – упырь его знает. Общественные правила и традиции часто ставили Эрика в тупик. Вот с нежитью объясниться намно-о-ого легче…
– Эрик, – как только лакей объявил его имя, сказала леди Эрина. И, изящно оттопырив пальчик, поставила тонюсенькую фарфоровую чашечку на блюдечко (то даже не звякнуло). – Наконец-то. Ты заставил себя ждать.
– Прошу прощения, – пробормотал Эрик, замерев у порога и не отрывая взгляда от солнечного пятна на столике между матерью и гостьей.
Леди Эрина вздохнула, всем видом давая понять: вот такой вот у нее блудный сын, и как с ним быть?.. Потом сделала рукой в воздухе изящный жест и ласково улыбнулась.
– Дорогой, позволь представить тебе леди Мартину фон Венге. Ты, конечно, слышал, какой это славный род?
Эрик слышал – все Равнины слышали. Маркиз фон Венге был не то чтобы жуть как родовит: его дедушке пожаловали наследное дворянство, так что к древнему роду фон Венге не принадлежали. Зато богатыми были очень. Их отличала жесткая хватка: когда они видели возможную выгоду, они хватали ее и не отпускали. Никогда. Эрик это не понаслышке знал: замдекана боевой магии, Кристофер, был тоже фон Венге. Интересно, кем ему приходится эта Мартина? Вряд ли сестрой, ведь совсем не похожи…
– Очень рад, – попытался улыбнуться Эрик и впервые поднял взгляд на мамину гостью.
Улыбка превратилась в гримасу.
Портрет леди Мартины был правдив, но совсем не передавал внушительности ее габаритов. Леди даже сидя возвышалась и над Эриком, и над его матушкой (та, впрочем, всегда была миниатюрной). Фарфоровая чашечка в ручищах Мартины смотрелась настоящей насмешкой, как и платье – леди в нем была похожа на упакованную сосиску. Большую такую сосиску. Ну прямо как одомашненный тролль в перевязке.
Эрик сглотнул и прошел к креслу, стоящему далеко и от гостьи, и от леди Эрины. Увы, матушка его маневр заметила.
– Эрик, дорогой, не стесняйся, садись к нам поближе. – Она кивнула на стул рядом с диваном, на котором еле умещалась Мартина.
– А может, я лучше… – «исчезну из этой комнаты», – хотел бы сказать Эрик, но мать не дала ему продолжить.
– Садись! – И тут же, повернувшись к гостье, добавила: – Ох, Мартина, Эрик у меня такой робкий.
– Это определенно достоинство для мужчины, – пробасила гостья, пока Эрик по стеночке прошел к стулу.
Последовала пауза. Эрик сел, и гостья уставилась на него так пристально, будто пыталась пришпилить взглядом, как бабочку булавкой. Эрик даже вздрогнул пару раз, словно эту булавку почувствовал. Во рту пересохло, а голос стал хриплым и задрожал:
– А м-м-можно мне ч-чаю?
Леди Эрина сделала знак горничной, и в руке Эрика тут же очутилась полная до краев чашка. Эрик даже не рискнул за нее взяться.
– Ну что, дорогая Мартина? – поинтересовалась минуту спустя леди Эрина. – Как вам мой сын?
Снова уткнувшись взглядом в стол, Эрик мысленно сравнил себя уже не с бабочкой, а с лошадью на конном рынке. Породистой лошадью для скачек.
– Беру! – ну точно как покупатель, отозвалась Мартина, и Эрик, глянув на нее, опять уставился на стол. Леди только что слюной не исходила, оглядывая Эрика с головы до ног. – Ваш сын прекрасен, миледи, я уверена, мы просто созданы друг для друга!
– Ну вот и замечательно, – улыбнулась леди Эрина. – Свадьбу можем сыграть уже завтра – вы же не хотели пышного празднества, я правильно помню? Особенно если…
Эрик громко откашлялся.
– Прошу прощения, леди. – Смотреть на Мартину он решительно не мог. – Но мне вас как следует даже не представили. Может быть, все-таки познакомимся? Мы же совсем не знаем друг друга…
– Вы считаете это обязательным для свадьбы? – неподдельно удивилась Мартина. – Что ж, извольте. Леди Эрина, вы мне не поможете? Девушке неприлично себя хвалить…
– О, леди Мартина, вы так скромны! – восхитилась матушка, пригвоздив Эрика взглядом к стулу. Вторая булавка в бедную бабочку. – Леди Мартина – дама честных правил. Всю жизнь она провела в монастыре Святой Оссии, а ты знаешь, дорогой, какие там строгие порядки…
– У нас дома будут такие же, – вставила Мартина. На Эрика она уже смотрела, как на свою лошадь.
– Леди, а вы в курсе, что я некромант? – не выдержал Эрик.
Леди была не в курсе.
– О, так вы волшебник? Это замечательно! Вы будете показывать фокусы нашим детям!..
– Я маг смерти, леди.
– И он обязательно это бросит, – добавила леди Эрина.
– И не подумаю.
– Эрик!
– Смерти? – дошло наконец до Мартины. – Нет, это невозможно! Магия смерти противна Господу. Вы должны немедленно бросить это, Эрик!
– Никогда!
Леди переглянулись.
– Вот видите, – вздохнула леди Эрина. – Моему сыну просто необходима сильная рука. Поверьте, он поддается дрессировке, за ним только нужен глаз да глаз.
– Мама!
– Дорогой, помолчи. К сожалению, я упустила его, когда отдала в балетную школу: Эрик, представляете, сбежал оттуда и занялся этой… некромантией. Но я уверена, дорогая Мартина, уж вы-то сумеете призвать его к порядку.
– Обязательно, – кивнула Мартина. И улыбнулась Эрику: – Плохих мальчиков нужно наказывать.
Эрик снова закашлялся, прикрывая рот платочком. Леди Эрина неодобрительно глянула на него и снова поднесла чашку к губам.
– Так когда, вы говорите, мы можем сыграть свадьбу? – спросила Мартина, не сводя с Эрика собственнического взгляда.
– Если вам подходит завтра, моя дорогая Мартина… Вы не думаете, что это слишком быстро?
– О нет, посмотрев на вашего сына, я понимаю, отчего вы так торопитесь. Он так красив – странно, что невесты не выстраиваются перед вашим домом в очередь… Господин Эрик? Вам нехорошо?
«Ну слава богу, подействовало», – подумал Эрик и свалился со стула.
– Эрик? – наконец-то и мама испугалась. – Дорогой? На помощь! Кто-нибудь!
«Вот бы и правда сдохнуть», – подумал Эрик, теряя сознание. Как он уже давно убедился, это был единственный верный способ избавиться от мамы и ее «чайных» гостий.
…Увы, на этот раз он не сработал. Эрик очнулся в своей комнате, с розовыми обоями, в компании десятка плюшевых мишек и леди Мартины. Кашляя, он с тоской подумал, что от иных людей не спасет даже яд.
– Мой дорогой, – пробасила леди Мартина. Эрик лежал головой у нее на коленях, а рукой она придерживала его за живот, чтобы не сбежал. «Ну точно как тролль», – подумал Эрик. Леди Мартина тем временем продолжала: – Мне сказали, что вы выпили это… – Она двумя пальчиками (пальчищами в ее случае) подняла пустой флакончик из-под яда. – Императорский врач уверяет, что он не действует на некромантов в полную силу и что вы об этом знали и приняли сами. Что вы хотели этим сказать, мой дорогой?
«Дорогой» снова задергался, пытаясь освободиться. Но силой Мартина тоже походила на тролля.
– Мне придется сделать вывод, что таким образом вы пытались сбежать, – вздохнула она. – Избавиться от меня. Так, Эрик?
Эрик закашлялся.
– Что ж, – Мартина снова вздохнула и достала хлыст. Такой, как для лошадей (хотя почему «как»?..). – Вы плохо вели себя, дорогой. Мне придется вас наказать.
Эрик обалдело уставился на хлыст и подумал, а позволит ли его воспитание ответить, если эта девица «честных правил» и впрямь соберется этой штукой воспользоваться? По всему выходило, что позволит, но картина будет ужасной. Нужно было срочно что-то предпринять… Эрик вывернул голову и увидел блюдо с вишневыми блинчиками. Подогретыми, исходящими паром и накрытыми салфеткой. Эрик перед уходом в розовую гостиную попросил лакея приготовить их, и Марк просьбу выполнил – отлично! Теперь бы запихнуть хотя бы один Мартине в рот…
Та тем временем готовилась к наказанию.
– Дорогой, вы сами разденетесь или мне вам помочь?
– Что, уже? – выдохнул Эрик и встретился с Мартиной взглядом. Та опять вздохнула.
– А ведь такой хороший мальчик был – даже по портрету видно… Ничего, перевоспитаем.
И тут Эрика осенило. Она же клюнула на этот портрет, наверняка матушка сначала его показала, а потом накормила сказками, каким Эрик был послушным малышом в детстве и как он сейчас испортился. А леди Мартина, наслушавшись, собралась в крестовый поход перевоспитывать Эрика в нужную сторону.
«Ну, держись», – подумал Эрик, не сводя с леди Мартины взгляда… который вдруг стал жалостливым и полным надежды. Полным надежды был и голос, когда Эрик тихо и очень робко спросил:
– А вы правда на мне женитесь?
Леди Мартина опешила.
– Вообще-то я собиралась за вас замуж…
Эрик снова откашлялся.
– Ну да, конечно. – Хотя в случае Мартины «женитесь» больше бы подошло. – Но… правда?..
Мартина даже хлыст опустила.
– Да… И если у вас есть какие-то возражения, то нам лучше разобраться с ними прямо сейчас! – Она снова подняла хлыст.
– Нет! – быстро воскликнул Эрик. – Никаких возражений! Да я счастлив!
Мартина опять опустила хлыст.
– Правда?..
Эрик истово закивал.
– Да! Я счастливейший человек на свете! Как только я встретил вас, я сразу понял, что вы – именно та, что сделает мое счастье полным и несомненным. – «Господи, что я несу?»
Мартина тем не менее его понимала.
– Да? Но зачем же вы тогда выпили яд?
– О, это было до того, как я вас увидел! А так бы я никогда! Нет-нет! – Эрик мысленно себя проклял и извернулся так, чтобы сесть Мартине на колени. Потом обнял ее (она замерла) и, ласково отодвинув прядку волос, шепнул на ухо: – Вы же чувствуете то же, что и я? О, скажите, что это так!
– Ик! – сказала изумленная Мартина.
Эрик понял, что он на правильном пути, и продолжил:
– Я так мечтал встретить такую, как вы! Так долго ждал, так надеялся!..
– Как я? – выдохнула Мартина.
– Конечно! Кого-то, кто подарит мне покой, любовь и защиту!..
– О, это я! – обрадовалась Мартина. – А леди Эрина говорила, вы не хотите замуж… То есть жениться.
– О, матушка совсем меня не понимает! – всхлипнул Эрик. – Вам должно быть это знакомо: как не понимают тех, кто в этом мире отличается, – он мягко провел рукой по шее Мартины, и леди захихикала, – сильно отличается…
– Да… – прошептала Мартина. – Погодите. А как же некромантия?
Эрик всхлипнул снова, на этот раз сильнее.
– Да я занялся ею, чтобы показать матери, как сильно мне нужна твердая… – Он начал поглаживать пальцы Мартины, – женская… рука…
– А я из-за этой руки чуть в монастырь не ушла, – выдохнула Мартина. – Меня хотели выдать замуж за какого-то монстра… А он даже помолвки со мной не выдержал, свалился с сердечным приступом. Я ушла, думала, что кончились на свете настоящие мужчины… А тут вы… О, Эрик!
Тот захрипел – так сильно леди стиснула его в объятьях.
– Вы – мой идеал, – всхлипнула Мартина и вдруг разрыдалась.
Эрик сначала опешил, потом сунул ей плюшевого мишку и принялся успокаивать:
– Ну что вы, леди, мы же нашли друг друга. Я влюбился в вас с первого взгляда! А некромантию я брошу, я сделаю все, как вы скажете. Ну-ну… Возьмите блинчик. Он с вишней. Вы любите вишню? Я сам пек…
– Вы умеете готовить? – Глаза леди Мартины заблестели, а блинчик у нее во рту исчез с бешеной скоростью. – О-о-о, да вы с каждой минутой становитесь еще лучше!
«Еще лучше я ночью стану», – думал Эрик, подвинул к леди блюдо и лично проследил, чтобы Мартина блинчики скушала.
– Как хорошо, что мы завтра поженимся, – говорила Мартина. – О, Эрик! Я так счастлива! Я…
И она захрапела. Громко и так неожиданно, что даже Эрик подпрыгнул.
Потом аккуратно укрыл леди одеялом, положил ей под спину и голову подушку и устроился спать рядом, как верный пес.
Строго говоря, Эрику было все равно где спать, а вот если жертву яда арахнида держать за руку, то ей будет сниться, что держащий становится пауком и пеленает ее в паутину. Жуткий, мерзкий паук…
Василиса остановила яблочко на блюдечке, где таяло изображение спальни Эрика.
Он! Он обнимал эту… троллиху! Он ей улыбался! Он ей такое говорил, что Василисе ни один жених не сказал ни разу! А на нее он даже не смотрит! Даже! Не! Смотрит!
Василиса достала карманное зеркальце, взглянула на свое отражение, увидела кикимору болотную не первой свежести. Убрала зеркальце.
Твердая женская рука ему нужна? «Будет тебе рука, – подумала Василиса. – Я тебе устрою!»
Не то чтобы ей так уж хотелось завладеть вниманием Одуванчика. Просто… А вот не надо на нее не смотреть! Ясно?!
Эрик отлично выспался, а уж каким прекрасным было пробуждение! Проснувшаяся Мартина чуть не снесла собой дверь, когда убегала. А потом, судя по звукам, свалилась с лестницы.
– Любовь моя, вы в порядке? – зевая и сонно щурясь, поинтересовался Эрик, выглядывая из комнаты. – Вам нужна помощь?
Мартина подняла на него полный ужаса взгляд и завизжала:
– Не-е-ет!
– Ну, как знаете, – пожал плечами Эрик и стал вызванивать слуг, чтобы набрали ему ванну и подали завтрак.
Позже, собрав вещи и аккуратно прокрадываясь мимо гостиной, Эрик спешил обратно в академию, но…
– Дорогой, зайди-ка на минутку!
«Черт!» – подумал Эрик.
– Да, мама…
Леди Эрина сидела у окна и вышивала. Тихо тикали часы, лакей у дверей пытался притвориться стенкой.
– Дорогой, что ты сделал с леди Мартиной?
– А… что случилось? – с деланым удивлением поинтересовался Эрик.
Леди Эрина подняла взгляд от вышивки.
– Она убежала из нашего дома сама не своя, что-то крича про пауков.
– А про свадьбу она ничего не кричала?
Леди Эрина прищурилась.
– Свадьбы не будет. Пока. Но, Эрик, ты же не думаешь, что сможешь отпугнуть всех своих потенциальных невест?
«Вообще-то думаю», – но этого Эрик, конечно, не сказал.
– Матушка, почему вы решили, что я их отпугиваю? Я уважаю ваше решение, я нежный и галантный кавалер…
Леди Эрина задумчиво кивнула.
– Да, я знаю. Я следила за вами вчера в зеркало.
Эрик даже не удивился.
– …Только все они почему-то убегают, – закончила леди Эрина. – Что там было вчера в твоих блинчиках, дорогой?
Эрик сделал невинное лицо.
– Вишня, матушка.
– Ну да, ну да…
«И не проверишь, – думал Эрик. – Мартина все сожрала, прежде чем отключилась».
– Дорогой, долго это продолжаться не может. Ты найдешь себе невесту. Подумай об этом.
– Обязательно, матушка. – Эрик подошел и, как примерный сын, чмокнул мать в щеку. – До следующего месяца.
По негласной договоренности встречи с невестами у него бывали только раз в месяц. Взамен Эрик пока не сбежал на другой край света.
Леди Эрина отмахнулась и вернулась к вышивке, а довольный Эрик забрал у дворецкого пальто, вычищенное и ставшее как новенькое. И побежал ловить омнибус.
Было воскресенье, выходной, и жизнь снова казалась прекрасной и замечательной. Надо только с Кристофером поговорить, а то он за свою родственницу и обидеться может …
– Ты чего такой довольный? – удивился Ипполит, когда Эрик зашел в их комнату и жестом заставил голос госпожи Серпентины умолкнуть.
– Все хорошо, что хорошо кончается, – улыбнулся Эрик. – Просто замечательно!
– Ну да. А как там твое свидание с матерью?
– Даже не вспоминай! – Эрик бросил пальто, сумку и чуть не смахнул банку с пауком с прикроватного столика. Своего. – А это что еще такое?
– А это наш домашний питомец! – улыбнулся Ипполит. – Смотри какой хорошенький, какой красивенький…
Эрик разглядел красный знак на спине паука и нахмурился.
– Он же ядовитый.
– Во-о-от, значит, еще и полезный. – Ипполит встретился с Эриком взглядом. – Ты что, против?
Эрик вспомнил убегающую леди Мартину и тоже улыбнулся.
– Не-а.