Не бойся глубины - читать онлайн

Глава 2

Второй брак у Городецкого оказался на редкость удачным, несмотря на разницу в возрасте: ему шестьдесят четыре, а ей сорок. Тринадцать лет супружеской жизни пролетели как одно райское мгновение! Неужели они с Люсей уже так долго вместе?

– О чем ты думаешь? – спросила жена, ставя на стол горячие пельмени. – За едой думать вредно. Тебе со сметаной или с уксусом?

– Пожалуй, со сметаной. Что-то желудок ноет…

Городецкий не понимал, что с ним происходит.

Дурное настроение накатило еще вчера, навалилось тупой тяжестью на плечи, свинцом разлилось внутри.

– Ты почему не ешь? – заволновалась Люся. – И бледный какой-то… На работе все в порядке?

Она обожала готовить. Еда у нее получалась вкусная, а супруг никогда не страдал отсутствием аппетита. Когда они поженились, Женя был худощавым подтянутым мужчиной. Теперь же он раздобрел, отпустил солидное брюшко, – словом, стал выглядеть как преуспевающий, довольный жизнью человек.

Евгений Николаевич принялся за пельмени, но они, что называется, не лезли в горло. Он отложил вилку и провел рукой по лицу. Лоб покрылся испариной, в груди образовалась неприятная пустота.

Звонок телефона показался ему громом небесным.

«Руки дрожат, – отметил он, беря трубку. – Что со мной?»

Городецкий отвечал односложно – «да», «нет», «понял» – и с каждым словом становился все бледнее и бледнее.

– Что случилось? – спросила Люся, когда разговор закончился. – На тебе лица нет.

– Аврора… – одними губами вымолвил Евгений Николаевич.

– Что?

– Умерла…

Милицию на место происшествия вызвала соседка Городецких, Варвара. Она дружила с Леокадией, а после ее смерти опекала Аврору, которая осталась в квартире одна. Каждое утро Варвара приходила справиться, как идут дела, не нужно ли чего. После похорон матери девушка отказалась ехать к отцу. Варвара помогала приготовить еду на поминки, потом убирала, приходила к Авроре ночевать, развлекала и утешала как могла. Вечерами они пили вместе чай, болтали. Варвара заполнила ту пустоту в жизни девушки, которая образовалась после смерти матери.

Придя, как обычно, утром, соседка обнаружила, что дверь квартиры Авроры приоткрыта. Она все-таки позвонила, но никакой реакции не последовало. Варвара заглянула в щелку и позвала хозяйку.

– Аврора! Ты спишь?

В ответ – молчание.

«Странно, – решила соседка. – Может, торопилась на занятия, убежала и забыла дверь запереть?»

Такое предположение не выдерживало критики. Аврора была девушкой собранной, внимательной и очень ответственной. Молоко у нее не сбегало, блины не подгорали, утюг она включенным не оставляла, а уж чтобы не закрыть квартиру… Не похоже на нее! Может, что-то случилось? С сердцем плохо стало или в ванной угорела? Надо посмотреть…

Варвара поколебалась, глубоко вздохнула и толкнула дверь. В полумраке коридора пахло кожей, шерстью и соломкой, которая стояла в напольной вазе. На коврике валялся шарфик Авроры, как будто та собиралась впопыхах и не заметила, что он упал на пол. Это насторожило Варвару…

– Я сразу испугалась! – рассказывала она приехавшим оперативникам. – Пошла дальше. Гляжу, в кухне никого, в гостиной тоже пусто. А вот в спальне…

Она заплакала, шмыгая носом.

– Что вы увидели в спальне? – терпеливо расспрашивал милиционер.

Он расположился со своими бумагами на кухне, пока остальные производили необходимые действия в квартире Авроры Городецкой, которая была найдена мертвой в собственной постели.

– У-увидела, что она… лежит… и не дышит. Вокруг вещи разбросаны…

– Что-нибудь пропало?

– Вроде нет. Я точно не могу сказать…

Картина происшедшего ничем не напоминала ограбление. Ни в шкафах, ни в серванте, ни в ящиках комода никто не рылся. Все было в порядке, даже сумочку Авроры, валявшуюся у двери в спальню, по-видимому, не открывали. Кошелек и сотовый телефон в целости и сохранности лежали в боковом отделении, вместе с косметичкой и сигаретами. Еще одна, вполне приличная сумма денег обнаружилась в прикроватной тумбочке, тоже целехонька. В шкафу висел норковый жакет, на полке стояла вазочка с золотыми украшениями. Похоже, действительно ничего не пропало.

Мертвая девушка была раздета, причем вещи с нее снимали аккуратно, или она раздевалась сама… Отчего-то они лежали на полу. Кровать вся помята, как после ночи любви. На трупе никаких видимых повреждений…

Сыщик Артем Пономарев, который писал протокол со слов Варвары, мучительно пытался вспомнить, где он слышал нечто подобное. Кажется, давний знакомый, капитан милиции, с которым они случайно встретились и зашли в кафе – посидеть, выпить по рюмочке, – рассказал ему… Ну да! Точно. Капитан поведал об убийстве молодой артистки Театра музыкальной комедии. Она также была найдена мертвой и догола раздетой в своей квартире, в спальне. Причем кроме маленького красного пятнышка на виске…

Артем вскочил и бросился в спальню. Девушка все еще лежала там.

«Какая красивая», – подумал он.

Наклонившись над трупом, Артем увидел на левом виске едва заметную точку, будто от укола.

– Черт!

Только теперь он обратил внимание на легкие ссадины на внутренней стороне бедер трупа. Погибшую артистку изнасиловали, когда она была уже мертвой. Артем не сомневался, что с Авророй Городецкой произошло то же самое.

В квартире не оказалось ни писем, ни записных книжек.

– Она все уничтожила после смерти матери, – объяснила Варвара. – Хотела начать новую жизнь, в которой ничто не напоминало бы ей о прошлом.

Список телефонных номеров и несколько адресов Артем нашел в мобильнике Авроры.

Он позвонил отцу девушки и сообщил страшную новость. К виду смерти сыщик привык, а вот к человеческому горю никак привыкнуть не мог. Захотелось выпить. Господи! Ужасно – вырастить красивую дочь и лишиться ее, да еще таким образом! Мертвая девушка поразила его тонкими чертами лица, точеным телом и пышной копной рыжих волос.

– Вы ничего не трогали? – продолжал он расспрашивать заплаканную Варвару.

– Нет. Как можно? Я ведь понимаю… И потом, мне очень страшно стало! Прямо жуть…

– А листок со стихами где лежал?

– Там… у нее на груди… Кошмар какой! – всхлипывала соседка.

На груди у трупа криминалисты обнаружили листок из обыкновенной школьной тетради в клеточку, на котором печатными буквами шариковой ручкой было написано короткое стихотворение:

– Чей это почерк? – спросил Артем, не надеясь на успех.

– Не знаю… Буквы-то печатные.

Действительно. Зачем он спрашивает? Ясно ведь, какой будет ответ. Но… порядок есть порядок. Стихотворение красивое, хоть и мрачное.

– Интересный слог, – задумчиво произнесла Варвара.

– Что?

– Слог, говорю, интересный, – повторила женщина. – Старинный слог. Так Пушкин мог бы написать или Баратынский. В общем, поэт прошлого века.

– Да?

Артем не был знатоком поэзии ни прошлого века, ни нынешнего. Надо обратиться к экспертам, они дадут необходимые разъяснения.

Он еще долго расспрашивал Варвару, уточнял разные детали, выяснял круг знакомых Авроры, который оказался весьма обширным. Сокурсники, преподаватели, поклонники, спонсоры конкурса красоты, фотографы… словом, непочатый край работы. Попробуй, выуди в этом океане приятелей и случайных людей нужную рыбку! Однако делать нечего, придется ходить, задавать вопросы, ездить по огромному городу из конца в конец – унылые оперативные будни.

Когда приехал Городецкий, Артем порядком утомился. Вид убитого горем родителя произвел на него удручающее впечатление.

– Как вас зовут? – спросил отец девушки, когда ее тело увезли.

– Моя фамилия Пономарев, – ответил сыщик, пряча глаза.

Невыносимо было встречать сухой, лихорадочный взгляд Городецкого, видеть его белое лицо и трясущиеся губы. Что он мог сказать этому в один миг постаревшему человеку? «Все пройдет»? «Время сгладит боль утраты»?

– Как этот… подонок попал в квартиру? – спросил Евгений Николаевич. – Аврора никогда не открывала дверь незнакомым людям, особенно мужчинам.

Артем пожал плечами.

– Следов взлома на замке не обнаружено, он был открыт ключом.

– Вы хотите сказать…

– Я не знаю, – просто ответил Пономарев. – Будем выяснять.

– Да… конечно…

Видно было, что Городецкий не испытывает энтузиазма по отношению к расследованию. Скорее всего, дело сдадут в архив – очередное нераскрытое убийство.

– Я не верю, что убийцу найдут, – тихо произнес Евгений Николаевич, опускаясь на стул. – Что-то нехорошо мне… Сердце…

– Может, воды?

Городецкий отрицательно покачал головой.

– Лучше водки. Но это потом. У меня к вам дело, молодой человек.

– Я слушаю.

Пономарев насторожился. Он не приветствовал «задушевные беседы» с родственниками потерпевших.

– Вы сами-то верите, что преступление раскроют? – уставился на Артема отец девушки. В его голосе звучало глухое, безнадежное отчаяние.

Сыщик промолчал. Он вспомнил убитую артистку оперетты. Непохоже, чтобы это дело успешно продвигалось. Надо бы навести справки.

– Видите, молодой человек… вам нечего сказать. – Городецкий тяжело вздохнул. – Мне было уже сорок три, когда родилась Аврора. У нас с женой много лет не было детей. Она моя единственная дочь! Вы ее видели? Видели? Настоящая красавица… Я надеялся, что она выйдет замуж! Что я буду любоваться ею в белом платье и фате. Я ждал внуков… А теперь все кончено! Не только для нее, но и для меня. Слава богу, Леокадия не дожила до этого ужаса! – Он помолчал, сдерживая готовые прорваться наружу рыдания. – Я хочу, чтобы убийца был наказан. Найдите его!

– Мы будем работать…

– Вы не поняли! – перебил он Артема. – Я хочу, чтобы вы нашли его. Займитесь этим лично. Я знаю цену подобной услуги и готов заплатить. Ищите, молодой человек! Неважно, сколько это будет длиться, год или больше. Я уже немолод, поэтому буду платить вам наперед. Чтобы в случае моей смерти вы могли продолжать свои поиски. Пусть все потеряют надежду и прекратят расследование, но только не вы! Обещаете?

– Ну…

– Вам что, не нужны деньги?

– Дело не в деньгах.

– Тогда в чем? Должна же у вас быть какая-то профессиональная честь, молодой человек?! Убийцы спокойно разгуливают на свободе, а вы чувствуете себя как ни в чем не бывало? Я понимаю, что за вашу работу платят ничтожно мало. Но я вам предлагаю достойное вознаграждение за то, чтобы вы выполнили свой долг. Почему вы отказываетесь?

Артем молчал, а Городецкий ждал, нервно кусая губы.

– Вы согласны?

– Результаты частного расследования не могут служить доказательством в суде, – наконец ответил Пономарев.

Ему было жаль отца убитой девушки.

– Не волнуйтесь! – горячо возразил Евгений Николаевич. – Я от вас этого и не требую. Найдите убийцу! Остальное – мои проблемы! Вот, возьмите… – Он протянул Артему пачку стодолларовых купюр. – Это аванс.

– И ты согласился? – удивилась Соня, когда они с Артемом вечером того же дня пили чай на кухне.

– Если бы ты его видела…

Артем встречался с Соней уже почти год. Они познакомились в парке. Выпавший снег превратил деревья в белые кружева. Сонин пудель отвязался и бешено носился по прозрачным от холода аллеям, не реагируя на призывы хозяйки. Пономарев помог поймать «взбесившегося» пса.

– Это он от восторга! – смущенно объясняла девушка в сбившейся набок вязаной шапочке. – На него первый снег всегда так действует. Он просто ошалел от удовольствия! Правда, Филя?

Филя подпрыгивал и вилял хвостом, норовя сорваться с поводка.

– Держите крепче! – засмеялся Артем.

«Дама с собачкой» ему очень понравилась. Романтическая встреча, о которой он мечтал с юношеских лет, не признаваясь в этом даже самому себе.

– О чем задумался? – хихикнула Соня. – Шерлок Холмс! А что? Частный сыск – это выгодно.

Артем допил чай и засобирался домой. Он устал…

– Запри как следует дверь и никого не впускай, – неожиданно вырвалось у Артема, когда он прощался с Соней.

Перед глазами возникла картина: молодое мертвое тело, бескровные губы, рыжие локоны… дурацкий тетрадный листок со стихами…

Сыщик представил, как по темным заснеженным улицам бродит убийца, выискивая очередную жертву… Интересно, по каким признакам он их выбирает?

То, что артистку оперетты и Аврору Городецкую убил один и тот же человек, у Артема не вызывало сомнений. Чутье подсказывало: в городе появился серийный убийца. Странный тип. Он не подкарауливал женщин в подъездах и темных закоулках, которых в Петербурге хоть отбавляй, не нападал на них в лифтах, не вывозил в лес. Он расправлялся с ними в их собственных квартирах. Он не душил, не резал, не кромсал женские тела – убивал очень аккуратно, стараясь нанести как можно меньший урон их красоте. Потом занимался с ними любовью – с мертвыми! Оставлял на груди трупа листок со стихами, словно эпитафию… Черт знает что!

Интересно, на трупе актрисы тоже был листок со стихами?

Придя в свою холостяцкую однокомнатную квартиру на окраине города, Пономарев принял душ и улегся спать, но сон не шел. В уме роились подробности убийства Авроры Городецкой. Никакой зацепки… кроме стихов.

Под утро ему удалось, наконец, уснуть. Будильник зазвонил, едва он закрыл глаза. Во всяком случае, Артему так показалось. Он уже почти оделся, когда вспомнил, что сегодня суббота. Выходной! Какое счастье…

«Позвоню Кузнецову, – решил сыщик, снова занимая горизонтальное положение на диване. – Узнаю про стихи».

– Алло…

– Виталик, привет! Это Пономарев.

– Боже! Ты знаешь, что сегодня суббота? Выспаться за всю неделю можно или нет?

– Конечно, можно, – извиняющимся тоном произнес Артем. – Вот только скажешь мне одну вещь, и я оставлю тебя в покое.

– Ладно, – простонал коллега. – Спрашивай. Что тебе надо?

– Убийство артистки помнишь?

– Вероники Лебедевой? Ясно, помню! А что? Почему ты интересуешься? Это ж не твой район.

– Ничего необычного не заметил? – спросил Пономарев, не обращая внимания на недовольство приятеля.

– Необычного?..

Кузнецов плохо соображал спросонья.

– Ну, стихов не было?

– Стихо-о-ов? – удивился капитан. – А ты откуда знаешь?

– Так были стихи?

– Были. Жуткие стихи…

– Прочитать можешь?

– Подожди… Я их в блокнот переписал. На всякий случай. Сейчас… Ты слушаешь?

– Да, да… Читай!

Артем сгорал от нетерпения. Неужели стихи те же самые?

– Блин!

– Тебе не нравится? По-моему, неплохо. Поэт-убийца! Что-то новое в истории криминалистики. Не находишь?

– Ладно… спасибо. Пока.

Кузнецов недовольно хмыкнул и улегся досматривать утренний сон. Артем же потерял всякое желание валяться.

«Предсказали Смерть изменчивые карты…» Эта фраза запала ему в голову. Вдруг она приблизит его к разгадке личности убийцы?