Дарья любезно предложила мне присесть и попросила горничную принести нам кофе. Я бы сейчас, наверное, влила в себя что-то покрепче, хоть и не пью спиртное после похода с Маликой в ночной клуб, с которого наша с ней жизнь и перевернулась с ног на голову.
– Вы снова заставите меня потерять память? – уткнувшись носом в кружку с ароматным напитком, спросила и замерла в ожидании ответа. – Или убьёте? – добавила спустя пару секунд уже шёпотом.
– Оу, что ты, милая. Никто не собирается вредить тебе. А касаемо памяти… тут я затрудняюсь ответить. Решение за Михаилом, но думаю, он не станет этого делать… снова, – мило улыбнулась, и мне в ее компании на самом деле стало легче.
Мышцы расслабились, сердце нормализовало свой ритм, а сознание перестало рисовать картинки моего обезображенного трупика где-нибудь на обочине.
– Скажите, Дарья, а вы знаете что-то про мою подругу? Как Малика? Я извелась уже вся, а этот… Михаил ничего мне не говорит.
– О, Василиса, с твоей подругой всё отлично. Правда, сейчас у нее напряжённый период в жизни, но она определённо счастлива, – заботливо коснулась моего плеча, а я снова начала нервничать и чаще дышать.
– Что значит напряженный период? Где она? – вскрикнула и пролила кофе себе на коленки, но это сейчас меня волновало меньше всего, хотя кожа начала ощутимо гореть и щипать от ожогов.
– Успокойся, ты так разрыв сердца заработаешь! – засмеялась по-доброму и, забрав из моих рук чашку, отставила ее на столик. – Малика стала мамой. Ее мальчики ещё малыши совсем, но уже заставляют свою мамочку изрядно понервничать. Самаэль, конечно, помогает, но его частенько не бывает во дворце, потому что он представляет интересы Ценарда в мире людей, но уверяю, что это всё мелочи. Твоя подруга любит и любима, а это самое главное, – ведьма говорила, а сама производила манипуляции рукой над моими обожженными коленками, которые чудесным образом спустя пару секунд перестали болеть.
– Малика родила детишек? – произнесла ошарашенно, из-за шока пока не в состоянии адекватно отреагировать на эту новость и порадоваться за подругу. – Они поженились с Самаэлем? А что за дворец? Кто такой Ценард? И в смысле в мире людей?! Есть еще какой-то мир? А может их множество?
– Ты всё узнаешь в свое время, Василиса. Ты такая открытая, добрая и чистая внутри. Я чувствую это. Михаилу очень повезло с тобой, – теперь ее улыбка стала загадочной и немного грустной, а меня начало распирать от любопытства еще больше.
Хотела спросить, при чем тут Михаил и какое отношение я имею к его везению, но мужчины вернулись в гостиную, и я, как напружиненная, подскочила на ноги, неожиданно испытывая какой-то щенячий восторг от того, что оборотень вернулся.
– Идём. Всего доброго, – без всяких эмоций произнес Власов и, не задержавшись возле меня ни на секунду, широкими шагами направился к выходу.
Я чуть ли не бегом отправилась следом, снова натягивая на голову шапку, которую чудом не забыла на диване. Мне было бы жаль с ней расставаться, потому что это память о нашей дружбе с Маликой. Она подарила мне ее спустя месяц после нашего знакомства. На складе было прохладно, и она…
Чёрт! Работа!
– Не знаю, куда мы теперь поедем, но мне к восьми на работу, – заявила Михаилу, который даже не удосужился сбавить шаг и проверить, не закутырялась ли я в снегу или успела ли проскочить через стремительно закрывающиеся ворота.
– У тебя больше нет работы, – рявкнул и демонстративно открыл заднюю дверцу своего черного шикарного автомобиля, давая понять, что не желает, чтобы я сидела рядом с ним.
Ну и ладнушки. Больно надо! Целее буду!
– Вы не имеете права! Не знаю, как у вас, оборотней, происходит, но нам, людям, чтобы не помереть с голоду, нужно работать! – обиженно произнесла, усаживаясь на предложенное место и утопая в смеси запахов из кожаного салона, лёгких ноток хвои и уже знакомого парфюма Михаила.
– У нас, оборотней, мужчина обеспечивает женщину всем необходимым, а женщина в свою очередь хранит домашний очаг и воспитывает детей, – ответил довольно грубо, и я столкнулась с ним взглядом через зеркало.
Щеки сразу вспыхнули огнем, а горло начало саднить от сухости во рту. Смотрел так, будто я нанизанная на шпажку креветка – вроде и вкусно, но невероятно мало…
– Думаю, среди вашей братии очень развит шовинизм, – пробубнила себе под нос и отвернула голову, не в силах выдерживать его взгляд.
– А ты у нас значит заядлая феминистка?
– Ну… не прям, чтобы заядлая, но не из тех, кто готова прыгать перед мужчиной на задних лапках и становиться в позе рака по щелчку пальцев! – выпалила на одном дыхании, покраснев до кончиков волос.
Конечно, я перед этим мужчиной, что пигалица малолетняя и, наверное, стоило бы проявить уважение к старшим и не выражаться такими словами, но в голове, будто не мозги, а каша манная.
А в груди нестерпимое желание доказать, что я нисколько не хуже, хоть и человечка.
– Под твое описание подходит несколько иное определение, нежели феминистка, но делая скидку на твой возраст и амбиции, не стану заострять на этом внимание. Главное, что я тебя услышал и понял, – ведь издевался же, специально тыкал носом в мою якобы необразованность!
– Хотите сказать, что я тупая? Так мне всего двадцать, вся жизнь впереди.
– Я не сказал, что ты тупая. Просто еще совсем юная и многого не знаешь, – голос Михаила стал мягче, что нельзя было сказать о его насупленном выражении лица.
– В кого вы оборачиваетесь? – решила сменить тему разговора, чтобы избежать очередного падения лицом в грязь.
– Неважно.
– Хотите я угадаю?
– Нет!
– А бывают оборотни-гориллы? – мне нравилось его доводить.
Наверное, я не феминистка, а адреналинщица.
– Василиса!
– Что? Я хочу знать. Может Кинг-Конг?
– Угомонись!
– А мамонты точно вымерли? Мне кажется, с такой комплекцией вы вполне бы могли быть одним из них, – надо бы прекратить испытывать судьбу и не искать грань терпения сидящего за рулём оборотня, но я не могла остановиться. – Нет? Ладно. Давайте я буду перечислять, а вы просто кивнете, когда я попаду в цель. Ага? Крокодил… Лев…
– МЕДВЕДЬ! – рявкнул так, что уши на пару секунд заложило, но я все-таки довольно улыбнулась, радуясь своей маленькой победе.
Медведь… и как я могла не понять?! Это же очевидно. Такой большой, сильный и суровый…
Ну, точно мишка! Которого разбудили во время спячки и отняли последнюю банку мёда…
– А какой? Белый? Говорят, они самые крупные в мире, – теперь уже на самом деле сгорала от любопытства, а не от желания позлить.
– Белобрысых предпочитаешь? – оскалился, и в глазах вспыхнуло что-то очень недоброе и опасное.
Понимала, что сморозила чушь и вряд ли шерсть жгучего брюнета окажется светлой, но зачем же так грозно смотреть? Я ведь новичок в этом деле…
– А шёрстка мягкая?
– Василиса, ты могла бы помолчать?! Твой голос… меня бесит! – рыкнул сквозь стиснутые зубы, и я обиженно поджала губы.
Голос как голос. Не лучше и не хуже, чем у других. Подумаешь, раздражительный какой. Медведь, одним словом!
И шерсть у него, пожалуй, короткая и грубая на ощупь, как поверхность щетки для чистки пола!
Запоздало пришла мысль о том, что следовало бы поинтересоваться, куда все-таки мы едем, но говорить больше не хотелось.
Пусть хоть в свою берлогу меня везёт в качестве запасов на зиму, которыми можно полакомиться в периодах между спячкой, все равно не пророню ни звука. Не хотела больше злить его, потому что люблю животных даже таких грубых и неправильных!