Время пошло отсчитывать веские секунды и внезапно застыло, превратившись в липкий кисель и позволив Вадиму принять нелёгкое для себя решение. У него за спиной болтался мешок, рука крепко сжимала пистоль. Пищаль так и осталась трофеем для захватчиков, лишь фламберг болтался у него в ножнах на бедре.
– Руби его, Мыкола! – крикнул усатый мужик, одетый весьма живописно в какие-то яркие тряпки, и эта фраза оказалась спусковым крючком для Вадима.
Вскинув пистоль, он выстрелил в усатого мужика. Грохот выстрела буквально раскидал нападающих в разные стороны, а тот, кому предназначалась пуля, свалился наземь, освободив путь вперёд. Туда Вадим и сиганул, словно заяц, убегая от лиса. Не чуя под собой ног, он бежал вперёд и почти было оторвался, как ему наперерез из-за дерева выскочил какой-то татарин или турок, разбираться некогда было, и взмахнул саблей.
Вадиму пришлось резко остановиться и обнажить фламберг, приняв им удар. Звякнула сталью сабля и внезапно раскололась надвое. Отломившаяся часть отлетела в сторону. Надо бежать дальше, но упрямый татарин выхватил кинжал и прыгнул на Вадима.
Вадим, готовый ко всему, ударил второй раз, фламберг легко проткнул врага насквозь, заставив скорчиться от боли. Ответный удар кинжала попал по руке, но утратив ударную силу, прорвал одежду и лишь оцарапал кожу. Резким рывком выдернув меч, Вадим бросился бежать, стараясь оторваться от окружающих его воинов.
Вслед ему послышалось шумное дыхание преследователей, жаждущих отомстить за погибших товарищей. Не чуя под собой ног, Вадим мчался сквозь лес, поминутно рискуя свалиться в лесную яму или запнуться о корень дерева, но на удивление ему ничего не мешало. Корни деревьев словно скрывались от него под землёй, а рытвины и лесные промоины заранее показывали своё чёрный зев или предупреждали низкой травой, обозначающей их границы.
А вот позади всё оказалось не так радужно. Остановившись у одного из деревьев, чтобы передохнуть, Вадим судорожно хватал ртом лесной воздух, одновременно шаря в пороховнице и насыпая на полку пистоля порох. Пуля заняла своё место в стволе и, затаившись, Белозёрцев стал высматривать преследователей.
Сил бежать дальше у него не осталось, требовалось немного отдохнуть. Дыхание полностью сбилось, ноги отяжелели, а в боку остро кольнуло болью. Ничего, сейчас он передохнёт и сделает следующий рывок, и уже тогда окончательно потеряется в этом лесу. Застыв возле дерева, он стал прислушиваться, восстанавливая дыхание.
Вскоре послышался треск веток и среди деревьев показалось человек пять преследователей. Быстро вычислив, кто из них самый горластый, а значит и старший, Вадим тщательно прицелился, прячась за стволом дерева, и спустил курок.
Грохот выстрела оборвал все лесные звуки. Пуля попала в ствол дерева рядом с головою старшего отряда преследователей. Все упали, кто куда, не желая подставляться под пули. Не став перезаряжать пистоль, Вадим резко рванул дальше, всё больше и больше углубляясь в лес, пока окончательно не запутался и не зашёл в такие дебри, где его найти никто не смог бы. А его уже никто и не искал.
Плюнув на меткого стрелка, преследователи не пожелали отдавать свою жизнь ради жалкой добычи. Уж пистоль и саблю можно добыть и в более лёгком бою. Да и найти молодца в чаще оказалось очень сложно. Следы вскоре затерялись, и они повернули обратно, спеша присоединиться к остальным.
Вадим же продолжал уходить дальше, только теперь не бегом в полную силу, а быстрым шагом, то и дело подныривая под низкие ветки и лавируя между толстыми стволами деревьев. Вскоре он понял, что не только оторвался от преследователей, но и основательно заплутал и теперь не мог понять, в какой стороне находится Калуга, а в какой калужский тракт.
Он опустился на трухлявый пенёк лесного исполина, что лежал неподалёку, решив перевести дух, заодно и собраться с мыслями, решая, что делать дальше. Лес, в который он забежал, оказался глухим и непроходимым. Сквозь густые лапы исполинских елей не пробивался свет, отчего внизу всё выглядело сумрачным и гнетущим. Лишь разноцветные мухоморы яркими пятнами выделялись на земле, засыпанной толстым ковром из опавшей хвои. Может быть, для того они и яркие, чтобы своей ядовитой красотой разнообразить эту черноту?
Вадим хмыкнул, глядя на них. Вон стоит ярко-красный, в белую крапинку, тут жёлтый, в ту же белую крапинку, а рядом притаилась целая семейка жёлто-красных грибов! На ум пришла песня Цоя.
«Я сажаю алюминиевые огурцы на брезентовом поле, ммм, ммм, на брезентовом поле». Вадим снова вздохнул, не успел он посмотреть на мухоморы, а уже его начинает глючить, или это от того, что он просто устал? Нет, пожалуй, мухоморы тоже влияют. Перед его глазами стало всё расплываться и двоится. Он встряхнул головой и резко встал, обнажив фламберг, что-то тут не то!
Метка Велеса в виде силуэта медведя на обратной стороне запястья налилась кровью и стала багровой, тоже как бы намекая, что вокруг не всё в порядке.
– А ну, выходи, кто тут прячется и глаз отводит!
В ответ тишина, только ёлки встряхнули лапами, да послышалось ехидное хихиканье какой-то нежити. Вадим резким движением выхватил из ножен фламберг, что грозно сверкнул чёрной сталью и тут же потух. Шумно забила крыльями крупная птица и соскользнула с верхней ветки стоявшей чуть поодаль старой сосны.
– Ух-хух-хухухух! – послышался с её стороны ужасный крик и, громко работая крыльями, она отлетела далеко в сторону. Послышалось такое же шумное приземление, и сова заняла другую позицию, подальше от неизвестного смельчака.
– Обложили, демоны! – сквозь зубы процедил Вадим, непрерывно оглядываясь. – Ладно, суки, я вам покажу, раз вы фламберга не боитесь.
Подскочив с места, Белозёрцев, а уж лучше сказать Зимогор, пытался понять, с чем на этот раз столкнулся, но нежить не желала показываться на глаза и пряталась в темноте под елями. Он попытался пошарить там мечом, но ловил его остриём только пустоту и раздражающий смех, что раздавался с разных сторон.
Поняв, что это бесполезно, Вадим бросил попытки найти кого-то или что-то, убрал фламберг в ножны и постарался успокоиться, заглянув себе в мешок и проверив запасы. Запасов, как таковых, особо и не имелось. Слишком быстро он собрался, чтобы убежать. В мешке валялось несколько сухих рыбин, десяток сухарей, да вода в тыквенной бутылочке. На этом всё, благо он успел с утра позавтракать, но бешеная беготня по глухому лесу разбудила в нём просто зверский аппетит, который сейчас давал о себе знать голодными позывами.
Он достал несколько сухарей и с жадностью съел их, экономно запивая водой. Покончив с лёгким обедом, Вадим подхватил мешок и зашагал, куда глаза глядят, надеясь выбраться из глухого места, в которое невольно попал, спасаясь бегством. «Из огня да в полымя», – эту ситуацию из русской поговорки Вадим сейчас очень хорошо почувствовал на себе.
Намечая ориентиры, он стал переходить с одного места на другое, периодически поглядывая наверх, чтобы понять, где находится солнце. Но лес оказался таким дремучим, и в нём росли поистине исполинские деревья, практически затмевавшие своими кронами небо, что они не давали пробиться вниз лучам ослепительного живого света. Лишь жалкие крохи долетали донизу, даря чахлым былинкам возможность насытиться собой.
Этот участок леса оказался огромным и, несмотря на то, что времени было никак не больше полудня, Вадим изрядно стал блуждать по нему. Не иначе, как к делу подключился леший, сам не показывался, но проделки явно принадлежали ему. Но и Вадим уже не в первый раз с ним сталкивался и, не останавливаясь, продолжал уверенно искать выход из чащобы.
Постепенно разрывы между деревьями стали увеличиваться, старые ели всё больше уступали место соснам, а пройдя еще немного, Вадим оказался в смешанном лесу, где нет-нет, да промелькнёт белая кора берёзы или светлая кора ольхи или ясеня. Метка Велеса уже откровенно жгла его запястье, но ничего сделать Вадим не мог и потому просто терпел. Уже на самой границе обычного леса и чащобы, в которую он попал, шевельнулась ветка и откуда ни возьмись появился … В общем, появился невесть кто.
Этим кем-то оказалось непонятное уродливое существо, весьма отдалённо напоминающее лешего.
– Меня зовут Шиш, – представилось оно.
– Чур, меня, чур! – перекрестился Вадим, отпугнув это существо неопределённого пола.
– Так ты верующий?!
– Да! – почти не соврал Вадим.
– Ага! – торжествующе выставив на него костлявый палец, прорычал Шиш, – сомневаешься!
Вадим проигнорировал его слова, а вынув фламберг, резко ткнул им в сторону Шиша. Тот успел отскочить, неприятно и визгливо заверещав при этом, словно обиженный в лучших чувствах пёс.
– Я пришёл заключить с тобой договор!
Услышав знакомое слово, Вадим насторожился. Между тем наступал вечер и совсем скоро начнёт сгущаться тьма. Шиш же мешал идти дальше, завязав неприятный для Вадима разговор. В то же время просто игнорировать эту нечисть и идти дальше не получалось. Одним словом, Шиш тебе, а не выход из леса.
– Какой договор?
– Договор о том, чтобы ты вышел из нашего леса целым и невредимым.
Разговаривая, Шиш постоянно смещался влево, заставляя поворачиваться за ним и Вадима.
– Я и так выйду из леса целым и невредимым.
– Э, нет, из Чёртова уголка ещё никто из людей не уходил сам, а если и уходил, то уже не живой.
Вадим снова сделал угрожающий выпад фламбергом, но Шиш опять удачно увернулся.
– А вот и не поймаешь, и не ударишь! Гони-ка золото и тогда выпущу тебя отсюда.
– Далось вам это золото! – досадно произнес Вадим и с тоской подумал об утерянных сокровищах.
– Только золото, меди у нас полно, а серебро не интересует, не наш металл, наш металл – золото!
– Угу, я так и думал. Но у меня нет золота.
– Тогда и выхода тебе нет!
– Это мы ещё посмотрим!
– Ничего у тебя не получится! – продолжал кружить Шиш. – А вот уже и мои подружки кикиморы пожаловали, болото же рядом.
И действительно, Вадим не заметил, как под его сапогами захлюпала вода. Неведомо, каким образом, он вдруг оказался в болоте, а впереди поблёскивала вода в сгустившихся вечерних сумерках.
– Золёто, золёто, золёто! – проорал на манер цыган Шиш и тут же исчез.
Нежить сделал своё дело, нежить может уходить! С ужасом Вадим оглянулся вокруг и понял, что он не только не заметил, как оказался возле озера, но и то, что с момента разговора с Шишом прошло не меньше двух часов. Желанная граница леса оказалась неизвестно где, и он потерял её. Как так получилось, он и сам не мог понять. Нежить, одним словом. Заговорили ему зубы, не хуже цыган, сволочи поганые!
Отплёвываясь и бранясь, он принялся искать новый путь, стараясь успеть преодолеть границы заколдованного леса до того, как окончательно сядет солнце, но рухнувшая, словно плита с небес, темнота окончательно похоронила все его планы на вечер. Вместе с наступившей темнотой Вадимом овладело отчаянье. Нет, он храбрый парень, особенно когда рядом есть тот, кого нужно защищать, а вот сейчас всё оказалось совсем наоборот.
Жуткий лес, болото, странное озеро. «А в болоте кто живёт?» – стал он судорожно вспоминать разные мифы и сказки. Болотник, кажется, кикиморы опять же эти. Жуткие, наверное, твари, если сам Шиш страхолюдина, а тут женский пол, бррр. Вадима передёрнуло от собственных фантазий. Уж насмотрелся он всякое по телевизору. Такое напридумывают в фильмах ужасов, а тут всё в реале, твою мать!
Сейчас в первый раз за всё время пребывания в этом мире он действительно сильно испугался. Ему стало по-настоящему ужасно и жутко! Так, как его провели вокруг пальца сейчас, с ним ещё не поступали, и это при том, что он уже многое умел и знал в этом мире. Чего же ещё ждать?
А дальше, как оказалось, шло «Лебединое озеро» по жуткой программе местного лесного телевидения. В этом озере наверняка жил народ серьёзнее кикимор: русалки (эти покрасивее должны быть), водяной (этот сильнее Шиша будет), болотник (это вообще не знамо кто!), ну и всякие утопленники и тому подобные духи. Жуть, короче.
Между тем, темнота сгущалась всё сильнее и сильнее. Скоро вообще ничего видно не будет. Правда, Вадиму ночная темнота не помеха, но всё же, что делать, где ночевать и откуда ждать спасения?
Хлюпая сапогами по воде, он стал искать более сухое место и внезапно вспомнил, что у него ведь есть совсем другая сабля, что против нечисти окажется намного действеннее, чем фламберг. Остановившись, он снял с плеч мешок и, развязав, достал из его недр замотанный в тряпки клыч. В отличие от фламберга, он тут же блеснул холодным светлым отблеском, отраженным в свете звёзд и Луны. Откуда-то издалека послышался тихий шёпот и лёгкий вздох разочарования, правда, тут же исчезнувший.
Вадим лихорадочно соображал, что делать дальше. Нужно развести костёр или лезть на дерево, другого выхода нет. Оглянувшись, он обнаружил опять только окружавшие его ели, на которые взобраться за короткое время да с оружием практически невозможно. Разозлившись, Вадим с остервенением схватился за фламберг и стал кромсать ветки, срубая с окружающих елей всё, до чего смог дотянуться. Скоро перед ним возвышалась целая гора лапника.
Стараясь сосредоточиться на работе, он натаскал сухих веток, быстро сложил костёр, достал огниво и после минуты мучений запалил огонь. Сначала маленькие, а потом всё более увеличивающиеся язычки пламени стали жадно лизать дрова, стремясь быстрее перескочить на следующие. Вскоре в темноте запылал сначала небольшой, а потом довольно приличный костёр. Вадим перевёл дух.
Костёр уютно трещал и искрился, методично пожирая предназначенное ему топливо, и ни о чём не беспокоился, внося спокойствие и умиротворение в мысли Вадима. Он даже почти забыл о своих страхах и опасениях. Ещё оставалась надежда, что к костру нечисть не подойдёт, и Вадим даже кинул в огонь ветку ели, чтобы показать свои намерения. Пламя вспыхнуло, жадно пожирая хвою, затрещали искры, уносясь высоко вверх.
Вадим вынул из мешка флягу и сухари, глядя на огонь, быстро прожевал их и запил водой. Наутро остались лишь жалкие крохи. И воды здесь взять негде, потому как болото вокруг, и еды не найти. Грибы и те сплошные мухоморы да поганки. А уж от мухоморов можно не столько отравиться, как глюки получить, а у него и без этого фантазия разыгрывается. А может, он и вправду находится в своём мире, просто нанюхался особо опасных мухоморов и существует в параллельной реальности?!
Призрачная надежда ярко вспыхнула, чтобы тут же рассыпаться жалкими искрами. Какое там, всё реально и даже слишком. Хотя ему, человеку двадцать первого века, происходящее кажется диким. Нет, он принял своё существование и смирился, но всё равно дико. Не ожидал, что такое вообще возможно. Вадим читал мало книг, а уж про попаданцев и не слышал. А вот, на тебе, взял и сам попал, теперь мучайся.
Так за размышлениями прошло ещё некоторое время, темнота сгустилась и подступила почти к самому костру. Вокруг двигались неясные тени, до поры до времени не решавшиеся приблизится. Но Вадим знал, что они обязательно выйдут, и был готов к встрече. В очередной раз, подбросив в костер несколько пышных ветвей ели, он стал всматриваться, как их жадно пожирает огонь. Пламя яростно ревело, требуя добавки, а он вслух произнес задумчиво: «А может, спалить лес?»
– Не утруждай себя, не получится. Болото рядом, быстро потушим. Здесь ты не властен. Будет гореть только то, что сорвано тобою и рядом с тобой, всё остальное не отзовётся на твои усилия, – внезапно послышался чужой скрипучий голос.
Вадим вздрогнул и посмотрел на того, кто неслышно явился незваным гостем. Напротив него, поплёвывая в костёр, сидел самый настоящий…, да хрен его знает, кто это был. Весь мохнатый, хвостатый, глаза зелёным светом горят, морда звериная, руки человечьи. Держа в руках кончик длинного хвоста, монстр деловито помахивал им, как ни в чём не бывало.
Вадим онемел от увиденного, но не впал в ступор, а тут же схватился за клыч.
– Но-но, не надо! Я пришёл поговорить.
– Один такой уже поговорил, после чего я и остался тут в гостях. Но мне здесь не нравится. Уйду я от вас, чужие вы мне, – проинформировал Белозёрцев чёрта и крепче схватился за рукоять сабли.
– Тяжело будет тебе уйти от нас. Я – против, водяной – против, кикиморы – против.
– Кикиморы против? Это шутка такая лесная?
– Хе-хе, а вот и они.
К костру вдруг выбежали длинноволосые белотелые девы, прикрытые только что волосами. Вадим вскочил, но не от радости, а от страха за себя, любимого. Не достоин он такой красоты, не достоин. Кикиморы, или кем уж они были, тем временем взялись за руки и принялись водить хороводы. Их груди постоянно выныривали из водопада волос, дразня своими коричневыми сосками.
– Время уж за полночь, девкам давно спать пора! – выкрикнул Вадим первое, что пришло в голову.
В ответ услышал только смех. Перезвон этого девичьего смеха загудел в его голове звонким набатом.
– Это боровухи и заевки, – как будто шепнули ему в ухо, – и их пора девичества минула так давно, что и не описать словами.
– А?! Кто ты? – шевельнул губами Вадим.
– Призрак. Берегись их, продержись до утра и не вздумай уснуть. Уснёшь – умрёшь! Всё, больше я ничего не могу для тебя сделать, – и голос затих.
– Смотри, какие красотки, прямо хоть бери и люби. Смотри, каждая на всё согласна! – Вещал в это время чёрт. Соблазнял.
Вадим и сам уже всё увидел. Штук десять юных девиц с длинными распущенными до земли волосами кружились вокруг него. То одна, то другая делала порывистый шаг, обнажая при этом белое тело. Они мелькали перед ним полуобнажённые, сменяя друг друга и щеголяя длинными волосами. Черты лиц он не запоминал и вообще старался в них не всматриваться.
– Я смотрю, они тебе не нравятся? – спросил то ли леший, то ли бес, то ли вообще чёрт.
– Нет, не нравятся, и кто ты такой вообще? Убирайся и уводи своих тёлок отсюда!
– Тёлок? Каких тёлок? – не понял нелюдь.
– Вот это всё, девок своих. Не уберёшь, я сейчас всех порубаю, невзирая на пол и личности.
Вадим сжал крепче в руке шашку и угрожающе направил её на демона.
– А ты грозен, как я погляжу! Ну-ну. Хей-ха! А ну, покажите парубку все свои прелести, старые вешалки!
Услышав команду, мнимые девки сразу разорвали круг и, убрав волосы на голову или зажав в руках, стали выставлять напоказ свои тела, принимая самые разные привлекательные позы. Изгалялись они, как могли, выставляя всё тайное и делая его явным. Впрочем, Вадим старался их не рассматривать, чего там смотреть? Бесплатный сыр только в мышеловке. Да и что он не видел?!
Внезапно в порочный круг вошла ещё одна девица. Высокая, стройная, с длинными чёрными, как ночь, волосами, зелёными и яркими, как огонь, глазами. Она словно бы встряхнулась, стоя перед Вадимом, отчего её торчащая грудь закачалась упругим мячиком.
– Здравствуй, путник! Я рада, что ты пришёл в наш далёкий уголок, – начала она говорить нежным певучим голосом, что как ласковые путы стал окутывать Вадима.
– Не обращай внимания на наш приём, тебе здесь очень рады, пойдём со мной, я дам насладиться тебе красотой тела и вкусить моих прелестей. Ты не будешь обижен ничем. Всё, что захочешь, ты немедленно получишь, если хватит на то сил, – и она лукаво улыбнулась. А чтобы ещё больше раззадорить Вадима, дёрнула плечиком и повернулась к нему полубоком, отчего в свете костра стал ясно виден абрис её красивой ягодицы и торчащая вверх грудь.
Вадим сглотнул, всё, что накопилось за долгие месяцы, внезапно ударило ему в голову, напрочь выбив оттуда мозги.
– Идём со мной, не бойся! – продолжала нашёптывать милым чарующим голосом нежить. – Хочешь, я возьму с собой подружек? Какие тебе нравятся? Беловолосые, черненькие, рыженькие или вообще без волос, выбирай любую! – и взмахом тонкой красивой руки она указала на тех, кто плясал рядом.
Вадим чуть было не показал на тех, кто показался ему наиболее симпатичными.
– Что со мной? – произнес он вслух.
– Ты влюбился в меня, ты очарован мною, ты раб мой, ты…
– Раб?! Это что за хрень?! – внезапно очнулся Вадим, – то за Снежаной увязался, теперь другая в омут тянет. Нет, так дело не пойдёт!
– А как тебя зовут?
– Меня зовут Мокшана! Я люблю молоденьких парней. Ты познаешь со мной все, что захочешь! – по второму кругу запела красотка.
«Повторяешься, ***ть», – подумал со злостью Вадим и отвернул голову от её прелестей, уставившись на беса. Это немного помогло. Страшный и отвратный вид нежити ещё больше прочистил ему мозги.
– Меня зовут хозяин, – усмехнулся лесовик.
– Хозяин? Хозяин чего, трёх ёлок и одного болотца? – стал Вадим ёрничать.
Хоть он весь и «плыл» от любви, но какая-то часть его рассудка успешно боролась с наваждением. Его подруги и подруги друзей дали возможность трезво оценивать всю женскую сущность, а уж после выходки Снежаны так и вовсе последние иллюзии ушли вон. Парень из двадцать первого века супротив всяких суккубов и инкубов вооружён не только очками (которых у него и не имелось), но и менталитетом и атеизмом. Это факт!
Верить можно во всё, что угодно, хоть в Бога, хоть в Мефистофеля, хоть в то, что нет ни того, ни другого, но это дела не меняет. Вадиму было страшно, но скорее страшно интересно наблюдать за тем действом, что разворачивалось перед ним сейчас со своей голой прямотой. Гм, ну как есть. А тут ещё этот черт педальный, забрасывающий тупые удочки.
Вадим вдруг вспомнил детство и советский мультфильм про Ивашку пионера и Бабу-Ягу, и как тот её «обул» техническим прогрессом. Правда, сейчас из всего прогресса у Вадима имелся только пистоль, да и тот местного производства. В общем-то, на этом и всё, а вот мозги его переформатировать никому уже не удастся, что вбито до пятнадцати лет, то и руководит любым человеком, хоть женщиной, хоть мужчиной. Такие дела.
– Я хозяин здесь! – с пафосом заявил тупой черт. – Не отвлекайся, тебя ждёт незабываемая любовь, которую ты вовек не забудешь и которой никогда ещё не испытывал!
Неизвестная нежить опьяняющим голосом снова вклинилась в короткий разговор, тут же переключив внимание на себя.
– Посмотри на меня, отрок. Погляди на моё тело, у кого ты видел такие груди, такие бёдра и такую тонкую талию?! И это всё будет твоим, я же вижу, как ты хочешь меня, как ты жаждешь меня. Прикоснись ко мне, не бойся, и я подарю тебе незабываемые мгновения. Возьми в свои руки мою мягкую грудь, сожми мои упругие ягодицы, обними мою тонкую талию. Я горю! Я вся твоя, иди же ко мне, идииии!
Вадим и сам не понял, что на него нашло, но по-прежнему крепко сжимая в руке саблю, он перекрестился, вслух нашёптывая: «Свят, свят, свят!» – и сразу же быстро прошептал «Отче наш». И то ли вера у него появилась, то ли слова нужные подобрал, то ли сабля в том помогла. А может быть, всё вместе, но эффект оказался весьма неожиданным, как для него самого, так и для всей окружающей нежити и нелюди.
Все «девчонки» словно поплыли перед глазами Вадима, их шикарные фигуры мгновенно облезли, обнажив совсем другое обличье. Вокруг Вадима, оказывается, водили хороводы старые, как наш мир, костлявые и уродливые нелюди. Проще их было назвать человекообразными, чем людьми. Вадим не знал, кто они, эти существа мало походили на женщин.
Главная же обольстительница оказалась нежитью, или духом, судя по её телу и облику. Череп, обтянутый тонкой кожей с недобрым оскалом хищных клыков, что покрывали густые длинные волосы, спускавшиеся до уровня ягодиц, явно принадлежал нелюди, а не человеку. А само тело, хоть и оказалось человеческим, было покрыто мелкой чешуёй и заканчивалось подобием ласт, позволяющих какое-то время легко передвигаться по земле, но не долго. Да, видимо, долго и не требовалось.
Хищница ещё улыбалась, не зная, что на неё уже смотрели совсем другим взглядом. Вадиму предстояло теперь не выдать себя, и он молча рассматривал почти женское тело, чтобы запомнить его, а то когда ещё удастся повидать такое чудо чудное!
Те вешалки, что пытались изобразить из себя непорочных девиц, ничего кроме отвращения и даже ненависти сейчас у Вадима не вызывали. И вот с такой нежитью люди пытались любовью заняться. Ладонь сильно зачесалась, желая порубить всех на куски.
Вот только, как это сделать и не погибнуть? Да ещё не понятно, что от него хотят, и сможет ли он вообще их убить. Одни вопросы. Мозг лихорадочно работал, сна ни в одном глазу, а любовный туман, что недавно полностью захламил голову Вадима, постепенно сходил на нет.
Вся кровь, что недавно отхлынула от сердца и мозга вниз, тут же устремилась обратно и ударила в голову. Сначала это не помогло, хоть его лицо ощутимо покраснело и стало гореть, словно бы он внезапно зашёл в жарко натопленную баню. Но потом от прилива крови к голове он стал соображать лучше и быстрее, и его мозг лихорадочно заработал в поисках выхода. Что же делать? Что же делать?