Мысли успокоились, когда я подходил к квартире.
– Чёрт, где ключи? – Спросил у себя, рыская по карманам спортивных штанов. – Найти не могу, ладно… Хорошо, что под ковриком, перед дверью, есть запаска на этот случай. Никто же не может предугадать, когда и куда, могут подеваться ключи.
На этом моя философия закончилась, и я отодвинул коврик. Затем вставил поднятый ключ в замочную скважину, повернул им в право и пол-оборота в лево. Дверь открылась. Не успев зайти внутрь, скинул кроссовки с ног и прямиком направился в свою комнату. Так, как у меня стоял видеомагнитофон. Родителям, он не был нужен.
Я выложил все кассеты на ковёр, что украшал комнату.
– С какой бы начать, свой просмотр…
Осмотрев первую кассету, что взял в руки, заметил отличие от тех, что лежали на полках в том киоске. Они были в чёрных коробках с красными цифрами, а передо мной обычная кассета без какой-либо коробки, только место где должно быть название. Были написаны цифры: 039709381756. Вместо красного цвета, написаны синим фломастером. Лишь одна из пяти кассет не имела надписи.
– Раз в моих руках уже эта кассета, то, пожалуй, с неё и начну просмотр. – Произнёс слова, будто отыгрывая какую-то роль.
Дрожащей рукой вставил кассету в видеомагнитофон, нажал кнопку воспроизвести. Послышалось жужжание моторчика, скрежет головки по плёнке. Подождав ещё немного сидя у экрана телевизора, кассета вроде загрузилась. Сменив полностью чёрный экран на изображение школьной тетради, двенадцати листов, на которой ровным почерком было написано имя ученика – Василий, его фамилия Сокольников, класс 9-ый «Г», школа номер 15. В самом низу с правого края тетради было написано с наклоном: Сокол. В следующем кадре не было той тетради. Велась домашняя съёмка, где по-видимому отмечали день рождение мальчика. Так как в кадре виднелся стол, на котором была белая скатерть, поверх которой стояли различные угощения. По середине стола, был торт со свечкой в форме цифры 6, и мужчина с женщиной стоявшие перед ним. Держа в руках подарок.
– Видимо, он был единственным в семье. Так, как подарок был большим.
Видимо за столом сидел сам изменник с разноцветным колпаком на голове, по правую сторону. Родители ждали, когда он задует свечу. Крича вместе с гостями, что сидели вокруг: С днём рождения. Итак, три раза. Пока не погасла свеча, после чего кадр сменился, на другой. Теперь были показаны улицы какого-то города, ведущие к одному месту.
– В России, дома на один вид… Как туристы для жителей на одно лицо. – Промолвил я с агрессией в голосе.
Была показана зима. Если быть более точным, то показан вечер какого-то дня. Камера двигалась, тряслась, будто оператор пытался запечатлеть моменты, шагая прямо идя за кем-то. Вдруг ракурс камеры был повёрнут куда-то в кусты, и оператор остановился. Снимая всё неподвижно, то есть камера уже не тряслась, а была на чём-то сфокусирована. Все последующие действия ввелись в парке. Где была детская площадка с разным сооружениями и дети начальной школы. Уже стемнело в кадре. Дети начали расходиться по домам, только наблюдающий за ними не хотел покидать данную площадку, продолжая снимать всё происходящие.
Когда последний оставшийся мальчик собирался уходить, то за ним стала двигаться камера, наблюдая за каждым его движением.
– Что за муть? Может вырубить всё и дело с концом. То сижу, пялившись в этот экран как дурачок, наблюдая за происходящем – Сказал он себе обрубив последующие мысли, которые, могли возникнуть. Подойдя к видику только собираясь отключить данный шедевр любительской съёмки. Передумал это делать и продолжил смотреть. Шаг за шагом, камера, всё ближе приближалась к мальчику. Она уже буквально у него за спиной. Видно крупную мужскую руку, перемотанную бинтом тянущиеся к нему. На этом запись прервалась и началась рябь. Хотелось бы на этом выключить, но она продолжилась вновь. Крупный план был взят на мальчика во весь кадр. У него оказалась перерезано горло. Его тело лежало в снегу, возле какого-то дерева в сине-жёлтой куртке и в шапке петушок. Нижняя часть тела была голая. Давая намёк на то, что он псих, снимающий всё это. Ещё надругался над беззащитным мальчиком. На этом запись, не закончилась. В следующем кадре виден этот же мальчик, что в предыдущем. Но, он живой сидит за столом и делает уроки. Улыбаясь смотря в эту чёртову камеру, махая рукой, затем встаёт и подходит к камере чтоб обнять человека, который снимает всё это. В его глазах видна радость. Экран резко стал чёрным. При этом слышны не разборчивые звуки. Следующий кадр начинается с того что мальчик снова сидит за столом совершенно в другом месте. На это указывает обстановка и стены тёмного оттенка. Он не делает уроки, а лишь сидит за столом из его горла сочится кровь. Давая понять, что ему его перерезали. Слышится зловещий смех.
– Вот, что бывает с тем, кто гуляет до поздно не слушаясь родителей. – Прозвучал закадровый мужской голос. Более-менее знакомый.
– Где-то я уже слышал этот голос…
– Передай привет своему папочке пьянчюге, что продал мне запись с тобой. – Последующие слова мужского закадрового голоса.
Мальчик смотрел прямо в камеру, взгляд был стеклянным. Его тело покинула жизнь.
Последний кадр на этой злосчастной плёнке был вырезкой из старого чёрно-белого фильма с надписью «конец».
– О боже как это ужасно… – Произнёс Майко.
Его стошнило на пол.
Не хочется верить, что это реальность. Что все кадры, увиденные им, могут быть правдой. Хочется верить, что всё это постановка и монтаж чтоб разыграть, того кто будет смотреть это.
– Может показать всё милиции. Пусть они решают выдумка это или нет, ища убийцу. – Первая здравая мысль, пришедшая ему в голову, после того как он успокоился.
Перемотав видеокассету на то место где, слышался голос чтоб удостовериться правда ли он знаком или всё же кажется. Прослушав ещё раз, убедился, что это тот, кто ему продал эти кассеты в том киоске на колёсах. Тело охватила дрожь. Затряслись руки даже голос теперь дрожал. Чувствуя комок в горле, ему хотелось плакать, кричать, его охватывал панический страх. Майко стал задыхаться без причины, на разрыв крича:
– За что ты так? О Бог мой, за что ты так?
Пытаясь собраться морально и физически стал думать, что теперь делать. Боюсь за свою жизнь, она не стоит этих отданных денег за такое.
– Если же всё это правда, то я себе подписал смертный приговори стоимостью 10 рублей. Может, он ищет последователя, через эти плёнки? Может кому-нибудь показать? Только стоит ли это того, чтоб кому-нибудь показывать.
Решил пока ничего не предпринимать.
– Лучше спрячу эти видеокассеты от лишних глаз.