Шестнадцать спален, восемь гостиных. Бальный зал на триста гостей. Две библиотеки и еще куча комнат, в которых Патрик редко бывал. И все же ему претила мысль делить с кем-то дом. Хотя уже наступила полночь, и всего через несколько часов она уйдет.
Но последние несколько лет он посвятил исключительно работе и настолько свыкся с уединением, что ему стало не по себе от присутствия другого человека.
Два года назад, после очередного бессмысленного спора с сестрой, Патрик пришел к выводу, что должен сосредоточиться на том, что у него лучше всего получалось. Его отношения с Орлой превратились в бесконечную борьбу характеров. И для него стало облегчением избавиться от необходимости постигать тонкости человеческого общения и погрузиться в простой и понятный мир работы, где все предельно ясно.
Патрик до сих пор не понимал, что пошло не так и где он оступился. Ведь раньше они с Орлой были так близки. Одиночество и страх после смерти матери убивали его. Но улыбающаяся и болтающая без умолку сестренка спасла его.
А потом скончался их отец. Сестре тогда исполнилось шестнадцать, и практически за одну ночь из веселой и беззаботной она превратилась в угрюмую и молчаливую девочку.
Стук ветки в оконную решетку вернул его к реальности.
Патрик поставил баночку с чаем рядом с уже закипевшим чайником и написал короткую записку, предлагая гостье угощаться всем, чем пожелает. Тем временем в его голове звучал недоумевающий голос отца, который отчитывал его за негостеприимность.
Надо уходить, пока сюда не спустилась Эйдин. Но в его сознании всплыл ее образ – она стоит посреди холла, и капелька дождя свисает с ее нижней губы. Ему вдруг захотелось попробовать на вкус ее чувственные губы…
Может быть, мгновенное влечение к ней можно списать на то, что у него давно никого не было.
Что очень странно для мужчины, которому с трудом давалось раньше устоять перед красивой женщиной. Но два года назад его пристрастие к коротким бурным романам исчезло. А серьезные отношения – совсем не для него.
Послышался мягкий стук в дверь. На пороге стояла Эйдин.
Ну почему он не ушел раньше? Теперь ему придется о чем-то с ней говорить.
Она закатала рукава рубашки и штанины до колен. Ее все еще влажные волосы теперь приведены в порядок и напоминают блестящий темный шелк, рассыпанный по плечам. Патрик заметил, что две верхние пуговицы рубашки не застегнуты. И хотя обнаженным оказался всего лишь маленький треугольник кожи, его пульс молниеносно отреагировал на это ускорением.
Патрик смял написанную им записку, призывая на помощь самообладание.
– Чайник вскипел. Пожалуйста, выпейте чаю и поешьте что-нибудь. В холодильнике полно всего.
– Спасибо. – Когда Патрик уже приближался к двери, Эйдин добавила: – Я вам очень благодарна за то, что вы приютили меня на ночь. И извините, если я вас разбудила.
Договорив, она покраснела и обхватила талию руками, выжидающе поглядывая на него. Ее смущение почему-то очаровало его.
– Утром я отдам распоряжение, чтобы управляющий имением отвез вас домой.
Эйдин упрямо покачала головой:
– Нет, я пойду пешком. До моста недалеко.
– Хорошо.
Самое время отправиться спать. Но что-то держало его. Наверное, все дело в Орле и в том, как Патрик хотел бы, чтобы обошлись с его сестрой, попади она в подобную ситуацию.
– Давайте начнем сначала? – предложил он. А затем подошел ближе и протянул ей руку: – Добро пожаловать в «Ашбрук».
Его широкая ладонь обвила ее тонкую изящную руку.
– Вы еще не согрелись, – заметил Патрик, ощутив холод ее кожи.
Эйдин ответила ему слегка подрагивающим голосом:
– Да. Душ помог немного, но я промокла до нитки. Я еще никогда не видела такого шторма.
Патрик тут же подошел к кладовой и, достав пару пледов, которые использовал во время верховой езды, протянул их ей.
– Спасибо. Я… – Ее голос вдруг стих, а затем ее лицо расплылось в очаровательной улыбке: – О, привет, красавчики.
Патрик обернулся и увидел объект ее восхищения. Двое золотистых лабрадоров покинули спальные места в кладовой и, виляя хвостами, с радостью шли к ней. Собаки ласково принялись тереться о ее ноги. Эйдин наклонилась, чтобы погладить их, и на долю секунды он мельком увидел соблазнительную округлость ее груди. Бюстгальтера на ней не было. Кровь застучала в его висках.
– Они замечательные. Как их зовут?
– Перец и Соль.
Вздернув бровь, она ухмыльнулась:
– Довольно необычно.
Дразнящие нотки в ее голосе ласкали его слух. Ему вдруг захотелось продлить этот момент легкости и непринужденности между ними. Но Патрик лишь сухо произнес:
– Напомните, пожалуйста, мне ваше имя.
Огорченно вздохнув, Эйдин всплеснула руками:
– Я так и знала. Я вас все-таки разбудила, не так ли?
– Может быть, я плохо запоминаю имена?
Ее глаза прищурились.
– Что-то я сомневаюсь. А вы всегда так рано отправляетесь в постель?
Как только слова слетели с ее уст, она прикусила нижнюю губу и потупила взгляд.
Кровь ударила ему в голову.
– Только когда у меня для этого хорошая причина.
Несколько мгновений они молча смотрели друг на друга. Воздух потрескивал от внезапно появившегося напряжения.
Двое незнакомцев, одни в целом доме. На ней его одежда. Возможность того, что между ними может что-то произойти, сводила Патрика с ума. Впервые за несколько лет его охватило неистовое желание.
Но тут же в его голове раздался тревожный звоночек.
Патрик не должен поддаваться внезапно нахлынувшему порыву чувств.
По ее венам будто разлился жар.
Откинувшись на антикварный стул на кухне с приглушенным освещением, Патрик посмотрел на нее тяжелым взглядом. Эйдин стояла неподалеку, прислонившись к столу. Она присмотрелась к маленьким цветочкам на ткани, которой был обит стул, и сразу же узнала фирменный узор престижной французской текстильной фабрики. Все в этом доме не ее уровня. В том числе и сам хозяин.
Ей стоило что-то сказать, чтобы прервать затянувшееся молчание, но учащенное сердцебиение мешало собраться с мыслями.
Патрик неожиданно встал, и Эйдин тут же выпалила:
– Меня зовут Эйдин Райан.
С явной неохотой он протянул ей руку:
– А я Патрик Фитцсаймон.
Ее сердце дрогнуло от прикосновения к его руке.
– Я знаю, – пробормотала она, не задумавшись над тем, что говорит.
– Неужели?
Несколько секунд Эйдин размышляла, сможет ли найти какое-нибудь оправдание своему нелепому признанию, но, заметив его пристальный взгляд, решила не тратить на это время.
– Я часто проезжаю мимо «Ашбрука». И однажды мне стало интересно, кто тут живет, поэтому я воспользовалась Интернетом, чтобы узнать. – Черт, наверное, он подумает, что она какая-то охотница за богачами. – Просто наши дома – единственные на всем мысе. Я хотела узнать, кто мой сосед. Вот и все.
– Я попрошу моего управляющего наведаться к вам завтра. Вы можете обменяться с ним телефонами. Чтобы вы могли без труда связаться с ним в случае необходимости.
Патрик будто стремился отстраниться от нее, поставив между ними посредника. Хотя что тут удивительного? Этот человек принадлежал к совершенно другому миру, и ему некогда было любезничать с соседями.
– Спасибо, но я сама могу о себе позаботиться. Он расправил плечи и бросил на нее недовольный взгляд.
– Я и не утверждал обратное.
Эйдин ухмыльнулась, вспомнив издевки своего бывшего парня.
– Тогда вы не такой, как большинство мужчин…
Его глаза потемнели.
– Вы не думаете, что это довольно поспешное заявление?
Он почти прорычал фразу. Кажется, она сболтнула что-то лишнее и рассердила его.
– Простите… Просто жизнь однажды преподнесла мне горький урок. – Молясь, чтобы Патрик не спросил ее, что именно Эйдин имеет в виду, она поспешно добавила: – Чайник остывает. Выпьем по чашечке чая?
Неужели ей действительно хотелось провести еще время с неразговорчивым хозяином дома? Правда заключалась в том, что после трех месяцев в одиночестве девушка соскучилась по компании.
Он взглянул на часы и, нахмурившись, ответил:
– Я задержусь на пять минут. – Патрик выглядел раздраженным, будто хотел сбежать от нее. – Садитесь за стол, я все приготовлю.
Но вместо того, чтобы сесть за стол, Эйдин подошла к широкому окну. Только слабый свет маяка прорезал темноту штормовой ночи.
– Как думаете, с моим коттеджем все в порядке?
Он ответил не сразу и тоже подошел к окну, вглядываясь вдаль. В отражении стекла она видела его крупную фигуру, возвышающуюся над ней на четыре или пять дюймов.
– Я звонил в службу спасения, когда вы принимали душ. Я правда не знаю, что будет с вашим коттеджем. Шторм начался в самый неблагоприятный момент – во время прилива. Я думал, что сезон штормовой погоды окончился, но апрель – непредсказуемый месяц. Я понимаю, что вы переживаете за свой дом. Но сейчас вы в безопасности. Это самое главное.
Его слова удивили Эйдин. Патрик не притворялся, что беспокоиться не о чем, не стал лгать, чтобы успокоить ее, но и не отмахнулся от ее переживаний.
Затем он подошел к столу и произнес сдержанным тоном:
– Чай готов.
Эйдин повернулась к нему, взглянув на чашки, от которых шел пар. С одной стороны, ей не стоило навязываться, но с другой – ей не хватало поддержки.
Желание поделиться с ним своими опасениями одержало вверх.
– Дело не только в моем коттедже. Моя мастерская тоже там. Сегодня я пропустила крайний срок сдачи заказа, а к следующей неделе мне надо закончить еще один.
Его молчание заставило ее устыдиться собственной откровенности. Патрик Фитцсаймон – миллиардер. Ее проблемы, наверное, кажутся ему мелкими и несерьезными.
– Мне жаль, что так вышло. А чем вы занимаетесь?
– Я дизайнер текстиля.
Он кивнул, а затем их взгляды встретились на мгновение.
– Постарайтесь не думать об этом до завтра. Возможно, причин для беспокойства нет. А при самом худшем развитии событий всегда можно найти какой-нибудь выход.
– Надеюсь, вы правы.
– Вам может кто-то помочь завтра?
Эйдин покачала головой:
– Я еще не успела завести знакомства здесь. Моя семья живет в Дублине, а большинство друзей – в Лондоне.
Вспомнив о чае, она сделала несколько глотков, а потом облизнула губы, поймав языком капельку напитка. Заметив, что его глаза прикованы к ее рту, Эйдин почувствовала, будто ее сердце сделало сальто.
– Я слышал, что коттедж «Фуксия» купили в начале этого года. Почему вы переехали в Мункойн?
Патрик произнес вопрос почти обвиняющим тоном.
– Я увидела фотографии коттеджа с мастерской в Интернете и сразу же влюбилась. Домик просто очарователен, и теперь у меня есть достаточно места для работы. – Эйдин выдавила из себя улыбку: – Хотя, конечно, я не рассчитывала на потоп. Риелтор уверял меня, что этого не произойдет.
– А вам не хочется вернуться в Дублин, к своей семье?
– Вы видели, сколько сейчас стоит недвижимость там? Конечно, цены не сравнятся с лондонскими, но все равно они неоправданно завышены. – Эйдин спохватилась и замолчала, вспомнив, с кем разговаривает. Откашлявшись, она спросила: – «Ашбрук» всегда принадлежал вашей семье?
Он взглянул на нее удивленно, будто ее вопрос нелеп.
– Нет, что вы. Я вырос в скромной семье. Мои родители не были богаты.
Эйдин не сдержалась и выпалила:
– Как же вам удалось разбогатеть?
Патрик кинул на нее сердитый взгляд, поджав губы. А потом все-таки ответил сухим тоном:
– Мне повезло. Я раньше других заметил потенциал мобильных приложений для мобильных телефонов. Я запустил приложение, которое позволяло слушать музыку без подключения к Интернету. Оно стало популярным. Так у меня появился первый капитал, который я вложил в финансирование начинающих компаний, занимающихся разработкой различного программного обеспечения.
Эйдин покачала головой и недоверчиво посмотрела на него:
– Ну перестаньте. При чем тут везение?
– Что вы хотите сказать?
– В течение пяти лет я руководила собственной компанией. Я знаю, что залог успеха – упорный труд. А также умение принимать смелые решения, не боясь рисковать. Удача сама по себе бесполезна.
– Вы правы. Но иногда выпадает козырная карта. Или преследует черная полоса. Когда все идет не так, важно не сдаваться и помнить, что безвыходных ситуаций не бывает.
Уверенность, с которой Патрик произнес эти слова, произвела на нее большое впечатление.
Несколько минут Эйдин молча вертела в руках чашку. Желание поговорить с ним о том, что ее волновало, возрастало. Ей становилось все труднее сдерживаться. Часть ее считала, что рассказывать о своих неудачах миллиардеру довольно глупо. Но, возможно, ее привлекала свобода, которую чувствуешь в разговоре с незнакомцем? Человеком, который не является частью твоей жизни? Или дело в том, что она не могла поговорить об этом с семьей или друзьями, потому что ей стыдно признаться им в своем фиаско.
– В прошлом году я потеряла свою компанию, – чуть ли не скороговоркой произнесла она.
Глаза, в которых не было ни намека на осуждение, посмотрели на нее.
– Что случилось? – Его голос звучал почти… дружелюбно.
Смутившись тем, что Патрик смягчился, Эйдин начала сомневаться, стоит ли заводить этот разговор. У нее вдруг пересохло в горле.
– О, это длинная история, но я приняла несколько неправильных решений.
– Но вы по-прежнему занимаетесь своим делом? Пытаетесь снова встать на ноги?
Твердость его тона будто подчеркивала, что самое главное – идти вперед, несмотря ни на что. Эйдин невольно улыбнулась. А ведь Патрик прав, и она действительно очень усердно трудилась ради достижения своей цели.
– Да, конечно.
Он не сводил с нее своих серьезных умных глаз.
– Какие у вас планы на будущее?
Эйдин заерзала на стуле и крепче обхватила чашку ладонями. Для нее вдруг стало важным его одобрение.
– Создать новый бренд и опять завоевать популярность. – Дрожь в собственном голосе заставила ее поморщиться. Просто больше всего на свете ей хотелось преуспеть в деле, которое она любила всей душой.
Патрик поставил локти на стол и наклонился к ней. Плен его взгляда выводил ее из состояния душевного равновесия.
– Нет ничего постыдного в неудачах, Эйдин.
К ее горлу подкатил комок, и она откинулась на спинку стула, лишь бы быть подальше от него.
– Неужели? Разве вам знаком провал?
Патрик стиснул зубы, а затем заговорил тихим голосом с металлическими нотками:
– Поверьте, мне это знакомо. В моей жизни было достаточно ошибок. Я вовсе не идеален.
Она с недоверием окинула его взглядом. Богатый состоявшийся мужчина с внешностью кинозвезды, живущий в прекрасном доме. Чем не воплощение совершенства? Даже кухня у него идеальная – нигде ни пятнышка.
Он встал и, взяв обе чашки, поставил их в раковину.
– Я думаю, нам пора отправляться спать.
Эйдин, похоже, снова рассердила его. Лучше и вправду разойтись по комнатам. Но ее терзало любопытство.
– Почему вы здесь, в Мункойне, а не где-нибудь в Нью-Йорке или Лондоне?
Патрик скрестил руки на своей широкой груди, отчего мускулы заиграли под футболкой.
– Я познакомился с предыдущим владельцем «Ашбрука», лордом Балфом, на приеме в Лондоне, и мы стали друзьями. Он пригласил меня погостить здесь, и имение очаровало меня с первого взгляда. Балф больше не мог содержать его и решил выставить на продажу, но хотел, чтобы новый хозяин сохранил и приумножил красоту «Ашбрука». Поэтому я его купил. Мой бизнес набирал обороты, и мне нужно было тихое укромное место, где бы я мог отдохнуть от всего. К тому же Мункойн напоминал мне о рыбацкой деревушке в графстве Антрим, где я вырос.
Так вот откуда у него легкий говор, присущий жителям Северной Ирландии.
– Ваша семья по-прежнему живет там?
Патрик снова мельком взглянул на часы, а затем перевел глаза на нее:
– Нет, моя мама умерла, когда я был еще мальчиком, а мой отец скончался несколько лет назад.
Эйдин неожиданно почувствовала, как слезы подступают к горлу.
– Мне очень жаль.
Она продолжала смотреть в прекрасные голубые глаза незнакомца, не в состоянии отвести взгляд, не желая этого делать.
Патрик первый прервал затянувшийся зрительный контакт, опустив голову.
– Я смирился с их уходом… У меня есть младшая сестра, Орла, которая живет в Мадриде.
– Вы часто с ней видитесь?
Уголки его губ поползли вниз.
– Когда выпадает случай.
Его тон подсказал ей, что не стоит больше расспрашивать об этом. Эйдин искренне сожалела, что затронула неприятную для него тему и расстроила его. В надежде разрядить обстановку, она произнесла то, о чем думала весь вечер:
– Ваш дом поражает своей красотой.
Патрик кивнул в знак согласия.
– Спасибо. Я очень горжусь работой, проделанной здесь за пару последних лет.
– Сколько человек составляют обслуживающий персонал?
– Несколько человек приходят каждый день, чтобы поддерживать чистоту в доме. А Уильям, мой управляющий, нанял двадцать два человека для работы на конюшне и ферме.
– Значит, у вас нет экономки или хотя бы дворецкого?
На долю секунды ей показалось, что Патрик ухмыльнулся.
– Извините, что разочаровал вас, но я ценю уединение. Я сам готовлю, застегиваю пуговицы и завязываю шнурки.
– А подруга? – не удержалась Эйдин от нескромного вопроса и тут же ощутила легкий укол ревности при мысли о том, что в его жизни есть особенная женщина.
Что-то мрачное мелькнуло в его глазах, и он тихо ответил:
– Нет, подруги нет.
– Так здесь живете только вы? – попыталась она заполнить чем-то появившуюся тишину.
– Да. Я думаю, нам пора отправиться спать.
Получается, кроме них двоих – ни души. От этой мысли ее почему-то бросило в жар.
Эйдин встала, чтобы выйти из кухни, но так и не отошла от стола.
– Надо же. А вам не бывает одиноко?
– Мне нравится жить одному. У меня нет времени на отношения. – Патрик бросил на нее прожигающий взгляд: – А что? Вам бывает одиноко?
Огорошенная его проницательностью, она пробормотала:
– Я тоже очень занята. Я…
Тяжесть в груди не дала ей договорить. Возможно, ей действительно было одиноко последние три месяца, но Эйдин старалась не замечать этого, чтобы ничего не отвлекало ее от работы.
Она пожала хрупкими плечами и смущенно улыбнулась.
– Должна признать, что приятно поговорить с кем-нибудь лицом к лицу, а не по телефону или Интернету. Большую часть своего времени я провожу с телефоном в руках, обзванивая возможных клиентов. – Эйдин раздосадованно вздохнула. – Лучше бы я отправилась к ним и провела встречу лично. Так бы я сэкономила кучу времени и не висела бы целую вечность на проводе, ожидая, пока меня соединят с нужным человеком.
– Почему же вы так не поступите?
Эйдин покраснела.
– Большая часть моих клиентов в Париже, и позже я все-таки отправлюсь к ним. – Ей не хотелось признаваться ему, что сейчас она просто не располагала нужными средствами, чтобы путешествовать. – Но, честно говоря, отчасти мне неловко. Я не виделась с ними с тех пор, как потеряла свою компанию. Наверное, моя гордость и уверенность сильно пострадали.
– Отправляйтесь к ним с гордо поднятой головой. Ведь вы же не сдались. Я лечу в Париж на следующей неделе… – Патрик не закончил фразу, и его лицо приняло суровый облик. Через мгновение он все же добавил более формальным тоном: – Завтра вас ждет длинный день. Я провожу вас в вашу спальню.
Когда они подошли к лестнице, Эйдин застенчиво улыбнулась.
– Спасибо вам. – Вдруг к ее горлу подступил ком, и ее голос стал немного хрипловат, когда она нашла в себе силы договорить: – Спасибо, что приняли меня. Я собираюсь отправиться домой рано утром. Так что если я не увижу вас завтра… Мне было приятно с вами познакомиться.
– Я просыпаюсь обычно на рассвете, так что сигнализация будет отключена к этому времени. Спокойной ночи. Надеюсь, вам удастся отдохнуть.
Патрик отошел, направляясь к центральному холлу.
Эйдин медленно взбиралась по лестнице, держась за перила. У нее кружилась голова. Зачем она разоткровенничалась? И почему мысль о том, что они больше не увидятся, огорчила ее?
Но воспоминания о его прекрасных глазах преследовали ее всю ночь. Девушка крутилась в постели, мечтая, чтобы утро пришло быстрее, и она могла возвратиться домой и с головой погрузиться в работу.
И когда сон наконец стал понемногу одолевать Эйдин, в ее сознании на повторе крутился его глубокий голос, произносивший: «Вы в безопасности. Это самое главное». Наверное, Патрик сказал бы так любому, оказавшемуся на ее месте. Но все же эти слова оставили след в ее сердце.